Недооцененная свобода

Я знаю, что такое колонии. Жизнь моя не стоит на месте и изредка заносит меня и в такие места... Во-первых, мой единственный родственник, брат, работает охранником в одном из таких исправительних учреждений; во-вторых, в колонии сидит моя подруга, к которой я езжу на свиданки; в-третьих, по необъяснимым стечениям обстоятельств меня саму сажают то на двое суток, то на пятнадцать. И да, не в колонию, но все же такая же решетка с психами. Что же это за стечения? Совершенно случайно какой-нибудь придурок выскочит, подрежет и окажется без ремня. Я с ремнем, без травм, но обвиняют меня и дают пятнадцать суток. Случайно стала свидетелем убийства, сделали подозреваемой – двое суток. Похожа на девушку, которая стянула сумку у старушки – несколько часов, ну и так далее. В этот раз все намного серьезнее, и меня сажают на несколько лет... Хотя я мирный гражданин. Убийство по неосторожности... я пыталась защитить свою девушку... Я была очень благодарна своему брату, Линкольну, за то, что он позаботился о месте моего проживания на последующие несколько лет. Пусть это колония-остров, но здесь также присутствуют два самых близких мне человека: он и подруга. Также брат позаботился об отсеке: я буду жить рядом с подругой через стенку, может, через две, по сути, неважно. Третий мой дорогой человек – это моя девушка Оливия. В принципе, с этого можно и начать, почему я отказалась тут. С Ливи мы встречаемся несколько лет... Хотя, скорее всего, стоит начать с самого начала. В свои двадцать два года мы потеряли с братом родителей. Линку было двадцать три, он год назад закончил военное училище и уже работал в этой колонии по просьбе нашего отца. А я только еще сдавала последние экзамены. В тот момент мы и познакомились с Оливией, можно сказать, она вытянула меня из горя по утрате родителей, была заботливой, не оставляла меня одну, и я влюбилась. Предвещая, что хорошую работу не смогу найти, не имея блата от родителей и никаких военных званий, мне оставалось одно: идти в армию. Брат сам был еще только год на птичьих правах в колонии, но и связывать с тюрьмой я свою жизнь не хотела. У меня была уже Ливи, я надеялась на семью в скором будущем. У Линкольна не было никого, это уже потом он встретил здесь шикарного доктора в медблоке, вот поэтому и остался. Ведь, работая на острове, это как ссылка: на волю раз в полгода, возможно, на праздники и в отпуск. Мой братец же, как только встретил свою девушку, перестал ездить ко мне в город. И для начала, чтобы в будущем и мне иметь свою семью, нужно заработать денег. А хорошие деньги платят в армии, особенно когда ты идешь туда по своему собственному желанию. Оливия, как хорошая девушка, отговаривала меня, но я посчитала, что наше будущее важнее. В армии меня научили всему: от стрельбы из разного оружия до рукопашного боя. Я побывала в горячих точках, но все же вернулась спустя пять лет. Конечно, я приезжала к Ливи и в увольнительные, каждый день ей звонила, и она меня дождалась. Тем более, моей пепельной девочке было на момент моего ухода в армию семнадцать лет, она была несовершеннолетней, какая совместная жизнь нас ожидала? Было еще рано, а разлука проверила наши чувства на прочность. Когда я вернулась, мне было двадцать восемь, а ей двадцать два. Я нашла себе хорошую работу, и еще года два мы совместно жили, как бы проверяя наши отношения еще и в быту. Да, с Ливи мы совсем не ссорились, жили душа в душу. Нет, конечно, я просто хотела подкопить еще немного денег. Недавно мы сделали ЭКО, и теперь она беременна от меня. Я купила кольца и хотела на днях сделать ей предложение, но в тот момент, когда я ждала ее с работы, приготовив романтический ужин, она задержалась. Я звонила несколько раз, но никто не брал трубку, затем услышала за окном крик... Это был ее крик... В халате и тапочках я выскочила на улицу, увидев, как к Ливи пристает парень. Ненависть заволокла мои глаза. Схватив палку, я со всего маху ударила насильника. Это дерево, оно бы не проломило череп, но волей жестокой судьбы я здесь. Маленький острый сучок пробил висок парню, и в одно мгновение он замертво упал. Ни Оливии, ни мне не поверили полицейские, особенно из-за моего военного прошлого. Тем более у пацана были богатые родители, которые и постарались меня упечь за решетку. У моей девушки тоже есть родители, они помогут первое время с ребенком, также я оставила ей все деньги, заработанные в армии. Их хватит лет на десять им вдвоем, а я выйду раньше. Жаль только, что я не увижу рождение своего первенца. Мне иногда кажется, что я хотела его больше, чем Оливия, ибо она сама еще как ребенок.

***

Ну, и вот я здесь. Называют мой номер – шестьсот девятнадцать, выдают робу, а я смотрю на кучку психов-убийц и не верю своим глазам, что я все же тут. Нет, я ни в коем случае не боюсь. В армии я могла раскидать больше десяти человек за раз и одна, а здесь, как выразился Линкольн: Ты под круглосуточным присмотром. С тебя ни один волосок не упадет. Ох, старший брат, были времена и похуже. Иду следом за охранником в сектор, который должен стать моим домом на следующий пять лет. — Вот твое место, — сообщает мне громила. Пожимаю плечами, решаю пройти, но слышу, как меня окликивают. — Лекса? Оборачиваюсь и вижу свою подругу, широко улыбаясь. — Анья. Она смотрит на меня строгим взглядом, как мама, но быстро обнимает. — Пойдем, — разворачивает меня от моей камеры и куда-то пытается увести. — Расскажешь, почему ты здесь? — Да, только вещи положу. — Нет, все потом. Мы заходим в другую камеру, и я замечаю там сидящую на кровати чернокожую женщину. — Индра, собери свои вещи и переедь в камеру к Авроре. Та беспрекословно слушается, собирая вещи и свой матрац с постельными принадлежностями. — Что тут происходит? — Ты будешь жить со мной. Думаю, это планировал Линк, когда договаривался о твоем месте в колонии. Ладно, мне все равно, где и с кем жить. Главное, чтобы ночью не прирезали. — Кто такая Аврора? — Потерявшаяся, — вспоминаю об иерархии, о которой мне рассказывала подруга на свиданках. Не завидую таким людям. — И вот, держи, — Нельсон протягивает мне резинку от волос черного цвета. — Что это? — Одень на запястье. Это означает, что ты под моим покровительством в Лодочном касте и тебя никто не тронет. Нас перебивает опять чернокожая женщина, внося матрац. Как мне кажется, из той камеры, где я должна была жить. Затем входит смуглая девушка, волосы ее собраны на затылке. Взгляд хмурый. — Ты меня звала? — Да, Птичка. Хотела тебя позна... Что с тобой? — похоже, моя подруга замечает эту недовольную мину. — Ничего, — бубнит обиженно та, скрещивая руки на груди. — Так... — Анья притягивает девушку к себе, усаживая на свои колени. — А теперь еще раз. Что. С тобой. Произошло? — Ничего. — Рей... — Ты больше не любишь меня? Я закатываю глаза и отворачиваюсь от них, начиная раскладывать матрас, заправлять постельное белье, а вещи убираю в тумбочку. — Какая глупость, Птичка! С чего ты так решила? — Ты обнималась с ней. А она только появилась, и ты сразу ее к себе жить позвала. — Рей-Рей, помнишь, я и тебя жить к себе позвала? На что ты отказала мне и сказала, что останешься жить со своей Принцессой. Странные прозвища. Не понимаю. Что у них тут, групповуха? На свиданках Нельсон не затрагивала такие темы. — Помню, но ты знаешь: я не могу ее оставить. Она – моя подруга. Если я уйду, к ней могут подселить какую-нибудь извращенку, если сама Ния не въедет к ней... — Ладно. На счет обжиманий... Это моя давняя подруга Лекса. Просто подруга, хорошая подруга, как и твоя Принцесса. Я только хотела тебя с ней познакомить. И я люблю тебя! Слышу чмоки, закатывая вновь глаза: только этого мне не хватало... — Снимите номер! — хотя я могла пожить и с какой-то там Принцессой, эти двое бы жили вдвоем, а к той неудачнице, как я понимаю, никто бы не въехал. — Мы бы с удовольствием, Лекс, — смеется Анья. — Но мы как бы тут застряли на n-нное количество лет. Это Рейвен, Рей или Птичка. А это Лекса, ну или Командующая. Ох, вспомнили мое школьное прозвище. Мы переглядываемся с шатенкой, кивая. В тюрьмах, как я понимаю, никто за руки не здоровается... Тем более в женской. — Не трогай, пожалуйста, Принцессу... — просит меня девушка моей подруги. — Хм... Если бы я еще знала, кто это. А так на воле у меня есть девушка. Боюсь, кто тронет меня, будет сильно покалечен. Замечаю испуганный взгляд девушки, но Анья ее отвлекает. — Не беспокойся, Птичка, Лекса не тронет никого. Сейчас я введу ее в курс дела. У тебя есть дела? Или ты посидишь с нами? — Я хотела выполнить работу за тебя и за себя до завтрака. — Хорошо. Пусть Индра тебе поможет. Шатенка кивает и испаряется. — Как тебя тут все слушаются с полуслова. — Ну, я же мамка! Так рассказывай, за какое убийство ты тут. У нас на все про все с тобой часа два. Я рассказываю про случайность, а Анья вздыхает. — Все понятно. Тут большинство таких. — Ты вообще-то тоже, — напоминаю я подруге о том, что она сидит за убийство своего начальника, который домогался до нее на работе. — Да, Лекс, но об этом знают лишь ты и Птичка. Так что больше ни единая душа не должна знать об этом. Я также должна остаться головорезкой или маньячкой, у которой на счету более десяти убийств. — Далеко засела у тебя твоя Птица, — усмехаюсь. — Как и твоя Оливка, — мы смеемся. — Так, а теперь по существу, Лекс. Наш Лодочный каст соблюдает нейтралитет. Мы ни во что не вмешиваемся, а также ни над кем не издеваемся. Я знаю, ты не будешь унижать никого, это просто к слову. Мы просто высиживаем тут свой срок. И думаю, я нашла себе замену. Я выйду через четыре года, а ты станешь мамкой. Присмотришь годок за моей любовью. — Окей. Договорились, — мы даем пять друг другу, как в школе. — А теперь пошли, я тебе все покажу. Киваю и иду следом. Пока мы болтали, я успела нацепить свою новую «стильную» одежонку, которая здесь пользуется большой популярностью. Слышу, откуда-то доносится плач и далекий крик: — Пожалуйста, не надо... Я вас умоляю... Я сделаю, что угодно... Только не надо... — Ань, что это? — я останавливаюсь и пытаюсь понять, откуда исходит звук. — Ничего. Ты делаешь вид, что глухая и слепая. Я тебе уже говорила: нейтралитет. — Но, Ань... — Лекс, тебе мало пяти лет за непредумышленное убийство? Хочешь и старость встретить тут? — Нет, я не могу... Я же говорила, Оливия ждет ребенка... — Тогда сделай так, как я сказала. Можешь даже в медблок обратиться за ватой и вставить ее в уши. — Сарказм тут неуместен, Ань. — Тогда слушай, что тебе старшие говорят! Все же я беспокоюсь за тебя, помимо того, что несу ответственность за твою милую нетраханную попочку! — Откуда ты знаешь, что она нетраханная? — усмехаюсь. — Ой, только без подробностей. Крики были жуткие, конечно. Хоть мы и перевели с подругой все в шутку. Как люди тут спят ночами??? Услышав такое, потом месяц будешь бояться закрыть глаза или же мучиться от кошмаров. В столовой очень даже мило, да и кормят вполне сносно. От голода не помрешь: овсянка, какао и кусок хлеба с маслом. — У вас тут сыр по праздникам? — смеюсь и слышу какой-то шум, приподнимаю взгляд на его источник. — Не поверишь, даже суррогат колбасы бывает по праздникам! Я уже не слушаю подругу, а смотрю на подрагивающую блондинку. Я не слышу из-за гула в помещении, но мне кажется, она плачет... Лица не видно. Интересно, почему она льет слезы? Я все пропустила. Далее вижу, как какая-то неотесанная болванка проходит и резко склоняет белокурую голову к подносу. Я не вижу, но понимаю, что в кашу. Вскакиваю, она извинится за все! Но мою руку перехватывает подруга, рявкая: — Сядь! — Принцесса... — второй рукой Анья обнимает свою девушку. Я сжимаю свои кулаки до боли, но плюхаюсь назад. — Почему, Ань?? Вы считаете себя правильным кастом, но какие из вас правильные люди, когда вы спокойно наблюдаете за тем, как издеваются над слабыми! — Все сказала?! А теперь послушай меня! Во-первых, мы не люди, а зэки. Во-вторых, хочешь, чтобы ей за твою защиту досталось сильнее, – вперед! В-третьих, хочешь подставить меня и всех нас – иди! Вот только у тебя есть брат-защитник, а у нас его нет. И ты готова променять одну жизнь на жизнь двадцати? — Ань, но... — Хочешь увеличить свой срок на десятку, давай! Мне продолжать? Я отрицательно покачиваю головой. — Поверь, если мы полезем, то у девушки будет больше проблем. Ее потом могут и вживых не оставить, — голос подруги смягчился, и только сейчас она отпускает мое запястье. — Я могу уйти в камеру и не видеть этого? — Нет, о распорядке я уже тебе рассказывала. После девяти часов вечера иди куда хочешь в пределах сектора. Мы не на воле, запомни уже это. — Куда попали новенькие? — Двое потерялись, — Анья кивает головой в сторону столов для неудачников. — Одна – еще неизвестно. А четвертая, если она справится с моим заданием, то я заберу ее под свое крыло. — Какое задание? — Мне нужно прошпионить за кое-кем. — Если она справится, можно ее наречь Шпинкой, — добавляет Птица. — Да, так и сделаем детка, — соглашается Нельсон. Скажем так, весь день я наблюдаю за этой белокурой девушкой. Почему-то она слегка мне напоминает Оливию. Нет, не телосложением, не внешностью, а скорее всего возрастом. У этой неудачницы возраст такой же, как и у моей девушки, когда мы познакомились. Замечаю, как ту смешивают с дерьмом в коридоре, когда девушка ударяется об пол носом. Если бы не охранник, я бы точно сорвалась... На улице вроде бы все спокойно, с девушкой подошли и поговорили, и она уснула, сидя. Я говорю: здесь ночами точно не спят. В обед в девушку кидаются картошкой... Что за детский сад? — Ань, кто это? — указываю я на один из столов. Уж часто я вижу этих стерв рядом с неудачницей. — Ледяной каст во главе с мамкой-королевой Нией. Их стоит остерегаться. — Почему? — В нем собраны отъявленные психи-маньячки. На счету у каждой по несколько изнасилований и убийств. И это не только за пределами колонии, но и внутри. — Что ей нужно от той девушки? — Как и всем: пошпилить ее. Ты видела ее невинное личико? Даже спустя год оно не изменилось, такое же детское, но уже обиженное на жизнь. Каждый хочет ее поиметь и имеют. Вот только садюга Ния со своими извращенками вытрахивает ее до полусмерти. — Откуда ты знаешь? — Это и есть подруга-принцесса моей Птички. — Почему же ты не смогла взять ее к себе??? — удивляюсь. Я так понимаю, знакомых сразу к себе забирают. Или они были не знакомы еще? — Я не могла, Лекс... — вздыхает Анья, и я похоже понимаю, почему. Переживает Птица, а за Птицу беспокоится моя подруга. — Как только она здесь появилась год назад, все посходили с ума по ней и чуть не дошло все до переворота... Касты начали бороться друг с другом, чтобы забрать ее к себе, никто бы не выжил. Но переворота не было и не будет из-за ошейников. Ты же в курсе, как они работают. Тогда нас вырубили всех... И потом, я помню, собрались все мамки, и было принято решение, что никто ее не посмеет взять к себе. В тот же день Ния ее наказала за наш всеобщий электрошок. — Что она сделала? — Не знаю. Может быть, жестоко изнасиловала. Это может знать только Принцесса. Она в такие подробности даже Рей не посвящает. — Почему? — опять я удивляюсь. Все это странно и до безумия печально. — Ну, возможно, ей стыдно за такое. Я не знаю. Ладно, после обеда я еще думаю о блонди, но как наступает время телефонных звонков и я слышу голос Ливи, забываю обо всем, и я очень счастлива. По сути, как будто мы и не расставались. Или я только сегодня уехала в армию. Остаток вечера прошел практически в комфорте. Я лежала и наслаждалась своей любимой книгой. Нужно будет Оливию попросить привозить мне книги. После отбоя я даже случайно вырубилась, но проснулась среди ночи и решила сходить в душ. Какое удивление было у меня, когда я увидела обнаженную девушку, лежащую на полу. Но я ее не рассматривала, было не до этого. В ее глазах застыл шок, и мне даже показалось, что Принцесса Птицы умерла... Поэтому я первым же делом испуганно начала ее расталкивать за руку. — Эй! Э-эй! Ты так простудишься! Она захлопала своими серо-голубыми глазами и практически мертвым голосом мне выдала: — Уйди! — дурында белокурая! Как так можно было подскользнуться и удариться головой, что ничего не понимать... — Я пытаюсь тебе помочь, идиотка! — злюсь. Дебильная какая-то, а не Принцесса. — Отстань. Во мне все кипит, вот так и помогай. Анья была права. — Дурочка, — проговариваю я, вставая с корточек. Поднимаю ее одежду, и мои глаза случайно натыкаются на зияющую красно-огненную промежность. Господи! Теперь-то до меня доходит, что та не упала, а ее изнасиловали. Честно, меня напугала такая картина. Вы просто не представляете, как мне стало ее жалко... Я даже забыла о душе, быстро накрыла ее одеждой и испарилась. В душ я решила сходить с утра. И полночи раздумывала, правильно ли поступила, что оставила эту девушку там одну на полу? Надеюсь, она не умрет. Хотя лучше на ее месте сдохнуть, но только не испытывать больше такого...