Маленький мальчик, устало бредущий
Вслед за болотным огнем,
Звать перестал. Но отец вездесущий
Был неотлучно при нем.
Мальчика взял он и краткой дорогой,
В сумраке ярко светя,
Вывел туда, где с тоской и тревогой
Мать ожидала дитя.
Вергилий открыл глаза.
Он вернулся.
Он свободен.
Медленно Вергилий повернулся. Он окинул взглядом, чуть растерянным, Данте и Неро, а потом опустил взгляд вбок и увидел книгу. Вергилий неторопливо поднял ее, бережно сжимая в пальцах, и спрятал во внутреннем кармане плаща.
— Вергилий!
В груди так мягко распространилось ощущение знакомого демона. Данте бросился на него с мечом, и в движениях его было столько лихорадочности, что Вергилий не понял, почему он напал.
Но даже это нападение не уничтожило ощущение тепла вокруг сердца.
Иллюзия дома осыпалась осколками разбившегося зеркала, открывая за собой внутренности древа.
Вергилий отбил удар Мятежницы, не достав Ямато из ножен, однако меч все равно так знакомо запел в руке.
Смутно Вергилий помнил те слова, что услышал Уризен, когда Данте обратился к нему. О матери. О прошлом. И он задался вопросом: куда же это делось сейчас?
Впрочем, Данте — это Данте, и навсегда он им и останется. И эта константа успокоила Вергилия: прошли годы, он не знал, сколько точно, но хоть что-то осталось, каким и было.
После небольшого обмена любезностями, они сцепились мечами. Лезвия высекали друг о друга искры, здороваясь, заново узнавая друг друга спустя столько лет.
— Побеждать тебя сейчас не имеет никакого смысла. Залечи свои раны, Данте, — сказал Вергилий, и голос прозвучал даже мягко. Он вгляделся в оскал своего близнеца. — Стань сильнее.
Он не хотел сражаться. И он надеялся, что, может, если дать Данте время, это остудит его пыл, его эмоции. Может, к тому моменту, как он найдет Вергилия вновь, он успокоится и откажется от сражения.
Что-то подсказывало Вергилию, что его надежды тщетны. Но попытаться стоит. К тому же, ему и самому нужно прийти в себя.
Вергилий взмахнул мечом, отпихивая брата от себя, и торопливо раскрыл портал. Из него повеяло покалывающим холодом.
Прежде, чем шагнуть внутрь, он слегка повернул голову.
— Спасибо, Неро.
Вергилий помнил.
Вергилий помнил свою слабость и хрупкость, помнил, как боялся он умирать, и помнил сильные руки, помогшие ему дойти.
Он был благодарен. Искренне. По-настоящему. И это было новое, приятное чувство — впервые за столько лет.
Портал захлопнулся, стоило Вергилию пройти сквозь него, и тут же исчезло ощущение Данте —
и кого-то еще — под ребрами. Вергилий глубоко вдохнул холодный разреженный воздух, шагнув на каменную вершину Клипота, и подошел к самому краю.
Были бы их судьбы различны, поменяй их местами? Изменилось ли бы что-то, если бы в тот день Данте увидел смерть матери, а не Вергилий?
Вергилий не знал ответа наверняка, но единственно верной мыслью казалась: «нет».
Они — это одно и то же. Поменяй слагаемые местами, сумма не изменится.
Вергилий думал об этом, смотря с высоты Клипота на руины города, точно как двадцать лет назад он стоял и смотрел с высоты Башни Темен-ни-гру.
Башня была ниже, чем Клипот.
Вергилий сел, сложив Ямато на колени, и закрыл глаза, дожидаясь брата.
Не от всего можно отряхнуться. Не после всего можно поднять голову и выпрямиться, расправив плечи. Однако Вергилий понимал, что если бы он не заставил себя, если бы не совершал над собой насилие раз за разом, гоня себя дальше и дальше, то он бы не находился здесь сейчас.
И за это — за эту единственную вещь, за свое врожденное ненормальное упрямство — он был себе благодарен. Если бы не оно, если бы его мания, Вергилий бы умер где-то в аду.
Но он здесь.
И он наконец-то может дышать полной грудью, ощущая непривычной холод на такой гигантской высоте.
В аду не было холода. Была только боль.
Приближение Данте Вергилий почувствовал кожей. Это было такое приятное, щекочущее чувство, и он прикрыл глаза, чтобы насладиться им сполна.
Почему он только не замечал этого раньше?
— Эй, Вергилий!
Все было так хорошо до того момента, как Данте открыл рот…
— Твои деньки открывателя порталов закончены. Отдай мне Ямато.
Вергилий глубоко вдохнул.
Его младший, маленький брат, так и не переросший старые обиды…
Кого ты обманываешь, Вергилий, чем ты лучше? Не ты ли жил на топливе из этой обиды годами?
— Если хочешь ее получить, то придется отобрать, — сказал он, поднимаясь и поворачиваясь к Данте лицом. — Хотя это ты и так знаешь.
Данте кивнул и вскинул руку, материализуя в ней пылающий меч.
— Так и знал, что ты так скажешь, — сказал он.
Вергилий не хотел сражаться. Но не в его правилах было отказываться от поединка. Тем более со своим младшим братом. Тем более, когда он так о сражении просит.
— Сколько раз… мы сражались? — спросил он негромко и задумчиво.
— Так просто и не сказать. Насколько я помню, с детства мы только и делали, что дрались, — Данте улыбнулся. Это была знакомая улыбка, почти мягкая, будто он тоже не хотел сражения до конца. И будто просто не знал, что можно иначе. Не представлял, как.
Вергилий тоже не представлял.
Он позволил себе приподнять уголки губ и вынул Ямато из ножен, понимая, что это — всё. Это последняя их битва.
В бою Данте был все таким же. Сильные хаотичные удары, от которых ныли руки. Вергилий, наверное, скучал по этому. Он отражал удар за ударом, неожиданно понимая, что, несмотря на то что ни один из них не сдерживается, едва ли это битва на смерть.
Над головой было огромное холодное солнечное небо без единого облака.
— И ради этого ты оторвал своему сыну руку?! — усмехнулся Данте в какой-то момент, и Вергилий бросил в ответ:
— Мой сын для меня ничего не значит!
И только потом вдумался в смысл слов.
Сын?
Неро.
Вергилий отбил очередной удар чуть ли не в последний момент, отвлекшись на эту мысль. Данте не отступил, замахнулся мечом еще раз, и Вергилий сумел отпихнуть его от себя так, что они оказались на приличном расстоянии друг от друга. Данте споткнулся и припал на колено, тяжело дыша.
— Так Неро мой сын?
— Да, придурок, — Данте с трудом поднялся. — Что, вспомнить не можешь?
У Беатриче волосы цвета пшеничного поля, залитого солнцем жарким июльским днем.
— Что ж… это было очень давно.
У нее красивая улыбка, Вергилий ни у кого больше не видел такой (только разве что у Евы).
Данте засмеялся:
— Похоже, и ты был когда-то молод.
Да, был, так давно, когда Вергилий еще не знал, сколько боли и страданий у него впереди, когда еще не знал, каков ад изнутри, когда он еще смел мечтать о жизни, обычной, человеческой, смел мечтать о том, чтобы быть мужем и отцом.
— Мне бы, конечно, хотелось услышать эту историю, — продолжил Данте, перехватывая меч поудобнее, — пожалуй, нам пора…
— Закончить это, — окончил за него Вергилий, принимая позу для атаки, снова пряча те крохи образов, что остались в его памяти за замки разума.
Вот оно — последнее дело, которое осталось не законченным. Вот оно — когда все решится.
Нет, Вергилий не хотел смерти: ни своей, ни брата. Но как иначе? Они начали это давным-давно. И, наверное, иначе нельзя.
Триггер обжег тело, наполняя его силой, энергией, такой огромной и живой, не умещающийся в груди, и Вергилий глухо выдохнул вместе с рычанием. Вновь чувствовать силу было приятно, и он был готов ей воспользоваться.
Точно так же, как своей готов был воспользоваться Данте. Несмотря на то расстояние, что разделяло их сейчас, Вергилий чувствовал жар, исходящий от его демона, тоже такой живой и такой до боли родной.
Они бросились друг на друга одновременно, но так и не смогли соприкоснуться.
Вспышкой света и громким отголоском энергии нечто вклинилось между ними, без особого труда остановив обоих демонов, сметя триггеры так, будто они были лишь облупившимся слоем краски поверх старых стен.
Это был Неро.
И Неро был бурей.
Так отчетливо в этой буре Вергилий почувствовал свою кровь. Слышал, как быстро она течет по напряженным венам, как торопливо колотится сердце его сына.
Он был в триггере. И несмотря на то, что от человека в Неро было так много, он ощущался именно так, как должен ощущаться сильный демон: убийственно. Обжигая.
И он сумел остановить их обоих. За раз. Всего-то двумя руками.
Вергилий отскочил, торопливо выпрямляясь, чтобы рассмотреть получше, но триггер Неро уже спал. На его плечах остались лежать небольшие полупрозрачные крылья, светившие насыщенным голубым.
Демоническая регенерация заработала у него на полную: рука была на месте и имела обычный человеческий вид.
— Все кончено, — сказал он. И голос прозвучал так уверено, что ему сразу же захотелось поддаться. — Здесь. И сейчас.
Вергилий окинул его оценивающим взглядом.
Сын Беатриче. Их сын.
Данте встал и сделал к нему шаг, сжимая меч в пальцах. Вергилий не пошевелился, следя за ними.
Когда за упрямство брату прилетело по лицу, Вергилий не сдержал внутреннего смешка.
— Слушай сюда, обуза, — сказал Неро, сжимая кулак, вернув крыло на плечо, и Вергилий неслышно хмыкнул опять. Еще один упрямый большой ребенок. Дурное влияние Данте, не иначе. — Я не позволю вам убить друг друга, — Неро повернул голову и посмотрел на Вергилия. Взгляд обжег. Он отмер и сделал несколько шагов по направлению к Вергилию. — Я положу конец этому… братскому соперничеству.
Вергилий засмеялся и выпрямился.
— Ты прошел весь этот путь только ради этого?
Эта реплика и смешок наверняка должны были задеть, разозлить. Но Вергилий действительно не понял. Поначалу. Ему показалось, это так глупо. За что цеплялся этот мальчишка? Почему ему есть дело?
— Вергилий… — продолжил Неро, не потеряв ни давящего тона, ни спокойной уверенной серьезности, — Ви… или как ты там себя зовешь… Данте не умрет здесь. И ты тоже.
Он говорил так, будто был уверен, что сможет справиться с ними обоими.
Удивительно, но Вергилий этим словам поверил, чувствуя, как контроль над всей этой ситуацией перебирается Неро в руки.
— Что-то не нравится? — спросил Неро и дернулся так, будто готов был замахнуться и ударить.
— Ага, не умрет, — хрипнул Данте откуда-то с каменного пола, привстав на локте. Вергилий перевел на него взгляд. Брат держался за челюсть, по которой его ударило крыло. — Ты меня только что сам чуть на тот свет не отправил.
И тогда Вергилий решил, что нужно сделать.
— Если я одержу победу над Неро, то будем считать, что я победил и тебя, согласен, Данте? — спросил Вергилий, однако смотрел он Неро.
— Да пожалуйста, — усмехнулся Данте, оставшись лежать.
Вергилий знал, что он может подняться. Вергилий знал, что удар Неро нисколько не вывел его из строя. И потому сумел выдохнуть с облегчением: Данте понял. Данте все прекрасно понимал и принимал.
Вергилий бы принял слова Неро и так. Без драки. Он мог бы. Но он понимал, что так нельзя.
Это был его сын, и Вергилию нужно было узнать его. Хотя бы немного. А что как не битва может помочь ему в этом? К тому же, это лихорадочное общее возбуждение нужно унять.
— Я заставлю тебя подчиниться, — сказал Неро. Конечно, он понял это по-своему, но и пусть. Вергилий не планировал выигрывать сегодня. —
Отец.
Слово резануло по слуху.
Вергилий видел в Неро себя. Он прекрасно понимал, что происходит с ним. Легко читал это в его гневном голосе, который требовал признания. И Вергилий понимал, что ему нужно сделать.
И этот проигрыш не будет унизительным.
Вергилий просто дал Неро то, что так нужно было ему двадцать лет назад: необходимую победу. Тогда, на Темен-ни-гру Данте не позволил ему выиграть, и Вергилий не сумел вынести этого поражения. Сейчас, столько лет спустя, Вергилий понимал это. Он не хотел повторения истории, он не хотел, чтобы Неро чувствовал себя так, будто он сделал недостаточно.
А потому он поддался.
Это — его первый и единственный подарок для сына.
Данте засмеялся, очень вовремя проснувшись.
— Братец, Ты оторвал собственному сыну руку, чтобы получить больше силы, а все равно проиграл.
Эта фраза предназначалась, чтобы задеть, но Вергилий не обратил внимания.
— Хватит, черт бы вас побрал! — прикрикнул Неро, вынуждая обратить на себя внимание. — Ад распространяется, и нам нужно сделать что-то, пока не стало слишком поздно!
В этот же момент Клипот ощутимо тряхнуло.
— Он прав, — сказал Данте, резко посерьезнев. Он повернулся к Вергилию и добавил: — Раз уж проиграл, делай, что тебе говорят.
Вергилий неслышно вздохнул.
Неужели Данте до сих пор ждал, что он выкинет что-нибудь? Неужели действительно думал, что Вергилию хочется снова ввязываться в погони и битвы?
Он молча поднялся и взглянул на Неро.
— Я все еще могу сражаться, — бросил, как обещание. И чтобы показать, что нет, Неро не выиграл легко и окончательно. Неро от такого заявления ожидаемо напрягся, но Вергилия спрятал Ямато в ножны. — Но если корни распространятся по всему городу, это нам только помешает.
Рационализировать собственные действия так, чтобы родственники поняли, учитывая сложившееся о нем представление, было правильным решением.
Вергилий обошел Неро, оказавшись на мгновение так близко, что почти соприкоснулся с ним плечом. Кожу изнутри лизнуло чувством знакомого.
— В жизни ничего умнее от тебя не слышал, — заявил Данте, поднявшись на ноги и торопливо последовав за ним.
Вергилий не стал противиться.
Он понимал, что чтобы закрыть портал в ад, нужно в этот самый ад спуститься. И также он понимал, что не готов делать это один.
— Мы с тобой еще не закончили, — сказал Данте, и Вергилий ответил:
— Разумеется.
Вместо «спасибо».
Он действительно был благодарен, понимая, что вряд ли брат бросится с ним в ад, только чтобы иметь возможность еще раз ударить по лицу.
— Вы куда это собрались?! — в голос Неро пробралась тревожная нотка.
Вергилий остановился, поворачиваясь к нему.
— Чтобы уничтожить Клипот, нужно срубить его из ада. Потом мы закроем портал с помощью Ямато.
— Но… это ведь значит, что вы не сможете вернуться!
У Неро было совершенно потерянное выражение лица, и Вергилий отвернулся, чтобы не смотреть на него, и подошел к краю, чтобы взглянуть вниз.
Если бы он сказал Беатриче, что уходит, то она бы смотрела на него так же?
Нет, они смогут вернуться. Вергилий сумел открыть портал в этот мир с помощью одного лишь осколка, хоть это и почти лишило его жизни. А теперь в его руках лежит целый меч, да и сам Вергилий не испытывает боли при каждом шаге. Значит, с порталом вряд ли возникнет проблема.
— А ты думаешь, я зачем иду? — Данте усмехнулся. — Кому-то же надо присмотреть за твоим стариком.
Вергилий едва-едва улыбнулся против воли.
— Не ждите, что я спокойно останусь здесь, пока вы!.. — от серьезности и давящего спокойствия не осталось и следа, Вергилий слышал в его голосе только выходящую из-под контроля тревогу.
Ох, он понимал.
Как сложно терять, только-только получив.
— Как раз потому что ты остаешься, мы можем этим заняться! — ответил Данте. Вергилий обернулся на них и позвал его, чтобы поторопить.
Конечно же, Неро не сдался так просто. Упрямство у них в крови, у всех, и осознавать это было неожиданно приятно, но его все же пришлось остановить — ударом в лицо.
На этот раз в ад первым рухнул Данте. От Вергилия не укрылось то, насколько нервными при этом были его движения, когда он отталкивался от поверхности и выходил в триггер.
Сам же он помедлил.
Вергилий достал книгу из внутреннего кармана плаща и бросил ее Неро.
— Сохрани ее, — сказал он. Единственное обещание, которое он мог дать.
Он не позволил себе лишних мыслей и прыгнул вслед за Данте, даже не позволив себе взглянуть вниз.
Ад должен был вызывать у Вергилия неприятные, страшные воспоминания, но на этот раз он был здесь не один. Данте пошел вместе с ним, и Вергилий не нашел места страху в своем сердце: искалеченном, но собранном по кусочкам.
И когда в ответ на «я мог бы справиться с этим и самостоятельно» Данте так мягко и с улыбкой ответил: «Тебе понадобится помощь, да и присмотреть за тобой надо», — Вергилий впервые смог вдохнуть полной грудью свободно и легко.
Данте эта битва между ними тоже не сдалась.
Он пошел за Вергилием сюда не ради того, чтобы сражаться насмерть, под перспективой того, чтобы застрять в аду на очень долгое время. Нет. Он был здесь ради их двоих, ради огромного количества потерянного времени, которого срочно нужно наверстать.
Как только рухнул Клипот, Вергилий испытал огромное облегчение. Всё. Всё закончилось. Наконец-то, это было последнее, с чем им нужно было разобраться.
И снова скрестить с братом лезвия, зная, что за ударами не стоит ни мира, ни силы, ни разногласий — ничего, кроме их общего жгучего азарта и пузырящейся в венах радости, было тем, чего Вергилию не хватало всю жизнь.
В конце концов, у них
полно времени.
