***
В кабинете закрылись два офицера. Их спор уже давно вышел за рамки устава, но это не волновало Головина. Он яростно отстаивал свою точку зрения — не собирался переступать собственную черту. В отличие от майора, полковника волновал только результат, которого они не могли добиться уже длительное время. Сандуленко свирепствовал. — При всем моем уважении, товарищ полковник, это мое дело! — Майор Головин продолжал стоять на своем. — Если мой план не сработает, тогда прибегнем к крайним мерам. — У нас больше нет времени ждать! Ситуация вышла из-под контроля. — Дайте мне один день. Полковник долго колебался, но в итоге уступил Головину. Сандуленко ни на секунду не задумывался в правильности своего решения. Он не сомневался, что поступит так, если потребуется. Он еще раз посмотрел в зеркало, поправил фуражку и вышел из кабинета. — Приготовь все! — Приказал он рядовому. В сопровождении двух солдат, Сандуленко направился к ненавистному заключенному. Сегодня майор Головин не помешает ему. Полковник двигался медленно, высоко задрав голову: он наслаждался каждым предстоящим мгновением. Не спеша он добрался до утилизационного этажа. Этаж, который обходили все солдаты и офицеры. Но только не полковник. Он любил это мероприятие. Сандуленко каждый раз с трепетом наблюдал за всем процессом. Солдаты побаивались увлечений полковника и лишний раз не задавали вопросов. — Смирно! — Крикнул солдат, когда офицер зашел в зал. — Товарищ полковник, все готово. — Вольно, — Вольно! — Продублировал приказ солдат, и рядовые расслабленно выдохнули. Дверь отворилась — Хоппера затащили в зал. Он едва сам мог стоять на ногах, правая бровь и скула опухли. Хоппер выровнялся и встал вполоборота, сквозь купу грязных волос виднелся полный ненависти взгляд. Что ж, подумал полковник, посмотрим, как ты запоешь потом. Самодовольно улыбнувшись, он отдал приказ снять с головы пленницы мешок. — Джим! — Истошно завопила Диана. Он не замечал её до того момента, как услышал знакомый голос. Злость во взгляде переменилась на страх. Он выглядел как побитый хозяином щенок, который не понимал, в чем так сильно провинился. Сандуленко видел: Джим понимает, к чему все идет, он сдается, но полковнику хотелось большего. Он хотел полного повиновения. Сломать — он одержим этой идеей, и ничто его не остановит. — Оставь её! — Хоппер ринулся было к полковнику, но солдаты удержали его. — Я все расскажу! Полковник улыбнулся: его забавлял крик беспомощной женщины, он доставлял Сандуленко неимоверное удовольствие. Он деловито подошел к Джиму и, покачав головой, сказал: — Хороший мальчик, — полковник похлопал Джима по щеке, как верного пса. — Я не могу её отпустить, она слишком много знает! — Он широко улыбнулся и повернулся к солдату, который держал Диану. — Запускай! Парень немного замешкался, но под грозным взглядом офицера быстро сообразил, что делать. — Нет! — Хопперу практически удалось вырваться, но перевес сил явно на стороне противника. Чтобы исключить дальнейшие попытки выбраться, солдаты поставили его на колени. Самодовольно улыбаясь, полковник смотрел на попытки Джима что-то предпринять. До Дианы ему не было никакого дела. Как бы Хоппер не выкручивал руки, не рвал мышцы, не кричал — он был беспомощен. От самоуверенности не осталось и следа. Решетка закрылась за спиной Дианы, и солдат принялся активно крутить ручку, которая открывает чудище. Заключенный еще яростнее стал вырываться: к удержанию пришлось подключить еще и третьего солдата. Джим кричал, кричала и Диана. Вопли отчаявшихся жертв были приятной музыкой всему этому представлению. Наконец тварь смогла выбраться из своего убежища. Она выпрямилась во весь рост и, осмотревшись по сторонам, нацелилась на женщину. Диана отползла к решетке. С замиранием сердца полковник наблюдал за развернувшимся действием. Даже пленники притихли. Но вопреки всем ожиданиям Сандуленко, тварь схватила женщину и быстренько ретировалась в свою нору. Так она делала очень часто: ходи потом только, да ищи кости. Разочарованно выдохнув, полковник Сандуленко посмотрел на заключенного. Его уже не держали солдаты — нет необходимости. Он сжал зубы и зажмурился, а через секунду свернулся на полу. — Поставьте его обратно на колени! Приказ выполнен с поразительной легкостью. Вот оно, подумал Сандуленко. Он подошел к Джиму и, присев на корточки, схватил его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Слушай меня! — Он ударил Хоппера по щеке. — Руссо! Байерс! Джейн Хоппер! Если эти фамилии тебе о чем-то говорят, а я просто уверен в этом, то ты мне все расскажешь. Иначе… — Сандуленко причмокнул. Это стало последней каплей. Не обращая внимания на автоматы, направленные в голову, Джим набросился на полковника. Самоотверженно. Словно выпущенный на волю зверь, он яростно бил Сандуленко. Но полковник продолжал веселиться. Ни первый, ни второй удары не нанесли ему серьезных повреждений. Он лежал под заключенным и смеялся во весь голос. Хоппера не остановила даже выпущенная в потолок автоматная очередь — лишь штукатурку испортили. Приказ брать живым существенно мешал солдатам спасти полковника. Только когда они все вчетвером набросились на Джима, им удалось оттащить его.Глава 5. Болевые точки
21 августа 2019 г. в 22:18
Джим вновь проснулся в своей темнице. Тупая боль в голове не давала ему спокойно сидеть. Слипшиеся от крови отросшие волосы закрывали ему полный обзор, но майора он увидел сразу.
Не было сил ни подняться, ни что-то сказать. Джим молча смотрел на своего врага, который, как показалось шерифу, сомневался. Отличная возможность расправиться с Головиным, но Джим знал, что не хватит скорости. Скованными наручниками руками Хоппер дотронулся до опухшей правой брови.
— Джимбо! — неожиданно весело начал майор. — Как головушка? — ехидно поинтересовался он.
— Так же, как и твоя. — Усмехнулся Джим. Голова трещала от усталости.
Сильный удар в челюсть стер ухмылку с лица Хоппера. Он заметно убавил в массе и сейчас сожалел о том, что часто отказывался от завтраков. Теперь Головин не боялся оставаться с ним один на один, даже после недавнего бунта. Будь у Джима чуть больше сил — все было бы иначе.
— Ты даже не представляешь, на что ты меня толкаешь своим гребанным молчанием! — Головин нанес еще один удар по лицу.
В камеру вошла женщина в белом халате, и майор, как ошпаренный, вскочил на ноги.
— Товарищ полковник приказал мне привести его в порядок. — Она поставила ведро с водой возле пленника и присела на предложенный Головиным стул. — Оставьте нас.
— Он опасен! — Возмутился офицер.
— Едва ли! Идите, товарищ майор.
Джим не понимал ни слова, он мог лишь догадываться, что затеяли русские. Он внимательно следил за манипуляциями женщины.
Она смочила тряпку и промокнула его бровь.
— Вот ироды! — Она сочувствующе смотрела в глаза Джиму. — Ты меня совсем не понимаешь?
Чисто интуитивно Джим покачал головой.
— Я помогу тебе. — Ласково прошептала она. — Понимаешь? Сэм Оуэнс прислал меня. — Она сопровождала свою речь жестами.
Джим не знал, как реагировать на знакомое имя — не понимал, что от него хотят. Значит ли это, что женщина завершит его мучения прямо сейчас. Или это значит что-то иное. Она быстро закончила и покинула камеру, оставив Джима наедине со своими мыслями.