***
Катерина мелкими шажками прошла в гостиную, от страха боясь поднять глаза. Она ежилась от холода и голода, мысленно ругая себя за то, что не съела всю кашу до конца. Кто теперь знает, когда Лидия позволит ей поесть. — Чего же ты стала, проходи, — послышался холодный голос Лидии. Катерина послушно прошла вглубь дорого обставленной комнаты, всё также смотря на свои ноги. Но вдруг, она услышала чужой, женский вздох и наконец решилась поднять голову. Однако это была Натали. Она сидела рядом с Лидией в розовом платье. На её лице растянулась радостная улыбка, которая с каждой секундой исчезала. Дорошенко не могла понять: в действительности ли это Катерина? Где же её славная красота? — Китти? — решилась спросить Натали, всё ещё не веря своим глазам. Она посмотрела на Лидию и вздрогнула. Подруга довольствовалась видом Катерины, с улыбкой смотря на избитую и заплаканную девушку. — Какая же она Китти, — наконец проговорила Шефер, поднимаясь с диванчика. — Катька это. Катя дернула плечами, смотря в сторону и руки её метнулись к животу, складывая их перед собой замком. Лидия обошла свою жертву, но бить и унижать перед подругой эту девицу она не желала. Тонкая душа Натали такого бы не выдержала. Уж лучше потом насладиться Катиными терзаниями сполна. Лидия усмехнулась, резко отойдя от Катерины. Она вызвала её к себе лишь для того, чтобы Катя ещё раз убедилась, кто она, посмотрев на них с Натали. Не ровня им, не барышня и уж тем более жена дворянина. Грязь. — Китти, может чаю? — не отступала Натали. Она с ужасом смотрела на Катерину, вспоминая, как ещё совсем недавно они вместе музицировали, примеряли платья и читали стихи. — Наталья Александровна, — раздражённо вскрикнула Лидия. — Катька, в поле сегодня не пойдешь, будешь мне прислуживать. А теперь иди отсюда! Лидия махнула рукой, чтобы Катя ушла и та, поклонившись, выскочила из комнаты. На улицу она буквально выбежала. Голова закружилась и она присела на ступени, но и посидеть ей не дела. Захар, который уже шёл к барыне, подхватил Катю под руку и швырнул на сырую, холодную землю. — Нечего тебе здесь прохлаждаться. Пока гостья не ушла, иди воды наноси на кухню. Катя прикусила губу и отвернулась, поднимаясь на ноги. Быть может, от тяжёлой работы ребенок добровольно отпустит её? Ведь, как бы ей не хотелось любви, как бы не хотелось ребенка, Катя понимала, что лучше ему не родиться вовсе, чем жить так, как живёт она. И словно кто-то вновь решил поиздеваться над ней, когда мимо пробежали дети местного кузнеца. Они смеялись, играя в какую-то детскую забаву, а у Кати сердце кровью обливалось. Одному Богу известно, что будет дальше. Набирая воду в ведро и с силой крутя ручку, Катя вдруг вспомнила Григория. Его безумные глаза в тот момент, когда она пришла к нему в комнату. Он так смотрел на неё, как не смотрел никогда. Китти даже показалось на миг, что в его глазах промелькнула не только страсть, не только желания овладеть, а что-то ещё. Более сильное. Тот взгляд, которым на неё смотрел только Алексей. Когда в мысли пришёл муж её, Катерина опустила ручку и ведро со звоном упало на дно. Она тяжело вздохнула, надеясь, что Захар ещё не вышел из дому, но к её счастью ни его, ни барыни не было видно.***
Натали не понимала или не желала понимать, что происходит с её подругой. Ведь Лиди всегда была добра и мила. Да, порой резка в словах, но чтобы так откровенно издеваться — такого Натали от неё не ожидала. Ведь, Катя живая душа как с ней можно так обращаться? — Лиди…— начала тихо Натали, ставя чашку с чаем на столик. — Дорогая, если ты хочешь поговорить о Катерине, то я не готова поддержать твой разговор, — ответила Лидия, совершенно без какого-либо интереса. — К тому же, ты так и не объяснила мне причину своего отъезда. Неужели, тебе здесь наскучало? — Ты же знаешь, что нет, — настроение Натали испортилось и она встала, отходя к окну. Дорошенко наблюдала за тем, как работают крепостные, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. — С таким позором жить здесь невозможно. Я всё ещё не понимаю как…как Григорий Петрович смел поступить со мной так? Оборвать помолвку буквально за пару дней до свадьбы. — Я представляю, как ты себя чувствуешь, но ведь что ты будешь делать в Италии, без друзей и близких? — Ах, Лидия, — Натали обернулась к ней, потрогав рукой свои серьги с рубином. — Я ведь не навсегда. Уже почти осень, а там тепло, море… Вернусь весной, если буду готова. Шефер кивнула и встала. Ну, может, это и к лучшему. Уж без подруги она скучать точно не будет, когда рядом такая милая игрушка. Дорошенко поправила свою шапку и обняла подругу, забыв попросить быть помягче к Кате и после слёзного прощания, ушла. Спускаясь торопливо по лестнице, она и не заметила, как взглядом её провожала Катерина, теряя последнюю надежду на милость.***
Весь день Катя прислуживала Лидии. То чай поднесет, то платье поможет зашнуровать — и сразу же получила за то, что слишком туго, веером по лицу. Тонкая кожа треснула и тонкая струйка крови запятнала серую сорочку. Китти молча приняла удар, только слёзы брызнули из её глаз. После, Лидия заставила Катю завить ей волосы и больше всего, девушка боялась, чтобы барыня не побила её щипцами, как била Ирку. Но новая прическа оставила пани довольной, а Катю не побитой. — Ты, конечно, тварь редкостная, но руки растут откуда надо, — сказала Лидия, крутясь возле зеркала в новом фиолетовом платье. Катя учтиво сделала книксен, смолчав и Лидия лишь хмыкнула на это: уж больно покорная. — Захар! Приказчик тут же открыл дверь и Катя повернулась к нему. Лидия же надела на руки перчатки и отошла от зеркала, кидая брезгливый взгляд на Катерину. — Закладывай коляску, в театр едем. — Будет сделано, пани, — мужчина вышел и Катя вновь боязливо глядела на Лидию. — С мужем давно никуда не выезжали, — шепотом произнесла Лидия и Катя нахмурилась, не понимая что говорит хозяйка. Шефер же взяла из шкатулки золотой медальон, подходя к Кате и становясь перед ней. — Не буду брать портрет его, мне и этого хватит. Посмотри же… Голос её звучал тихо, без привычного приказного тона и Вербицкая с опаской посмотрела на медальон, желая увидеть там какого-то мужчину. — Алёша? — вырвалось у Катерины. На неё смотрел маленький портрет её мужа, её ангела… Как живой. И рядом был такой же портрет Лидии. Будто и впрямь муж и жена. — Алексей Федорович, дура, — прорычала Лидия, пряча портрет в ридикюль. — Муж мой. Перед Богом и людьми. — Нет, — Китти возразила, невесть откуда взяв смелость. — Это не ваш муж. — Мой! — закричала Лидия, замахнувшись и вновь ударив Катю по щеке. Она приблизилась к её лицу, опасно зашептав на ухо: — Мой и ничей больше. А ты! Только ты виновата, что он умер. — Это не так, — прошептала Катя. — Мы любили друг друга. Дверь отворилась и Захар вошёл в комнату, чтобы сказать, что коляска готова и можно отправляться. Лидия хмыкнула, отходя от Катерины и полы её платья зашуршали. — Десять плетей ей, чтобы знала, как пани своей возражать! — Лидия засмеялась и вышла из комнаты, а Захар только недовольно взглянула на Катю. Сердце её упало в пятки, когда поняла, что вновь придется испытать на себе эту боль.***
Григорий оглянулся по сторонам, недовольно смотря за происходящим. Он приехал в театр, чтобы отвлечься от глупых мыслей. Катерина. Только о ней он думал постоянно, смотря на маленький портрет, где она всё так же красива, как и в ту первую встречу, на кухне. Григорий всегда с теплом вспоминал, как впервые увидел её. Нежную, хрупкую. Она читала кулинарную книгу с таким интересом, будто это был настоящий роман. Сейчас он был готов на всё, чтобы только вновь увидеть её сосредоточенное лицо. Кажется, он вовсе сходил с ума. В каждой девушке он видел Катерину. Но никто из них так и не был ею. А посему, он приехал в театр, чтобы забыться на время, а после заехать в игорный дом. Может, выпивка и карты уберут её из памяти. — Григорий Петрович, какая встреча, — услышал Червинский голос за своей спиной и повернулся. Лидия Шефер стояла с самой милой улыбкой рядом. Она была настолько воодушевлена тем, что сегодня изобьют Катерину, что её настроение было лучше, чем когда-либо. Да и мужу, похоже, так же нравилось сегодняшнее представление на сцене. — Лидия Ивановна, давно не виделись, — с неохотой ответил Григорий, целуя её ручку. — Всё времени нет. Сами понимаете, осень скоро, — пожала плечами женщина. — А вы как? Как здоровье? — Слава Богу, всё хорошо. А как поживает крепостная наша, Катя? Не надоела ещё? — Нет, Григорий Петрович, не надоела. Девка слабая, всё время ревёт да работать не хочет. Но вы сами должны понимать, несколько ударов батогом и как миленькая побежит на поле. Червинский нахмурился. Ему хотелось, чтобы он ослышался, что Лидия не говорила о том, что её бьют, но ведь нет, всё было правдой. Его рука дернулась, желая взять Шефер за горло, прижать к ближайшей стенке и объяснить, что Катерину нельзя бить. Она ведь слишком хрупка для порки, а её кожа тонка и нежна. — А вообще, замуж бы ей надо. Чтобы муж показал, где её место, — Лидия встрепенулась. — Прошу простить, но мне уже пора. Хочу повидаться с господином Ходкевичем. Шефер ушла, а Гриша с силой ударил тростью по земле, глухо прорычав. Дернув плечами, он быстрым шагом пошёл к коляске, послав к чертям все эти театральные сборища. — В игорный дом! — скомандовал мужчина. И ему показалось, что он услышал голос Катерины совсем рядом.