За неделю до освобождения Кларк.
Понедельник.
Когда у меня появилась свободная минута от каста и Кларк (она занята своим подкастом), я захожу в камеру Аньи. Мы отдалились друг от друга за это время, словно на свободе: у каждого своя семья и работа. — Какие люди! — усмехается шатенка. — И без охраны. — Ты же знаешь, что я в ней никогда не нуждалась, — вторю ей таким же тоном. — Это был сарказм, Лекс. — Это я понимаю, просто не узнаю свою подругу, — Анья хмурится, меняясь в настроении. — И с чего такие выводы? — Не важно. Поговори со мной. Ты переживаешь за Птицу? — да, Нельсон осталось до свободы две недели. — Я позабочусь о ней, ни один волос с нее не упадет. Больше скажу, никто не посмеет до нее дотронуться. Я же обещала. — Я знаю, и спасибо, — вздыхает Анья, но я перебиваю ее. — Тогда что? Год? Мы переживем его, но зато потом будем рядом с ними до конца своих дней, — пытаюсь успокоить шатенку. Мне тоже грустно: остаться без Кларк, без Нельсон, но что поделать? Мы ничего все равно изменить не сможем. — Я переживаю за тебя, Лекс. Теперь хмурюсь я, не понимая. — Что? — конечно, слова подруги меня пугают. Я знаю, что на подсознательном уровне Анья относится ко мне, как к дочери, а не как к подруге, так же, как и Октавия к Принцессе. — Лекса, я не хотела тебе этого говорить... — Говори! — рычу, взрываясь моментально. — Хорошо... Кларк... — мое сердце начинает тарабанить в грудную клетку. Что могло еще случиться, где я опять не доглядела? Да, моя малышка часто попадает в неприятности, но неужели я их все не искоренила? Неужели рядом со мной она до сих пор не в безопасности??? — Ты думаешь, что у нее это не подростковые гормоны? Что она искренне тебя любит? Морщусь от слов подруги, словно она предатель или мой враг. — Я не хочу ничего слышать об этом! Как такая близкая мне, как Анья, могла о таком подумать? — А знаешь, почему? Потому что мои слова могут оказаться правдой, да, Лекса? — НЕТ! — схожу с ума и бью кулаком по столу. — Прекрати! Иначе мы поругаемся, и я разукрашу тебя! Пулей вылетаю из камеры подруги и натыкаюсь на Принцессу. Я не хочу сейчас никого видеть, ибо точно кого-нибудь убью или накричу на мою малышку. Это удар ниже пояса. От кого? От моей лучшей подруги, от моей семьи! Ухожу в тренажерный зал, там и провожу большую часть времени своего дня. Успокаиваюсь, конечно же, размышляя о том, почему Нельсон заговорила об этом. Господи, да она не могла со мной так поступить! Ее всегда беспокоило мое счастье, мое благо, что могло поменяться? Я заботилась о ней, а она обо мне. Это еще со школы пошло, хоть она и была на несколько классов старше меня. Она не могла меня предать, не смотря, кто бы в это не был замешан. После обеда я задумываюсь о Кларк. Конечно, эти сомнения были во мне с самого начала, но потом я их заглушила и глушила все время. И я даже обвинить ее не смогу, если дело в подростковом максимализме. Никто не виноват в том, что мы прошли его на свободе, а ей волей судьбы приходится сталкиваться с ним здесь. В такой период нам кажется, что мы любим, но это не так на самом деле. Сегодня я сплю с Кларк, но дело до близости так и не доходит, ибо осадок все же присутствует во мне. Я прерываю Принцессу и тащу ее в душ, а после она сама вырубается быстрее меня.Вторник.
После завтрака появляюсь вновь на пороге камеры своей, думаю, в скором времени ЭКС-подруги.* Замечая меня, Анья обращается к Птице. — Рей, сходи прогуляйся... — младшая шатенка все понимает и без слов оставляет нас одних. Наверное, мой вид этому способствует, да и я не спала всю ночь. — Зачем ты здесь, Лекса? — Я уже не могу просто так прийти к тебе? — Можешь, но после вчерашнего я подумала, что это будет не так скоро. Что ты хочешь сейчас? Я понимаю, сейчас я для тебя враг номер один, но пойми, что я всегда заботилась о тебе, и сейчас это не исключение, — спокойно сообщает она мне. — Заботишься?! — а я злюсь. — Ты разбиваешь мне сердце, разбиваешь меня и нашу дружбу! — Да, забочусь. Если бы ты успокоилась, то поняла меня. И лучше я укажу тебе на ошибки, чем это будет в сто крат болезненнее потом. — Ты говоришь чушь! — рычу. — Какой потом?? Анья встает со стула и подходит ко мне, пытаясь взять меня за руку, но я отдергиваю свою. — Хорошо. Сядь и спокойно выслушай меня, а потом уже решишь, сломать мне нос или все же помилуешь. — Ты не понимаешь, о чем говоришь! Наша любовь сильная, она прошла столько преград! — грозно выкрикиваю, но направляюсь к стулу. — Думаю, ты так же думала об Оливии, ибо никогда бы не заимела ребенка от той, в ком не была уверена, — осаждает меня Анья, и я понимаю, что в чем-то она права. — Это другое. — Просто выслушай, Лекс, больше ни о чем не прошу. Прикрываю глаза на секунду, но киваю головой, одобрительно разрешая. — Помнишь, как-то раз ты сама пришла ко мне с такими же сомнениями, что Кларк видит в тебе героя, что, возможно, поэтому ей кажется, что она любит. Что изменилось с того времени? Что она выхаживала тебя? Так если бы на твоем месте этим героем была я, Птичка или Октавия, думаешь, у нее не зародилось бы такое же чувство к нам? Конечно, винить мы ее не можем ни в чем, но это так. Я не хочу, чтобы ты весь год строила планы, теплила в себе надежду, что выйдешь, что у тебя будет семья. Неужели ты так и не научилась на своих ошибках? Кто, как не мы с тобой, должны были понять это? Джинни и Оливия, мы уже это проходили, Лекса. И чем все это закончилось? Они еще малы для такой любви. Шатенка права, но и не права. — Кларк не такая! — возражаю. — А с твоей Принцессой вообще отдельный разговор. Подумай сама, что она видела в этой жизни? Какую любовь? Какой другой секс с любимым мальчиком, к примеру? Возможно, она даже не лесби, а ты делаешь ее таковой, заставляешь поверить в это. Мое лицо искажается в гримасе боли. — Лекс, я понимаю, что это тяжело, но об этом должны мы позаботиться, мы старше их намного. — Ты тоже так думаешь о своей Птице? — Нет. У нее были отношения вне этих стен, да и было время в колонии, когда я бросала ее. — И что? — Время расставило все по своим местам. — Ты проверяла ее? — морщусь от беспощадного поступка подруги. — Да, и мне очень стыдно, но теперь я уверена в силе наших чувств. — Это бесчеловечно... — Да, но что плохого в том, что я обезопасила себя от той боли во второй раз? Я тоже человек, Лекса, ранимый и переживающий за всех и вся. Почему только я должна страдать? — Нельсон вздыхает. — А сейчас я переживаю за тебя. Я всего лишь напросто хочу, чтобы за год ты смирилась с потерей, а затем вышла и продолжила жить. Иначе, когда покинешь это место, еще потеряешь один год на восстановление себя. Мои глаза заволокла пелена от стоящих в них слез, но я ощутила родные объятия подруги. — Я знаю, — шепчет она. — Но сейчас так я оберегаю тебя. Ты тоже не должна все время страдать и переживать горе. — А Кларк? — всхлипываю бесшумно. — Кларк? Если любит, то простит все и поймет. — Такое невозможно простить... — Да? А как же Птичка простила меня? И больше тебе скажу: она забыла об этом. — Ань, что мне делать? — срываюсь в глубокое, но тихое рыдание. — Объяснить все Кларк? — Ни в коем случае! — шатенка отходит от меня, начиная заваривать чай с ромашкой. — Так она будет держаться за это весь год. Нужно просто отпустить... Сделать это как можно реальнее. — Отпустить? — Да, иначе пройдет несколько лет, и только когда Кларк поймет, что это не любовь, уйдет от тебя. Не дай Бог, у вас будут уже дети. Она уйдет с ними... Какую судьбу вы пророчите своему ребенку?? Когда родители разводятся, такие дети становятся стабильно неуравновешенными. Зачем ломать детскую психику, если можно предусмотреть все заранее? Тогда было бы намного больше счастливых браков. — Как это сделать, Ань?.. — с отчаянием спрашиваю. — А как ты думаешь? Я смахиваю слезы с глаз. Господи, как больно... — Я поняла, — беру бокал и начинаю пить чай. Мне нужно успокоиться. — Я надеялась на то. — Ань, почему ты позволила мне полюбить ее, если знала все с самого начала? — Лекс, ты полюбила без меня и без моего ведома. — Хорошо, но ты не остановила меня, а, наоборот, подтолкнула. Почему? — помню, как я в то время тоже спрашивала совета подруги. — Тебя бомбило, Лекса, тогда. И бомбило бы до сих пор. Я не нашла другого выхода, как Принцесса, ибо ты наделала много бы глупостей из-за Оливии. — Ты бесчеловечна! — Кому-то надо. И ради счастья своей семьи я способна и на убийство, — заключает Нельсон. И теперь-то до меня доходит, что подруга такая же, как и я. Мы вместе оберегаем нашу семью. Как только сегодня Кларк засыпает в моих объятиях, перекладываюсь на кровать блондинки и стараюсь забыться сном. Я не спала прошлую ночь, поэтому у меня быстро это получается, но в середине ночи просыпаюсь и мучаюсь в своих решениях...Среда.
POV Кларк.
Я замечаю холодность в наших отношениях с Лексой последние два дня. Она не отталкивает, но не обнимает, не целует сама. Я что, ей надоела?.. Откидываю плохие мысли: у нас такого быть не может, мы же созданы друг для друга! Хотя утром в среду совсем пугаюсь... Просыпаюсь раньше сирены от холода. Или даже во сне я начала чувствовать ее отсутствие? Брюнетка спала на другой кровати. Почему? Неужели я захрапела? Или, что еще хуже, распускала руки во сне? В плане, что могла ее ударить случайно... Я не знаю. Кутаюсь в розовый плед, подаренный ею, с головой. Это все кажется таким бредом, но знаю, что, когда человек уходит спать на «диван», значит, ему некомфортно спать с тобой. С чего бы это, если все было хорошо? За своими размышлениями проваливаюсь в сон и просыпаюсь тогда, когда звучит первая сирена. Любимой уже нет на своем месте, и это не может не расстроить. Нет, конечно, я знаю, где она, – в душе. Но мы посещаем его вместе утром и вечером целый год после того, как я привыкла ее намывать в период псевдонедееспособности. Почему сегодня она не разбудила меня? Хочу узнать, когда она вернется. По утрам у нас есть время на кофе или чай. Но, когда возвращается и убирает свои мыльные принадлежности, она сразу уходит, а я быстро иду следом, хватая ее за руку. Лекса смотрит на меня, как мне кажется, как на совершенно чужого человека... — Ты куда? — выдавливаю из себя вопрос. Раньше она сама сообщала, куда уходит... — У меня есть дела с утра, — отвечает Командующая, именно она. И от неожиданности я выпускаю ее запястье из рук. Лекса никогда не была со мной наедине Командующей, точнее, такой же, как и со своей обслугой. Это одновременно пугает и расстраивает. Она же простила меня за наркотики, в чем я еще повинна перед ней?? Пальцами убираю с глаз накатывающиеся слезы и думаю, что во всем разберусь вечером, и потом у нас будет примирительный секс. Я выпрошу у нее свое прощение, и все будет хорошо. Успокаиваю себя. Зачем отчаиваться раньше времени? Ведь можно для начала поговорить. Вдруг мы недопоняли друг друга? После отбоя жду ее в нашей камере, так как до него она так в ней и не появилась... Как только брюнетка входит, я несусь в ее объятия, прижимая к себе. — Лекса, я так скучала! — радостно обнимаю, ведь, по сути, это правда: я всегда скучаю по ней, а тут мы целый день не виделись. За приемами пищи – я это не считаю, там мы на виду у всех и не можем даже за руки взяться. Да, Анья и Рей могут, а для Командующей не характерно проявление таких эмоций. Моя любовь не только не обнимает меня в ответ, но еще и отталкивает. — Перестань, — пытаюсь не обращать внимание на ее грозный голос, да и вообще на все. Нужно загладить вину за свою любвеобильность... — Извини... я, наверное, уже надоела тебе своими объятиями, — как можно естественней пытаюсь улыбнуться, отгоняя от себя страх всеми возможными способами. Лекса проходит внутрь камеры, поворачиваясь ко мне спиной, и начинает лазить в своей тумбочке. — Не в этом дело. Нам нужно расстаться. Словно потолок обрушивается, и мелкие плиточные панели, известка сыпятся мне на голову. Я пребываю в шоке, совсем забываю, как дышать, а тем более двигаться. — Это все потому, что мы в колонии? — другой причины найти не могу. — Нет. Я просто тебя не люблю. Теперь потолок весь разом обрушивается на меня, и мое тело как будто бы прошибает молнией. — Что ты сказала?.. — переспрашиваю. Нет, я не строю из себя дурочку. Может, я просто ослышалась?.. — Между нами все кончено! — злобно рычит Командующая на мою тупость.Конец POV Кларк.
POV Лекса.
Выдавливаю из себя эти слова, ибо не хочу говорить их своей любимой девочке... Прости, малышка... Забираю свои вещи, покидая камеру.Конец POV Лекса.
POV Кларк.
Не знаю, сколько я простояла на одном месте и не помню, как добралась до своей постели, но я уже сижу на ней в то время, когда в помещение входит Рейвен и Индра. — Вот этот, забирай, — отдает приказ подруга, и чернокожая, сворачивая матрас моей любимой, уносит его. На кровать Лексы приземляется матрас Рейес. Сейчас я не спрашиваю подругу, зачем и почему, а сразу начинаю рассказывать ей все, что случилось. Мне нужно выговориться, а то не знаю, что случится потом... Даже слез нет... Нахожусь в каком-то странно-печальном ступоре. — Лекса порвала с тобой? — озадаченно удивляется шатенка. — Почему она так поступила? Пожимаю плечами. — Не знаю... — я, правда, не могу понять и поверить, почему она разлюбила меня и так быстро. А может, медленно? Просто я не замечала ничего или не хотела замечать? Рей вздыхает. — Думаю, Лекса просто была в плохом настроении и сказала так сгоряча, не подумав, — пытается успокоить меня Рейвен. — Не расстраивайся, Кларк, вы же друг друга очень любите! Я поглядываю на подругу. Может, она права? И любимая просто устала? Это же более трехсот человек! Управлять кастом изо дня в день, а не обычным подкастом, в котором двадцать человек, очень сложно. Точнее, я хочу, чтобы слова шатенки были правдой, но что-то внутри меня не дает ей поверить для конца, ибо я до сих пор никого не слушаю, кроме мамы и Лексы... — А может, она сказала так ради твоего блага? — гадает Рейес, и я вижу, как она за меня переживает. — Что ты имеешь ввиду? — очень тихо переспрашиваю ее. Сейчас у меня такое состояние, что сил ни на что нет. Разом у меня забрали всю энергетику жизни. — Ты скоро выходишь на свободу, — начинает объяснять мне подруга свою теорию вероятности. — Она не хочет тебя обременять, быть обузой... и поэтому порвала с тобой. Радостнее на разрывающемся от теории Рейвен сердце не становится, но и это может быть правдой. Вот если бы брюнетка сама озвучила причину, было бы намного проще, и я приложила бы все усилия, чтобы исправить все свои ошибки. — А вообще, не принимай это близко к сердцу, Кларк, — в конечном итоге заключает моя старая соседка по камере, которая вновь стала нынешней, — Лекса остынет, поймет, какую ошибку совершила, и у вас все будет хорошо! — Да... — тихо отвечаю и чувствую, что слезы все-таки рвутся наружу, но я все же улыбаюсь Рей. — Спасибо. На этой ноте и заканчивается мой день, но начинается ночь. Длинная, безжалостная и бессонная ночь в холодной и одинокой постели... К часам трем ночи я понимаю, что меня не спасают даже два одеяла от холода. Правда, холод, может, был в моей душе? Не важно. Я поднимаюсь, вспоминая сразу о подаренных на мой день рождения шерстяных носках и пижаме. Облачаюсь во все, но это не особо спасает, хотя я уже не дрожу. Странно все это... От тебя уходит человек, и у тебя словно забирают сердце и тепло. Ты больше не способен воспроизводить или вырабатывать тепло, не говоря уже о жаре. Ты больше не способен согреть ни себя, ни кого-то другого. Как люди потом живут, после того, как расстались с любовью всей своей жизни? Как встречают новую любовь? Ведь это невозможно, у тебя уже все забрали. Тебе больше нечем любить, нечем согреть. Какая страсть может вспыхнуть в ледяном теле, подобном айсбергу? Как по мне, я ощущаю, что мое тело остывает, его температура падает с каждой минутой, проведенной вдали от брюнетки. Разве она не чувствует того же самого? А если бы чувствовала, то пришла ко мне?? Это я пыталась поверить или заставить себя поверить в правдивость слов подруги. Так или иначе, я больше не способна на высокие чувства к кому-то другому. Либо Лекса, либо никто.