Искупление

Душераздирающий крик раздался за окном и Катя резко открыла глаза, будто бы её окатили холодной водой. Она приподнялась на локтях, пытаясь понять, что происходит. Рядом мирно спал Гриша, зарывшись носом в её волосы. Катя аккуратно выскользнула и подошла к окну, смотря сквозь штору на улицу. Около столба собрался весь двор, по приказу управляющего глядя на позорную порку. Пороли вновь Назара — Катя уже сбилась со счёту— и он всё так же терпел, стиснув зубы. Катерина прикусила губу, вздрагивая от каждого удара хлыста, чувствуя себя так, будто бьют сейчас её. В горле тут же появился вязкий комок и её руки ухватились за подоконник, крепко сжав. Она услышала крик и по позвоночнику прошёлся липкий страх от воспоминаний. Ей до сих пор становилось дурно от одних только воспоминаний. Каждую ночь ей снилась могила Алёши, каждую ночь она просыпалась, слыша свои молитвы у того столба и вопли. Каждую ночь она чувствовала запах своей крови и отчаяния. Где-то на уровне живота Катя почувствовала, будто её цепляют крючком и тянуть вверх. Пой. По телу пробежала орда мурашек и Катя посмотрела на свою руку: безымянный палец был увенчан золотым кольцом — её личными кандалами. Но это кольцо делало её сильнее, неуязвимой. Теперь никто: ни Шефер, ни Суслов не сможет обидеть её. Кроме, разве что… Катя посмотрела на Гришу и чуть улыбнулась. Она отошла от окна, выходя из спальни. Быстрым шагом она прошла в свою собственную комнату, наспех надевая излюбленное синее платье. Порка всё ещё продолжалась и Катя горела желанием прекратить это унижение. Вылетев из дому, Катя тут же наткнулась на глаза крепостных. Она расправила плечи и прошла ближе к столбу. Назар уже был на грани потери сознания. — Яков Юхимович! — крикнула Катя. Тот опустил руку, недобро прищурившись. — Что…что здесь происходит? — А, с добрым утром, пани, — выделил последнее слово Яков. — Наказываем. Грубить вздумал. Он вновь ударил кузнеца и Катя оступилась назад. Видела себя и только. Ей ведь так же было больно, всё тело ломило, а в мыслях только мольба о смерти. Оставить этот мир и больше не чувствовать той боли. — Остановитесь! — крикнула Катя, подбегая к Назару. Яков не посмел её ослушаться, как бы не хотелось. Его руки всё ещё чесались показать этой пташке где её место. Мужики отвязали его и Катя провела руками по его окровавленному лицу, пытаясь увидеть огоньки жизни в глазах Назара. — Катруся…— прошептал Назар. — Пани. Червинская кивнула и улыбнулась ему навстречу, пачкая платье в кровь и землю. Его увели через несколько минут, но Катерина была рада, что смогла ненадолго, но облегчить участь несчастного. Его ведь и впрямь могли забить насмерть. Девушка встала на ноги и почувствовала, как за ней наблюдают. Червинская повернулась в сторону входа в дом и увидела, как на пороге стоит Григорий, ещё в своём халате и по всей видимости он так же проснулся от криков с улицы. Она прошла к нему, сжимая руки пред собой и пытаясь улыбнуться. Что теперь её ожидает? Но Гриша только окинул её взглядом и неожиданно широко улыбнулся. Катя не теряла своей доброты, своей жертвенности и ему нравилось узнавать в ней ту девушку, которую он полюбил. — Я проснулся и подумал, что ты вновь сбежала, — проговорил он. Катя немного дернула плечами. Этого она желала больше всего. Но он найдет — и будет только хуже. А потому, Катя решила для себя, что станет для него хорошей, заботливой и понимающей женой, и тогда он ответит ей тем же. Если повезёт, она перестанет его бояться — но все равно не сможет полюбить. Нужно только сделать первый шаг к их применению. — Что вы сегодня будете делать? Она задала этот вопрос ранее, чем могла бы подумать, как это будет звучать. Но Червинский улыбнулся, забавляясь тем, как ведёт рядом с ним Катя. — Мне нужно в Нежин по делам земельным, дорогая моя жена. А у вас были какие-то предложения? — Я…я думала провести этот день с вами и дочерью, но отложим это, — соврала Катерина, после чего прошла мимо него в дом, желая переодеться и как можно быстрее дождаться его отъезда.

***

Она разложилась в беседке, под разлогим деревом. Ветер блуждал в её волосах и Катерина упрямо пыталась заправить их, но ей это не удавалось. Перед ней лежали книги, найденные в библиотеке и остывал горячий травяной чай. Её взгляд то и дело зацеплялся за подол сиреневого платья — оно было пышным, украшенное тонким бисером и искусной вышивкой. Ей ещё не доводилось носить настолько красивые платья и от этого становилось дурно — Кате, со всеми её достоинствами, никогда не быть равной Григорию. Катя вздохнула, перевернув страничку книги и только хотела продолжить читать, когда услышала торопливые шаги и стук трости. Она повернула голову, увидев Гришу и быстро встала на ноги, выходя из-за стола. — Вы так быстро вернулись. Павлина, кажется, говорила что обед будет через час… Но Гриша не дал ей договорить. Он резко поднял её на руки, забывая о том, что нога ныла уже третий день, и покружил вокруг себя. Катя ухватилась за его шею и не сдержавшись засмеялась, чувствуя его радость и как радостно на душе становится ей. Что же случилось такого? Гриша поставил её на ноги, при этом поцеловав в щеку, и Катя так же улыбалась, с интересом смотря на него. В груди ее защемило. — Что случилось? — После отъезда отца я уладил кое-какие дела с поместьем. С сегодняшнего дня только я хозяин всего этого и иных земель. И ты вместе со мной, Катя. Улыбка медленно сползла с лица Кати и она только удивлённо смотрела на мужа. Она? Хозяйка? — Ни он, ни его канарейка не смогут позарится на все это. Раз он не уважал мою мать, то пусть теперь живёт, как хочет. Катя кивнула и присела на своё место, накидывая на плечи шаль. Гриша заметил, что её хорошее настроение вмиг исчезло и он тяжело вздохнул, садясь напротив. Катерина хотела поговорить с ним уже несколько дней. — Григорий Петрович, — обратилась к нему Катя, выдержав молчание. — Я знаю, что ни вы, ни я не слишком рады этому браку. Я не смогу полюбить вас, а вы — меня, обычную девицу, но ради Лизы мы должны быть мужем и женой. Я буду вам хорошей женой, буду уважать вас и хранить верность. — Катя, — попытался остановить её Гриша, смотря на то, как тяжело вздымается её грудь и как её пальцы крутят обручальное кольцо. Каждое слово давалось с трудом, ведь так же в мыслях Кате казалось, что она врёт. — Но я также хочу от вас того же, — закончила свою речь Катерина, смотря на Гришу. Он не знал, что сказать на это. Ведь Катерине Гриша готов был обеспечить это и без этого. Но раз она сама об этом заговорила… — Тогда давай начнем с того, что ты будешь называть меня по имени, — устало сказал Гриша. И все же, ему было неприятно от слов Катерины. Я никогда не смогу полюбить вас.

***

Павлина поставила перед Катей ужин и та благодарно улыбнулась ей. Кухарка с сожалением взглянула на Катю, жалея её, как родную дочь. Три дня прошло с того разговора и все это время они практически не разговаривали. Гриша целовал Катю перед сном, они засыпали так, как уснули в ту первую ночь, но на утро расходились в разные комнаты, занимаясь своими делами. — Катруся, — не выдержала Павлина, гладя по голове свою пани. — Ну чого ты не ешь? — Я не голодна, Павлуся. — Можэ тогда Григория Петровича позовешь? Он же не ел сегодня ничего. — Да? — Катя посмотрела на неё и встала. — А где он сейчас? — В курительной, как и всегда. Катерина обняла её и быстро пошла в ту комнату, со стуком входя. Гриша сидел в кресле, куря сигару. Он выглядел расслаблено, только вот нога болела все равно, иголками впиваясь по всему телу. Червинский даже не сразу обратил внимание на Катю, повернув голову лишь тогда, когда услышал шуршание её платья. — Григ… Гриша, — быстро исправилась Катя, проходя к нему и становясь перед креслом. — Павлина приготовила очень вкусный ужин. — Я сейчас не в настроении. А ты иди, отдыхай, уже поздно. — Что случилось? Но он молчал. И Катя молчала тоже, смотря на то, как языки пламени в камине ласкают поленья. — Мне снилась матушка, — спустя несколько минут сказал он, совсем тихо. — Она что-то говорила мне, неразборчиво, но я понял, как она недовольна и обижена. Я даже не знаю, что не так. — Тебе нужно съездить на кладбище к ней. Навестить. Обращать к мужу так было непривычно, но Катя делала это и уже не дрожала, как раньше. — Ты поедешь со мной. — Я? Червинская опустила взгляд. Если бы не крёстная, жизнь Кати была бы намного счастливее, чем сейчас. Она была бы женой любимого человека, не жила, как на пороховой бочке. Но Гриша выглядел подавлено и кто знает, что в своём отчаянии он мог сделать. — Конечно, мы поедем.

***

Утро было туманным и шёл промозглый дождь, но Катерина всё равно поехала вместе с Гришей. В карете ей было неловко сидеть на том самом месте, где когда-то Григорий едва ли не изнасиловал её, не растоптал. И в тот же день она видела своего мужа в последний раз. А впереди было только горе. Беспросветное горе. И лишь маленький, но самый главный лучик света — Елизавета.

Червинская Анна Львовна 1816-1856

Катя глядела на эту эпитафию и сердце её сжималось. Она посмотрела на Гришу, на его стеклянный и немигающий взгляд и сделала то, что не сделала бы никогда более. Червинская подошла ближе, беря его под руку и прижимаясь щекой к его плечу, слушая дыхание. А Гриша дышал. Полной грудью... ...а дождь усиливался.