Когда щекочешь Будду

Леви не проснулся ни тогда, когда Эрвин шумно искал свои джинсы среди наваленной в шкафу груды одежды, ни тогда, когда принялся возиться на кухне с завтраком. Он даже успел сгонять через дорогу до ближайшей булочной и купить свежие булочки и два еще теплых хрустящих круассана. Чайник закипел десять минут назад, стол был накрыт, в чашке, приготовленной для Леви, уже лежал заварочный пакетик «Эрл Грея». Эрвин сидел за столом, неторопливо прихлебывал свой кофе, смотрел на залитую солнцем улицу, людей, столпившихся на остановке, и наслаждался этим утром. — Не припомню, когда так спал в последний раз, — на кухне показался Леви. На нем была только футболка Эрвина, доходившая ему до середины бедер, и — Эрвин надеялся на это — боксеры. — Как — так? — Так хорошо… Доброе утро, — рука Леви на мгновение задержалась на запястье Эрвина в своего рода тактильном приветствии. — Доброе утро. Я поставлю чайник. Думаю, он уже подостыл. — Сиди давай. Че подорвался? — Леви подошел к кухонному гарнитуру и сам включил чайник. Послышался ровный шипящий звук. Эрвин исподтишка разглядывал Леви — тому определенно шел оверсайз. Может, и вправду стоило одолжить ему парочку своих футболок? От мысли, что Леви будет буднично и по-хозяйски расхаживать в них у себя дома, по телу сверху вниз прокатилась волна томительного жара. — Вот это сервис, — сказал Леви, глядя на круассаны. — Сам делал? — Сам купил. — Это уже что-то. Леви плеснул себе в кружку кипятка — пар тут же взвился в воздух, — и они сели завтракать. Эрвин разрезал булочку и намазал ее толстым слоем сливочного сыра. Сверху — ветчина, а затем сыр. Леви с легкой улыбкой посматривал в его сторону, но ничего не говорил. Только жевал свой круассан, отламывая от него по небольшому кусочку. Это было приятное молчание. — Ты сегодня работаешь? — Разумеется. — Блядство. Закклаю нужно немедленно найти персонал и перестать дрючить вас с Эреном. Тот скоро вообще ночевать будет в подсобке. — А ты? Тебя не напрягает такой объем работы? Ты же тоже в «Святом Мартине» каждый гребаный день. — Пока мне нужны деньги, я готов работать по пятнадцать часов в сутки. — Все еще Гонконг? — «Все еще Элис». — Что? — Эрвин резко застыл с поднесенной ко рту булочкой. Ветчина сорвалась и шлепнулась обратно на тарелку. — «Все еще Элис». Так называется фильм с Джулианной Мур. Нет такого фильма «Все еще Гонконг». — Это очень смешно, — нет, ему, конечно же, было не смешно. Пристроив ветчину обратно на свой бутерброд, Эрвин продолжил: — Ты вчера сказал, что твой отец пропал без вести, а потом, что он уехал в Гонконг. Я не совсем понимаю. — Мы действительно должны разговаривать об этом? — спросил Леви, уныло отведя взгляд. От этого «мы» у Эрвина потеплело в груди. — Аксель Штайн был бы тобой очень доволен. — Вы что, сговорились? — Рассказывай, — мягко попросил Эрвин. — Отец уехал в Гонконг и там пропал без вести. Мы с матерью больше никогда и ничего о нем не слышали. Та-дам. Вот и вся история. Он, кстати, тоже был поваром. — И теперь ты хочешь поехать туда и найти его? — Эрвин ярко представил низкорослого Леви, который, как хамелеон, сливается с толпой китайцев и бродит среди мигающих неоновых вывесок, заглядывая во все окна и переулки подряд. — Я уже нашел его. — Как? Что?.. — Прочитал в одном из журналов по гастрономическому туризму статью про ресторан, которому недавно присвоили мишленовскую звезду. В Гонконге. Там было групповое фото кухонного стаффа. В самом центре стоял мой отец. Имя он, разумеется, поменял. — Но… это мог быть кто угодно, — Эрвин ошеломленно уставился на Леви. Прагматик и реалист до глубины души, он не мог поверить, что Леви так легко купился на какую-то фотографию в журнале. — Столько лет прошло… Может, это просто похожий человек? — Ты считаешь меня идиотом, который собственного отца не узнает? — Леви сузил глаза так, что они стали похожи на щелки. — Не отличу европейца от китайцев? — Зачем тебе это? Хочешь отомстить ему? Призвать к ответу за то, что бросил вас? — Нет. Просто хочу попробовать его стряпню, — жуя, Леви развел руками, словно это было очевидным. — Когда я был маленький, мы всегда соревновались, кто приготовит обед вкуснее. Мама присуждала нам первенство по очереди. — Это звучит очень… — Эрвин хотел подобрать более нейтральное слово, но с языка сорвалось: — …сентиментально. — Что ж, наверное, ты прав. Я собираюсь увидеть Будду и попробовать, как готовят в ресторане, где работает отец. Это все. — А Будду зачем? — Затем, что он символизирует гармонию и вдохновение. — Тебе не хватает вдохновения? — Да, — без обиняков ответил Леви. — Моя готовка далека от совершенства. На самом деле, я очень посредственный повар. Возможно, изначально отец тоже поехал за ним. За вдохновением. А затем потому и не вернулся — настолько оно было велико. Не уместилось в чемодан. — В любом случае для тебя это обещает быть захватывающим приключением, — заключил Эрвин и вздохнул. — И ты не посредственный повар. — Ты мне льстишь. Короче, пойду по следам отца и залягу на дно в Гонконге. — В Брюгге, вообще-то. «Залечь на дно в Гонконге» — нет такого фильма. Леви усмехнулся и, встав, пошел к чайнику. Налил себе вторую кружку, сделал чай, и они заговорили про азиатскую кухню, дамплинги и рыбу фугу. Леви мечтал пройти специальное обучение и получить лицензию, разрешающую ему ее готовить. Эрвин заявил, что никогда в жизни не съел бы ни единого ее кусочка, и плевать, сколько там лицензий и выживших гостей у повара на счету. Зачем же Леви вообще подался в итальянскую кухню? По фану. Я всегда стремился подражать отцу, но и отличаться от него. Мне нравится легкость, незамысловатость итальянских блюд и с тем же их долгая история. Эрвин слушал Леви и чувствовал, как его сердце подтачивают сомнения. Он даже жалел, что сам начал этот разговор про Гонконг. Леви оказался тем еще кладезем историй, воспоминаний, целей и поисков. Казалось, в нем не было места не то что для Эрвина, но и самому Леви иногда бывало тесно внутри себя — слишком много нерешенных дел накопилось у него за душой. Стоило ли размениваться на такие завтраки, разговоры и секс, зная, что у всего этого не будет продолжения? Зная, что Леви уедет в Гонконг и вряд ли вернется? Зная, что в нем нет покоя, постоянства и оседлости? Стоило. Определенно. — Тебе к скольки на работу? — Вечером. Думаю, сейчас поеду домой, — Леви поставил пустую тарелку сверху на тарелку Эрвина и понес их в раковину. Этим утром они поменялись ролями. В прямом и в переносном смысле. Эрвин встал и подошел к Леви со спины, обнял и заскользил руками от груди вниз, до тазобедренных косточек. — Поедешь домой? Уверен? — Уже нет, — Леви не сдвинулся с места. Только расслабился, обмяк и запрокинул голову. Эрвин видел перевернутое лицо: сверху был приоткрытый рот с белой полоской зубов, а внизу глаза — шалые и вопрошающие. И чем дольше он всматривался в это перевернутое лицо, тем больше Леви становился похож на какого-то инопланетянина. Наваждение спало, стоило Леви податься корпусом назад и плотно прижаться к его бедрам. — Я буду сверху, — тихо сказал Эрвин. — Это утверждение или предложение? — И то, и другое. — Хм, а ты уже засаживал другим мальчикам? — Да, не беспокойся, ты в надежных руках. — Тогда я не зря вчера торчал в душе, — Леви ухмыльнулся, и они, перемежая поцелуи с укусами, двинулись в сторону дивана. Два немытых винных бокала еще стояли на стеклянной поверхности журнального столика. — И чем же конкретно ты там занимался? — Эрвин толкнул Леви на диван и в два быстрых движения стянул с себя футболку и домашние штаны в клеточку. — Догадайся. Правда, мне не хватало моих игрушек. Тебе надо позаботиться об ассортименте для гостей. — Тебе принести книгу жалоб и предложений? — Эрвин забрался на диван и помог Леви снять футболку. Затем погладил его по бедрам, упругой заднице и в довершение, коснувшись ребром ладони выступающей из-под белья головки, положил руку на низ живота. — Стой-ка, — Леви неожиданно зашипел, вцепился в его запястье и поморщился. — Что-то не так? — Мне нужно отлить, — пояснил Леви и попытался отстранить Эрвина от себя. — И как ты собрался это делать? У тебя стоит. — Горизонтально, — последовал лаконичный ответ. — Дай пройти. — Это так срочно? — жар ударной волной поразил и мозг, и тело. Эрвин сидел и с нездоровым любопытством наблюдал, как Леви свел брови к переносице, поерзал под ним и попытался сжать бедра. В этом была эротика, наказание, контроль. И наблюдать за Леви, постепенно теряющим контроль, было просто невероятно. Однако это был еще не предел. Дьявол, Эрвин бы никогда не подумал, что его может возбудить что-то настолько… неправильное. Откуда в нем это? — Да, блядь, срочно. Я еще не ссал с утра, плюс выпил две кружки чая, если ты не заметил. Так что если не хочешь, чтобы твой диван… — Хочу, — Эрвин задышал чаще и потянул руку к собственному члену, оттянул яйца, погладил ствол — стояк стал болезненным. — Что с тобой? — Потерпи для меня. — Че? — Леви выглядел растерянным. — Ты ебнулся? — Займемся сексом, потом отольешь, понял? — Это какая-то твоя штрафная пеня, да? Месть? — Нет, — Эрвин вышел из оцепенения и повернул Леви к себе спиной, заставив опереться двумя руками о спинку дивана. Медленно стянул с него нижнее белье до уровня колен, помял и поцеловал правую ягодицу. — Господи, я и не знал, что ты один из этих сраных фетишистов. Может, мне тут еще обосраться, чтобы ты кончил? — Заткнись, пожалуйста, — попросил Эрвин и, юрко просунув руку под живот Леви, несильно надавил на мочевой пузырь. Тот был каменный. Интересно, сколько в нем жидкости? Две кружки чая плюс вчерашнее вино — пол-литра точно. Леви тут же взвился, сжался, инстинктивно переступил с одного колена на другое и издал короткий мучительный стон. У Эрвина в голове загудело, словно кто-то включил рубильник белого шума. — Эрвин, я… блядь, мне правда нужно отлить. Очень сильно. Я не шучу, — Леви зашевелился в намерении высвободиться. — Не говори, что сейчас обмочишься, как маленький ребенок, — перебил его Эрвин и потянулся за маслом. Просто замечательно, что он когда-то разложил три упаковки лубриканта по всем дому на случай спонтанного секса с каким-нибудь незнакомцем, подцепленным в клубе. Теперь не нужно было никуда отлучаться. Леви, скорее всего, тут же воспользовался бы этим шансом, чтобы сбежать. В тюбике была ровно половина. Выдавливая смазку себе на пальцы, Эрвин пытался вспомнить, с кем прежде трахался на этом диване. Кажется, это был его старый знакомый Найл, с которым он какое-то время развлекался на всех возможных горизонтальных поверхностях. — Посмотрим, как ты постарался вчера в ванной, — почти торжественно сказал Эрвин и начал втискивать сразу два пальца в Леви. Тот зашипел, напрягся и уронил голову на сложенные на спинке дивана руки. — Блядь, блядь, — шептал он. — Расслабься. — Если я расслаблюсь… а-ах, блядь, Эрвин, я убью тебя. — Сначала постарайся не обоссаться, договорились?.. Чувствуешь, как я глубоко? — Эрвин размашисто трахал Леви тремя пальцами. Внутри было мягко и тесно. Тот вздрагивал и отзывался на каждый толчок короткими всхлипами. Эрвин хотел бы записать эти звуки на диктофон и просыпаться под них каждое утро. — У тебя потрясающая задница, знаешь? А затем он вошел. Леви сдерживался, напрягался и был просто головокружительно узким. — Ох, господи, — выдавил Эрвин, замирая. — Ты как? — Я, кажется, сейчас лопну. — Будь послушным мальчиком и потерпи еще немного для меня, — Эрвин даже не подозревал, что может быть таким садистом. — Как будто у меня есть выбор, — рука Леви лежала на члене, и он крепко держал себя за основание — не дрочил. — Представь, что мы стоим в пробке посреди Бисмаркплатц. — Там есть туалет. — Представь, что его нет. И ты такой же полный, как сейчас, но нужно держаться. Ты же не хочешь обмочить свои брюки? — Ты… идиот. Эрвин двигался как в бреду — Леви дрожал в его руках. Такой горячий, настоящий и немного безумный в своей нужде. В воздух поднимались звуки шлепков и тяжелые ахи. Эрвин смотрел вниз и наслаждался видом того, как две ладные крепкие ягодицы поглощают его член. Одной рукой он то и дело легко поглаживал мочевой пузырь Леви. Тот ощущался как твердый, круглый мячик, проступающий под кожей. От мысли о том, как Леви терпит, сдерживается изо всех сил, пытается удержать в себе все до последней капли, перед глазами все плыло от похоти. — Ты отлично трахаешься, босс. — Не зови меня так, — почти по слогам попросил Леви и зажмурился. Он был бледным от натуги, в то время как на лбу выступил пот. — Господи, я сейчас… — Что?.. Кончишь или?.. Леви застонал с каким-то отчаянием, замотал головой, как будто был с чем-то несогласен, и схватил лежащую рядом футболку. О влажных салфетках или хотя бы рулоне туалетной бумаги Эрвин совершенно не подумал, и собственная футболка пала грязной жертвой его недальновидности. Кончая, Леви сотрясался всем телом и хватал ртом воздух. Теперь никто не поверит, если он начнет уверять, что ему не понравилось. В следующий миг он, отбросив футболку в сторону, оттолкнул Эрвина и пулей устремился в ванную комнату, держа обе руки между ног. Недолго думая, Эрвин последовал за ним. — Стой, мы еще не закончили! — переступив порог ванной, он в изумлении открыл рот. Леви словно пребывал в трансе: на его лице застыл ужас напополам с исступлением, а по руке, крепко сжимавшей член, текло. И это была не сперма. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Леви сподобился поднять крышку унитаза и отпустить себя. В фарфоровую поверхность тут же ударила мощная струя. Широко расставив ноги, Леви стоял с закрытыми глазами и тяжело, с присвистом дышал. По кафелю до самого унитаза тянулись одиночные капли. У Эрвина закружилась голова — наблюдая за тем, как Леви отливает, он быстро надрачивал свой член. Леви оказался молодцом — почти утерпел. И как же ему должно было быть остро, больно, невтерпеж. А если бы они правда находились в машине? В абсолютно безвыходной ситуации. В прямом и в переносном смысле... И контроль, который Леви вверил ему, — это было потрясающе. Тот самый Леви, который был совершенно неконтролируемым в остальное время... Эрвин оказался всратым извращенцем. Терять уже все равно было нечего, поэтому он позволил себе кончить в ванную. Подойдя к Леви, все еще опорожняющему свой мочевой пузырь, он обтер член о его вспотевшую спину. — Не соизволишь потом выйти? — наконец заговорил Леви, стряхивая последние капли в унитаз. По голосу нельзя было понять, злится он или нет. — А остаться нельзя? — Если ты увидишь еще хотя бы кусочек этого пиздеца, мне правда придется тебя убить. — Ладно. Принести тебе полотенце? — Если не трудно. Когда Леви вернулся — свежий и вымытый, — Эрвин уже убрал все следы преступления. Только немытая посуда стояла в раковине нетронутой. — Ты в порядке? — тревожно спросил он, жестом приглашая Леви сесть рядом с ним на диван. — Да, в порядке. Но давай не будем это обсуждать. — Отличная идея, — Эрвин так и не смог определиться, как быть с этим фетишем, который пришелся ему словно обухом по голове. Он даже не был уверен, что хочет рефлексировать об этом. Все-таки не каждый день узнаешь, что у тебя стоит на ссущих мужиков. — Посмотрим что-нибудь на «Нетфликсе»? — спросил он, чтобы разрядить обстановку. — Только что-нибудь не длиннее полутора часов, иначе я не успею съездить домой, — согласился Леви и, сев рядом с Эрвином, положил голову ему на предплечье.