Недооцененная свобода

Кларк пялит на меня памперс для взрослых, и я впервые мысленно задыхаюсь от чувства стыда, которое, в принципе, мне никогда не было присуще. Ладно, это делает только она. С другими я бы точно раскрыла себя, и мой план пошел бы коту под хвост. Хотя в Нельсон я уверена: даже если Принцесса будет больна, с температурой валяться, Анья заставит ее, но ни за что не прикоснется сама ко мне и не будет просить Птицу. Не то, чтобы мы друг другу не доверяем, наоборот, мы очень сильно доверяем, просто остерегаемся ситуаций, из-за которых нам потом будет стыдно смотреть в глаза друг другу. Даже от стыда ломаются дружбы, а мы заблаговременно предсказываем будущее. Чтобы как-то абстрагироваться от всей этой ситуации, я думаю непонятно о чем, но меня прерывает любимая. — Я люблю тебя, родная. И буду всегда рядом. Да, я улыбаюсь где-то внутри своего подсознания, и мой внутренний голос нашептывает: Я тоже тебя люблю, Принцесса, больше всего на свете! Такие теплые слова от Кларк дают забыть о всех терзающих меня ощущениях. И это хорошо: хоть не буду думать о всякой херне. С одной стороны, я бы даже сказала, что хорошо, что я недееспособна, ибо могу любого уличить в предательстве. Передо мной никто не скрывает своих мыслей и помыслов, но вроде все спокойно. Мерзко становится лишь тогда, когда кто-то из подкастов обсуждает грудь Кларк, и что бы они сделали с ней. Ладно, не страшно. Это всего лишь чьи-то фантазии, то есть в жизнь они не воплотятся, слишком трусливы, но наказать потом все же придется. После ужина Кларк везет меня в медблок. Надеюсь, у Октавии есть, чем подкрепиться. Доктор сажает блондинку в кресло и проводит манипуляции над моей любимой, и я догадываюсь, для чего. — Отдохни, Кларк. Можешь даже поспать, так как это очень муторное вливание. — Хорошо. Это все, что я могу слышать. А затем шатенка вывозит меня из палаты, перевозя в свой кабинет и закрывая его на ключ. Я встаю и начинаю разминать все тело, и это заканчивается отжиманиями. — Почему мы ушли? — интересуюсь. — Ну, не знаю, может, ты хочешь поесть или принять душ сама? А может, и что-то еще сама сделать, — усмехается жена брата. Это да, я стала объектом для ее насмешек, а как еще? Я бы тоже потешалась, если бы у кого-то была такая же ситуация. — Я хочу все и сразу, — усмехаюсь. Мне не обидно. Спасибо, что Блейк еще согласилась. Она, правда, относится к нам ко всем хорошо, невзирая на моего брата, против он или нет. Наверное, пора начать ей доверять и принять, наконец, в семью. — Тогда полотенце в шкафу. Голову не мочить – высохнуть не успеет. А я пока ужин подогрею. Нет времени пререкаться и шутить, ибо я не знаю, сколько любимая просидит под капельницей, поэтому пропадаю в душе. И сразу понимаю, как все же приятно мыться самой. Конечно, мне нравится, как это Кларк делает, но после этого сразу хочется ее... Так что лучше, когда мы обе в здравии под душевой лейкой. И... не хочу ничего говорить про памперс, скажу одно: без него в миллион раз лучше. — Что ты капаешь Кларк? — чистая и свежая, я сижу и ем ужин. — Препараты детоксикации плюс сразу витамины. Так она должна быстрее восстановиться. — Это все есть в колонии? — удивляюсь. — Нет, Лекса. Это все привозит Линкольн из города. В колонии кроме йода, зеленки и анальгина ничего нет. Хмурюсь и вздыхаю. — Ладно, спасибо, О. — Не за что, Лекс... — задумчиво протягивает докторша, а потом спустя время спрашивает. — И, Лекс, я надеюсь, ты не затеяла что-то плохое? Ведь это новый срок и, возможно, опять электрошок. — Хм... Нет, — стараюсь как можно беззаботнее ответить. Не нужны мне ничьи лекции и нотации. Я всегда была права в своих решениях. Октавия ничего не отвечает, я доедаю, и она отвозит меня назад. Проверяет капельницу и оставляет нас наедине. Наблюдаю за любимой. Она улыбается, а это значит, что все хорошо. В моих гляделках проходит еще час, пока Кларк не распахивает глаза и ошарашенно начинает смотреть на меня. Честно, меня это пугает, хоть и О рядом. — Принцесса, ты как? — задает шатенка волнующий меня вопрос. — У меня галлюцинации, О... — сейчас я одновременно и злюсь на любимую, и мне ее жалко. Думаю, если бы она мне все сразу рассказала, мы могли бы этого избежать. Вместе и намного раньше что-то придумали бы, и было бы не так страшно нам обеим. — Это все из-за выведения наркотика, Кларк. Я же предупреждала: будет нелегко. — Это нормально? Ох, моя девочка... Дотерпи до вечера, и я обещаю обнять тебя так крепко, что страшно не будет. — Да, Кларк. Капельница почти закончилась. Все бы ничего, но я слышу ошеломленный возглас Блейк и даже приподнимаю глаза, замечая, что любимая смотрит на стену. Что она в ней нашла? — Кларк? — Октавия трясет ее, но блондинка не реагирует. Я уже готова встать и растрясти ее... — Кларк-Кларк? Что с тобой? Что с моей девочкой?? В такие моменты мы вспоминаем Бога и начинаем молиться, хотя, возможно, никогда не делали этого раньше. Впрочем, как и я сейчас. — Я... Я... — Успокойся, Кларк. Все будет хорошо. Ты сильная девочка. — Мне нужна Лекса! — кричит моя малышка. Я здесь, Кларк, рядом. Я никогда не оставляла тебя и не оставлю! Сдерживаю свои порывы, чтобы взять и не подскочить к моей девочке, прижать к себе и расцеловать ее лицо. — Она здесь, Принцесса. И сейчас вам обеим, предстоит вернуться в расположение, пережить перекличку так, чтобы никто и ничего не заподозрил. Далее наступает тишина, лишь слышу какие-то шуршащие звуки, но за спиной шатенки мне не увидеть ничего. Ну и спустя мгновение мое кресло вновь приходит в движение. Быстрая перекличка, как обычно это бывает вечером, ибо охрана тоже хочет отдыхать, и мы с Кларк несемся к камере. Честно, если бы я не напрягла ноги и не держалась пальцами за поручни, я бы давно уже съехала и распласталась на полу. К чему вообще такая спешка?? Но как только мы оказываемся в нашем помещении, я все понимаю, а точнее, замечаю по внешнему виду любимой. Такое ощущение, что Кларк болеет чумой или холерой. И да, я смотрю много старых фильмов. Тело ее покрыто испариной, кожа отдает земельным оттенком, оболочка глаз красная, и они сами навыкате, выпучены, ее бьет мелкая дрожь, и я подразумеваю, что это пока еще слабые подобия судорог. И конечно же, ее при всем при этом полощет, словно она усыхает на моих глазах. Я уже готова встать, совершенно забывая о не закрытой на замок двери, но Нельсон опережает меня. Чуть не спалилась? Да мне сейчас пофиг. — Господи, что происходит??? — Я бы тоже хотела знать это, подруга. Ну, у меня особо не было таких близких знакомых, от которых бы я могла наблюдать такое. А если бы и были, такое лечится в специализированных центрах. — Избавляюсь от зависимости. — Тебе нужно прилечь, — сейчас я более спокойна, ибо знаю, что Анья поможет, — а я приготовлю тебе чай. — Да, спасибо. И мне станет лучше. Анья отвозит меня от Кларк, а я даже запротестовать не могу. Но когда подруга увлечена чаем, замечаю, что у любимой опять такие же испуганные глаза, как и в медблоке. Догадываюсь, что это галлюцинации, и о них говорила Октавии. Вот только кого она видит? Маму? — Нет! Как будто ответ на мой вопрос. Я бесшумно вздыхаю. От состояния любимой становится плохо и мне. Сердце начинает ныть и вести себя не так, как полагается. Пока не обниму Кларк, ничего не вернется в норму. И не испугать бы еще блондинку! — Закрой дверь за мной, Кларк. Ты сейчас очень уязвима. Утром я вас разбужу или попрошу охранника Блейка открыть вашу дверь, — произносит Анья и покидает нас. Наконец-то! — Хорошо. Принцесса вновь смотрит с растерянным видом в неизвестное пространство, а затем все-таки закрывает дверь. Понимаю и слышу, как ей и больно, и тяжело одновременно. И когда моя малышка начинает взахлеб рыдать, я больше не сдерживаюсь. Встаю с кресла, направляясь к ней, словно сейчас и сама расплачусь. Все же стараюсь сделать так, чтобы не напугать ее: присаживаюсь рядом на колени, одной рукой провожу по спине, а второй беру за руку и шепчу: — Все хорошо, Кларк, — рука у нее ледяная, как будто у нас не на юге находится остров, а на севере. — Возьми меня за руку. Кларк не испугалась и даже очень быстро успокоилась, утопая в моих объятиях. Я сразу ощутила, как и биение моего сердца начало замедляться, приходя в норму. Еще раз повторюсь, что мы чувствуем друг друга. И когда блондинке плохо, то и мне в сто раз хуже. Ее частое дыхание тоже замедляется, становится практически бесшумным. Замечаю, что она прикрыла глаза, и я вместе с ней. Думаю, о том, что как только она уснет, я перенесу ее на кровать. Но она вырывается из моих рук и устремляется к унитазу... У меня текут слезы по щекам от вида такого состояния любимой... Сейчас я хочу поменяться с ней местами. Пускай мне будет так плохо, но не ей. А от моей злости на нее не остается и следа. Встаю и беру со стола заваренный Аньей чай. Да, он остыл, но так будет лучше, чтобы моя девочка не обожглась. — Выпей, — протягиваю ей бокал, опять усаживаясь рядом на пол. — Как ты могла сделать мне чай, если ты – всего лишь плод моего воображения? — вот это мне было и нужно, чтобы Кларк посчитала меня за галлюцинацию. — Чай облегчит тошноту, — не реагирую на ее слова, а она берет бокал и делает глоток. — Знаешь, что снимает полностью тошноту? — Ох... малышка моя, остается только вздохнуть. Я знаю и понимаю, как тебе тяжело и больно. Была бы моя воля, я бы забрала это все себе. Лучше я, чем ты. — Наркотики и кома. — Кларк, — шепчу, ибо подмечаю, что блондинка вновь застопаривается и, конечно же, не слышит меня. Жду. Может быть, я что-то услышу от нее и пойму, с кем она говорит. Но Принцесса лишь быстро выпивает чай и отдает мне бокал. — Сделай еще чай. — Хорошо, — негромко отвечаю, ибо даже голосом боюсь причинить ей боль. Поднимаюсь с пола и отхожу к столу. Раздумываю над тем, а немного ли ей будет воды? Так как она может и назад выйти опять. Разворачиваюсь, чтобы спросить о лимоне, но замечаю в ее руках пакетик с таблетками. Вот о чем говорила Октавия, что Кларк может не сдержаться и найти заначку, о которой даже давно сама забыла. Немедля выбиваю у нее из рук. — Нет! — Нет! — кричит она в ответ. Я все понимаю, малышка, просто нужно перетерпеть... Обхожу ее быстро и вытряхиваю содержимое в унитаз, резко нажимая на смыв и замечая уже неадекватное состояние Кларк. В здравом уме она бы ни за что не полезла в унитаз голыми руками. — Нет! Нет!! Нет!!! Глубоко вздыхаю, запрокидывая голову назад, чтобы не расплакаться, и поглаживаю плечо любимой. Боюсь по-другому прикоснуться к ней: а вдруг она оттолкнет? Или после случившегося я опять покажусь ей врагом. Но она не реагирует, а ее дыхание пугает меня. Она же не задохнется на моих руках?? Предпринимаю попытку поднять ее с пола, затем умываю и отвожу к кровати. Укладываю и закутываю нас в одеяло, зная, что моя девочка вся продрогла. Кларк ложится на мое плечо и всхлипывает. — Это нормально, Кларк, что тебе так плохо, — прижимаю ее к себе и нашептываю, чтобы она успокоилась. — Но ты молодец! — А что потом? — интересуется мой «ребенок». — Боль медленно, но пройдет. И все будет хорошо, — я, честно, не знаю, просто пытаюсь любыми способами ее успокоить, хотя и знаю, какая она у меня упрямая. — Ты просто говоришь то, что я хочу слышать, без доказательств. — Я говорю то, что считаю правдой, — вот об этом я и говорила, моя любимая упрямица! Но зато замечаю, что ее дыхание практически восстановилось, и всхлипы утихли, что не может не радовать. — Без доказательств! — Сейчас ты едва объективна, Кларк, — вздыхаю и немного сержусь. — Ты тоже. — Какое еще доказательство моей любви тебе нужно? — Я не об этом. — А я об этом. Я обещала быть рядом с тобой всегда, и я здесь, — ну, детский сад у нас еще не заканчивался, несмотря на то, какие мы взрослые и можем принимать наркотики. — Мы одни. — Мы всю ночь были одни, малышка, — хмурюсь, не понимая ее. — Нет. Я про папу, его нет. — Кларк? — теперь до меня все же доходит, чья галлюцинация присутствовала в голове моей любимой. И хорошо, что она покинула ее голову. — Давай не будем об этом говорить? — Мы вообще можем не говорить, — усмехаюсь и вспоминаю, что когда-то у нас уже такой случай был. Кларк приподнимает голову с моего плеча, и я улыбаюсь ей. Я очень рада, что она успокоилась. — Спасибо, — благодарит меня блондинка, вижу еле заметные огоньки в голубых глазах. Назревает шторм в хорошем смысле этого слова. — Ты же хочешь меня сейчас поцеловать, а не говорить слова благодарности, — намекаю. — Я всегда хочу тебя целовать! Целую в уголок рта любимую, так сказать, призывая ее к действиям. Ох... Кларк словно разъяренный зверек накидывается на меня, поймав, наконец, свою добычу. Бесцеремонно стягивает мою робу, майку, и я не протестую. Пусть, если ей хоть на миг это поможет забыться. Не знаю, правда, как мне удается, но быстро избавляюсь от памперса, оставаясь полностью обнаженной. И, похоже, в силу ее состояния девушка ничего не замечает. Как я начала подмечать, бюстгальтер на меня совсем забывают одевать. Принцесса собрала в горстку и сжала мои губы в своих прохладных пальцах с присущей ей уверенностью, и все мое тело заныло от желания. Эта девушка уже давно подружилась с каждым из моих демонов. Я медленно расстегнула замок ее робы, приподняла майку и начала зацеловывать каждый обнажившийся дюйм ее нежной кожи груди. Затем также медленно начала спускать рукава, обнажая ее великолепное тело. Она ждала, слегка двигая рукой вниз и вверх, натягивая кожу моих губ, принося с собой сладкое томление. Ждала, когда и я доберусь до нее. Пропустив руку в ее трусики и просунув два пальца между складок, я нащупала бархат ее многочисленных соков и чуть не завыла от вожделения. Да, мы слишком надолго расстались: три дня в карцере, электрошок и моя нежизнеспособность... Подушечками пальцев другой руки я мягко провела по внутренней стороне бедра, и Кларк вздрогнула, словно от щекотки. То, что мне и было нужно: блондинка расставила ножки шире для моего полного погружения. Со своей стороны малышка все еще выжидала, но уже надавливала на мой клитор, принося с собой незначительную болезненность, негласно приказывая «не медлить». И да, она – Командующая меня и моего тела, мало кто об этом знает. Точнее, никто, но моя вездесущая подруга точно догадывается. Я резко вхожу в нее пальчиком, намереваясь заставить ее кончить столько раз, сколько смогу до восхода солнца, все же надеясь на то, что так проще пройдет период ее ломки. Она повторяет за мой движения, подразнивая своим язычком мой. А для меня уже не остается ничего в мире, кроме ее гладкой кожи и негромких стонов, которые она выдыхает мне в рот. Я скольжу в ней, затем перебираюсь наверх и уже на ней сама насаживаюсь на ее пальчики снова и снова, растеряв все мысли и сама потерявшись навсегда в ней. Моя рука двигалась в том же ритме, что и мой таз, пока Кларк не поднялась, уцепившись за мою шею, и не прижалась грудью к моей груди. Сейчас мы уже двигались с ней синхронно, в унисон, вбиваясь промежностью в наши пальцы и сталкиваясь руками. Я не хотела, чтобы этот момент заканчивался, чтобы эти звуки никогда не смолкали в моих ушах. Я хотела стать для нее всем: воздухом, огнем, землей и водой, чтобы она нуждалась во мне, как и я в ней. И еще раз поняла, какой правильный выбор я когда-то сделала, что решила защищать именно ее и никого более. Кларк замедляется, а я не могу поверить, что она устала, хотя ее состояние тому способствовало. — Кларк, нет... — ною я практически на самой границе оргазма, и голубоглазая меня понимает. — У меня дикий голод по тебе, я хочу насытиться тобой, но не знаю, как... — всхлипывает в мою шею Принцесса, и я понимаю, что сейчас она боится, что ее галлюцинация развеется, поэтому она растягивается свое и мое удовольствие. — Я тоже не знаю, но у нас еще есть несколько часов до рассвета, — так обещаю, что раньше не покину ее. — Мне хорошо, — выдыхает она, начиная ускоряться, и я издаю стон от неожиданно сладкой боли, неспособная вымолвить больше ни единого слова. Я чуть не завыла во время своих конвульсивных судорог, но рот любимой меня спас, заставляя задыхаться в горячем, ненасытном, горьковато-сладком поцелуе, ощущая, как Принцесса бьется, получая свое безумное наслаждение. Я медленно опускаю ее на смятые простыни и провожу руками по ее телу, избавляясь под этим делом от последней ненужной тряпки на ней. Я обещала Кларк, что ничего не закончится, поэтому, мягко помассировав ее грудь, сползаю по ее телу ниже, словно змея касаюсь своей кожей. Обдаю теплым дыханием ее раскрытую для меня промежность, и она вздрагивает, догадываясь, для чего я там. И я не смею ее томить, хотя просто охота несколько минут лицезреть алую вульву, слегка припухшие складки, улитые соками, а ее влагалище все еще извергает тягучую ниточку, скрывающуюся в области ануса. Мое сердце ускорило свой стук, когда я втянула эту сладковатую ниточку в себя и, не ожидая от себя, застонала, ощущая божественный вкус. Кларк хрипло застонала, почувствовав мой нос на своей пульсирующей точке, и я незамедлительно утонула всем своим лицом в ее теплой влажности. Принцесса положила руки на мою голову, вплетая пальцы в волосы и прижимая меня к себе. Ее таз тоже не был безучастен, а спина выгибалась, сближая нас все ближе и ближе. Невнятно она молила меня ускориться и, застонав, я выполнила ее просьбу, вжимаясь губами в ее тело. Она вскрикнула, а я почувствовала напряжение всех ее мышц, подсказывавшее мне, что ее накрыл очередной оргазм. Приподнявшись, я сплела наши ноги, задвигавшись на ее промежности хаотически несдержанными и неконтролируемыми движениями. Я ничего не осознавала, ибо Кларк давно уже свела меня с ума. В третий раз девушка уже кричала от быстро накатившегося на нее оргазма, но и я в этот раз была громче, чем обычно... Я даже не поняла, как она нас поменяла местами, и в какой момент это случилось. Лишь приятная тяжесть обрушилась на меня, заглушая так мои конвульсии.