Мини истории с Бантанами

— Покажись! Прекрати пугать меня! Ты крутишь головой по сторонам, стараясь найти хоть одного человека среди устроенного бардака в гостиной. Совсем недавно ты приехала в дом покойного дяди, что находится на окраине просторной степи. Мужчина умер не так давно, оставив тебе этот огромный особняк, в котором нет слуг, а из друзей только книги на полках. И вот который день подряд ты слышишь музыку, что доносится из главной комнаты. Там, где дядя по обыкновению любил проводить свои вечера, слушая, как юный мальчишка музыкант играет на рояле, ловко перебирая пальцами клавиши. Это его ученик, один из, талантливый юноша по имени Юнги. Ты запомнила его слишком хорошо, потому что каждый раз заслушивалась его мелодиями. Каждый день в этой комнате царит хаос, словно ты совсем не прибираешься. Книги безобразно раскиданы по полу с вырванными страницами. Нотные листы летают по помещению от ветра из открытого окна с тлеющей портьерой. И только один рояль стоит не тронут, как островок спокойствия и тишины среди всего этого безобразия. От алых разводов по коже в венах стынет кровь, заставляя тебя крепче обнять плечи, скрытые за тканью простой сорочки. Ступая босыми ногами по оборванным лепесткам цветов, ты видишь осколки от привезенных из Индии ваз, что так любил дядя. Почти режешься, словно заговоренная идя по непонятному рисунку, будто кто-то пытается тебе что-то сказать или рассказать. Закрытая ранее дверь в кабинет теперь распахнута, стуча металлической ручкой о стену, оставляя небольшие царапины на краске. Ветер уже полностью загулял по дому, принося с собой непонятный липкий страх и ужас, в котором ты вязнешь с головой. Стоило бы убежать из этого дома куда дальше, вызвать священников и экзорцистов, но ты слепо пытаешься найти ключик к разгадке. На столе в массовом беспорядке лежат рукописи, будто кто-то искал что-то нужное, но не мог найти. Некоторые учебники лежат на массивном кресле из красной кожи, и рамки с фотографиями разбитыми валяются на полу. Ты тянешься к кусочку пленки, что еще сохранил свой первозданный вид, и видишь там улыбающегося юношу вместе со своим дядей. Осколки рядом с рамкой почти превратились в крошку, словно кто-то пытался избавиться от воспоминаний навсегда. Ты охаешь, когда оконная рама с грохотом бьется о косяк, привлекая к себе внимание. Шторка быстро колышется от сквозняка, но ты боишься подойти ближе, чтобы закрыть окно. Холод уже искусал все пятки, и ты чувствуешь, как все твое тело замерзает с каждой секундой в этом доме. Снова смотришь на обрывок в руке и мысль, такая странная и шаткая, приходит к тебе сама, быстрее, чем ты успеваешь о ней подумать. — Юнги, это ты? Тишину разрешает только вой гуляющего холода и небольшой стук откуда-то со входа в комнату. Ты смотришь на порог, но ничего не видишь там. На фотографии с тебя смотрит милый юноша в белой рубашке, что улыбается своей очаровательной улыбкой и стоит рядом с тем самым черным роялем в гостевой. Становится так грустно и жутко, когда звук трескающегося под ногами стекла достигает твоих ушей. — Ты хочешь, чтобы я что-то сделала? Еще один стук раздается недалеко от тебя, по столу, на котором разбросаны документы. Он хочет, чтобы ты нашла что-то? Но что именно? Если все то, что лежало на столе, уже просмотрено, но нужно то, что внутри него? Медленно приседаешь около стола, протягивая пальцы к небольшим кованным ручкам. Один за другим открываешь ящики, вытряхивая содержимое на пол возле себя, наскоро перебирая все руками. Фотографии, нотные тетради, учебники, письма. Буквы пляшут перед глазами, голова идет кругом, стоит листьям на полу начать разлетаться в разные стороны, словно разбегаются, чтобы показать тебе самое главное. Юнги знает, что ему нужно, и это лежит прямо возле твоих коленей, обтянутое коричневой кожей. Дневник. Личный дневник твоего дяди, который он вел последний год своей жизни, записывая туда какие-то важные моменты. Ты раскрываешь его, не смея даже брать в руки, как страницы, шелестя, начали двигаться сами, открываясь на нужной. Потрепанные временем чернила почти выцвели, как и бумага, пожелтела и потерлась, но текст остается читаемым до сих пор. Он в мелких разводах, словно кто-то плакал, пока писал, изливал свою душу, кропотливо подбирая слова. «Сегодня 24.11.1964 года. День, когда я впервые убил человека. Это произошло так странно и так ужасно. Но внутри я чувствую такую легкость и небывалую радость, что хочется улыбаться и кричать об этом на каждом углу. Мой юный ученик Юнги, очаровательный мальчик, сегодня пал жертвой моих терзаний и мук. Жаль, что никто так и не придет к нему на могилу, родственники не будут оплакивать молодое тело, потому что никто не узнает, где захоронены его останки. В свое оправдание могу сказать только то, что среди слуг ходили слухи, мол, мальчишка часто появлялся в доме в мое отсутствие, чтобы побыть наедине с моей женой. Поговаривали, что он бывал в ее спальне даже чаще меня. Я был зол! Не смотря на то, что моя супруга уже покоится в земле, я вспомнил этот случай, когда он заиграл ее любимую мелодию. Рука сама потянулась к ножу, что до этого лежал на тарелке, я резал им яблоко. И сегодня Юнги не стало.» Тебя пробирает дрожью от написанного. Ты не могла бы и подумать, что мужчина, который все детство проносил тебя на руках, ими же убьет человека. Сердце замирает от страха, тишина кажется звенящим шумом в ушах, от которого хочется скрыться и спрятаться как можно скорее. Куда угодно. — И что теперь? — шепчешь ты в пустоту, смотря за тем, как шелестят страницы. «Сегодня 25.11.1964 год. Останки Юнги пришлось хорошо спрятать в подвале, предварительно их разделив на части. Бедный мальчик, я даже несколько раз посочувствовал ему и раскаялся в своем поступке. Но потом плотно завернул его конечности в ткани и закопал под домом. Здесь его точно никто не найдет.» Ты бегаешь глазами по строкам так быстро, что сама удивляешься. А он все листает и листает, показывая что-то новое и останавливаясь там, где нужно. Страх снова окутывает твое тело, когда легкий треск стекла раздается совсем рядом. «Сегодня 2.2.1965 года. Я чувствую что-то неладное. Будто кто-то следит за мной, ходит и дышит в спину. Каждую ночь я слышу шум в гостиной, но там пусто, стоит туда спуститься. Слуги начинают увольняться из дома, испуганные непонятными беспорядками в комнатах по ночам.» «Сегодня 15.4.1965 года. Мне кажется, что дух моего ученика преследует меня и мстит. Он не отстанет. Я каждый день вижу разбитые вещи в гостиной и кабинете, только в мою спальню он не пробирается. Ветер с каждым днем все холоднее, и пахнет гнилью. Чую, что мой конец уже скоро». — Это ты убил его? Гулкий стук раздается в тишине, как подтверждение твоих мыслей. Ты не знаешь, что ответить. Слова поддержки или жалости тут ни к чему. Он нравился тебе как человек, и ты горевала очень долго, когда дядя сказал, что Юнги пропал. Если бы ты узнала все раньше… — Мне жаль… Правда, очень. Я знаю, ты не простишь его никогда. Я могу как-то помочь тебе. Два стука. Нет. Листья больше не шелестят. Ветер все также холодно кусает твои ноги, пробираясь выше под рубашку. Тело уже давно продрогло, начиная трястись. Хочется укутаться во что-то теплое и мягкое. — Что теперь будет со мной? Со стола падает фотография. Та самая, что вы сделали с дядей на твой день рождения в парке, не так давно. Гулко сглатываешь, пытаясь понять, что значит такой ответ. — Ты убьешь меня? Тихий, словно неуверенный стук раздается совсем рядом с твоим лицом. Будто сломалась ветка дерева. Но кажется, что это оборвалась ниточка твоей жизни, щелкнув в пустоту. Звук, с которым горят поленья в печи, мягкий и ненавязчивый, уютный и теплый. Тебе хочется услышать его в последний раз, хочется связать свою смерть с ним. Но ты ведь ни в чем не виновата. Это дядя убил его, а не ты. Дядя мертв, он отомщен… «… он не остановится, пока не убьет всех из моего рода.» Твои глаза цепляются за последнюю строчку, криво написанную в дневнике дяди. Кажется, что он спешил, пряча свои мысли подальше от других людей. Последняя запись в его дневнике. В этот день он умер. А сегодня умрешь ты. — Сегодня 31.10.1967 год. День, когда я раскрыла ужасную тайну о своем некогда любимом дяде, и теперь поплачусь за это. Твои глаза закрылись лишь на миг, но больше никогда не открывались. Тело безвольно лежит на старых осколках от фотографий, рядом с расписанными нотными станами. В окно все также дует холодный ветер, уже поумерив свой пыл. С того дня в поместье никто не живет. Оно пустует вот уже много сотен лет. Никто не может зайти внутрь и пробыть там больше чем десять минут. Никто не может дойти до главного кабинета хозяина, дверь куда теперь намертво закрыта для любого посетителя. С тех пор ходит легенда о доме, в котором призрак защищает тело убитой собственноручно любимой девушки. Он забрал ее к себе. И как только от ее тела останется один прах, юноша навсегда уйдет из этого мира спокойным.