Staying up with you.

Свой второй визит Кроули нанес на следующий вечер после их так называемого знакомства.       Время медленно подбиралось к 20:00. Азирафаэль, в отсутствие посетителей, решил заняться влажной уборкой и протирал стойку, немного пританцовывая. По радио, стоящему рядом с кофе-машиной, как раз передавали его любимую песню: - When I finally finished school, It was the first thing that I did - подпевал он. - What every townie kid dreams of I packed and started west...* Но тут его прервал звон колокольчика. Кроули, стряхнув воду с зонта, улыбнулся Азирафаэлю: - Эй, бариста! Лучшего американо в этом квартале, - подмигнул и вальяжной походкой двинулся к «своему» столику, на ходу снимая полупальто. - Да, мистер Кроули, - улыбнулся в ответ молодой человек. Встав в пол-оборота, бариста краем глаза наблюдал за посетителем. Одет Кроули был также, как вчера: черная облегающая футболка, такие же черные штаны и берцы. Тонкая золотая цепочка, почти незаметная, украшала шею.       Аккуратно взяв чашку, Азирафаэль в пару десятков шагов — самый дальний столик, не забывайте — дошел до Кроули и поставил ее перед ним. - Желаете ли еще что-нибудь? - Нет, спасибо, - отрицательно качнув головой, мужчина потянулся к сумке, которую он принес с собой. Выудив из него пару карандашей и скетчбук, он снял очки и погрузился в задумчивость.       Бариста вернулся за стойку и немного убавил радио. Так, на чем он остановился? Ах, да, он хотел закончить протирать эту горизонтальную поверхность и перейти к чашкам и стаканам. Лишний раз не помешает — репутация заведения в частности состояла из того, насколько чистым было помещение и все, что в нем. «Видимо, мистеру Кроули у нас понравилось, — заметив, что мужчина что-то рисует в скетчбуке, Азирафаэль усмехнулся, — иначе бы почему он сюда вернулся?».       Знай он, что является причиной возвращения именитого дизайнера, молодой человек удивился бы очень сильно. Знай он, что именно сейчас внимательные янтарные глаза разглядывают его профиль и размашистыми штрихами карандаша переносят увиденное на бумагу, он бы смутился. Знай он, что потерянная муза вернулась к Кроули, как только он его увидел... что ж, полагаю, что его щеки по цвету напоминали бы запрещающий сигнал светофора. Но ничего этого Азирафаэль не знал, и, погрузившись в работу с головой, снова начал подпевать радио: - Then, I commit with some restraint to a boy I thought might care...* Наблюдая за этой картиной, Кроули улыбнулся в чашку. Перевел взгляд на скетчбук. Весь разворот был в небольших портретах этого парня: профиль, анфас, в полный рост, по пояс, по плечи и т.д.       Дизайнер и сам не ожидал, что вернется сюда. Но, придя вчера домой, он не смог уснуть: в голове начали вырисовываться образы новой коллекции. Он нарисовал пару эскизов свитеров крупной вязки, несколько эскизов платьев и, как ни странно, шапок — хотя ими он не любил заниматься. Ну что интересного может быть в шапках? Никакого простора воображению! Еще, почему-то прицепились слова «уют» и «кофе». Он написал их вверху страницы скетчбука. И понял, что ему надо вернуться в кофейню.       Рисуя Азирафаэля, Кроули «снял» с него униформу баристы и вместо нее "одел" на него синие зауженные джинсы, вишневого цвета футболку без принта, и серый (опять же, крупной вязки) кардиган, дополнив все это берцами — к ним он питал некую приязнь и, если мог, то в каждую коллекцию добавлял один-два образа, в которых присутствовали берцы. Цвета одежды он для верности подписал — все-таки, простым карандашом делал эскиз, а не цветными.       Прикусив кончик «орудия массового воображения» - Кроули называл карандаши только так. Ну, согласитесь, что «карандаш» звучит до безумия скучно! - мужчина вздохнул. Допил свой остывший американо, сложил вещи в сумку, оделся. «Что ж, на сегодня хватит». До закрытия кофейни оставалось 20 минут — заведение работало до 21:30. Подумав немного, он вытащил из кармана куртки ручку, а из недалеко стоящей салфетницы — салфетку. Что-то набросал парой быстрых движений. Кивнул на прощание Азирафаэлю, и вышел за дверь.       И уже не увидел солнечной улыбки молодого человека, когда тот обнаружил свой портрет, оставленный на скромном клочке бумаги. Но Кроули точно знал, что вызовет ее этим маленьким поступком.