***
— Мадам Помфри, всё получилось весьма спонтанно, — оправдывался Сайфер, сидя за столом перед врачом. Из кабинета доносились всхлипы, болезненное шиканье, голос Слизеринца и ворчание Поппи Помфри.***
После того, как порог Хогвартса был перешагнут, все ребята разбежались в разные стороны. Мэйбл умчалась раньше всех остальных, так ничего и не сказав. Диппер свалил это на усталость и пошёл по своим делам. Однозначно, её обидели выходки Сайфера. Но почему она обижается на такого, как он? Он того не стоит. Кто этот Сайфер вообще такой, чтобы обзывать и высмеивать её? Но эти мысли только сильнее разжигали костёр в душе, причиняя невыносимую боль. А осознание того, что, возможно, она испытывает к нему что-то, приводило в ужас вдвойне. И испытывала Мэйбл далеко не отрицательные чувства. Ну, допустим, он ей немного нравится. Совсем чуть-чуть, малую капельку… Но это совсем ничего не значит. Симпатия проходит быстро и незаметно. — Да кого я обманываю? Он мне просто нравится. Весь! Мэйбл лежала на кровати и смотрела в потолок. Вести монолог с самой собой — последнее, чем она думала заняться в такой ситуации. Она боялась, что рано или поздно Билл узнает об этой симпатии и максимально унизит её перед всеми студентами и профессорами Хогвартса. Поэтому Пайнс решила скрывать это до последнего и пытаться убедить себя в обратном. Как вы уже поняли, с последним было немного туго. Да что уж там, немного…***
— И постарайся больше не падать с кровати, — мило улыбнувшись, Помфри захлопнула дверь в свои хоромы прямо перед носом Сайфера. — Постараюсь, — звучало многообещающе. Ему пришлось соврать мадам Помфри, чтобы та не наругала его и уж тем более не доложила какой-нибудь МакГонагалл. Правда, тогда проблемы были бы у Глифула, но всё-таки что-то не позволило Слизеринцу выдать его с потрохами. Наверное, это и называют совестью?***
После отбоя Мэйбл никак не могла заснуть. Пока девушка ворочалась с одного бока на другой, в голову пришла ненавязчивая идея. Как насчёт того, чтобы проверить Сайфера? Возможно, ей удастся поговорить с ним, проявить попытки помириться? Как она себе это вообще представляет? Придет в подвал, зайдет в гостиную Слизерина, скажет всем, что хотела поговорить с Биллом, а дальше что? Ворвётся в его спальню, только чтобы спросить «как дела»? Получит ответ и уйдёт дальше спать? Глупо. Но все же она решила выполнить задуманное, иначе уснуть у неё так и не получится. Только вот теперь возникла небольшая проблема. Уйти незамеченной из гостиной Гриффиндора вряд ли получится. Важно, чтобы сейчас все спали и внизу никого не оказалось. Мэйбл посмотрела на часы и убедившись, что в такое позднее время все точно должны спать, взяла мантию с волшебной палочкой и вышла из комнаты. Пол иногда скрипел под ногами, поэтому Пайнс боялась, что кто-нибудь из ребят проснется и выйдет из своей спальни. Страшнее всего было столкнуться с Гидеоном. Девушка покинула помещение и оказалась в коридоре. Свет уже не горел, так что пришлось применять заклинание.***
Билл тоже до сих пор не спал. Роб и Забини сидели в гостиной и ржали как кони. Из-за этого шума юноша не мог сомкнуть глаз. Он мог пойти тусить вместе с ними, но сейчас они составляли план по затаскиванию Пайнс в постель. После того случая в Большом зале парни действительно всерьёз задались этим вопросом. Как-то резко им стало интересно, какая же эта девчонка из Гриффиндора будет в кровати с ними. Странные и чересчур извращённые идеи посещали их дурные головы. Сайфер же такое не одобрял, что показалось подозрительным даже ему самому. Самый пошлый извращенец Хогвартса, и не рад таким разговорам? Напомню, что до этого подобные мысли созревали именно в его башке. Сейчас же он с трудом боролся с желанием набить этим двоим морды без применения магии, собственноручно. Билл не мог понять причину такого желания. Парень запутался в себе, но мимолётное осознание того, что это всё из-за ревности, заставило его нахмуриться. Бороться со своими же чувствами, которые прямо сжирают изнутри, оказалось бесполезно. Хотелось прямо сейчас залезть к ней через окно и лечь рядом. Уткнуться носом в волосы и пролежать так до самого утра, забыв про завтрак и первое занятие. И Сайфер чертовски ненавидел себя за такое желание. Отец говорил ему, что нельзя испытывать подобные чувства, потому что от них становишься слепым и уязвимым. Когда шестилетний Билл спросил у него, почему он говорит такие слова и параллельно любит маму, то ответ поверг его в шок. — А кто сказал, что мне хотя бы симпатична твоя мать? Она просто родила тебя, больше нас ничего не связывает. Сейчас ему кажется, что говорить такие вещи маленькому ребенку — дерьмовая затея. Только вот отец решил иначе. Он хотел воспитать бесчувственного отпрыска, машину для убийств, орудие апокалипсиса… Хотел воспитать того, кто способен убить его врага и перейти на сторону зла. В итоге из-за жёсткого воспитания и внушения про «идеальных Сайферов и противных остальных» Слизеринец вынужден запутываться в себе и взвешивать все «за» и «против». Стараться не нарушать принципов отца, но и не причинять боль себе, казалось просто невозможным. — В конце концов, я должен быть гордым. Шляпа не зря распределила меня в Слизерин. Значит, так и должно быть, — парень прикрыл глаза, — Нельзя вмешиваться в судьбу, а вся эта интрижка пройдет очень быстро. Я уверен в этом. И только он хотел заснуть, как вдруг приятели позвали его в гостиную факультета.***
Мэйбл спускалась в подвал с дрожащими руками. Страх по-настоящему поселился в её душонке только когда под ногами ощутились холодные каменные ступени. Но разворачиваться уже поздно. Мрачная дверь в такую же гостиную пугала Пайнс одним только видом. Но она Гриффиндорка. Нужно быть смелой и отважной! Собравшись с силами, девушка постучала в дверь. Она мигом открылась. Страх стал ещё сильнее. На диване сидели Блейз и Валентино. Оба в упор смотрели на гостью и шёпотом перекидывались фразочками, разобрать которые Мэйбл так и не довелось. — Ой, а кто это тут? Гриффиндорка соизволила явиться в логово соперников? А где белый флаг? — с ухмылкой спросил Забини, развалившись на софе поудобнее, — Круто шутканул, да, Роб? Выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Один из Слизеринцев взглядом показал на кресло, как бы намекая, чтобы Пайнс села туда. Мэйбл рвано вздохнула и медленно прошла в саму гостиную. Дверь сзади закрылась. — Билл спит, — Робби встал с дивана, — Но мы можем подождать его здесь. А лучше — в пустой спальне. Ты как любишь? Вдвоём, втроём? Пайнс вжалась в спинку кресла, когда парень начал медленно приближаться к ней. Пошлая ухмылка на лице обещала что-то плохое. По крайней мере, для Мэйбл уж точно. Птичка оказалась в клетке, так как теперь оба парня тащили её в какую-то комнату. Девушка активно пыталась вырваться, но получалось слабо. Животный ужас парализовал тело и мозги, а перед глазами быстро проплывали картинки возможных действий Слизеринцев. Изнасилована по собственной глупости и наивности. Шикарно.***
— Билл, может, присоединишься? У нас тут девчонка, — в дверь просунулась голова Забини. Билл с интересом посмотрел на друга. — Что за девчонка? — «Последняя Девственница Хогвартса», Билл. Отказываешься? — Сайфер сухо отрицательно помотал головой, — Зря, она была бы только «за». К тебе пришла, кстати. Ну ладно, твоё мнение — закон. Дверь тихо закрыли. Билл, если честно, ничего не понял. Они опять решили разыграть его? Наверное, так и есть. Пайнс не полезет в гостиную Слизерина. Хотя бы потому, что гордость не позволит ей сделать это. Сайфер снова закрыл глаза и попытался уснуть, когда услышал крик девчонки из соседней комнаты. Спальня пустовала, так что сомнений не осталось. Парни действительно притащили кого-то. И эта «кто-то» — никто иная, как Мэйбл Пайнс. Слизеринец встал с кровати и с помощью одного взмаха палочкой переоделся в повседневный костюм. Цокнув, парень покинул стены спальни. Опять у этой девчонки проблемы. Сколько уже можно? Валентино сидел на лестнице возле входа в комнату, наполненную шумом, и ржал. Ему было весело, а вот Биллу — ни капельки. Сайфер толкнул дверь в спальню и облокотился на стену, сложив руки на груди. Зрелище было не очень приятное. Забини прижимал бедную Пайнс к шкафу и практически сжирал в поцелуе. Выглядело, конечно, прикольно, но не для Билла. — Левикорпус! — крикнул Слизеринец, вытащив палочку из кармана. Забини сразу же оттолкнуло в сторону. Парень перевернулся вверх ногами и поднялся ввысь над полом. — Билл, ты чего задумал? — с нервной улыбкой прошептал Блейз, — Девчонку жалко что-ли? Так я ничего такого делать не собирался. Ему было страшно. Сайферу нравилось чувство власти перед другими людьми. Наверное, наследственное… — Жалко?! Её? Забини, ничего получше придумать не мог? Вы мне спать мешаете, между прочим. Свали отсюда, грязнокровная! И злость в его глазах была настолько искренней, что девушке стало по-настоящему обидно. Еле сдерживая слезы, Мэйбл натянула капюшон мантии на голову и вышла из гостиной Слизерина, задев Билла плечом. Как только шаги Пайнс полностью стихли, Билл опустил Забини на пол и мигом прижал к стене. Рука обустроилась на шее легкомысленного однокурсника. — Я тебе что говорил про эту девчонку? Хватка Сайфера ослабла. Одарив друга сердитым взглядом, он почти покинул спальню, но в итоге развернулся и врезал Забини в морду. — Если ещё хоть раз дотронешься до неё — руки обломаю. Ты понял меня? Тон, к всеобщему удивлению, был крайне спокойным и слегка равнодушным. Гордой походкой Сайфер покинул гостиную своего факультета, оставив приятелей в замешательстве и полном непонимании. Что это за выходки такие?***
Пайнс прошла несколько лестничных пролетов, поднялась на восьмой этаж и побежала по коридору. Тихие стуки каблучков были слышны жителям этого этажа, но никто должного внимания на это не обратил. Мэйбл подошла к нужному месту. На пустой стене появилась дверь. Выручай-комната была сейчас как никогда кстати. Гриффиндорка вздохнула и зашла в комнату. Мэйбл осмотрела небольшое и уютное помещение с камином и закрыла дверь. Уютная атмосфера никак не повлияла на настроение девушки. Она медленно съехала вниз по стене и обняла колени руками. Из глаз градом текли слёзы. Плач сопровождался характерными звуками и всхлипами. Сил терпеть больше не было. Ей было обидно. Просто обидно из-за постоянных мимолётных оскорблений из уст того, к кому испытываешь симпатию. Раньше она умело игнорировала его или отвечала тем же, а сейчас нервов на это не осталось. Потому что нервные клетки не восстанавливаются… Она по уши втрескалась всего за пару недель. Разве такое возможно? Вот именно, что нет. Здесь Мэйбл планировала провести всю ночь. Просто плакать от боли и обиды за «грязнокровку». Из-за того, что, похоже, симпатия не оказалась взаимной. И никогда не окажется. Беспомощные рыдания не слышала ни одна душа Хогвартса, кроме стен Выручай-комнаты. Мэйбл всегда думала, что эта комната — чья-то душа. Добрая, с огромным сердцем, где найдется место для всех тех, у кого есть какие-то проблемы. Пайнс сравнивала её с какой-нибудь пожилой женщиной с тёплой улыбкой. Возможно, так оно и есть, но точных доказательств у неё никогда не будет.***
Сайфер отправился искать девушку. Странно, но он подсознательно знал местонахождение Мэйбл. Билл был на сто процентов уверен, что юная особа скрылась именно в Выручай-комнате. Ну, а где ещё она может быть, как не там? Верно, нигде. Парень прошел такой же путь, что и Мэйбл некоторое время назад. Дверь появилась перед Биллом сразу, что сильно удивило его. — Алохомора! Дверь сразу же открылась. С самодовольной ухмылкой Слизеринец прошел внутрь и закрыл за собой. В углу комнаты сидела Пайнс. Голова была спрятана за коленями и руками. От тихих всхлипов по спине пробежали табуны мурашек. «Она что, плачет? Конечно! Сказать тебе, из-за кого, дурень?!» — Пайнс? Я думал, Гриффиндорцы не дают слабину. Вы же смелые и отважные, какое там реветь? Яд в его голосе снёс Мэйбл крышу окончательно. Девушка встала с пола и направилась к причине своих страданий. В вытянутой вперёд руке расположилась палочка. Через пару секунд её кончик касался подбородка Слизеринца. — Знаешь, за что обиднее всего? Тихий и дрожащий голос говорил всё за неё. Свечение от огня в камине ровно легло на лицо девушки. Заплаканные и опухшие глаза затравленно смотрели на Сайфера. «Это все из-за меня? Да ладно!» — За то, что я по собственной глупости позволила себе совершить оплошность и влюбиться в такого, как ты! Повисла гробовая тишина. «Что ты делаешь? Просто существую. Ты убиваешь меня! Тихо и нежно. Точно схожу с ума. Я провожу тебя за руку в безумие…»***