***
Катерина только вышла из комнаты, чтобы спуститься на кухню и позавтракать, когда Дарина нашла её. От Вербицкой не скрылось, с какой усмешкой и отвращением смотрела на неё крепостная. — Тебя Григорий Петрович просит. Он завтракает уже. — А что он хочет? Дарина не ответила и ушла дальше по коридору, оставляя Катю одну. Она переплела свои пальцы, с силой сжимая их, чтобы унять дрожь и страх. Вчера ей было прощено то быстрое и грубое слово, но что будет сегодня? Ненавижу. Но разве это так? Катя едва ли переставляла ноги, идя в столовую. Перед ней лакей открыл дверь, не упустив возможность оглядеть с ног до головы и Вербицкая вошла в комнату, останавливалась на пороге. Григорий сидел во главе стола, как всегда в свежей одежде и со свежим взглядом. Он пил кофе, но увидев свою Катерину отставил чашку, взглядом приказывая подойти ближе. С каждым шагом, Китти чувствовала, что никто больше не спасет её. В комнате никого не было, только он и она. — Доброе утро, Катя. — Доброе утро, Григорий Петрович, — Катя поклонилась, вскидывая голову. Пусть думает, что ей не страшно. Но глаза её выдавали всё, что творилось внутри. — Садись. Позавтракай со мной. Рядом с ним были уже накрыты приборы, стояла творожная запеканка, и Катя верно подметила — с левой стороны, где обычно сидит жена. — Я не голодна… — Садись и поешь, — оборвал её на полуслове Гриша и Катерина покорно села, рукой удерживаясь за спинку стула. — Как спалось? — Очень хорошо, спасибо. Катя отвечала на это и замечала, что с Гришей что-то случилось. Точнее, он изменился. С их последней встречи его взгляд стал жёстче, а голос звучал с нотками металла. Значит, всё же жизнь не была его так хороша, как могло бы показаться на первый взгляд. — А ребёнок как? — совсем тихо спросил он и Кате захотелось переспросить. Но она ответила, почти что спокойно. — Толкается. — Это хорошо или плохо? — Хорошо, — Катя улыбнулась уголками губ. Не ему — ребенку прежде всего. — Я подумал и решил: будешь жить, как жила раньше, пока не родится ребенок. Будешь петь, играть, читать. Не матушке, конечно, а мне. Я хочу, чтобы каждый вечер ты приходила ко мне и делала то, что тебе велено. А после рождения ребенка…тогда и узнаешь. — Вы же не хотите забрать его у меня? — Нет, — Гриша покачал головой и улыбнулся, вставая со своего места и беря в руки трость. — Мне нужен не только ребенок, но и ты, милая. Он вышел, оставляя Катю один на один со своими мыслями и обидами.***
— Чего стоишь без дела? — послышалось за спиной у Кати. Она как раз после завтрака захотела почитать какую-то книгу из библиотеки, но та настолько увлекла её, что девушка застыла в коридоре, потеряв отчёт во времени. Её настолько увлекла история, что Катя забыла вокруг обо всем. Повернувшись, девушка увидела Галю. Та, сложив руки на груди, ухмылялась, а в её тёмных глазах играли черти. Катя ничего не ответила, лишь покрывшись румянцем. — Ты гляди какая, — Галя улыбнулась, обходя Катю, смотря на её живот. — Один паныч не успел остыть в земельке, как ты в постель к другому прыгнула. И удачно! Шо ж они в тебе такого находят, чего в других нет? — Не говори так. — А шоб ты знала, то Григорий Петрович, когда тебя пани той продали, места себе не находил. Как смерть ходил с угла в угол. Так шо, наверняка будет ждать от тебя благодарности за спасение. — Не нужно мне его спасение, — Катя закрыла книгу и ушла, скрываясь за поворотом. Галя же улыбнулась и довольная пошла в кабинет Григория, дабы пересказать ему всё.***
Гриша ударил рукой по столу, едва ли не перевернув стакан с коньяком. Он тяжело задышал от раздражения. — Пошла вон отсюда! — крикнул Червинский, не посмотрев даже на Галю. Та поклонилась и быстро выскочила за двери, не потеряв довольный вид. Пан, видимо, был не очень доволен словами Кати, а значит это лишь то, что Вербицкой вновь достанется от него. Галя не понимала: что есть такого в Кате, чего нет в ней? Она же хозяйка не ладная, а кому нужна такая? От чего тогда все мужики за ней бегают, а ей, Гале, ни одного не остаётся? Григорий отдышался, рукой проводя по лицу. Проклятая. Совсем извела, все силы у него забрала. И правда нужно было жениться на Дорошенко. Та покорная, простодушная — никаких проблем. Он выпил коньяк снова, не чувствуя его горького вкуса и вышел из кабинета, широким шагом направляясь в комнату Катерины. Без стука войдя, Гриша увидел, как и ожидалось, Катю. Она стояла у окна, на тонких плечах лежала шаль, а руки, по обыкновению, лежали на животе. Катерина повернулась на звук и от безумных глаз Григория ей стало не по себе. Он смотрел на неё так единожды, в холодном и мерзком подвале, держа у виска дуло револьвера. Смотрел так, будто душу хочет забрать. Дьявол. Настоящий, непридуманный. Её личный, к тому же. Червинский преодолел расстояние между ними и дёрнул с силой Катю на себя, вызывая у неё лишь вскрик. Девушка молчала, округляя лишь глаза. — Не нужно тебе моё спасение, говоришь… Да я! — он провел рукой по её лицу, переходя на шею. — Что тебе не так? — Я люблю Алёшу. И всегда буду любить только его, — прошептала Катя, выдерживая его взгляд. Он смотрел. Все так же. Но на миг, Кате показалось, будто бы в его взгляде промелькнуло ещё что-то. Что-то, что так не похоже не все его остальные чувства. — Твой Косач — мертв. Местный дурачок нашёл себе верный способ умереть, не подумав, что будет с его ненаглядной, — прошептал ей на ухо Гриша. — А ты слёзы льёшь, только вот напрасно. — Я не буду вашей. Он ухватил её за лицо, поворачивая к себе и заставляя не отводить взгляд. — Ты носишь моего ребенка. Я не отдам его никогда тебе, только если, — Гриша отпустил её лицо, буквально отталкивая. — Ты станешь моей женой.