Накажи

Три месяца назад начался новый семестр. Шэнь Цинцю является профессором на кафедре литературы. Он известен в этих кругах, а на его потоки приходят даже ученики с других специальностей. Одним из таких заинтересованных был Ло Бинхэ. Когда он появился на потоке профессора, все сразу забыли красавца учителя. Ло Бинхэ яркая и выдающаяся личность. Вокруг него кружат и девушки и парни. Стройное, подтянутое тело, видно, что много времени уделяет тренировкам. Лицо без изъянов, очерченные скулы, пухлые губы, квадратный подбородок и ясный взгляд карих, почти черных глаз. Волнистые волосы спадали на грудь и спину. Надо быть слепым, чтобы его не заметить. Шэнь Цинцю тоже заметил. Во первых: этот студент забрал все внимание себе. Во вторых: он постоянно поглядывал на профессора. «Ну что ты пялишься? Хочешь, чтобы и я вокруг тебя кружил, как пчелка вокруг цветка? Обойдешься!» Шэнь Цинцю игнорировал все взгляды ученика, периодически фыркая. Профессор привык быть центром внимания всех студентов. Да и не мудрено, в свои 35 он выглядел не старше 23 лет. Он был поистине самым красивым человеком в университете. Изящное тело, грация в каждом движение, словно кот, ластящийся к ноге. А почти девичье лицо, с тонкими чертами и вовсе сводил с ума всех, кто его видел. На голове всегда красовался высокий хвост из светло каштановых волос. Они были прямыми, волосок к волоску, а их легкое покачивание при каждом движение учителя выглядело сексуально и волнующе. Вот и настал тот момент, когда его лишили всеобщего обожания. Этот мальчишка был на всех его занятиях. «Ну сколько можно. У тебя что, других дел нет?» Учитель негодовал, но продолжал каждое занятие, словно этого паршивца тут нет. К слову о Ло Бинхэ. В конце занятия он постоянно подходил к профессору, чтобы выразить свое восхищение. Так продолжалось уже месяц. Цинцю порядком от него устал. В конце очередного занятия Ло Бинхэ снова подошел к столу учителя. Не дав тому открыть и рта, Цинцю спросил: — Что тебе нужно? Ты каждый раз подходишь и говоришь одно и тоже. Ты вообще не из моего потока. Говори прямо, я не люблю лесть. — Этот ученик просто очень восхищается профессором Шэнь Цинцю. Все ваши занятия очень увлекательны. У меня просто нет сил, пройти мимо. — Хватит юлить! Ты слышал, что я сказал? Говори! — Я… эм… Вы мне очень нравитесь, учитель! — выпалил Ло Бинхэ, он сильно нервничал, лицо сразу поалело. — Может ли этот ученик надеяться на ужин с Вами? Я все еще девственник, позаботьтесь обо мне! «ЧТО? Какого фига ты несешь?» Челюсть Шэнь Цинцю отвисла и никак не принимала прежнее положение. Он молча смотрел на ученика и никак не мог найти слов. Это ж надо быть таким бесцеремонным. Цинцю предполагал, что Бинхэ предложит выпить кофе или что-то в этом духе. Студенты часто подходили с подобными предложениями. Но чтобы ТАК! Что вообще у этого мальчишки в голове? С чего он взял, что это уместно. «Ты всем так сразу заявляешь о своей девственности? Да что за бред!» Пару раз поглубже вздохнув, Цинцю собрался с мыслями, и ответил спокойным и холодным тоном: — Я не сплю со студентами. На свидания тоже не хожу. Давай забудем этот разговор и не будем больше к нему возвращаться. Тебе пора. Да и мне тоже. Шэнь Цинцю не дал ученику что-либо возразить и покинул аудиторию. Его слегка била дрожь от негодования и возмущения. Еще никто к нему так открыто не подкатывал. Цинцю был уверен, что парнишка натурал. Он активно флиртовал с каждой студенткой на его потоке. Как вообще так вышло, что он все еще девственник, да еще и гей?! Голова шла кругом и лучшее, что придумал профессор — это быстренько ретироваться куда подальше. Радость свободы продлилась недолго. Уже на следующем занятии он увидел Бинхэ, снова! Тот бросал на него недвусмысленные взгляды, мило улыбаясь. Цинцю делал вид, что ослеп. Вот только наглый ученик не уступал и сразу после занятия подошел к учителю все с тем же предложением. Цинцю снова его отверг и покинул аудиторию. Так продолжалось больше пяти недель, а занятий у него было по три часа в день. Столько же Бинхэ мозолил ему глаза. Терпение учителя едва держалась. И вот он не выдержал. — Учитель, прошу, дайте мне шанс! — Да сколько можно говорить, что я не сплю со студентами! — А что вы с ними делаете? «Да ничего я не делаю со студентами. Правило такое у меня. Какой же ты прилипчивый. Я сплю со взрослыми людьми в очень жесткой форме. Тебе такое и не снилось даже». Так он ответить не мог. Кажется придется проучить мальчишку. — Я так понимаю, ты не успокоишься. Отлично. Я покажу, что я с ними делаю. Приходи в девять по этому адресу. Надеюсь, ты выдержишь. Развею скуку. Цинцю протянул ему бумажку со своим адресом и паролем от двери. На его лице была странная улыбка. Сегодня они решат все раз и навсегда. «Я покажу тебе все. Уверен, ты сразу же сбежишь, а я, наконец, отдохну от твоей навязчивости». Ровно в девять входная дверь отворилась, юноша вошел в квартиру. Было уютно и тепло, свет слегка приглушен. Не похоже, что его ждали. Он прошел по длинному коридору и попал в студию. Тут была совмещена кухня и зал. За барной стойкой сидел его любимый учитель. На нем были серое хлопковое трико и белая, почти прозрачная, свободная футболка, все тот же хвост, вот только в очках он его видел впервые. Учитель был чем-то увлечен в своем планшете. Кажется, он читал, периодически потягивая красное вино, или это был сок. Бинхэ слегка кашлянул. Цинцю обернулся на шум. Он на секунду удивился. В комнате стоял тот самый назойливый студент. На нем были черные джинсы и черная с красной окантовкой рубашка. Волосы распущенны, а в глазах возбуждение. Он отложил планшет и снял очки. — Ты все-таки пришел. Что же, хорошо. Иди за мной. Учитель привел его в комнату без окон и освещения в целом, она была больше похожа на подвал. Цинцю зажег камин. Комната озарилась светом. Стены болотно-зеленого цвета, на полу шикарный молочный ковер с длинным ворсом. Рядом с камином кресло и кофейный столик. Возле каждой стены стоял комод или шкаф. Кое- где свисали цепи и веревки. Обычная и необычная одновременно комната. Цинцю босиком скользил между мебелью, что-то проверял или искал. Все это время Бинхэ неподвижно стоял в дверях, не зная, что сказать или сделать. — У тебя есть пять минут, чтобы все здесь осмотреть и решить, остаешься или уходишь. Я должен переодеться, когда я вернусь, ты уже не сможешь принимать какие-либо решения. Не теряй времени зря. Цинцю пошел в свою спальню, он навернул там уже круга четыре. Он был слишком возбужден. Этот ученик настолько его достал, что уже давно хотелось его, как следует наказать. Наш нежный и прекрасный профессор был садистом! Но эта черта просыпалась, когда он писал комментарии под прочтенными книгами или входил в свою тайную комнату. Уже полгода у него не было сабмиссива. Это сильно сказывалось на его нервной системе. Еще этот мальчишка никак не отставал. Терпение лопнуло. «Если он все еще будет в комнате, когда я вернусь… Ох… Мне его даже жаль». На все лицо расползлась хищная улыбка, он почти скалился. Все тело уже пробирала дрожь. Наконец-то он развеет скуку. Профессор надел строгие брюки темно-зеленого цвета и белую приталенную рубашку. Первые две пуговицы остались расстегнуты. Для этой комнаты у него были отдельные лакированные туфли, практически новые. Последним штрихом стали кожаные перчатки. Сегодня он не коснется Бинхэ и пальцем. Для этого есть другие предметы, а перчатки послужат барьером в случае чего. Пять минут прошли. Цинцю вернулся в комнату. Он был почти уверен, что парня там не окажется. Он снова недооценил его упорство. Бинхэ стоял в центре комнаты, нервно поглаживая плеть. — Ты еще здесь… Хм… Раз так, то стоит обговорить детали. Как ты уже понял — я доминант. Я порю, связываю, шлепаю, а порой даже душу людей. Их называют сабмиссивами и они испытывают наслаждение от пыток и унижений. Если ты остался, то должен понимать, что тебя ждет. Сегодня проведем пробный сеанс. Обычно со своими партнёрами мы договариваемся на трехчасовой сеанс. С тобой я проведу лишь час. Стоп-словом будет — веер. Как только почувствуешь, что это выше твоих сил, говоришь стоп-слово и мы останавливаемся. Все понял? Кажется, Ло Бинхэ вообще не слушал. Он все крутил и гладил плеть, как завороженный. Лишь при упоминании бывших партнёров учителя он слегка дернулся. Его душила ревность и зависть. Как бы он хотел быть единственным для учителя. Сейчас у него появился шанс побыть рядом. Неважно как, он готов быть даже ковриком, по которому будет ступать нога учителя. Он все вынесет, лишь бы порадовать Шэнь Цинцю. — Я все понял, учитель. — Не зови меня учитель. Здесь я твой господин. Ты полностью мне подчиняешься, чтобы я не попросил. За хорошее поведение будет награда. За плохое — наказание. Что ж, приступим. Раздевайся. «Я так и не решил, что с ним сделать. Черт. Нужно как следует его припугнуть, но перегибать нельзя. Как же сложно». Цинцю шарил в ящиках, ища озарения и кажется что-то нашел. Подготовив все для сеанса, он сел в кресло и наблюдал, как Бинхэ оголяется. Вид был прелестным, ожидания полностью оправдались. Парень действительно обладал шикарной фигурой: широкие мускулистые плечи, тонкая талия, крепкие пресс и ягодицы, а рельефность икр говорила о ежедневных пробежках. Прям Аполлон, сошедший с небес. Цинцю уже видел, как исполосует прелестное девственное тело. Он так замечтался, что уже почти пускал слюни, нервно поглаживая ту самую плеть, что рассматривал Бинхэ. — Подойди и сядь на колени передо мной. — сказал Цинцю, когда Бинхэ разделся. — Да, учи…господин. Шэнь Цинцю улыбнулся, и протянул ученику какой-то бутыль. Подождал пока тот прочтет и увидев сомнения сказал: — Ты должен растянуть себя на два пальца, больше сегодня не понадобится. Ты ведь не настолько девственен, чтобы не знать, что я прошу? Бинхэ вяло кивнул, было не ясно согласен он или нет. Затем всё-таки открыл бутыль и налил масло в руку. Ему пришлось широко раздвинуть ноги, чтобы добрать до нужного места. И все эти постыдные вещи пришлось делать на глазах его любимого учителя. Тот в свою очередь подпер рукой подбородок и внимательно наблюдал. Под пристальным взглядом тело Бинхэ напряглась. А может дело в том, что он ласкал свой анус. Короче у него встал. Когда Бинхэ закончил растягивать себя, то уже изрядно вспотел, а дыхание стало тяжелым. Цинцю встал. — А теперь прими позу кошки. Встань на четвереньки и прогнись в спине. Цинцю обошел его со спины и сел на корточки. В руках он держал анальную пробку с хвостиком среднего размера. Приставив холодный предмет к входу он замер. Видимо у Бинхэ развратное тело, раз его вход уже так просит наполненности. Через секунду он вставил хвост и вернулся в кресло. Нужно было дать парню привыкнуть к подобной штуковине. Бинхэ стоял неподвижно, только дыхание стало чуть сбивчивое. — Ползи ко мне. Медленно. Нужно заткнуть тебе рот, чтобы ты не выпалил «учитель». Вместо стоп-слова постучишь ладонью в пол, будто ты сдаешься. Не переживай, я все пойму. Бинхэ аккуратно подполз к ногам учителя. При каждом движении хвост колыхался, а внутри давило. Ощущения были странными. Цинцю вставил ему какой-то шарик рот и застегнул ремешок на затылке. Теперь он не мог говорить, как впрочем и сглатывать слюну. Цинцю снова встал и стал поглаживать плетью спину, стоящего на четвереньках студента. Он делал это легко и нежно, словно успокаивая. Наконец он ударил. Звук был громким. Бинхэ что-то промычал. Хвост шевельнулся. Он сейчас похож на котика, жалобно мяукающего и просящего его приласкать. Цинцю снова щелкнул плетью, теперь звук был тише, но удар сильнее. Он бил исключительно по лопаткам и пояснице. Плеть опоясывала тело и концы попадали на сосок и пупок. Затем последовала быстрая серия ударов. Бинхэ пытался кричать, но ничего не выходило, только стоны и хныканье. Изо рта текла слюна, а из глаз слезы. Нет, ему не было больно. Ему было чертовски хорошо. А слезы текли из-за так и не наступающего оргазма. Цинцю хлестал его в одном ритме, периодически останавливаясь, чтобы провести плетью от шеи по позвоночнику к хвосту. Он лупил его уже минут 45. Время кончалось, а Цинцю так и не получил удовлетворения. Он был в самом раздрае, и хотел усилить пытки, вот только малыш еще не готов. Придется умерить свои аппетиты. Печально. Но нужно заканчивать. Цинцю расстегнул и снял кляп. Парень громко вздохнул, кажется ему не хватало кислорода. Лицо было красным и мокрым, все смешалось: слезы, пот и слюна. Профессор поднял его лицо за подбородок. — Хочешь кончить? - Пожалуйста…учите…г…господин. Бинхэ потупил взгляд, Цинцю лишь ухмыльнулся. Он протянул руку к столику и взял пульт от хвоста. Профессор вальяжно расселся в кресле, все еще держа плеть он включил ту самую пробку. Она завибрировала, а тело Бинхэ резко прогнулось. Он издал стон, то ли удивления, то ли удовольствия. Учитель снова ударил хлыстом, но в этот раз он бил по ягодицам, что так соблазнительно виляли сейчас. Бинхэ вскрикнул, он стал громко и прерывисто дышать, со стоящего колом члена начало обильно капать. Еще удар. Бинхэ вскрикнул громче, тело дрожало, член пульсировал, а головка налилась красным. Третий удар. Бинхэ почти завыл, завалился на локти и кончил, не переставая стонать. Цинцю быстро выключил виброхвост, наклонился и аккуратно вытащил его. Бинхэ дернулся и громко выдохнул, теперь он уже завалился на бок, пытаясь перевести дыхание. Когда дышать стало легче, он попытался встать, но не смог. Конечности налились свинцом и клонило в сон. Цинцю помог ему встать и накинул халат, отвел в ванну и велел привести себя в порядок. После прохладного душа Ло Бинхэ почувствовал себя гораздо лучше. Он оделся в прежнюю одежду и прошел на кухню. Цинцю пил чай, рядом стояла вторая чашка, видимо для Бинхэ. Он сел рядом с учителем и отпил глоток. -Ммм… Вкусно. Спасибо, учитель? —Да. За пределами той комнаты, я твой учитель. Как самочувствие? —Очень хорошее. Я счастлив! —Я рад, что ты в порядке. Неискушенному человеку бывает очень трудно в первый раз. Что ты решил? —Если учитель не против, я готов приходить каждый день. - Воу, попридержи коней. Сеансы два раза в неделю: среда и пятница. С девяти до двенадцати. Если решишь продолжить, просто приходи в пятницу. Я приготовлю контракт. —Какой контракт? —Узнаешь, если придёшь. Тебе пора. До встречи.