Полуночники

Иказуки немного нервничал каждый раз, когда Таракудо, словно позабыв обо всём, «седлал» его и двигался так, будто объезжает буйного жеребца. Не сказать, что воину это не нравилось, однако страх быть застуканными за мужеложеством, да и тем более с Повелителем… С губ генерала сорвался то ли рык, то ли стон, и в то же мгновение он сменился резким вздохом сквозь стиснутые зубы — Таракудо сильно укусил подчинённого за шею. — Господин, пожалуйста… — успел пробормотать синекожий, но тут же был заглушен крепким поцелуем. — Заткнись и не рыпайся, — Таракудо двигался всё быстрее, насаживаясь на член самурая с каждым движением всё сильнее. Обычно непрекословный, суровый Повелитель теней ночью не брезговал «седлать» своего приближённого генерала и делать то, что только пожелает его тёмная душа. Вот и сейчас Таракудо, не прекращая двигаться, то целовал, то кусал плечи и шею Иказуки. Воин же, не особо сопротивляясь, помогал своему любовнику, немного неловко лаская его член рукой. Таракудо неровно охнул генералу на ухо, немного замедлив темп своих движений. — Сейчас кончу… — прошептал демон, сильнее прижавшись носом к виску подчинённого, и через секунду сдержанно зарычал, немного вздрагивая от наступившего оргазма. Иказуки, замедлив движение своей руки, потянулся к повелителю для поцелуя, но Таракудо отвернулся от него, тяжело дыша. Воин посмотрел на любовника немного обиженно. — Да погоди ты, дай мне передышку, — выдохнул краснокожий демон, немного расслабленно расположившись на подчинённом и положив голову ему на плечо. — Я тоже хочу кончить, между прочим. — Ничего, потерпишь. Не найдя слов для ответа, Иказуки лишь обнял Таракудо, позволяя тому немного перевести дух от своих безумных скачек. Мошонка начала ныть от отсутствия разрядки, но воин молча терпел неприятные ощущения. Он ощущал, как сперма повелителя стекала по его животу, в то время как член в его руке уже постепенно становился мягким. С небольшой издёвкой воин провёл пальцем по обнажённой головке члена Таракудо, и реакция любовника не заставила себя долго ждать — повелитель крепко укусил подчинённого за щёку, оставив на ней кровавый след. — Ты же знаешь, что не надо так делать, — спокойным тоном произнёс Таракудо, а Иказуки лишь усмехнулся. — Ничего не могу с собой поделать. Каждый раз так реагируешь. — Конечно, мне же неприятно. — И мне неприятно с кончой в яйцах сидеть, — генерал крепко ухватился за ягодицы повелителя и сжал их. — Тебе лучше не расслабляться, ты же знаешь, я церемониться не буду. На эти слова Таракудо лишь насмешливо ухмыльнулся и снова сел, неспеша начав двигаться. — Иногда я хочу перегрызть тебе глотку, Иказуки. Рука повелителя легла на шею подчинённого и немного сжала его горло, от чего у воина перехватило дыхание, но тот выглядел более чем довольным. — Знаешь, когда-нибудь ты пострадаешь из-за своего языка. — Ты пока не жаловался, — Иказуки притянул Таракудо к себе, перенимая инициативу на себя. Резко ускорив темп, он полностью входил в повелителя, наслаждаясь его хриплыми стонами. Шею продолжали сдавливать, задевая и давя на свежие укусы. Ещё немного, Иказуки крепко вжался в ягодицы повелителя, кончая внутрь его. Член сильно пульсировал, извергая большое количество спермы, а Иказуки лишь и мог хрипло рычать-стонать, игнорируя недовольное мычание Таракудо. Наконец наступило долгожданное расслабление, разлившееся по телу воина сладким теплом. Иказуки медленно лёг на футон, укладывая любовника на себя и прижимая его к своему телу. — Я тебя когда-нибудь прикончу, — выдохнул Таракудо, лёжа на Иказуки сверху. — Конечно. — Что «конечно»? — Конечно прикончишь. Иной смерти я себе не желаю. Иказуки лениво посмотрел на недоумевающий взгляд Таракудо и улыбнулся. — Иказуки, ты идиот. Таракудо встал с него и удалился в соседнее помещение, тогда как генерал остался лежать на футоне, постепенно проваливаясь в сон.

***

Утром Иказуки проснулся первым. Таракудо лежал рядом, повернувшись к подчинённому спиной, и тихо сопел. Пододвинувшись к повелителю ближе, генерал аккуратно обнял его и уткнулся носом в его шею. От Таракудо пахло ароматными маслами и немного потом. Впрочем, последнее никогда не смущало воина, даже наоборот, заводило. Но, припомнив события ночи и недовольство своего любовника, Иказуки пришлось подавить возникшие фантазии. По коридорам поместья кто-то уже ходил, чем немного раздражал генерала. И кому не спится в такую рань? Впрочем, подробнее подумать об этом ему не удалось. Под боком завозился Таракудо, поворачиваясь к генералу лицом. — Чего проснулся так рано? — сонно пробормотал повелитель, кладя голову на широкую грудь подчинённого, и Иказуки прижал его к себе одной рукой, подкладывая вторую под голову. — Не знаю, господин. Видимо, меня разбудили шаги из коридора. — Угу… Таракудо зевнул, крепче прижавшись к Иказуки. — Полежим так ещё немного и надо будет вставать. — Как скажете, повелитель. — И кстати… — повелитель теней посмотрел своему подчинённому в глаза. — Если в следующий раз, по возвращению с фронта, будешь устраивать подобное — разжалую и отправлю в самые глубины Дзигоку. Не дожидаясь ответа, Таракудо вновь уложил голову на грудь воина, а Иказуки лишь молча кивнул, понимая, что угрозы не придут в исполнение. Всё же достоинства генерала перекрывали его мелкие недочёты.