Дорогая моя Кларк!
Я понимаю, что это от Лексы, и у меня сразу наворачиваются слезы на глазах. Если ты это читаешь, то значит, я уже не могу с тобой разговаривать… Я никогда тебя, Кларк, ни о чем не просила, а сейчас прошу. Пообещай мне быть сильной ради меня, во имя нашей любви, не сдавайся, живи, люби, будь счастливой! И помни: я всегда буду рядом с тобой.С любовью, Лекса.
Ощущаю, как слезы рвутся из моих глаз, но не могу позволить себе этого, так как до меня доносится высокий возглас Аньи, сообщая о том, что она не справляется и наш клан готов перейти на сторону Нии. Быстро смахиваю слезы с глаз и двигаюсь в сторону скопления большого количества зэчек. — Не надо. — Не стоит. Слышу Найлу и Костию, но не останавливаюсь. Не стоит? Поэтому вы до сих пор обслуга. Ни на что другое вы не годитесь, – пробегают мысли в моей голове. Да, я, может, опустила те моменты с изнасилованием благодаря Лексе, но я никогда не прощу тех, кто хоть как-то в этом замешан. Пробиваюсь с брюнеткой в центр круга и устанавливаю инвалидную коляску в середину. Был бы пьедестал, я бы и туда ее затащила, ибо это место по праву Лексы, им и останется. Ни Нии, ни кому-то другому я не позволю занять его. Я, конечно, не слышала, о чем они говорили, но трудно не догадаться. — Командующая еще не умерла! А значит, смениться лидер не может. Заместитель есть, пока Лекса недееспособна, поэтому все должно остаться так, как есть, а то, что пообещала Командующая, тот мир и благо, это сохранит для вас Анья, — замечаю, как у Нельсон и Спаркс отвисают челюсти. Они очень удивлены, что у меня впервые прорезался голос, да еще и такой волевой. Я сама от себя в шоке, и это все ради любимой. Даже ради себя на такое никогда не шла. — И вы сами знаете, что бывает такое, и человек возвращается в себя. При правильном и хорошем уходе все будет, я этого добьюсь любыми путями! И как вы потом взгляните в глаза своей Командующей? Как выпросите прощение за свое предательство? Нас больше, мы сильнее, поэтому Ния и пытается перетянуть вас к себе, хотя бы часть. Но не будьте глупцами, все вернется: потерявшиеся, изнасилования, убийства, как только вы переступите черту. Разве вы этого хотите? Разве вы к этому стремились и ждали столько времени? — Нет. Нет. Нет, — эхом послышалось из толпы, а кто-то отрицательно отмахивался головой. — Тогда не слушайте никого, кто вам будет обещать золотые горы! Спокойно досиживайте свои сроки и цените то, что имеете! Зэчки закивали головами, и я облегченно выдохнула, но рано, ибо рядом со своим ухом почувствовала чужое мерзкое дыхание. — Тогда мне придется ее убить, — шепотом проворковала Ния, и, когда я повернула голову, скрылась в толпе. Опустив взгляд вниз и смотря на любимую, мое сердце начало отстукивать асистолический ритм, словно в любой момент могло остановиться. Я сильно испугалась за Лексу, больше, чем когда-либо за себя, ибо да, Ния может это сделать, так как все мертвые блондинки на ее совести. И не только блондинки. — Ты молодец, Кларк! — слышу впервые похвалу от Аньи, и она кладет руку на мое предплечье. — Теперь я вижу, что ты действительно любишь Лексу. Хочу что-то ответить, но замечаю, как штанина брюнетки намокает. Вздыхаю и произношу: — Извини, нам нужно отойти. Вновь переодеваю любимую, в этот раз уже напяливая на нее взрослый памперс и свою запасную робу. Великовата, но что поделать? Ее две другие еще не успели высохнуть. А после я смотрю на пакет, переданный мне Блейком, и думаю над словами Октавии, но тут же в мое подсознание врывается письмо любимой. По скомканному виду кажется, что она писала его и думала обо мне перед самым электрошоком, поэтому я, не задумываясь, выбрасываю содержимое пакетика в унитаз и перевожу взгляд на Лексу. Горько, но все же улыбаюсь. — Я люблю тебя, родная. И буду всегда рядом. День заканчивается без особых происшествий. Почему без особых? Ну, осталась еще одна часть зэчек, которая не относится к нашему клану, и они творят со своими же то, что душе угодно. Здесь мы слепы. Кто хотел, тот присоединился к нам. Остальное нас не должно волновать. Ну, а после ужина я с Лексой иду к Октавии. Подруга усадила меня в кресло из ее кабинета, которое она привезла в палату скорее всего для моего удобства, и поставила капельницу, которая уж очень медленно начала капать, возможно, одна капля в минуту. — Отдохни, Кларк. Можешь даже поспать, так как это очень муторное вливание. — Хорошо, — отвечаю, но смотрю на Лексу, сидящую практически возле входной двери в палату. Почему-то сейчас мне кажется, что она в здравом уме и осмысленно, даже обеспокоенно смотрит на меня. Но это лишь игры моего подсознания, так как спустя какое-то время ощущаю, что на мгновение проваливаюсь, а когда распахиваю глаза, то меня слепит яркий солнечный свет. — Идем, малышка! — слышу радостный голос любимой рядом с собой. — Ты обещала меня познакомить вживую с Эбигейл. Я? Обещала? Совсем такого не помню. И до меня доходит, что это, возможно, сон, но он такой реальный, ибо я ощущаю жар на лице от припекаемого солнца и тепло руки любимой, которая тянет меня к двери дома. — Ты уже вышла? — удивительно спрашиваю я, подаваясь вперед на зов ее руки. — Да, а ты ведешь себя так, словно совсем не соскучилась по мне, — наигранно и с обидой произносит брюнетка. Я останавливаюсь и резко дергаю ее на себя. Похоже, не ожидая такого поворота, девушка впечатывается в мое тело, и я прижимаю брюнетку к себе, располагая руки на ее спине. — Как ты посмела такое подумать??? Я всегда скучаю по тебе: каждую минуту, секунду, милисекунду, — отвечаю, перебираясь руками на ее шею, и притягиваю для поцелуя. Он выходит совсем не нежным, а мучительным, ибо я вкладываю в него все свое состояние, когда осталась одна. Точнее, когда Лекса была в инвалидном кресле. Она, не задумываясь, отвечает с еще большей болью, словно понимает меня, показывая, как совсем не хотела оставлять меня без своей защиты. Испускаю стон. Поцелуй приподнимает меня на вершину удовольствия, и теперь мне уже кажется, что этот мир самый реальный, а смерть Алли, прибавка срока брюнетки и инвалидная коляска – лишь хорошо развитая моя фантазия, мои страхи. Лекса отстраняется от меня и прижимается своим лбом к моему. — Знаю, что ты скучала по мне, ровно так же, как и я по тебе. Просто решила спровоцировать, — усмехается она. — Даже так? — хочу продолжить, но слышу, как дверь дома распахивается, а мамин голос окликает нас: — Девочки? Мы отстраняемся друг от друга, и я смущаюсь, а мои щеки розовеют, словно мама нас поймала за постыдным занятием. — Прости, мам… Мама подмигивает мне, все прекрасно понимая: я же никогда не приводила в дом кого-то, а тем более не обнималась у нее на глазах. — Все хорошо, дочка. В этом нет ничего постыдного. Я даже рада видеть вас такими счастливыми. — Это та самая Лекса, — пропускаю слова мамы, чтобы еще большего напряжения не возникло между нами. — Добрый день, Эбби, — брюнетка протягивает руку вперед. — Я догадалась, Кларк. Добрый, Лекса, — женщина жмет предложенную руку и пропускает нас внутрь. — Пойдемте, пока наш обед не остыл. Мы киваем и входим. Оказывается, что, может, обед и готов, но стол даже не засервирован. Достаю из навесных шкафов на кухне столовые приборы, чтобы помочь маме, но она останавливает меня. — Кларк, спустись в погреб с Лексой, пусть она выберет сама подходящую бутылку вина. А мне поможет Маркус. Задумываюсь: откуда у нас появился винный погреб? Но подразумеваю, что это полностью заслуга маминого ухажера. — Хорошо, — киваю и тяну любимую к двери, за которой лестница для спуска. Она хитро смотрит на меня, а это ничем хорошим не сулит. Как я уже успела изучить Лексу, она задумала что-то из ряда вон выходящее. Думаете, взрослые вырастают? А вот и нет, они становятся просто большими детьми и в подходящий момент так же шкодничают и хулиганят. И я не ошиблась. Как только мы спускаемся вниз, меня припечатывают к стене, улавливая мой рот для поцелуя. Ладно, это не так страшно еще. Не думаю, что мама и Маркус спустятся за нами, у них есть свои дела, а выбор вина из большого количества букетов и дат изготовления может и затянуться. Отвечаю, и наш поцелуй уносит меня в страну собственных желаний, в мир нашей любви. Возвращаюсь я лишь тогда, когда ощущаю, как любимая расстегивает пуговицу и замок на ширинке моих джинс. Я пугаюсь, тем самым прикусывая ее губу. — Ай… Кларк, — болезненно стонет она, отстраняясь, но руки не убирает от моих джинс. Еще бы! Я прикусила ее губу до крови. — Прости, прости, я не хотела. Просто сейчас не время… для этого, — я понимаю, что мы обе соскучились друг по другу, но это не означает, что мы должны заниматься сексом в доме родителей при первом знакомстве. — Я так не думаю, — томно отвечает любимая, слизывая языком кровь с губ, и от этого жеста я готова растечься под ней в маленькую лужицу. Ее губы прикасаются к коже за моим ушком, и у меня неосознанно закатываются глаза, а рука спускается ниже, прижимаясь к моему уже влажному кружеву между ног. — Кларк, ты, твое тело, как и я, хотим этого сейчас. Давай не будем мучить себя весь обед и проведем его в заинтересованных разговорах с твоими родители, а не в мечтах о наступлении вечера и скорейшей нашей близости. Я прикрываю глаза, ощущая, как теплый воздух, а затем и губы Лексы ласкают мою шею, а когда чужие пальцы начинают медленно кружить вокруг клитора, то испускаю гортанный приглушенный стон. — Расслабься, Кларк. И дай нам то, что мы обе хотим, — брюнетка сегодня очень настойчива, и я вспоминаю, что моя любимая долго без секса не может, поэтому расслабляюсь под ее напором, давая зеленый свет. Подразумевая, что мы обойдемся лишь удовлетворением наших физических потребностей, точнее, без раздеваний, я опять ошибаюсь. Лекса быстро стягивает с меня легкую майку, так же избавляясь от кружевного бюстгалтера. Черт. Что же будет, если мама и Маркус все же решат спуститься? Но, ощущая, как ее губы скользят сверху вниз от плеч к моей груди, мой разум отключается словно по взмаху волшебной палочки, и мои руки, как будто на веревочках манипулятора, поднимаются, избавляя любимую от верха. Как быстро или медленно это случается, я не особо понимаю. Я заворожена ее прикосновениями и подразумеваю, какие еще грязные фантазии таятся в этой темноволосой головке. Мой сосок уже неистово сосут, и я издаю стон, чувствуя, как колени начинают дрожать. — Ш-ш-ш, — шепчет Лекса. — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали, малышка? — Еще, — не реагирую на ее слова, полностью поддаваясь своим инстинктам. — Сильнее. При этом я начала яростно, со страстью шарить по смуглому телу, осознавая, как не понимала, что и мне нужна разрядка сейчас. Откуда она все знает, когда и что нужно? Тем более нам обеим? После моего призыва ее руки заласкали мою грудь, практически болезненно сжимая ее, но это приносило мне еще больше наслаждения. Жестокость, о которой брюнетка все время пугала, вообще унесла меня с планеты Земля, и в данный момент уже совсем не беспокоило, если бы мама со своим бойфрендом спустились вниз. Тоненький и длинненький пальчик внутри меня, а я издаю хриплые стоны. Хочу того же эффекта и от любимой, хочу, чтобы нам вместе было хорошо, поэтому расстегиваю ее приталенные черные брюки и утопаю в чужой влажности. Лекса прижимается ко мне и сама насаживается на мои пальчики. — Я так давно хотела ощутить тебя внутри себя, Кларк, — рычанием любимая приглушает свои стоны, рвущиеся наружу. Мы так похожи сейчас на дикарей, которые, вытерпев так много времени друг без друга, не могут дождаться вечера, рискуя быть пойманными с поличным. Подстраиваясь под ритм друг друга, мы усилили толчки, и лишь мои стоны и приглушенное рычание Лексы разрезали тишину погреба. Ускоряясь, я улыбнулась, понимая, что и во мне присутствует какая-то извращенная часть, которая приносит еще больше наслаждения, что я уже и не замечаю эти, учащенные дыханием, «Ш-ш-ш». Казалось, что от биения моей спины о стену, звенят бутылки друг о друга на полках. Но это ничто по сравнению с тем, как я начала ощущать, что падаю в пропасть забвения. Наши движения становились все сильнее, уже не контролируемые, мы погибали, желая друг друга все больше, как наркотика, который поглощал все наши мысли. И Лекса уже стала достаточно молчаливой, сплетая наши свободные руки пальцами. Всхлипываю в шею, понимая, что больше не могу сдерживаться. Конец, вот он, и я не могу дождаться оргазма любимой. Но неожиданно ее тело напрягается, плотно сжимая мою руку бедрами, и она утробно выстанывает мое имя, а затем накрывает мои губы, и мы сливаемся в поцелуе. Мой оргазм накатил раскаленной волной, да так, что все тело окатил влажный жар. Я даже вскрикнула в рот любимой, но она его заглушила. Брюнетка навалилась на меня всем телом, прижав к стене, и мы неподвижно простояли так еще несколько минут. Затем она медленно отстранилась, и я почувствовала легкий дискомфорт. Лекса подала мне одежду, напяливая на себя лифчик с рубашкой, на ее лице красовалась беззаботная улыбка. Пока я сражалась с майкой, она вытянула первую попавшуюся бутылку из стеллажа и произнесла с усмешкой: — Готова? Пойдем? — Ты даже не выбирала. — Не будем задерживать твоих родителей. А вино? Мне не принципиально, — Лекса подмигивает мне и тянет вверх на лестницу. Появляясь в столовой, я наблюдаю, что стол уже засервирован, утка стоит в центре, а несколько разнообразных салатов по кругу. — Лекса, кажется, когда ты уходила в погреб, у тебя не было ссадины на губе? — усмехается Маркус, поймав нас на греховных действиях. — Дорогой, не приставай к детям, — защищает нас мама, стопудово замечая, как полыхает огнем мое лицо. — Да, — тянет брюнетка, устанавливая бутылку в центр. — Кларк не всегда бывает милым ангелочком. — Лекса! — протестую, готовая провалиться под землю, только не находиться здесь. Мама и Маркус смеются. — А если честно, то пробка застряла в бутылке. Вот я и пыталась… Я не умею совсем открывать вино, — признается брюнетка с улыбкой, пожимая плечами. — Будь в следующий раз осторожнее, Лекса, — добавляет мама. И я понимаю, что мое положение спасено, но не надолго. — Обработать бы… — Не волнуйтесь, Эбби. Кларк уже все сделала, — усмехается девушка, а я шиплю в ее сторону. — Прекрати-и… — Тогда хорошо, давайте усаживаться, а то наш день благодарения никогда не начнется, — мама зазывает всех за стол. И Лекса, обнимая меня за талию, ведет к стулу, нашептывая при этом на ухо: — Кларк, ты сама себя ведешь так, как будто что-то натворила. Расслабься, ты ведь просто перекисью мне могла бы обработать, но по твоим щечкам этого не скажешь. Хмурясь, усаживаюсь за стол, опять осознавая, что любимая права. — Прости… Просто для меня это впервые, — шепчу в ответ, пока Маркус разливает всем вино. — Все хорошо, — успокаивает меня брюнетка, рукой поглаживая по моему бедру под столом. — Я хочу произнести тост первой, — мама поднимает бокал, и мы все за ней. — Я хочу поблагодарить этот год за то, что все мы, наконец, вместе. За то, что мы счастливы, за то, что прошлое останется в прошлом. Мы чокаемся, и я расплываюсь в улыбке. Я правда рада и счастлива, а все, что было за колючей проволокой, со временем забудется. — У нас тоже есть новость, Эбби, если позволишь, — говорит Лекса, поднимаясь со стула, и снимает с меня цепочку с кольцами. Мама кивает. — Я предложила Кларк стать моей женой, но мы не можем этого сделать без твоего материнского благословения. Господи... Неужели Лекса просит мою руку и сердце у моей мамы? Я никогда не думала, что такое может быть. Да что уж там, я никогда не мечтала о таком. И да, конечно, я хочу все, что связано с этой девушкой, с моей любимой. Ощущаю, как мои глаза увлажняются, но это ничто, ибо я вижу, как слезы покидают мамины глаза. Она встает и идет обнимать сначала Лексу, затем меня. — Девочки мои, я так счастлива, так рада за вас. Я и не думала... Кларк всегда была противницей всего. — Мама, — пытаюсь остановить ее, так как слишком много драмы. — Я знаю, — отвечает брюнетка с улыбкой. И я понимаю, что они меня не слышат. — А теперь, возможно, я так скоро и внуков дождусь, — мама поднимает глаза на любимого. — Мы дождемся. — Это обязательно, Эбби, — добавляет Лекса. — Я и сама детей очень хочу. Похоже, они все решили за меня, но это не важно. Я так счастлива, как никогда еще не была. Я никогда не пребывала на седьмом, нет, десятом, двадцатом небе от счастья.