Недооцененная свобода

— Засыпай, малышка, — пробормотала я, прижимая к себе любимую и плавно уплывая в лапы Морфея, совсем не заботясь о том, что будет, когда она проснется и если, не дай Бог, конечно, нашу камеру откроют… Я тоже устала. И не потому, что успокаивала весь вечер Принцессу, а просто моя неактивная жизнь давала о себе знать. От нее утомления больше, чем я бы весь день провела в тренажерном зале или на армейском плацу. Но меня спасает физиология, из-за которой я последнее время хожу в штаны. Благо, сейчас блондинка спит, и я могу сходить, куда следует, а еще подмыться и натянуть памперс, одежду, сделать все так, как было накануне вечером. И, конечно, я не могу отказать себе в кофе. Я просто уверена, что Кларк не проснется, и для этого у меня три показателя: устает за целый день со мной, ее состояние ломки и наша ночь. Ее сейчас пушкой не разбудишь, но, зная Нельсон, шатенка справится. Выпиваю кофе и усаживаюсь в свое кресло. Кофе не дает мне уснуть, а спустя десять минут зашевелилась и моя Принцесса.  — Прости, любовь моя, — не стоит родная, я хорошо провела эту ночь, – усмехаюсь своим мыслям. И малышка – умничка, уже встает с первой сиреной. Не то, что Анья будет удивлена, даже я поражена! Задумываюсь и внутренне вздыхаю: Прости, любимая, что прошу тебя так быстро повзрослеть… Иногда я хочу отказаться от всего и быть просто счастливой с Кларк, но я знаю, что этому не бывать, пока по колонии расхаживает источник вселенского зла. Никто не обещал, что будет легко. Наша жизнь – это не сказка, где возможно закрепить дружеский союз, где все рады и счастливы. Я уверена, что всем окажу услугу, не только нам с Принцессой. — Выглядишь намного лучше, чем вчера, — слышу голос подруги. И, несмотря на то, что я не выспалась, я рада, что она здесь. Она заботится о нас, как бы не скрывала это. В каждом ее действии, слове – забота. И не только обо мне, но и о моей Принцессе, ведь шатенка знает, как она нужна мне. — Доброе утро, Анья, — а моя малышка растет не по дням, а по часам. Горжусь ей так, как никогда не гордилась за себя, получая воинские звания. — Доброе. Раз ты уже пришла в себя, может, хотя бы сегодня займешься своим подкастом? Мне хватает своего Лодочного и плюс целого Трикру каста, — это тоже своего рода забота, как если бы завалить делами, то и думать некогда будет о том, что тебе плохо. Если я была бы полностью рядом, то отвергла бы слова подруги и позаботилась о Кларк сама, не выпуская ее из кровати, насколько это было бы возможно при наших обстоятельствах.  — Можно мне еще один день отдыха? Все же я неделю не употребляла наркоту. — Можно, но после завтрака собираемся у Октавии. У них с Линкольном срочное сообщение для нас. — Спасибо. — Хмм… Это не меня нужно благодарить, а Лексу. Если бы не ее электрошок, ты бы продолжала вешать ей лапшу на уши, — это да, Анья всегда любила указывать на ошибки и делать так, чтобы человеку было невероятно стыдно. С одной стороны, это хорошо, чтобы не повадно потом было, а с другой – это все же моя Кларк. Анья, прекращай! — Как ты догадалась? — Рейвен. Кларк, она прожила с тобой год и выучила все твои состояния, когда ты приняла одну, две, три. Я не учу тебя как жить – это твое дело, поэтому и не вмешивалась до этого времени. Не считай Лексу дурой, рано или поздно она бы все поняла, тем более ты начала последнеее время лишковать. Одна не помогала, да? Не суть. Я надеялась, что она тебя спалит, и вы разберетесь с ней вместе, но судьба – изменчивая штука и иногда наказывает нас по-своему. Когда я поняла, что из-за твоей прихоти может пострадать и моя подруга, тогда решила вмешаться. И по мне, может, и не заметно, но я рада, что ты приняла правильное решение ради вас обеих. Также я обещаю, что ни от меня, ни от Птички Лекса ничего не узнает, если придет в себя. Все останется на твоей совести, и только тебе принимать решение, рассказывать ей или нет. Лекса уже все знает, – мысленно веду разговор с подругой. Вот как у нее так получается, что даже я начинаю винить себя в приеме наркотиков блондинки? Я не доглядела, и это факт. Словно влюбленная дурочка, которая не обращает внимания ни на что, хотя я не раз ловила себя на мысли: «Почему Кларк так быстро засыпает? Почему она более спокойна после того, что с ней сделали, нежели я?» Остается только надеяться, что перед нашим первым разом она не употребляла их… И вся ее уверенность, бесстрашие – не следствие принятия наркоты… Я не злюсь, мне просто обидно. — Спасибо. — Ладно, забыли. Скоро перекличка, хоть умой ее. А так хоть самой скоро начинай пить наркотики, ибо после совместного душа с любимой я опять завелась. И самое интересное, что это после нашей ночи любви. Кажется, я стала неуправляемо-ненасытной к Принцессе, что сейчас уже меня пугает. Сколько я смогу продержаться без нее, приводя в действие свой план? Сегодня была галлюцинация, каждую ночь такое быть не может. Почему-то мне кажется, что я ущемлена в правах к своей собственной девушке… Да, опять думаю о всякой фигне, а о чем еще? Когда все вокруг тебя беззаботно общаются на завтраке, а ты и слова произнести не можешь. Мы входим в медблок, и брат падает на колени передо мной. Господи, Линк, не нужно… – мысленно умоляю его, и мне становится не по себе.  — Прости, сестренка, что подписал эти чертовы бумаги… Ты практически клялась мне, что не убивала Алли, а я не послушал… Прости, я всегда был идиотом, шел на поводу у приказов, положений… Прости, — я не виню тебя, Дикобраз, правда… Не могу смотреть на такого Линкольна, он никогда не был настолько подавлен… Ощущая на ладонях слезы, вообще чувствую себя паршиво. Вот кто-кто меня точно не простит, и я буду вечно вымаливать у него прощение. Спасибо, О, – мысленно благодарю жену брата, когда она отцепляет его от меня, либо я бы не вытерпела и сама расплакалась, обнимая его. — Кто убил Алли? — а моя девочка не дремлет. — Роан, — слышу ответ докторши, сразу все понимая, точнее, по чьей указке. Вот они, месяцы проработанного плана. Я догадывалась. — Как? И вообще зачем это охраннику? — Ты не в курсе, Принцесса, но Роан — сын Нии, — и да, я старалась, как Эбби, защитить Кларк от всего здесь, не рассказывая что-то и не впутывая ее во все свои дела. — Лекса была права. Это Ния во всем виновата, это ее план, — и ладно, так уж и быть, я не буду говорить: «А я же говорила». — Спаркс нужно было убрать Лексу со своей дороги любыми путями, и она этого добилась. — Но Ния не знала, что уготовила Лекса для нее: целую армию из заключенных. — Боюсь, Ния сейчас прорабатывает новый план… — Я не позволю. Уж лучше я убью ее сам!  Слушаю всех, а потом готова сама взорваться: Нет, Линк, не смей! Это теперь моя забота! — Нет, ты не сделаешь этого. Вас двоих я не дождусь, — строго сообщает шатенка. Правильно, О. — Как же он убил??? — умничает моя девочка, и мне интересно, как? — Спокойно пришел ночью в медблок, ввел в капельницу Алли большую дозу наркотика. Я спала в своем кабинете и услышала только тогда, когда запищал монитор. Доза была сверх передозировки, как это обычно случается у наркоманов. И я бы все равно не подумала об этом, ведь накануне проверила ее кровь, в ней не было наркотика. — Почему так долго?! — ага, осталось выбесить только Анью. — Почему ты не успела это проверить раньше, до электрошока??? — Ш-ш-ш, — успокаивает Птица свою девушку. — Я не эксперт. Я – обычный врач. В мои обязанности это вообще не входит. И все, что я могу со своим оборудованием, – это взять материал и отправить его в город. Спустя день-два приходит ответ. — Извини, — просит прощения Нельсон. — Как вы поняли, что это Роан? По камерам? — Нет, было плохое напряжение, и камеры отключились. Я взяла отпечатки пальцев с капельницы, как меня научил делать мой покойный отец в «полевых» условиях, то есть без спецоборудования, и отправила на экспертизу. Ну а Линк нашел шприц в спальне Роана. Похоже, тот не успел избавиться от него. — Что теперь с ним? Его уволили? — надеюсь, моя малышка, ибо я доберусь и до него. — Да. И посадили на пятнадцать лет в тюрьму строгого режима. Из него там сделают петуха, это я гарантирую! — Дикобраз, не смей из-за меня становится жестоким!  — А Ния еще пожалеет, что вплела в убийство своих детей! — Так, дорогой, тебе нужно подышать свежим воздухом, — мысленно улыбаюсь: вот он, заземляющий якорь моего братца, а Кларк – мой, — а Лексе принять капельницу. И вас всех уже ждут в расположении. — Мистер Вудс? — Линкольн. — Да… Что будет со сроком Лексы? — Он обжалован. И с нее снимаются те пять лет за убийство Алли, так что у нее осталось два с половиной года, как и было ранее. — Спасибо. Все уходят, и я остаюсь с голубками наедине. Благо, Октавия все знает, и они не займутся грехом при мне. — Думаешь, ей можно доверять? — задает брат вопрос жене, и я хмурюсь, но шатенка завозит меня в палату. Нет-нет, я хочу послушать, что думает о моей Принцессе брат! Но это уже не в моих силах. После шатенка мне все пересказывает и обещает, что Линкольн примет до конца Кларк в семью, просто ему нужно еще немного времени. А на вопрос, почему она увезла меня, девушка ответила, что не хотела нарушать детскую психику. Ха-ха, мы вместе с ней же и посмеялись. Целый месяц я слежу за Нией и ее дочерью. Ну как слежу? Только по ночам, когда моя малышка засыпает, да и вся колония, а я веду свое наблюдение, теперь зная, что камеры не работают ночью. И даже если кто-то проснется и увидит меня, то подумает, что это сон, или не увидит, точнее, в приглушенных и мигающих лампах трудно будет понять, кто стоит перед тобой. Только ночью я имею шанс на свое возмездие, чтобы никто не догадался, кто это мог быть, ибо я не могу второй раз оставить любимую, и, не дай Бог, еще навсегда. Мне посчастливилось, мне был дан второй и последний шанс, чтобы я сделала все правильно. Теперь я умнее, и точно говорят, что люди учатся на СВОИХ ошибках, а никак не на чужих. Это полностью заслуга Кларк: она обуздала меня, научила отпускать злость. Мои наблюдения привели меня к тому, что Ния и Онтари поменялись местами с моей Принцессой. Сейчас они моются в душе в три часа ночи, а если точнее, сначала моется мать, а дочь ее охраняет; затем мать идет спать, то есть в камеру, а дочь – мыться. У меня сразу возникает вопрос: «Как можно так не любить своих детей?» Не сказать, что Королева боится, что ее изнасилуют. Мне даже интересно, кто позарится на старую мразь, влагалище которой подобно мусорной свалке или хуже. Она боится, что ее убьют, ведь несмотря на то, что Королева собрала себе маленький каст, ночью в секторе у нее нет союзников и охраны. Никто не посмеет съехать отсюда без распоряжения на то Аньи. Вот здесь-то и у меня есть время, минут двадцать плюс/минус пять, но мне хватит и пяти, чтобы расправиться с ней. К слову, Королева не оставляет попыток убить меня, что и обещала. Но доходит до смешного: сыпать в еду мне что-то… тарелка есть, да, но я больше не ем тюремную еду. Возможно, ей кажется, что Кларк меня кормит ею, но это не так. И Ния не думает. Похоже, что наш каст больше, и он везде, от нас невозможно спрятаться, и кто-то все равно увидит, даже если я не могу сказать. Ну и несколько раз Ния посылала своих шестерок передать послание Кларк. Как? Проходя, они оставляли порезы на моих руках. Все бы ничего, мне пофиг, а Кларк, я знаю, боится опять и переживает за меня. Зато я нашла способ ее успокаивать и не чувствовать свое возбужденное состояние. После моих ночных наблюдений, когда блондинка уже давно находится в глубоком сне, я бужу ее своими поцелуями по всему телу. И ей кажется, что это ночное видение, обычный сон. Правда, я стараюсь ее не раздевать особо, чтобы потом не было лишних вопросов. Ну а мокрые трусики с утра могут же быть у каждого. Да и последние две недели Кларк их совсем не одевает. Кажется, ее достало уже стирать каждое утро. Надеюсь, после моего возвращения она не убьет меня. Побьет – ладно, заслужила. Вообще у меня много времени на размышления, и я задумываюсь о том, что кроме как блондинке, не сообщать больше никому о своем скорейшем выздоровлении. Не стоит знать всем и расстраиваться. Надеюсь, что я таким образом берегу своих близких. Я бы и Кларк не вводила в курс дела, но тогда я стану, как она, когда не рассказала мне про наркотики, а я должна показать пример. Мы когда-то пообещали, что ничего не будем скрывать друг от друга. Так оно и должно быть. Плюс мы должны поговорить о наркотиках, о ее том состоянии ломки, о том, что я все знаю и видела. Я должна сказать, что не злюсь, но сержусь на то, что она не посвятила меня в свою зависимость раньше. Спустя первый месяц моей недееспособности Ния все же наносит свой удар. Кларк отвлекает обслуга из Небесного подкаста, что срочно нужно решить вопрос о какой-то обдолбавшейся новенькой, и она беззаботно оставляет меня одну в камере. Считаю, что девушка думала, что ненадолго оставит меня, так как я не остаюсь без нее. В камеру врывается Ния. Похоже, она выжидала или наблюдала так же, как и я. И, приставляя нож к моей шее, сказала: — Вот и твой конец, Командующая. Я бы разобралась с ней сейчас же, но тогда мой план накроется медным тазом, и Кларк... Это неоспоримый факт моего убийства этой твари. Вот что мне делать? Дождаться своей смерти и так наказать Королеву, электрошоком? Она все равно тут на пожизненном. Глупости! Для нее это не наказание. Ощущаю, как острие вонзается, и я стойко терплю это. Что мне делать? Неожиданно в камеру врывается Кларк и падает на колени. Нет, малышка моя, не унижайся... Сейчас я понимаю, что затянула со своей местью, слишком долго решалась, но я лишь хотела, чтобы все прошло тихо, без каких либо последствий, потому что не только подставлю себя, но и Кларк сделаю больно. Я подставлю брата и Октавию: он точно не оставит меня здесь одну. И какая потом жизнь доктору без мужа? Анья еще больше огорчится, и я не смогу защитить ее Птицу, как обещала, когда подруга покинет остров. Я в ответе за них всех. Поэтому еще мы с Дикобразом никогда не заводили много знакомых, не приближали никого к себе, не доверяя, так сказать. Мне хватало одной Оливии, Аньи, которую я не уберегла; он тоже не заводил друзей. Мы думали о будущем и какой крест нам когда-нибудь придется нести. А теперь никуда не деться, наша семья стала больше. — Прошу, не надо, Ния... Я сделаю все, что ты скажешь. Лучше я, убей меня, только не трогай ее... — Не смей, Кларк! Что ты такое говоришь??? Подумай обо мне, что я буду делать без тебя?! — Принцесса, ну вот ты опять у моих ног и со слезами, мольбой на глазах, — Мерзкая тварина! Я от тебя места сухого не оставлю! — Ты так ничего и не поняла. Все, что мне нужно было – это ты! Тогда бы не было всех этих смертей блондинок, маленькой девочки Мэди, Алли, электрошока Командующей. Если бы ты оставила мое кольцо на своем пальчике, никто бы никого не тронул. — Вот она я... Бери, только оставь ее, умоляю. Я буду твоей всегда. Только не причиняй ей боли больше никогда! — Нет, Кларк, пожалуйста... Внутри каждый мой орган обливается слезами, сердце кровоточит. И я понимаю, насколько сильно меня любит блондинка. Господи, пусть не любит меня так, лучше бы позаботилась о себе. Подняться с кресла я не могу... Как и говорила, слишком много близких людей вовлечены во все это. — Хорошо, — радостно отвечает эта мразота.* — Но это мое последнее предупреждение, Принцесса. Если еще хоть одна твоя выходка, и я убью Командующую, убью, твою мать, Анью, ее бешеную Птицу, нашего милосердного доктора. Я заставлю тебя страдать, и ты останешься на планете Земля совершенно одна! Сказать, что будет дальше? Ты начнешь принимать наркотики даже на воле. И все закончится передозировкой или суицидом, но это будет самая мучительная из твоих смертей, Принцесса. Я не могу подобрать слов, как ненавижу эту хуепу́талу.** — Больше никаких выходок. Я – твоя, делай, что хочешь... Клянусь, — сейчас я понимаю, что и у моей малышки нет другого выхода, но я не позволю притронуться к ней, сегодня все свершится. Спаркс убирает нож от моей шеи и подходит к Кларк. Я зажмуриваю глаза, только чтобы не видеть этого всего, иначе я сорвусь... Хотя давно нужно было воткнуть этот нож Нии в рот и заставить проглотить. — Сегодня после отбоя ты сама явишься в мою камеру. Поняла? — Да. НЕТ!!! — Не слышу? — Да-а! — Ну и славненько. Не заставляй меня ждать! Ния уходит, а моя малышка срывается ко мне и начинает рыдать на моей шее... Я тоже с ней плачу, мысленно нашептывая: Потерпи, моя Принцесса, и весь мир будет у твоих ног. Я говорю: мы не живем в сказках, мы не созданы для них... — Все будет хорошо, — моя девочка пытается меня успокоить, но сейчас даже у нее это не получается. Спросите, почему я не рассказала Кларк о своем скорейшем восстановлении? Потому что она, как и брат, отговорит меня, а если не получится, то приведет с собой целую артиллерию из нашей семьи. Весь день я провожу на нервах, и не потому, что волнуюсь перед местью, а боюсь, что Кларк пойдет... Если бы она легла спать, то следующим утром у нас было бы все хорошо. Время отбоя, и я даже начинаю дышать как эпилептик. Впервые мне страшно так сильно, причем даже не за свою жизнь. О ней я никогда не переживала. И Принцесса делает то, что я, кажется, предвидела... Она собирается к ней... НЕТ! Воет мое нутро, и я... Не смей совершать ошибку, Кларк! Я надеюсь, что блондинка услышит мой призыв, но все забываю, что она и в жизни меня не всегда слушала... Сейчас ей кажется, как и мне, что она спасает меня и всех... Как же все сложно в нашем мире... И как только Принцесса покидает нашу камеру, я в прямом смысле начинаю сходить с ума, готова разрушить эту камеру в пух и прах. Была бы моя воля, и всю эту гребаную колонию тварей и меркантильных сук. Кажется, я даже рву на себе волосы... Кларк так и не возвращается сегодня ночью в камеру, а я лишь узнаю обо всем с утра, когда Анья привозит меня к доктору. — Где Кларк?? Что с ней? — Она стабильна... — не успевает договорить шатенка, как я вскакиваю с инвалидного кресла и начинаю открывать каждую палату. — Следующая... — с тяжелым вздохом подсказывает Блейк, и я врываюсь, несусь к любимой, стягивая с нее одеяло. Октавия быстро подходит и накрывает Кларк обратно. — Прекрати, Лекса! Ты же можешь просто спросить. Не веди себя, как съехавшая крышей. А я сейчас именно такая. — Расскажи! — рычу, неосознанно обвиняя ее, да и всех, но в первую очередь себя. И от того, что больно мне, я готова всем принести такую же боль, если не хуже. — У нее мелкие надрезы по всему телу и несколько глубоких, которые пришлось ушивать, на груди и лобке... здесь останутся шрамы... — вздыхает Октавия, продолжая, но с осторожностью, похоже, понимая, что я сорвусь, как мой брат не смог. — И ее трахали чем-то большим во влагалище и анальное отверстие... Где-то там разошлись мои швы, наложенные несколько месяцев тому назад... Она потеряла много крови, и, думаю, что еще состояние шока не дает ей прийти в себя. — Ебаная шваль! — рычу, разворачиваюсь и отхожу от любимой, несусь к двери, но Октавия преграждает мне дорогу. — Остановись, Лекса! Что ты хочешь? Продлить себе срок и получить вновь электрошок?? А если не получится, то и покушение наказуемо в нашей стране! Честно? Заебали меня пугать. — Мне плевать! — выкрикиваю и практически отталкиваю девушку от себя, но она вцепляется в мою робу. — А вот Кларк не плевать! Если тебе все равно на меня, Линкольна, то подумай о Принцессе! Как ей прожить еще два года здесь без тебя? Думаешь, не найдутся заключенные, которые заменят Спаркс? Думаешь, Кларк не начнет вновь принимать наркотики или вообще не закончит свою жизнь суицидом? Ты в курсе же, что до тебя попытки были? Или ты думаешь, что и сейчас не нужна ей? А как я могу быть уверена, без тебя она даже не поднимется с этого стола. Так что умерь свой пыл и посвяти себя Принцессе, как она посвящает тебе себя месяц как уже. Я опускаю глаза в пол, и слезы капают на пол. Я слабая. — Что я могу для нее сделать? — Для начала аккуратно надень ей памперс, позже научу тебя обрабатывать швы в ее промежности. И вот так продолжалось целую неделю. Теперь я подмывала любимую, меняла ей памперсы и обрабатывала все раны. Октавия же приврала Анье, что мне не хватает одной капельницы в день, и меня нужно привозить в медблок три раза в день. Я и Нии ничего не смогла сделать, ибо со мной в камере ночевали подруга и Птица, а, зная Нельсон, и что у нее чуткий сон, я не могла даже повернуться на другой бок, ибо скрипучая кровать раскрыла бы меня.