Пропасть

      -Нет, стоп, — он отнял ее руки от своего лица, — да дай же мне минуту. Девушка отчаянно пыталась прижаться к нему: в совокупности с заплаканным отчаянным лицом это вызывало странные эмоции        — Нам нужно поговорить, не находишь?       — Я не могу… — как завороженная повторяла девушка. Она ласкала взглядом его шею, губы, плечи. Только не отходи от меня, поговори со мной на языке, который давно нам знаком.       — Так понятно, разговоры откладываются. Вставай. Сейчас же, — такой тон не терпел возражений. Девушка послушно поднялась на ноги и расправив складки на своем платье опустила голову в пол.       — Посмотри на меня — так же строго продолжил парень.        — Нет, — она не представляла, что за этим последует, просто пыталась сделать все, что было в ее силах.        — Немедленно посмотри на меня. — парень злился и уже потянул руки к ее лицу. Колени девушки задрожали, а память услужливо подкинула воспоминания из прошлого, которые девушка так отчаянно пыталась забыть и в то же время прокручивала раз за разом…        Не дождавшись, пока он прикоснется к ней Ева вскинула голову и с вызовом посмотрела на него. Какого черта он делает? Он сам во всем виноват       — Что тебе нужно? Зачем ты снова это делаешь? Зачем ты меня мучаешь? Ты сам от всего отказался! Мне не было никакого дела до причин ни тогда ни, тем более, сейчас. Понял?! — девушка выкрикнула последнюю фразу сорвавшимся голосом. Толкнула парня в грудь обеим руками, но ошарашенный ее словами даже не пошатнулся, а лишь перехватил руки и крепко сжал ее запястья. Он знал, пока она кричит, ругается и плачет все еще можно исправить, поговорить, успокоить, объяснить.       Собрав все последние силы, девушка набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и собралась с мыслями.  — Оставь меня в покое, ты меня больше не интересуешь. — подняла голову и выговорила эти слова прямо ему в лицо. После срыва на лице не было эмоций. Она даже немного улыбалась. Так улыбается человек, которого после 16-и часовой рабочей смены спросили «как дела?».       Павел отпустил руки. Она никогда так себя не вела. Были истерики, были слезы, отчаяние… Но металл в голосе и абсолютное безразличие он видел впервые. Она прошла мимо, вытирая оставшиеся слезинки. О ее срыве напоминали только редкие всхлипы. Он вошел в комнату, где воздух еще вибрировал от их ссоры, а постель хранила аромат ее парфюма. Опустил руки.       С каждой секундой все больше погружаясь в отчаяние и свои мысли он понимал, что еще мгновение и его просто разорвет от накопившихся эмоций. Он вспоминал их последние сутки вместе, и те ужасные полгода, которые тянулись, как двадцать лет. Каждое свое письмо, отправленное ей с извинениями, каждый букет цветов, каждую попытку поговорить, объясниться, каждый сброшенный звонок и каждый обеденный перерыв, который он проводил около ее института в надежде поймать, затолкать в машину и больше никогда и никуда от себя не отпустить. Но она лишь равнодушно проходила мимо в компании своих подруг.       Павел подошел к стене и методично начал наносить удары, в каждый вкладывая часть своей ярости и боли. Мозг был абсолютно затуманен, не позволяя увидеть ни пути решения проблемы, ни того, что его феноменальные успехи в разрушении многострадальной стены, редкие слезы и сжатые челюсти, уже были замечены парой печальных глаз, из толпы родственников, которые, накупавшись, приближались к дому…       И, конечно, он не мог видеть девушку на веранде, которая вздрагивала от каждого удара и сильно заламывала руки, чтобы не разрыдаться вновь.