Когда щекочешь Будду

Тридцать евро за такси Леви заплатил сам. Стоило Эрвину полезть в карман за бумажником, как тот враждебно зыркнул на него и один раз — слева направо — мотнул головой, отвернулся. Мимо них рассеянной и нестройной вереницей начали проноситься первые дома города. Затем, сразу после дамбы, показался Старый Мост, кишащий китайскими туристами и злыми аборигенами на велосипедах. Когда они проезжали мимо студенческой столовой, Леви негромко сказал: — Ты знал, что в позднем средневековье это был сначала оружейный склад, а потом конюшня? — Нет, не знал. Познания Леви в истории и буддизме наталкивали Эрвина на мысль, что все это неспроста. Как ни крути, а Леви и его прошлое были покрыты завесой тайны, и Эрвин, несмотря на то, что и часа не прошло, как они трахались, так и не мог ничего выяснить. — Не будешь заходить домой? — спросил Леви, когда они уже подходили к ресторану. — Нет, зачем? Форма все равно в ящике в подвале. — А-а, понял. — А вы чего, вместе приехали? — спросил Эрен, когда они вошли внутрь. Зал был уже наполовину полным. — Кстати, ты отлично выглядишь. Словно и не болел. — Да. Вместе. — О, — Эрен остановился и с легким прищуром оглядел их обоих. Из-за его спины выплыл Майк. По одному выражению его лица становилось понятно, что он ненавидит всех и вся и мечтает съебать от «Святого Мартина» как минимум на несколько световых лет. — Мы вас отвлекли? Чем занимались? — Ебались, блядь, — абсолютно ровно ответил Леви и, стягивая на ходу куртку, зашагал в сторону кухни. — Если бы не Закклай, мы бы пошли на пятый заход. — Ты шутишь? — озадаченно спросил Эрен. Уголки его губ были слегка приподняты, словно он в любой момент готовился разразиться смехом на эту «шутку». — Приготовь мне «Эрл Грей», Майк, — бросил через плечо Леви, скрываясь за дверью. Одна створка еще несколько раз мотнулась туда и обратно, подобно маятнику, прежде чем окончательно закрыться. Они остались втроем. Эрвин слышал шум, голоса, детскую возню за соседним столиком и то, как звенели и стукались друг о друга приборы. А еще чувствовал, что справа на него удивленно смотрит Эрен, а слева Майк. Удара, ну, или как минимум недоброго пыхтения он ожидал исключительно с левой стороны. — Он же шутит? Черт, никогда не понимаю, когда он говорит серьезно, а когда прикалывается, — заметил Эрен. — Конечно шутит, — как можно более безразлично сказал Эрвин и для пущей убедительности добавил: — Мы встретились на остановке. — Разве ты не в этом доме живешь? — Ходил в магазин. — Сегодня воскресенье, Эрвин, — Эрен совершенно не помогал. Может, даже наоборот — мстил за что-то. Иначе как объяснить это его намерение непременно вывести Эрвина на чистую воду? С левой стороны послышался скрежет зубов. Эрвин отлично знал этот звук, потому что его отец скрежетал зубами во сне. — Я был на вокзале. Дома тосты закончились, — нашелся он. Жар, зародившийся где-то в груди, ударил в лицо. Он понял, что краснеет. — Точно. Там же «Россман». Ну, ясно, — Эрен запустил пальцы в волосы и пропустил через них несколько прядей, а потом улыбнулся и лукаво закончил: — Если вы все-таки трахнетесь, скажи мне потом одно: Леви в постели двинутый или совсем двинутый? «Совсем», — промелькнуло в мыслях, и Эрвин, не теряя времени и не давая скомпрометировать себе еще больше, быстрым шагом пошел в подвал. Там находилась раздевалка. В голове просто не укладывалось, что Леви так спокойно обнародовал то, что они занимались сексом. Чертов вуайерист. Возможно, замечанием про пятый заход он как раз-таки попытался придать этой информации абсурдный характер и тем самым дискредитировать ее в глазах окружающих. Впрочем, Эрвин отчего-то не сомневался, что Леви, если бы захотел, смог бы выебать его и все пять раз. В любом случае, как верно подметил Эрен, с Леви ты никогда не знаешь наверняка, шутит он или говорит всерьез. Может, даже вся та история с Буддой — очередной фарс. Эрвин переоделся и, тяжело вздохнув, поднялся наверх. Задница болела, да и в принципе передвигаться было чрезвычайно лениво. С каким удовольствием он бы остался у Леви дома еще ненадолго… а лучше вообще до завтрашнего утра. — Отнеси своему ебарю чай, Эрвин, — холодно сказал Майк, ставя чашку на металлическую поверхность барной стойки. Ни от кого бы не укрылось, что в каждом дерганном движении Майка сквозит ярость, обида, негодование. — Он не мой ебарь. Следи за языком, — отозвался Эрвин и, пройдя мимо Майка, встал у кофемашины. Эспрессо — нет, даже двойной эспрессо — сейчас был не прихотью, а жизненно важной необходимостью. — Вы же ебались, — процедил Майк, — значит, ебарь. Что тут такого? — У тебя с этим какая-то проблема, я не пойму? Откуда столько запала? Расслабься. — Завали, — Майк ударил раскрытой ладонью по той же барной стойке. Чай всколыхнулся и его поверхность закачалась. — С чего бы? — Эрвин чувствовал, как струна ненависти и непонимания по отношению к Майку, все время дрожащая внутри него, туго натянулась. — Потому что мы на работе, и это никому не интересно. — Никому, кроме тебя, походу. — Ни-ко-му, — по слогам повторил Майк. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но тут на пороге появился запыхавшийся Закклай. — Чего стоим? Нечем заняться? — скороговоркой произнес он и принялся сканировать глазами книгу резервов. — Плохие новости: еще один стол на десять человек. Сможем впихнуть? Майк, последний раз тяжело посмотрев Эрвину в глаза, как будто предупреждая о чем-то, наконец повернулся к шефу: — Если только в суши-бар по соседству. — Не до шуток, Майк. — Понял. Можно сдвинуть двадцатый и двадцать третий вместе и… — Эй, — в окошке раздачи показалась сердитая физиономия Леви, — я бы уже успел слетать на Шри-Ланку, сам собрать чайные листья, вернуться и заварить себе ебаный «Эрл Грей». Чего так долго? — Прости, вот, держи, — Эрвин подал кружку Леви и, нагнувшись, заглянул на кухню. За спиной Леви мельтешили Фабриццио, Здравко, Джузеппе и Антонио. Все шипело, булькало и гремело. Эрвину нравилась атмосфера, царившая там. Беглый взгляд в иллюминатор во время смены был сродни погружению в иной мир. Не менее хаотичный и напряженный, но более удивительный и слаженный. Леви отлично вымуштровал своих людей, и те понимали его буквально с полуслова и полувзгляда. Хотя полуматов, скорее всего, было больше. — Эрвин, алло! — Закклай кричал почти в самое ухо. До носа сразу донесся сладковатый запах пота и съеденного недавно лука. Эрвин поморщился и отпрянул. — Вот ключ, твоя территория — справа на террасе. Все, вперед. Вечер прошел как в тумане. Улыбаясь, Эрвин обслуживал гостей, советуя только одно блюдо — ризотто с морепродуктами, — подливал вина тем, у кого на столе в кулере стояла бутылка, спрашивал всех по несколько раз, не пора ли подать им эспрессо или десертную карту. Перед внутренним взором тем временем стояла совсем другая картина — Леви. Эрвин не мог дождаться, чтобы снова остаться с ним наедине, взять его лицо в свои ладони и горячо поцеловать. О Майке он и думать забыл до момента, когда тот сорвался на него под самый конец смены. — Какого хуя ты не убираешь бокалы с подноса? — Майк орал. Негромко, но орал. Его губы четко, выразительно чеканили каждое слово, пока голос едва заметно дрожал от злости. Эрвина так и подмывало сказать что-то панибратски-снисходительное, вроде «Майк, возьми себя в руки». — Бар — это твоя работа, — уже второй раз процитировал Эрвин слова Майка. — Поговорим? — Майк махнул рукой в сторону кухни. — Отличная идея. — Если собираетесь курить, то только на заднем дворе, — крикнул им вслед Закклай. — Чтобы я никого не видел перед рестораном. И побыстрее. Тут этих бокалов еще… Дерьмо… Они молча, ни на кого не глядя, прошли через кухню. Эрвин чувствовал — время пришло. Он зол, Майк, очевидно, тоже — и теперь им просто необходимо расставить все точки над и. Словами или даже дракой. Так делают взрослые самодостаточные люди. Выясняют друг с другом отношения. Эрвина одолевало раздражение, и он готов был врезать Майку в любой момент, но одновременно с этим его разбирало любопытство — что же кроется за всеми этими пустыми претензиями Майка к нему? Где сердцевина этого яблока раздора? Что-то подсказывало Эрвину, что он услышит имя Леви. — Сколько ты еще собираешься цепляться ко мне? — спросил Эрвин, как только они вышли из кухни в темноту подступающей ночи. Из-за бамбукового забора, которым дворик был отделен от террасы, долетал жужжащий гул голосов. Там еще оставалась большая группа уже порядочно пьяных гостей. Один из них как раз громко оповестил всех, что «идет срать». Послышались всплески смеха. — Ты встречаешься с Леви? — серьезно спросил Майк. — Тебе какое до этого дело? — Просто ответь. — Нет, — Эрвин пожал плечами. Они с Леви трахались, гуляли по Неккаргемюнду, пили розовое вино, спали в одной постели, но никак не встречались. И вряд ли когда-нибудь будут. К сожалению Эрвина. — Ясно, — Майк пригладил усы и отвел взгляд. — Чтоб ты знал, Леви та еще шлюха. — Что? — Если его припрет, он готов будет трахнуть даже дерево. — На что ты намекаешь? — Эрвину не нравился этот наговор на Леви за его спиной. — У тебя зуб на Леви, или что? Зачем ты мне все это говоришь? — Мне вот тоже интересно, — из-за угла показался сам Леви. Он открыл дверь кухни абсолютно бесшумно и теперь стоял перед Майком, уперев руки в бока и глядя на того снизу вверх. — Давай, расскажи мне, Майк, какая я шлюха. — Сам не знаешь? — Майк явно почувствовал себя неуютно. Двое против одного. Его окружили — потребовали ответов. Он оскалился и сделал шаг назад. — Тогда в декабре. — Не представляю. — Когда ты чуть не изнасиловал меня в «Пи11». — Что? — глаза Леви округлились. Если он играл непонимание, то это заслуживало как минимум «Оскара». Эрвин сомневался, что Леви был хорошим актером. — Только не надо снова изображать, что ничего не помнишь. Мы накидались, пошли в «Пи11», заказали «Джин-тоник», и ты умолял меня немедленно взять такси и поехать ко мне, чтобы потрахаться. — И что? — Что? — Что дальше, блядь? — Ты заснул в такси, а когда проснулся, то о-как-вовремя-не вовремя-я-ничего-не-помню. — Я, — Леви коротко рассмеялся, и это подействовало на Майка как красная тряпка на быка. Он сжал кулаки и побагровел. Вся его поза вмиг стала какой-то воинственной. — Я… думал, что мне это приснилось. — Нихуя! — Майк снова почти кричал. — Твой самый охуительный наеб за все время нашего знакомства. Доволен? — Жаль, что так вышло, конечно. Эрвин окаменел — Леви при нем жалеет, что тогда не потрахался с Майком? «Жаль, что так вышло». Серьезно? — Ты мог бы напомнить мне об этом, и мы бы поговорили. В чем твоя проблема? Грустно, что мы не поебались? Ну, ничего, можем устроить тройничок, никто же не против? — Леви, опьяненный своим несуразным весельем, оглядел Эрвина и Майка. На его лице застыла та идиотская улыбка, которая, Эрвин знал, ясно сигнализировала об одном — Леви несет. — Против, — просто сказал Эрвин. — Зря. Мне кажется, могло бы весело получиться. Интересно, какая была бы раскладка? Ты под кем себя видишь, Майк? Чисто теоретический вопрос. — Леви, — прошипел Майк, — ты нарываешься. — На что? Я вот представляю, как вы оба сосетесь, а затем прыгаете на мой член по очереди, — Майк разъяренно задышал. — Да все, все. Раз вы такие душные. В любом случае теперь-то мы все выяснили. Я правда ничего не помнил и постфактум извиняюсь, что испортил тебе планы на ту ночь. Что ж, бывает. Как будто ты никогда не напивался до беспамятства. Мне, кстати, было супер хреново на следующий день. — То есть, все это для тебя ничего не значит? — неуверенно начал Майк. — А что это может значить? — Леви недоверчиво поднял одну бровь и приоткрыл рот, словно его сразила неожиданная идея: — Только не говори, что… — Не говорю, — опередил его мысль Майк. — Просто ты конченый мудак, каких поискать. Я все сказал. А теперь благословляю вас, дети мои. Ебитесь и дайте ебаться другим. Дай пройти. Майк, расстроенный и рассерженный, оттолкнул Леви и вошел на кухню, чуть не сбив с ног Фабриццио. Эрвин покинул дворик следом за ним. По его венам текла не кровь, а разочарование. Майк с грохотом распахнул дверь и размашистыми шагами вышел в зал. — Где тебя носило? — накинулся на него Закклай, загружающий посудомоечную машину. Эрен тоже застыл на месте с тряпкой в руке. — Я ухожу, — односложно сказал Майк и вытащил ключи из выдвижного ящика. — Что? — взвизгнул Закклай. — Куда? — Туда, где в договоре нет неоплачиваемых сверхурочных. — Как это понимать? — Ебитесь и дайте ебаться другим, — громогласно сказал Майк, как если бы был приходским пастором и заканчивал свою проповедь вот таким вот жизнеутверждающим наставлением. Гости, сидевшие близко к барной стойке, любопытно обернулись на них — один пожилой мужчина даже промахнулся вилкой, на которую были нанизаны пенне, мимо рта. Одна макаронина упала ему на брюки. Майк встретил их взгляды и доверительно сообщил: — Кстати, тот суп, который вы ели в качестве закуски, быстрого приготовления. А повар, который заправляет кухней, ебет весь персонал в задницу. Его, — он указал на Закклая, — в первую очередь. Приятного аппетита. Стеклянная дверь, отбросив на пол блики барных ламп, тихо притворилась. Эрвин, стоявший недалеко от кухни, зажмурился — со всех сторон его стиснула и взяла в свой плен звенящая тишина. Он мог бы вытянуть руки и потрогать ее, разогнать, как дым. Однако не представлял, что теперь вообще можно пошевелиться. Все оцепенело. Только несчастные колонки продолжали существовать где-то вне этого пространства и распевали жизнерадостным, бодрым голосом Аль Бано: «Феличита, феличита, куанто ми пьяче феличита-а-а-а…» Первым сдался Закклай. Он разразился хохотом и заставил сгинуть одолевший всех ступор: — Ох уж этот Майк. Вечно ему что-то в голову как взбредет. Я давно твержу ему взять выходной, — он говорил это одновременно и на публику, и, словно бы по секрету, Эрену. Выглядел этот театр одного актера совершенно нелепо. — Берн-аут — это не шутки, да, — поддакнул Эрен и, положив тряпку, устремился к выходу. Вестимо, догонять Майка. По дороге он притормозил около стола с гостями и, улыбаясь, выдал: — Суп не быстрого приготовления, даже не думайте. У меня вообще аллергия на полуфабрикаты, а этот суп я ем перед каждой сменой. Сегодня лично видел, как наш повар его готовил. Вкусно же было? Гости были потрясены до глубины души: выпучивали глаза, открывали рты, как рыбы. Макаронина так и осталась лежать на брюках пожилого господина. Эрвин уже представил, как сегодня вечером в «Трипадвизоре» появится несколько отрицательных отзывов на ресторан «Святой Мартин». — Чего это все застыли? — из окошка высунулся Леви. Закклай медленно повернул голову — фальшивая улыбка, с которой он говорил с Эреном, постепенно сползла с его лица, — и нагнулся к окошку. — Вы что, все с ума посходили? — рявкнул он Леви в лицо. Эрвин потер большим и указательным пальцами переносицу и резко осознал, как сильно вымотался. Он открыл посудомоечную машину, переждал, пока выветрятся жар и пар, и вытащил корзину с вымытыми бокалами. Это был невероятно сумасшедший день. Будь его воля, он бы последовал примеру Майка и тоже бы просто ушел. Домой. Спать и осмысливать. Однако бросить Эрена одного было бы некрасиво и непрофессионально. Так что Эрвин решил, что следующая неделя будет для него последней. Пора было рассылать резюме и возвращаться к реальности, от которой он так долго и ловко убегал. И Леви был тут вовсе не при чем. Совсем.