POV Кларк.
Сегодня я просыпаюсь и чувствую себя как влюбленная дурочка. Как когда-то я раньше негативно отзывалась на чувства Рейвен к Анье, так же себя сейчас ощущаю. Я, правда, счастлива, хоть меня все это и пугает немного. Кто мы теперь с Лексой? Также друзья? Или что-то другое? Особо сейчас меня это не бомбит, брюнетка же пообещала, что с другими ничего не будет. Поэтому я сегодня просто летаю на седьмом небе. Но Командующая не Командующая, если не спустит меня с небес на землю... Когда я мою полы, то замечаю, что Лекса общается с кем-то из девушек, и последняя готова из последних трусов выпрыгнуть. Бросаю швабру и, забегая в сектор, убегаю к себе в камеру. Нужно же было деревяшке так громко долбануться о пол...Конец POV Кларк.
POV Лекса.
Слышу, как что-то громко ударяется, резко переводя свой взгляд на блондинку. Ее нет. Осматриваюсь и вижу, как она вбегает в камеру. — Блять... — произношу, не понимая, что происходит, но разобраться нужно мне. — Потом договорим. Домой. — Но мамка... — пытается она сказать то, что Анья не разрешает помогать потерпевшим на глазах у всех. — Скоро я буду могущественнее ее, и тогда ты будешь драить только толчки, поняла? Обслуга кивает и удаляется к ведру с тряпкой. А я предполагаю, что меня сегодня еще ждет серьезный разговор с подругой. Меня это не волнует. Понять бы, что с моей девочкой опять приключилось, так как я не наблюдала с ней кого-то рядом, чтобы ее могли обидеть.***
Вхожу в камеру, думая, что Кларк в слезах, но нет... Она вся красная и в гневе, ходит из стороны в сторону, как маятник от часов. — Принцесса, тебя кто-то обидел??? — обеспокоенно спрашиваю. — Да, — останавливается она и медленно движется в мою сторону. — Ты! Хмурюсь и когда я успела так накосячить? — Когда? — удивляюсь. — Я никогда не... Она перебивает меня, впечатывая в дверь. — Никогда не? Ты обещала не общаться с ними! А сейчас стоишь, а эти прошмандовки раздевают и трахают тебя глазами!!! Ох, эта ревность... Думаю, мы еще с ней намучаемся обе. Целую коротко в губы, и еще раз, и еще... Пока на ее лице не появляется заметная улыбка. — Лекса, так не решается ничего, — голос уже более мягкий. — А кто сказал, что я так решаю вопросы? — широко улыбаюсь. — Я лишь тебя успокоила. И сейчас отвечу на твои вопросы. Обнимаю за талию, притягивая к себе, приклеиваясь к ее лбу своим. — Я решала вопросы, Кларк, по поводу каста. Я не могу решать вопросы, не разговаривая с людьми или совсем не подходя к ним. И даже если они что-то там хотят, это их проблемы. Я этого не хочу. — Правда? — расцветает блондинка в моих руках как самый нежный цветочек. И точно говорят, что в отношениях все мы – садовники: как будем ухаживать, удобрять, заботиться, так и получится цветок. Ласковая роза или колючий кактус, – все зависит от нас самих. Помню, как впервые встретила Принцессу... Взгляд у нее был всегда как у испуганного волчонка, волосы на голове дергались как от электрического тока, когда к ней прикасаешься; лицо бледнело; она могла в любой момент зашипеть как самая дикая змея и одновременно захныкать как плакучая ива; а из-под кожи вылезали невидимые иглы, как у ежика. Кларк была отшельницей, сейчас она часто общается с Рейвен и Октавией, даже иногда что-то может ответить и Анье, уже не говоря о том, чтобы позвать ее на помощь. Сейчас этого всего нет. На смену этому пугливому зверьку пришла необыкновенно красивая роза, и да, иногда с шипиками, изредка может тебя тоже уколоть. Понимаете, не одежда делает человека красивым и прекрасным, а улыбка, внутреннее тепло, которое, даже не понимая, она может отдать словами или действиями. Принцесса отдает мне это множественными объятиями, поцелуями. Она очень ласковая девочка, оказывается. Я уже говорила о том, что Оливия не обнимала меня так часто, обнимала ее я. А еще она изредка пищала от объятий, что типа у нее не бывает личного пространства или ей жарко от меня. Так что позитив на лице — самая что ни на есть натуральная косметика. Ты можешь быть одета в мешок или в тюремную робу, как в нашем случае, и одновременно будешь как Королева, только что сошедшая с подиума или обложки журнала. Помните, я раньше ошибалась, не понимая, почему Кларк называют Принцессой? Вот как раз это один из редких случаев. И раньше я была слепа, как и все. Видела в этой девушке только грудь и ее округлую попку, а сейчас я вижу совершенно другое. Блондинка как непризнанное искусство. И ее еще признают в высшем обществе, я этого добьюсь всеми силами. Я добьюсь всеми силами, что она больше никогда не будет переживать тот ад, что пережила. Забудет о нем раз и навсегда, чего бы мне это ни стоило! Я очень хочу увидеть ее искренне счастливой, когда она будет покидать это место, без единой царапинки или синяка. И даже если все обернется против меня, когда Принцесса покинет это учреждение и за год забудет меня. Я буду горда собой, что не отказалась от нее из-за своих психов и других мелочей жизни. — Очень правда, — отвечаю на ее вопрос. — Ты мне тоже нужна. Добавляю и сразу вижу вновь испуганный взгляд, но все же не такой, как раньше. Предполагаю, что это будет тяжело, но мы никогда не выбирали легких путей. — Принцесса, не пугайся, прошу. Я имею в виду, как человек, как Кларк, как тот же самый свет в конце тоннеля, а не то, во что тебя тут превратили. Белокурая головка льнет к моей груди, и я поглаживаю медленно ее волосы, докуда они спускаются, до лопаток. Мы пройдем все страхи вместе и обретем покой. — Я не боюсь тебя, Лекса. Я боюсь себя... — тихо признается мне эта милая девочка. Вот только я так и не понимаю ее. — Почему, Кларк? Почему ты боишься себя? — Что-то поселилось во мне или пробудилось от долгой спячки... Это очень странно, стыдно и непонятно. — Поделись со мной, малышка. Ты же знаешь, я всегда тебе помогу, — произношу медленно и тихо, так, чтобы не напугать ее. — Я невыносимо скучаю по тебе весь день, так же не должно быть? А еще... я очень хочу тебя касаться как тогда с соском, без всей этой пижамы... И нарисовать тебя такой... как Еву. Это же неправильно? Мне очень стыдно за свои мысли, Лекса... Перевожу дух, так как от объяснений блонди можно ненароком возбудиться. — Кларк, это все нормально. И я обожаю твою искренность, — Принцесса в недоумении приподнимает голову от меня, и я чмокаю ее в носик. — Мне нравится, что ты скучаешь по мне целый день, так же и я, поэтому все намного проще, чем ты думаешь. Сложнее с другим... И я, скорее всего, Адам по мышлению и то, что во мне пребывает, все-таки мужское начало, то есть я люблю заботиться, оберегать, защищать тебя. Вздыхаю. — И мы обязательно все, что ты хочешь, попробуем, но будем двигаться постепенно. Хорошо? Чтобы не испугаться и не перевозбудиться, угу? — соглашаюсь я на свою погибель, так как просто не знаю, как смогу сдержать в себе зверя перед малышкой. — Хорошо. — Так, тогда я пошла заниматься дальше своими обязанностями. — А когда попробуем? — Вот сегодня и попробуем, — улыбаюсь и сразу слышу голос подруги у себя за спиной. — Лекса, может... — она останавливается, похоже, пребывая в шоке от того, что я Принцессу держу в своих объятиях. И да, даже объятия разными бывают, так что по нашим сразу понятно, что дело не чистое. — До вечера, — шепчу, отпускаю блондинку и выхожу из камеры. — В общем, я хотела уточнить, почему Кэтрин моет полы... Ну и фиг с ним! — шатенка берет меня за руку и тянет к себе в камеру. — Лучше расскажи, что у вас там с Принцессой? Хм... Мне самой интересно, что у нас там. Я — взрослая женщина и не вдупляю, во что сама вляпываюсь.***
Мы заходим в камеру, и я замечаю Птицу. Уж при ней я точно ничего не скажу. — Рей, сходи к Принцессе поболтать. Младшая шатенка хмурится, целует мамку в щеку со словами: — Могла бы прямо сказать, что хотите посекретничать, — умничает, покидая камеру под звонкий шлепок по заднице от Аньи. Закатываю глаза, припоминая сегодняшнее утро. Неужели я становлюсь похожей на них? — Ну так что у вас там с Принцесской? — хитро улыбается подруга. — Если бы я знала, — пожимаю плечами. А после моего ответа у нее удивленно открывается рот, выпуская неопределенные звуки: — А-о... Как так-то, Лекс? Вы что, даже не встречаетесь, а вовсю обнимаетесь??? Мне кажется, что с твоей Принцессой в первую очередь нужно было этот вопрос решить. — Я, честно, уже не знаю, какие вопросы и проблемы решать в первую очередь. Их так много, а решаешь одну, следом появляется другая, третья, пятая, и с каждым разом проблема труднее, — объясняю общепринятыми понятиями, в подробности я вдаваться не хочу. — Хмм.. С Кларк тяжелее, чем с Оливией? — Угу. С Ливи было намного проще. Когда мы впервые встретились в парке, она выгуливала свою болонку, а я ждала сокурсницу. Мы разговорились, и этим же вечером я уже пригласила ее в ресторан. Думаю, что если бы я встретила Кларк и заявила о ресторане, то получила бы пару пощечин. — Что, кусается? Киваю. — Бывает и такое, особенно когда я чего-то недопонимаю. — Ты думаешь, Рейвен такая послушная? Это только видимость для всех, а когда мы наедине, мамка она, а не я. — Что-то я не видела, что ты намываешь полы хотя бы своей камере, — усмехаюсь. — Я намываю, Лекс, очень тщательно по ночам. И не в камере, а в промежности Птички своим языком. Это похлеще полов будет. — Все-все, хорош, я поняла, — морщусь от подробностей. — Нам до этого еще далеко. — И часто ты тупишь при Принцессе? — Всегда в последнее время. Ее язык чувств и жестов отличается от стандартного мышления. Она пытается что-то спросить, рассказать, а я не могу объяснить, потому что даже вопросов ее иногда не понимаю. Она пытается объяснить, но то ли любит, то ли симпатия у нее ко мне, то ли просто гормоны играют. — Лекс, ты взрослая девочка, научи ее правильно выражать свои чувства и эмоции. — Как, интересно? — Признайся, что тоже к ней неровно дышишь, только ты знаешь популярное словосочетание. — А я что, уже люблю? — капец какой-то! С чего бы все это? — Я люблю Оливию. — Да забудь ты уже ее! Не любишь ты ее уже давно. — Что? — в изумлении спрашиваю. — Ну ладно, слушай. Возможно, не с первого дня, но позже ты уже втюрилась в Кларк. Вот скажи, почему именно она?? Почему не любая другая потерянная? Над ними тоже издеваются, только меньше. И я тебе говорила, что с другими проще: взяла бы в Лодочный каст, и слова тебе никто бы не сказал. Нет, нужно было вцепиться в Принцессу всеми руками и ногами. А потом ходить, злиться и выпускать на Оливию, что Кларк не отвечает тебе взаимностью. Я тебя для чего предостерегала: «У тебя есть девушка и ребенок, Лекс». Я все видела с самого начала, но не дано было мне помешать, когда ваши отношения начали уже развиваться. Да и по Принцессе было ничего непонятно, пока ты не рассказала, как она попросила тебя жить в ее камере. Там-то до меня и начало доходить, что вы две влюбленные идиотки, либо переубиваете друг друга, либо трахнетесь. В идеале сейчас вы движетесь ко второму варианту. И я даже рада за вас обеих, но прошу, Лекс, не напортачь! Кларк – не Оливия, и ей твои демоны могут прийтись не по вкусу, тогда ты лишишься ее раз и навсегда. Она закроется от тебя, выстроит китайскую стену, через которую ты никогда больше не доберешься к ней. — Я знаю, что у нее эта грань очень тонкая, поэтому никуда не тороплюсь, — я понимаю, о каких демонах говорит подруга. В сексе я неудержима, беру, как хочу, могу и боль причинить ненароком. Даже Оливия долго привыкала к моему безумству в постели и до сих пор пугалась экспериментов с моей стороны. — Ну вот, а так я бы погуляла на вашей свадьбе. После освобождения, конечно. — Я тоже хотела на своей свадьбе погулять еще как год назад. — Ох, Лекс... Это просто один из поворотов в твоей жизни, который, возможно, и должен был тебя привести сюда. Знаешь, иногда судьба очень рассудительна с нами. Нам же кажется, что судьба – злая штука, а оказывается наоборот. Взглянем с другой стороны... Я и Рей, мы бы никогда не познакомились на свободе: мы совершенно разные, у нас большая разница в возрасте, и мы категорически из разных кругов общения. И ты с Принцессой: возможно, ты должна была попасть сюда, чтобы спасти ее от всего, а может быть, потому что вас сама судьба свела, ибо, как ты говоришь, за любой подкат на свободе схлопотала бы от Кларк. А сейчас погляди на вас, вы почти негласно пара. — Как мне стать такой мудрой женщиной, как ты, Ань? — улыбаюсь. — Ты мудрая, Лекса. Но перед настоящей любовью мы все глупцы. — Тебе бы книги писать, — усмехаюсь я. — И ты не выглядишь такой уж глупой со своей Птицей. — Это сейчас, раньше было все по-другому, и мы тоже много с ней пережили. Я улыбаюсь, мне больше нечего добавить. — А теперь, после всех наших размышлений, я тебе хочу задать один вопрос, достаточно интимный. — Ты меня пугаешь, Ань, — ухмыляюсь. — Только без шуток. Лекса, ты любишь Кларк? Моя ухмылка пропадает, лицо становится серьезным. — Только без шуток... люблю. — Ты готова ради нее на безумства? — продолжает шатенка, а я не понимаю, к чему она клонит. — Ань, ты меня совсем решила напугать сегодня?! — немного начинает раздражать подруга. Что она имеет в виду? Разве не безумство то, что я уже сделала для блондинки? — Лекс, я знаю, что для тебя вся эта нежность, ласка, мягкость, чуткость, деликатность – из ряда вон выходящее, но... — теперь я понимаю, к чему клонит Нельсон. Защита – то же было и с Оливией, это не безумство, не новшество, а телячьи нежности, особенно в сексе, я не проявляла ни к кому. — Ты сможешь с Принцессой быть такой мягкой? Задумываюсь. Больше половины нашего общения, не считая криков и ссор, я именно такая с блондинкой. Я с Кларк училась обуздывать свой гнев и ярость. — Скорее да, чем нет. — А о своей любви сможешь сказать так, чтобы не напугать? — Анья! Я десять лет никому не признавалась в своих чувствах! — то есть это было так давно с Оливией впервые, что я уже и не помню. Потом «я тебя люблю», «я тоже» – просто вошло в привычку. — Прекрасно! Вместе отпразднуем юбилей! — посмеивается шатенка, доставая из тумбочки алкоголь, разливая по стаканам спиртное. — Давай выпьем! Все-таки она – человек мечта. Я подумала, что подруга шутит о выпивке. — Кто? — принимаю стакан. — Птица? — Наша будущая мамочка! Красивая, умная, заботливая и никогда не изменит! Анья выпивает залпом, а до меня только доходят ее слова... Она все это говорит о Кларк... — Ты-то откуда знаешь? — поражаюсь ее экстрасенсорным способностям, но выпиваю предоставленную жидкость. — Не думаю, что она кому-то разрешит дотронуться... Прерываю. — Я не об этом, а о заботливой... — Ты забыла? Кто тебя выхаживал, пока ты болела?? — подруга наливает еще, и я уверена, что на сегодня наши обязанности закончены, моя учеба точно. Отрицательно покачиваю головой, показывая, что вспомнила. — И я всегда говорила, что женщина одинокой быть не может! — Ты о себе всегда так отзывалась, — усмехаюсь, забирая и поднимая стакан. — Обо всех. Отсюда и все безумства нашего мира! — мы чокаемся, смеемся и выпиваем. — Я точно не удивлюсь, если завтра ты начнешь писать романы! За целый день мы с подругой напарываемся практически до отключки. Как я стояла на вечерней перекличке, уже не помню, впрочем, как и добралась до своей камеры.Конец POV Лекса.
POV Кларк.
Я просыпаюсь от мучительного стона, приоткрываю один глаз, а затем закрываю. — Меньше пить нужно было, — бурчу и отворачиваюсь от брюнетки. Я слегка зла на нее: вместо того, чтобы провести день и ночь вместе, она напивается, и я еле могу доволочь ее до камеры. Она такая маленькая, но такая тяжелая. Ощущаю, как кровать ходит подо мной ходуном, а затем чувствую поцелуй в шею. — Ну, Принцесса, прости... Мы заболтались вчера немного с Нельсон. — Ты в курсе, что если бы не я, ты бы валялась на полу на перекличке, а утром бы проснулась в карцере опять обглоданная мышами! — по моему боку проходится рука и оседает на животе, на обнаженном животе (брюнетка в этот раз не опускает мою майку). — Видишь, какая ты у меня умница! Только не злись на меня, я болею... Голова сейчас лопнет. Вздыхаю. — Теперь проведешь весь день в постели? — Да, насколько это будет возможно. — А ты прям мученица, я смотрю, — усмехаюсь, поднимаясь с кровати. — Аспирин на столе с водой, поднимайся! Нужно в душ сходить. Ни ты, ни я по твоей инициативе вчера не были в нем. Вновь слышу жалобный стон, еще хуже, чем когда она лежала с температурой. — Тебе совсем меня не жалко, Принцесса, — она поднимается со скрипом с койки, пошатываясь, как будто еще не протрезвела. Очень мне ее жалко. Но если мы были бы на воле, я бы дала ей хоть весь день проспать. — Жалко, пошли в душ, — беру ее под локоть и, придерживая, веду к выходу из камеры. — Пожалеешь меня? — Пожалею, — киваю головой, на все соглашаясь, так как мне нужно освежить тело. Была бы моя воля, я бы не покидала душа во время этих подростковых возбуждений. — А как? — Чай заварю, — смеюсь и открываю воду, слушая при этом бурчание со стороны. — Злая ты, — а следом удивленный вопль. — Кларк, почему я в трусах?? — Потому что я вчера сняла с тебя робу, никто не спит в одежде, — она что, только сейчас это заметила? — Пижаму я даже если бы попыталась, то не смогла на тебя надеть. Зато я одела на тебя твои любимые носки! — Спасибо, — недовольно бормочет она, а после мы молча принимаем душ.