Миг бесконечной привязанности

Цзинь Лин откашливается. — Дядя... — начинает он немного нервно и тут же замолкает, потому что Вэй Усянь падает вместе со стулом. — Повтори?.. — он смотрит на него так, будто Цзинь Лин только что объявил ему, что женится на Цзинъи или уходит в священнослужители. Жулань хмурится, медлит, но действительно повторяет еще раз: — Дядя, — он старательно игнорирует дурацкое выражение, появившееся на лице Вэй Ина. — Мне нужно, чтобы ты научил меня играть на флейте. — Ты имеешь в виду, когда я говорил про... — Нет! — в ответ на похабную шутку Вэй Усяня, повторенную уже дважды, щеки Цзинь Лина тут же вспыхивают ярко-алым. — Нет, я имею в виду обычную флейту. Ты же в этом мастер или как? — добавляет он с вызовом. Как ни странно, но Цзинь Лин действительно учится играть на флейте. Терпения у него хватает ровно на то, чтобы не сломать дурацкую дудку спустя пару неудачных попыток, сопровождаемых подшучиваниями Вэй Усяня. Несмотря на это, на следующий день он просит научить его снова. Лань Сычжуй говорил, что музыка успокаивает, но что это за «успокоение» такое, если после него Жуланю приходится выпускать несколько колчанов стрел, используя деревья заместо мишеней, чтобы успокоиться уже по-настоящему. К чести старейшины Илина, он оказывается довольно терпеливым учителем. И даже на десятый раз его «ты не так держишь пальцы» и «не дуй так сильно, ты же не лягушку надуть пытаешься» звучат весело и непринужденно. Он явно наслаждается происходящим, снова и снова показывая, как правильно нужно держать флейту и насколько осторожно дуть. Спустя несколько недель Цзинь Лин вполне может сыграть пару мелодий. И даже Цзян Чэн роняет на этот счет скупую похвалу, что за ним наблюдается не часто. — Ты дал ему Чэньцин? — Лань Ванцзи возникает позади совершенно бесшумно, но Вэй Усянь, давно привыкший к подобному поведению мужа, совсем не вздрагивает. Лишь на миг оборачивается с заговорщическим видом, касаясь пальцем своих губ, и снова выглядывает из-за деревьев. — О, это всего лишь один раз. Почему бы и нет? — довольно улыбается он, отвечая вполголоса. Вэй Ин перестает улыбаться, когда Цзинь Лин упускает флейту в траву. Но он тут же поднимает ее обратно, вытирая рукавом и продолжая что-то втолковывать Сычжую, который слушает его с ласковой улыбкой. — Этот ребенок попросил меня научить его игре на флейте, чтобы иметь возможность составить Сычжую компанию, разве он не прелесть? — он фыркает в рукав. — Надеюсь, он не назовет свою собственную флейту своим же именем, как некоторые хорошо знакомые нам обоим заклинатели. Верно, «Ванцзи»? — Эй-эй, Лань Чжань! Стой! — охает он, когда рука хватает его поперек туловища, приподнимая над землей. — Подглядывать нехорошо, — припечатывает Лань Ванцзи, прежде чем унести надувшегося Вэй Усяня в их общие покои. — Ах, они ушли, — говорит Сычжуй, и они дружно провожают взглядом удаляющуюся спину Ханьгуан-Цзюня. — Тупой Вэй Усянь, — отзывается на это Цзинь Жулань, скрестив руки на груди, но при этом все еще сжимая Чэньцин. А потом они все же играют вместе. Цзинь Лин на флейте, Лань Сычжуй на гуцине, и, возможно, музицирование — не такая уж плохая вещь, если играть только с определенным человеком. В конце концов, Цзинь Лин понимает, что музыка — это совсем не его. Но он все еще не против играть вместе с Юанем. Вот только он постоянно сбивается, выцепляя взглядом спокойное лицо адепта. Которого, кажется, его соседство совсем не смущает. В последнее время им не удается надолго остаться вдвоем без лишних свидетелей. Это заставляет Цзинь Лина становиться все более нетерпеливым. А Сычжуй ничего не говорит по этому поводу, как будто его это совсем не волнует. Как будто не он целовал его тогда несколько вечеров подряд в Ланьлин Цзинь. «Было бы здорово сыграть вместе с тобой на гуцине», — роняет Лань Юань однажды, и Цзинь Лин цепляется за эту мысль. С цинем он не дружит — Цзинь Гуанъяо уже пытался научить его в прошлом, но Жулань никак не поддавался обучению. Обращаться с этим инструментом было очень скучно. Но потом он вспоминает о том, как видел Лань Ванцзи играющего дуэтом вместе с Вэй Ином иногда по вечерам. Вряд ли играть на флейте так уж сложно, как на цине. К тому же так он может назвать причину, по которой его так тянет в Облачные Глубины последнее время. Не то чтобы среди ордена Ланьлин Цзинь не было хороших учителей, но Вэй Усянь всегда считался непревзойденным в своем мастерстве, поэтому никаких вопросов по этому поводу не возникло. Взбрело сумасбродному юнцу в голову выучиться играть на флейте, и все тут. — Это очень напряжно, — недовольно жалуется он Сычжую, смущенный из-за того, что никак не может сосредоточиться рядом с ним. — Обычно у меня получается лучше. — Не все сразу, молодой господин Цзинь, — Лань Юань откладывает инструмент в сторону, с улыбкой протягивая ему руку ладонью вверх. — Это замечательно, что теперь мы можем играть вместе. Цзинь Лин моргает, не понимая, но все же накрывает его ладонь своей. Сычжуй молча сжимает ее, не сильно, а затем просто держит несколько минут. В возникшей тишине в памяти Цзинь Лина всплывает образ Гусу Ланьского адепта, целующего его руку по его же просьбе. — Цзинь Лин, — зовет Юань, и Цзинь Лин понимает, что так и застыл с открытым ртом, уставившись на сомкнутые ладони. — Ч-чего тебе, Лань Юань? — нарочно грубо отвечает он, но руку не вырывает. Ждет, что за этим последует и что на это скажет Сычжуй. — Ты приедешь в Гусу еще как-нибудь? — тот первым отпускает руку Жуланя, оставив на ней ощущение прохлады после контакта с теплой кожей. — Приеду, — обещает Цзинь Лин, не зная, рад он или разочарован. — Мои уроки все еще не окончены, — добавляет он, как будто это имеет значение. Тащиться в Облачные Глубины ради практики игры на флейте, пусть даже с Вэй Ином, разве Юань в это поверит? Но если и не верит, то виду не подает. Просто кивает со своей обычной улыбкой и снова берется за гуцинь.