Недооцененная свобода

POV Лекса.

Все, что мне первым пришло в голову после исчезновения блондинки, – это бежать вперед. Было очень темно, ни единого фонаря или луча света. Даже не могу сравнить эту пугающую темноту с чем-то, если только когда спускаешься в погреб, подвал и не включаешь свет. Но там маленькое помещение, а здесь я уже бегу, возможно, несколько часов и не встречаю на своем пути препятствий. Силы на исходе, и я все же выдыхаюсь. Продолжаю свой путь медленными шагами: ноги болят, я устала, словно весь день пробегала на беговой дорожке в тренажерном зале. А еще ужасно хочется пить и жарко. Это бескрайняя тьма, и она никогда не закончится... Начинаю задумываться, что, возможно, это мой личный ад? Хм, нашли, чем напугать. Я могу остаться тут и навсегда, как мне кажется, одиночества я не боюсь. И я бы остановилась, осталась тут, но тот образ блондинки не дает мне покоя. Кларк. Кажется это имя таким родным и теплым для моего сердца. Что-то есть в нем такое, что я не могу просто так сдаться этой мрачной тишине. Некая особенность присутствует в нем, хотя я уже ощущаю свое бессилие, ноги дрожат под мои телом, и стало настолько жарко, даже душно, как в пустыне. Но, насколько мне известно, по ночам в пустыне прохладно, а значит, это тоже не то. В конечном итоге, еще спустя несколько часов я просто плюхаюсь на землю или куда там, ибо больше не могу пошевелить ногами. Но неожиданно передо мной появляется что-то в виде тоненького и хрустального мостика. Это, как мне кажется, тот самый шанс, надежда, луч света, который никогда не умирает. Я не должна сдаваться! На полускрюченных ногах ступаю на этот мостик, тьма так же окружает его. Вот только мне кажется, что если я упаду с него, то буду лететь очень долго и так и не коснусь земли. Тогда я точно упущу этот шанс и никогда не выберусь отсюда. Вымотанная, я очень медленно и осторожно передвигаю ногами, а внутренний голос нашептывает мне то самое имя, за которое я и держусь, как за спасательный круг. Не знаю, может быть, у меня уже галлюцинации начались, или я вижу, чего на самом деле нет, но вновь перед моим взором появляется... эм... Проекция? Я уже ничего не понимаю и ни в чем не уверена. Лишь осознаю, что эта проекция в десятки тысяч раз больше меня, возможно, с рост дерева или многоэтажного небоскреба, верх которых уходит высоко в облака. Все это не так важно, как то, что это Кларк. И это еще один плюс, я никогда не забуду ее милого личика. Как странно все это... Я не могу вспомнить собственного имени, кто я, свою семью, друзей, собаку (если она вообще была у меня), но помню девушку, как будто бы чувствую ее. Не зря мое сердце колотится, как бешеное, при виде девушки, а душа словно просит не отпускать ее даже из вида, не то, что из рук. С этим видением у меня как будто открывается второе дыхание, появляются силы, и я вновь перехожу на бег. Правда, на смену бессилию приходит головокружение. А может, это обман моего зрения? И как только я доберусь до нее, блондинка исчезнет? — Кларк! — вырывается из меня истошный крик, так как начала подмечать, что изображение девушки от меня отдаляется с каждым моим шагом. — Кларк, подожди! Глупо? Да, но мне больше ничего не остается делать. Неожиданно спотыкаюсь и плюхаюсь на колени, интуитивно выставляя руку вперед и уже практически моля: — Кларк... — девушка отдаляется, даже не смотря на то, что я остановилась. И в данный момент я пугаюсь, боюсь, что она вновь исчезнет из моего поля зрения. Странные фантазии или галлюцинации посещают меня, но в один миг я уже оказываюсь посреди огромного океана. Благо, он теплый, и на мне спасательный круг. В безудержных попытах хлестаю руками по воде, ногами помогая себе под водой, чтобы хоть как-то сдвинуться с места и плыть в ту сторону, в которую движется изображение девушки. — Кларк, подожди! — вновь воплю. Картина меняется, и я уже на велосипеде пытаюсь догнать блондинку. Почему не на байке? Врываются в мою голову непрошенные мысли. И тут до меня все же доходит, что это странная игра моего подсознания, ибо вмиг я уже сижу на мотобайке, и мои, заметьте, уже сухие волосы развеваются на ветру. Даже одежда не мокрая, хотя я и ощущала прохладу океанической воды. Практически лечу на мотоцикле, но это мне не помогает: не могу настигнуть девушку. Понимаю, что нужно как-то остановить изображение... В моих ли это вообще силах? — Кла-а-арк! — срываюсь в громкий зов и окончательно сдаюсь. Даже высокоскоростной двигатель не поможет. — Прости меня... Мой тон голоса стихает. И прошу я прощения за то, что слаба, за то, что не могу девушку догнать, спасти, придумать, наконец, хоть что-то. После моих слов изображение Кларк уменьшается, и я остаюсь без мотоцикла. Из самых-самых последних сил бегу навстречу блондинке и, захватывая ее в объятия, крепко прижимаю к себе, словно родную мать или еще более важного человека в моей жизни. Блондинка обнимает меня в ответ, и я более, чем уверена, что это самый дорогой и родной мне человек. Усталось ног моментально проходит, голова больше не кружится, больше не жарко, так как от нее исходит явный холод. Прикрываю глаза и утыкаюсь лицом в ее шею. Аромат исходит от нее божественный, сливочно-ванильный. И даже если это плод моего воображения, то рецепторы помнят. Картинки вспышками врываются в мою голову, подобно воспоминаниям: мужчина поднимает меня с колен и говорит не плакать, объясняя тем, что Вудсы сильные, – папа, но красивая женщина подхватывает меня на руки, прижимая к себе и отвечает ему, что Лексе всего пять лет, – мама; какой-то парень учит меня справляться с дворовыми хулиганами, а я называю его лаского «Дикобраз», – Линк, мой единственный брат; в комнате темно, и лишь свет от нескольких свечей на торте озаряет помещение, на торте написано «С днем рождения, Ливи!»; рота солдат бегает по плацу; широкая улыбка шатенки, но в тоже время грустная, – первый день в колонии и встреча с Аньей, и Принцесса... Все о ней, от начала и до конца в очень быстрых слайдах. Я не замечаю, как щеки намокают, и теперь понимаю, почему проекция Кларк удалялась от меня. Перед самым электрошоком я начала винить себя за то, что оставляю любимую одну; за то, что была не так осторожна и убила Алли. Но, что еще хуже, как я посмела забыть свою Принцессу? Резко распахиваю глаза и вновь замечаю черноту, но это лишь первое мгновение. Она рассеивается, и я понимаю, что нахожусь в своей камере, в своей кровати, а в руках пребывает моя блондинка. Какое невероятное чувство знать и ознавать, что она всегда рядом и всегда моя, а я – ее. — Сила любви вернула меня к тебе, — с улыбкой нашептываю так, чтобы не разбудить девушку. И мне так тепло, хорошо, как и каждую нашу ночь. Это же не сон? Нет? — Лекса, — невнятно бормочет любимая сквозь сон, ворочается, и только сейчас я вижу инвалидное кресло, сразу сопоставляя все, что случилось, и свое отсутствие, а также следом на меня обрушивается реальность, и кто всему виной. Ния. У меня быстро созревает план дальнейших действий, и я прикасаюсь губами ко лбу любимой. — Прости меня, Кларк... Еще не время. Пока я не уничтожу источник зла, мы не сможем жить здесь спокойно, — шепчу и, убирая руки от любимой, укладываясь на спину, вновь изображаю свое отсутствие. Но я даже уснуть не могу... Не потому, что не выспалась, а потому, что подо мной мокро... под нами, что не может не расстроить. Понимаю, что мое состояние способствует недержанию... Это будет сложнее, чем я думала. Одним словом, так поспать мне не удалось, а под утро и вовсе начался дискомфорт в области половых органов. Кажется, от всей этой недееспособности я еще прочувствую все «прелести» жизни. И меня удивляет Кларк. С виду такая нежная и хрупкая, но ей удается привести меня в порядок. Бедная моя малышка... Ну и душ с Кларк, особенно, когда она меня моет, приносит свои плоды. Я возбуждаюсь. Это не то, чтобы сложно, это в миллион раз тяжелее: постараться не выпустить стон, когда по твоей и без того пульсирующей точке проходит рука любимой, а если ноготок, так я могу получить сразу оргазм... В общем, на перекличке я заведена донельзя, хоть и изображаю из себя пустоголовую. По первому позыву в туалет приходится делать это в штаны, чтобы хоть как-то снять напряжение, ну и почувствовать отвращение к себе. И, вуаля, возбуждения как не бывало. Благо, второй раз Кларк не ведет меня в душ, а быстренько вытирает полотенцем в камере. — Почему вчера не пришла, Кларк? Лекса должна питаться каждый день, — слышу серьезный голос докторши, но не вижу, ибо моя голова всегда чудесным образом лежит на боку. — Я не знала... А как она будет есть? — переспрашивает моя девочка. Меня вновь куда-то везут, а я слушаю объяснение Октавии. — Через венозный катетер, Кларк. Начнем с него. Если Лексе будет не хватать, то через носоглоточный зонд. Никаких зондов! Думаю, мне нужен помощник, одна я не справлюсь. Мне особо не нравится даже эта капельница, ну да, я ною сейчас. Кому понравится, что здорового человека пытаются колоть, лечить? — Все. У тебя есть часа два-три свободных, но перед прогулкой забери ее. Дышать свежим воздухом ей тоже нужно. И вот тут у меня появляется шанс. — Хорошо. Но меня покидают, это я понимаю по стуку двери, поэтому сразу начинаю нахрустывать шеей, разминая ее, затем идут руки, ноги. Даже несколько часов просидев в одном положении, все затекает. Это что, придется чаще ссаться, чтобы меня пошевелили? Даже не представляю, как буду сраться... Закатываю глаза. Надеюсь, мои действия будут оправданы перед Принцессой. В палату входит одна Октавия, и я широко улыбаюсь ей. — Привет, О. Соскучилась? — усмехаюсь. Шатенка аж подпрыгивает на одном месте, и от удивления у нее то открывается рот, то закрывается. Я что, сейчас похожа на привидение? — Я, конечно, не против капельницы, но хотелось бы живой еды. — Лекса? Как ты? Почему ты... Пожимаю плечами: самой бы знать... — Не знаю. И хорош смотреть на меня, как на полтергейста. — На тебя не подействовал электрошок? Ты вообще человек??? — Нет, робот, — скалюсь. — Подействовал. Я очнулась из своего забытья только сегодня ночью, что было до этого, не помню и не знаю. Может, снимешь? Или мне самой? Взглядом указываю на капельницу. — Я-то сниму, но катетер должен быть у тебя на руке. И хорош паясничать! — сердится жена брата. — Никто до тебя так быстро не отходил от шоковой терапии. И то это были единицы. Не собираюсь рассказывать, что на меня и ошейник действует не как на всех. — Может, расскажешь, что я пропустила? И сколько была в отключке? Докторша избавляет меня от капельницы и перевязывает руку. — Сейчас, только принесу тебе поесть. Она возвращается очень быстро. И, кстати, очень хорошо, что это обед, а не завтрак, ибо я очень голодна. Принимаюсь уплетать пищу из контейнера. — Кларк знает? — Нет. Никто не знает, Октавия. И я надеюсь, это останется нашим секретом. — Насколько? Ты же не собираешься всю жизнь такой быть. И Линк. Он твой брат, он должен знать. — Нет, — шиплю. — У меня есть дела, а он первый меня отговорит от них. Все так все. — Тогда зачем ты мне рассказала? — Мне нужен помощник, а Анья не сможет мне помочь, как ты. — Тогда я стану уже соучастницей твоих несанкционированных действий. — Нет, я же тебя в них не посвящаю. — Хорошо. Какая от меня нужна помощь? — Ну для начала придумать, что мне делать с физиологическими потребностями. Я не могу все время ссаться в штаны, — морщусь от своих же слов. — Линк купил тебе памперсы, — с издевкой улыбается Октавия. — Это положение не спасает. А что насчет другого? Я не смогу так. — Терпи. А Кларк я буду говорить, что ты ходишь у меня, точнее, утром, и я тебя обмываю, — докторша уже смеется. — Словно труп, — подыгрываю я ей, не обижаясь и понимая, что другого выхода у меня нет, и в туалет придется ходить здесь. — Ты лучше скажи, ты будешь сыта однократным принятием пищи за весь день? — Ночью доем. Просто передайте фрукты и что-то к чаю Кларк. — Хорошо. Что-то еще? — Ничего глобального не произошло в мое отсутствие? — оставляю пустой контейнер и принимаюсь за кофе. Кажется, я даже объелась. — Особо ничего, но я хотела с тобой серьезно поговорить о Кларк. Хмурюсь и одновременно пугаюсь. Что-то произошло с моей Принцессой?? — Ты же в курсе, что она принимает наркотики? — ПринимаЛА, — уточняю. — Нет, Лекса. ПринимаЕТ и по сей день. — Что? — из моего рта кофе плещется назад в стаканчик. — Она мне обещала, что бросит, бросила. — Не будь наивной. Наркоманы так быстро не избавляются от зависимости. — И ты все это время знала? — рычу. — Не кричи на меня. Я люблю и тебя, и Кларк одинаково. Вы обе – моя семья, поэтому ни одну из вас предать не могу. — Она могла умереть, и ты это прекрасно знаешь. Это хуже, чем предательство! — заключаю. — Возможно, но я знала, что ты рядом, и она не умрет, это во-первых. Во-вторых, не предательство ли то, что я сейчас тебя покрываю? — Ладно, забыли, — вздыхаю. — Нет, не забыли. Кларк хочет избавиться от зависимости сегодня. Возможно, на принятие такого решения повлияло твое состояние, но... понимаешь, ей не справиться одной, а меня в камере не будет ночью. Может быть, ты... как-нибудь... — Не знаю... — вздыхаю. — Что мне нужно сделать? — Не дать ей принять наркотики после выведения их из организма. — Интересно, как я это сделаю, не запалившись, Октавия? — злюсь. — Хватит, Лекса. Кто для тебя важнее: Кларк или твои дела? — взрывается шатенка. — Кларк, конечно. Хорошо... — хмурюсь. Неужели моему плану пришел конец? — Хотя, кто знает, может быть, Принцесса еще передумает. Мы одновременно глубоко вздыхаем с Октавией. — Как она? — неожиданно моя малышка появляется в медблоке и беспокоится о моем состоянии. Это так мило и так трагично, что мне становится стыдно, и в этот момент я медленно скатываю голову набок. — Все хорошо, Кларк. — Как часто ее приводить к тебе? — Раз в день по утрам, как и сегодня. На руке у нее катетер, Кларк, будь с ним осторожна. Хотя он и хорошо зафиксирован, но аккуратность не помешает. Я обвязала его пакетом, так что купать может ее спокойно. — Хорошо. Есть что-то еще, что я должна знать по ее состоянию? — Старайся, чтобы она весь день в кресле не проводила. Когда лежишь сама, появляется свободное время, так и ее укладывай. Ночью хотя бы раз просыпайся и переворачивай ее на другой бок или спину. На ночь глаза закрывай, с утра открывай. Читай ей книги, общайся с ней. Все же она – живой человек и может все слышать. Ох, спасибо, О. А то я точно бы не знала, что делать, когда у меня все разом затечет. — Появятся трудности или вопросы, приходи и спрашивай. Я тоже не могу все упомнить. — Хорошо, спасибо, Октавия. Кстати, свежий воздух – это даже очень хорошо. Я не ощущаю больше этого легкого головокружения, а то с утра оно меня достало. Похоже, так сказывается моя неактивная жизнедеятельность. Краем уха слышу ругань Аньи и Нии. Блять. Это еще один минус моего состояния. Сейчас бы я эту Королеву быстро превратила в нищую рабыню, замарашку, но меня отвлекают, и на моих бедрах уже лежит пакет с наркотой. Это брат Октавии? Никогда бы не подумала, что он поставщик, но все указывает на то. Как они... Сержусь, но быстро остываю. Уже не важно. Думаю, что либо моя умная девочка сумела их так попросить, что отказать было невозможно, либо это все-таки в какой-то степени помощь Кларк. Еще замечаю, что пакет обмотан чем-то и просвечивает мой почерк. Это письмо, мое письмо. Спасибо, Блейк. Спустя какое-то время ощущаю, как за шиворот что-то капает. Дождь? И тут до меня доходит, что это слезы любимой. Моя сентиментальная малышка... Как бы я хотела обнять тебя сейчас и поцеловать, зацеловать. Не плачь. Все хорошо, я рядом и скоро вернусь к тебе. Поток моих мыслей вновь прерывают. Анья не справляется. Прости, подруга... Но мне, правда, некого было поставить на свое место. Если не справится Нельсон, то и никто. Ощущаю, как коляска быстро пришла в движение и резво поехала туда, откуда доносились крики, ибо они становились громче. Нет-нет, Кларк, остановись. Кто-нибудь, остановите ее! — Не надо. — Не стоит. Правильно, Найла и Костия, ну же! И я надеюсь, что моя девочка кого-то послушает. Наивная... Она и меня сначала не слушала, да и последнее время через раз, особенно обман с наркотиками меня расстроил сильно. Мы оказываемся в центре круга из заключенных, но я все равно не вижу ни Кларк, ни Нельсон, ни Нию. Только зэчек, которые враждебно настроены. Малышка, куда ты ввязываешься... Я бы разобралась со всем и сама, как только встала бы с этого кресла. Чувствую, что мне еще не раз боком выйдет этот обман. Если любимая не справится, то справлюсь я. Сейчас же! — Командующая еще не умерла! А значит, смениться лидер не может. Заместитель есть, пока Лекса недееспособна, поэтому все должно остаться как есть, а то, что пообещала Командующая, тот мир и благо, это сохранит для вас Анья, — я поражаюсь блондинке. Она не рассказывала мне, что хороший оратор. Нет, она просто моя умная девочка. Не устану удивляться ее способностям. — И вы сами знаете, что бывает такое, и человек возвращается в себя. При правильном и хорошем уходе все будет, я этого добьюсь любыми путями! И как вы потом взглянете в глаза своей Командующей? Как выпросите прощение за свое предательство? Нас больше, мы сильнее, поэтому Ния и пытается перетянуть вас к себе, хотя бы часть. Но не будьте глупцами! Все вернется: потерявшиеся, изнасилования, убийства, как только вы переступите черту. Разве вы этого хотите? Разве вы к этому стремились и ждали столько времени? — Нет. Нет. Нет, — эхом послышалось из толпы, а кто-то отрицательно отмахивался головой. — Тогда не слушайте никого, кто вам будет обещать золотые горы! Спокойно досиживайте свои сроки и цените то, что имеете! Зэчки закивали головами, а я готова была расплакаться. Кларк защищает меня, и я ощущаю, как она нервничает (перебирает мои волосы) и боится, но все равно это делает. Как же я тебя обожаю, малышка! Несмотря на то, что я просила тебя просто жить и быть счастливой, ты этого не сделала. Ты рядом со мной. — Тогда мне придется ее убить, — слышу шепот и знаю, чей он. Мерзкая тварь! Не прикасайся к моему «ребенку»! Как я зла на Нию! Я никогда и никого так не ненавидела. Малышка, не слушай ее, что она может со мной сделать?! — Ты молодец, Кларк! — Анья... Моя подруга, которая никогда не предаст меня. Я же просила не допускать Кларк к важным вещами, просила защитить ее! — Теперь, я вижу, что ты действительно любишь Лексу. Похоже, кто-то получит, когда я... Не успеваю додумать, как чувствую, что кофе дает о себе знать. Мысленно вздыхаю. Ну давай, великая Командующая, ссысь... — Извини, нам нужно отойти, — отвечает Кларк, и мы покидаем прогулочный пункт.