Проще Пареной Репы (ХИАТУС)

      Дьяволо поднёс кружку с кофе к поджатым губам, недовольно начиная ворчать на холодную горькую жидкость. Почему его кофе остыл? Он только что налил его. Парень взглянул на часы. О. Он налил себе чашку минут двадцать назад и после этого полностью отключился, погрузившись в чёрные глубины своего сознания. Дьяволо бесцеремонно вылил кофе в раковину и поставил кружку в посудомоечную машину. Он никогда не заботился о том, чтобы научиться управлять этой чёртовой штукой — это было делом Киры. Кстати о Кире, где он был? Ни его, ни Дио не было дома, они ушли, когда Дьяволо сидел в своей комнате. Это было то, что он делал дни напролёт. Была суббота, так что Дио, вероятно, был в студии с Карсом. По субботам Кира ходил по магазинам, а Дьяволо всё так же оставался в своей комнате.       — Сделай это, — подзадоривала одна часть его мозга. — Если он тебе нужен, иди и поговори с ним! Это не так уж сложно. Урегулируй свои разногласия, как настоящий взрослый парень. Прошло уже несколько месяцев, а вы только и делаете, что разыгрываете друг друга глупыми детскими шалостями. Просто объясни ему, почему ты отреагировал так, используй аргументы и дай ему возможность рассказать собственную версию происходящего. Конечно, это худшие события с тех пор, как вы стали друзьями, но нет ничего, что ты бы не смог преодолеть! Тебе приятно видеть Фанни рядом. Он знает о вещах, знает людей, может показывать разные фокусы, умеет готовить, имеет хорошее чувство юмора, любит животных и классический рок, а ещё он является единственным человеком, который прощает твоё дерьмо! И он горячий. Великолепный. Ошеломляющий.       — О, да… Конечно, — пробормотал Дьяволо.       — Не слушай эту чушь! — закричала другая часть его мозга. — Ты собираешься просить прощения? Он унизил тебя! Это он должен умолять, чтобы его простили. Он должен прийти первым. К чёрту эту дружбу! Тебе это не нужно. Этот ублюдок только и делал, что пытался контролировать тебя. Оставить Пассьоне и быть отцом… Нахуй его. Тебе не нужны друзья! На самом деле, ты должен сжечь этот чёртов дом дотла, убить Дио, попрощаться с Йошикаге и вернуться в Италию. Но кошку не трогай.       — Подумай об этом так, — вмешался его член, — что если ты продолжишь избегать решения проблемы, ты не только потеряешь лучшего и самого беспроблемного друга, который когда-либо у тебя был, но также ты никогда не получишь шанс даже пальцем его коснуться. Тебе не нужно просить прощения, просто иди туда и проведи нормальный, цивилизованный разговор, разберитесь в своих разногласиях и покончите с этим. Если ты пойдёшь к нему сейчас, то забудешь об этой вражде к Рождеству, максимум к Новому году.       — Ты прав… — Дьяволо вздохнул. Он прислонился к столу, задумчиво бормоча под нос и глядя в окно на ужасающую Бостонскую погоду. А зима ещё даже не достигла своего пика.       Дьяволо взвесил все варианты. Если он будет придерживаться своего изначального подхода, то велика вероятность, что Валентайн никогда больше не заговорит с ним и будет спокойно жить дальше. Если он пойдёт и поговорит с Валентайном, они, вероятно, разрешат эту вражду в течение дня. Кроме того, у него также будет шанс однажды трахнуть его.       Может быть, он ошибся, думая так о своём друге? Скорее всего. Казалось, что с тех пор, как началась их ссора, его разум был переполнен мыслями о Валентайне в самых разных ситуациях. Он хотел его, безумно хотел. Как будто он прозрел. Дьяволо был знаком с Валентайном уже давно, и вдруг он увидел его в другом амплуа. Все его друзья были до смешного привлекательны, но их очарование не действовало на него так, как Валентайн. Это было не только божественно вылепленное тело, золотые волосы и яркие глаза, которые заставляли Дьяволо каждый раз гореть, когда Валентайн был рядом, но и то, как он обращался с ним. Некоторые назвали бы это нежностью, искусно замаскированной под маской беспечного беспокойства. Это согревало Дьяволо приятным, но необычным образом. Чувства никогда не были его сильной стороной, и он понятия не имел, как назвать то, что он испытывал. Он окрестил это «похотью». Но дело было не в этом. Похоть была слишком мягкой, слишком бледной и простой. То, что чувствовал Дьяволо, было чище, ярче. Сильнее.       Несмотря на то, что была середина дня, холод был резким, а солнце пыталось пробиться сквозь купол серых облаков. Дьяволо был одет в тёплую, чёрную водолазку и чёрные джинсы, украшенные заклёпками. На ногах была пара армейских сапог, подбитых мехом, водонепроницаемых и просто идеальных для такой погоды. Он надел своё самое тёплое тутовое пальто и обернул вокруг шеи длинный шарф того же материала, что и водолазка, только тёмно-сливового цвета. Наконец, Дьяволо натянул пару кожаных перчаток и вышел.       Несмотря на его наряд, разумный холод всё ещё находил способ прокрасться мимо швов и слоёв одежды, жаля его кожу. Дьяволо преодолел дискомфорт и быстро направился к станции метро. Ему не нравилось, как там было людно, но, всё же, он добрался до места назначения за десять минут. Он осторожно поднялся по ступенькам к дому Валентайна, стараясь не поскользнуться. Странно. Валентайн убирал снег сразу, как он падал и застилал землю. Дьяволо позвонил в дверь и стал ждать, тихо желая, чтобы никто не ответил. И казалось, его желание сбылось, ведь никто не открыл дверь. Он неохотно позвонил в дверь ещё раз, на этот раз оставляя палец на звонке на несколько секунд больше. Его уши уловили слабый звук лая. Собака была внутри. Одна? Валентайн ни за что не оставит свою сладкую пушинку одну в субботу. Дьяволо подумал, не позвонить ли ему, но быстро отказался от этой идеи. Он хотел иметь элемент неожиданности при себе, не желая давать Валентайну время, чтобы тот придумал свои аргументы. Но после нескольких минут ожидания — это казалось невыносимой вечностью в проклятом снегу — Дьяволо понял, что дома никого нет.       — Ты ищешь Фанни и Скарлет? — Дьяволо поднял голову, ища источник голоса. Это был один из соседей Валентайна, разговаривавший с ним со второго этажа его дорогого дома.       — Да.       — Они в больнице! Они там со вчерашнего вечера.       Вчерашнего вечера? Валентайн провёл всю ночь в больнице, и никто об этом не знал? С ним всё было в порядке? В последний раз, когда Дьяволо видел его, он был вполне здоров, такой же раздражающий и дерзкий, как и всегда. На самом деле во время их последней встречи именно Дьяволо остро нуждался в медицинской помощи.       Очевидно, Валентайн отправился в какую-то дорогую больницу. Дьяволо запрыгнул в первое попавшееся такси и сердито потребовал, чтобы его отвезли туда. Поездка была немного дольше, чем ожидалось, из-за погоды, и ожидание только ухудшило его страдания. Сотни тысяч мыслей кружились в его голове, цепляясь за мозг, как голодные стервятники. Он едва мог усидеть на месте, нервно подёргиваясь и впиваясь пальцами в подушки из искусственной кожи.       Оказавшись там, Дьяволо выскочил из такси и бросился внутрь. Он не выглядел очень неуместно, много обезумевших людей врывались в двери больниц каждый день. Дьяволо направился прямо к стойке регистрации.       — Я ищу человека по имени Фанни Валентайн, — рявкнул он.       Молодая девушка, сидевшая за стойкой регистрации, внимательно посмотрела на него, а затем перевела взгляд на монитор компьютера.       — Когда его госпитализировали?       — Вчера.       Дьяволо продолжал барабанить пальцами по гладкой деревянной поверхности в ожидании, наблюдая за окружающими. Дорогая частная клиника сильно отличалась от обычной больницы. Залы сверкали чистотой и были украшены растениями и произведениями искусства, все сотрудники были одеты в чистую униформу, из динамиков играла лёгкая музыка, а из столовой доносился очень приятный и натуральный запах.       — Нет никого с таким именем, сэр.       Дьяволо почувствовал, как всё его тело расслабилось с одним большим выдохом. С Валентайном всё было в порядке. Это означало, что Скарлет была больна. Валентайн упоминал, как она плохо себя чувствовала последние несколько недель. Казалось, что ситуация обострилась. Дьяволо на секунду задумался. Чего он хотел, так это пойти домой и, возможно, вздремнуть, ему было наплевать на суку, которая посмела угрожать ему. Но он доставил Валентайну бесконечное количество дерьма. Как бы то ни было, ему нужно было плечо, чтобы поплакать, объятия, чтобы упасть в них, член, чтобы сесть.       Дьяволо открыл рот, но быстро закрыл его. Чёрт, а какая фамилия у Скарлет? У её родителей была нефтяная компания и фамилия довольно известная. Но он не мог вспомнить, как ни старался. Вероятно, это было написано в её аккаунтах в социальных сетях.       — Дьяволо?       Мягкий голос, раздавшийся сзади, вывел Дьяволо из задумчивости. Обернувшись, он увидел Валентайна, стоящего перед кафетерием с чашкой кофе в руках. Двое парней стояли совершенно неподвижно, не сводя глаз друг с друга.       — Пойдём за мной, — сказал Валентайн после невероятно долгой секунды.       Дьяволо, не раздумывая, последовал за ним в коридор, шагая рядом с ним. Они вошли в лифт, и Валентайн нажал на кнопку с надписью «родильное отделение». Дьяволо тупо моргнул. Что, чёрт возьми, происходит? Ещё более сбитый с толку, чем когда-либо прежде, Дьяволо последовал за Валентайном мимо комнат с матерьми и инкубаторов, упрямо закрывая глаза на всё это, блокируя звуки новорождённых, звенящие в ушах. Валентайн повёл его в дальний конец крыла, где было заметно холоднее. Это место пропахло резким стерильным запахом, который был очень жесток к сломанному носу Дьяволо, в отличие от остальной части тёплого крыла больницы. В конце коридора стояла пара бледно-голубых двойных дверей с надписью «работает» над ними. Валентайн сел на стул и жестом велел Дьяволо сделать то же самое.       Впервые за несколько недель они сидели рядом, не произнося ни единого слова. Присутствие Валентайна мгновенно наполнило Дьяволо облегчением. Ни ссор, ни споров, ни холодного взгляда. Сидя так близко к нему, Дьяволо имел возможность наблюдать за Валентайном, и он нашёл много странных вещей во внешности своего друга. Кроме клубничных волос, кашемировый свитер Валентайна был помят и на нём было поставлено кофейное пятно на рукаве, его носки не были одинаковыми, а ботинки были забрызганы грязью. Более того, его кожа была болезненно бледной и жёлтой, а руки дрожали. Под глазами у него были тёмные круги, опухшие красные глаза, ресницы, отяжелевшие от влаги. Он плакал. Какой странный для представления вид.       — Как ты узнал? — проскрежетал Валентайн, прокашливаясь, чтобы привести свой голос в норму. Это не очень помогло. Дьяволо почувствовал в нём печаль.       — Твой сосед сказал мне.       — Ты пришёл ко мне домой?       — Да.       — Но почему?       — Я хотел поговорить с тобой. — Валентайн кивнул. Он поднёс бумажный стаканчик к губам и сделал глоток. Ему не очень нравился вкус, но он просто хотел чем-то себя занять. — Что случилось?       Валентайн глубоко вздохнул. Его большие пальцы неловко водили по пластиковой крышке, тупые ногти впивались в выгравированные цифры. Он поколебался, выдержав всего лишь несколько секунд. Дьяволо увидел, как дрожат его губы. Валентайн устал успокаивать себя, но он был явно расстроен.       — У Скарлет был выкидыш.       Третий парень меньше чем за месяц готовился стать отцом. Должно быть, что-то было в воздухе или в воде, другого объяснения этому не было. Дьяволо почувствовал укол превосходства, удовлетворения. Вот и Валентайн совершает те же ошибки, за которые он избегал Дьяволо. Но, по правде говоря, судя по его несчастному выражению лица, болезненно печальным глазам, бледным щекам и дрожащим пальцам, это было не совсем то же самое. Валентайн был в трауре. Он хотел иметь семью, и ему было всё равно, как скоро она появится.       — Врачи сказали, что этого можно было бы избежать, если бы она пошла к гинекологу, когда впервые почувствовала себя плохо, — продолжал Валентайн. — Аборт решил бы эту проблему, но сейчас…       — Скажи точнее, что случилось?       — Я не знаю! Мы просто легли спать, и следующее, что я помню, как она кричала и истекала кровью, как будто её ударили ножом. — Валентайн всхлипнул, поднося одну руку, чтобы закрыть лицо. — Я говорил ей, чтобы она лучше заботилась о себе, была более осторожной. Она меня не слушалась. Я думаю, она боялась того, что узнает.       — Что теперь с ней будет?       — Она всё ещё в операционной. Я не понимаю большую часть того, что они говорят, но это плохо. Ничего, с чем бы они не сталкивались раньше, но это всё ещё ужасно. Они пытаются избежать гистерэктомии. Ей всего двадцать два, и они её жалеют. — Валентайн неохотно сделал глоток кофе. — Я такой идиот… Как же я не заметил? Я должен был помочь ей.       — Не вини себя, — сказал Дьяволо так тихо, как только мог, порываясь, чтобы взять одну из холодных рук Валентайна. Он успокаивающе сжал её. В свою очередь, его друг посмотрел на него блестящими глазами. Дьяволо глупо позволил своему желанию управлять телом и потянулся, чтобы погладить эту бархатистую кожу, вытереть оставшуюся слезу большим пальцем. Каким мягким и милым он казался по сравнению с тем, каким суровым и холодным обычно был. Дьяволо взглянул на его розовые губы, желая поцеловать их.       — Всё, что ты когда-либо делал, это заботился о ней. — И она решила проигнорировать тебя, чуть не сказал он. Пока что он желал тонко похвалить Валентайна, называя Скарлет злодейкой, думая, что эта стратегия была успешной.       — Я и сейчас так думаю. Я хочу, чтобы она была в безопасности, вот и всё. Я просто хочу, чтобы всё это закончилось, чтобы я мог забрать её домой и прожить с ней остаток своих дней.       Прямо удар под дых. Дьяволо попытался скрыть своё удивление и отвращение, его хватка на щеке Валентайна на секунду усилилась.       — Ты действительно так сильно её любишь?       — Да, — ответил откровенно Валентайн. — Может, я и не показываю этого, но я действительно её сильно люблю. И я надеюсь, что она знает это.       — Она знает. — Губы Валентайна дрогнули в едва заметной улыбке. Это было то, что он хотел услышать.       Внезапно Валентайн рванулся вперёд, обхватив руками неподвижное тело Дьяволо. Он оставался безучастным в течение доли секунды, прежде чем медленно, не веря своим глазам, обхватить Валентайна руками. Он обнял его за талию, положив ладони на поясницу и поглаживая дорогой материал свитера. Как можно незаметнее он зарылся лицом в золотую гриву и вдохнул аромат. Это было опьяняюще. Сладкий запах заполнил ноздри Дьяволо, затуманивая мозг. Сочные персики, ваниль и цветы, всё это затуманивало его зрение и заставляло обмякнуть. Тело рядом с ним было тёплым и манящим, и как прекрасно оно ощущалось в его объятиях! Его предвкушение росло, а вместе с ним росло и желание, бурлящее в глубине души.       — Спасибо, что пришёл. — Голос Валентайна звучал мягко и искренне в ушах Дьяволо, и он просто растаял. Валентайн печально откинулся на спинку стула и слегка улыбнулся, оставив Дьяволо справляться с пустотой самостоятельно. Как только он немного попробовал Валентайна, то он захотел всё сразу, хотел насладиться человеком, сидящим перед ним, всё сильнее. — И извини за нос. Больно?       — Сначала было, но уже нет. Он был сломан пару раз до этого.       Валентайн кивнул.       — Послушай, я действительно хочу поговорить с тобой, но боюсь, что сейчас не самое подходящее время. И место. Скоро приедут наши родители… Ты знаешь…       — Да, я понимаю. — Правда. У Валентайна была семья, которая спешила ему на помощь, когда он в ней нуждался. Дьяволо встал, неловко поправляя одежду.       — Я тебе позвоню.       — Конечно, я буду ждать. — Он повернулся, чтобы уйти, но был остановлен голосом Валентайна.       — Дьяволо? — тихо позвал он. Дьяволо повернулся к нему лицом. К его щекам вернулся лёгкий румянец. Этот клубничный блонд ему действительно подходил, делал его слаще. — Ты тоже должен позаботиться о себе.

***

      Кира нервно огляделся, что-то бормоча себе под нос. Несмотря на довольно тёплое одеяние, уши у него болели от холода. Чёрт побери, где же эти милые наушники, которые у него были? Он не видел их уже почти год. Кира никогда не терял вещи, всегда содержал их в чистоте и порядке. Должно быть, он где-то их потерял. Куда он ездил на зимние в прошлом году? О, да. В Россию с ребятами. Это был довольно шумный отпуск. Его наушники, вероятно, принадлежали какому-нибудь счастливому русскому или были обречены на жизнь в одиночестве около холодных глубин Волги.       В течение секунды все воспоминания Киры были удалены, его мозг полностью отключился, разум был заменён статическим и белым шумом. И причиной тому была Шинобу, которая подошла к нему с улыбкой на губах. На ней было жёлтое пальто, чёрные узкие джинсы и коричневые ботильоны. Длинные пряди каштановых волос спадали ей на плечи, обрамляя раскрасневшееся лицо. Её щёки были окрашены в сладкий розовый цвет, а улыбающиеся губы, припухшие от холода, выглядывали из-под оранжевого шарфа. Кира всё ещё был неподвижен и молчалив, когда она остановилась перед ним с сияющим лицом.       — Привет! — поздоровалась девушка. — Надеюсь, ты не долго ждал.       Трудно было описать, что именно чувствовал Кира. Странная смесь шока и ужаса. Он быстро стряхнул эти эмоции, переключая разум на девушку. Кира одарил Шинобу расслабленной улыбкой, пытаясь не показать виду, что его кровь кипит.       — Вовсе нет, — сказал он, хотя уже почти четверть часа стоял на холоде, как тупица. — Я только что пришёл.       — О, хорошо. Тогда пойдём! Я не хочу замёрзнуть.       Кира последовал за Шинобу в кафе, придерживая для неё дверь. Это было милое местечко, такое можно встретить на просторах инстаграма. В динамиках играла спокойная музыка, служившая идеальным фоном для болтовни. Кирпичные стены были украшены инди-произведениями: коврами ручной работы и стильными книжными полками, наполненными несколькими томами. На каждом столе в кабинках стояло по маленькому блюдцу в ярком горшочке. Шинобу подошла к уютному столику в углу, прямо у окна, и села спиной к стене. Кира колебался. Стулья, несмотря на то, что они были прекрасными и дорогими предметами антиквариата, не соответствовали этому месту. Он неохотно снял пальто и сел, осторожно сняв перчатки и положив их в карман.       — Что насчёт Хаято? — спросил Кира.       — Я оставила его с другом. Он будет в порядке без меня несколько часов.       Кира кивнул. Подошёл официант и принял заказ. Шоколад Viennois с ореховым сиропом для Шинобу и карамельный латте макиато для Киры. И после этого… Тишина. Тяжёлая, как свинец, неподвижная и медлительная, как летний день, только звуки, окружающие их, проникают сквозь её защиту. Кира держал губы плотно сжатыми, пальцы барабанили по деревянной поверхности стола. Почему он снова тут? Правда. Шинобу позвонила ему после нескольких недель переписки и попросила о встрече — точнее, о свидании. Кира согласился. Зачем он снова это сделал? Ну, для начала, Шинобу была очень настойчива и напориста. И Кира всё ещё надеялся когда-нибудь получить от неё то, что он хотел. Скорее всего, в один прекрасный день он будет дрожать от желания, лишь взглянув на её изящные пальчики.       — О чём ты хотела поговорить? — спросил он.       — О, ничего особенного, — улыбнулась Шинобу, и Кира замер. У неё была очень хитрая улыбка. Кира с трудом мог поверить, что та же самая девушка, сидящая напротив, была испуганной вдовой, которую он встретил пару месяцев назад. Шинобу изменилась, особенно после встречи с ним. Как будто она вновь обрела уверенность в себе, нашла новую цель, на которой можно сосредоточиться. — Я просто хотела увидеть тебя.       Официант принёс им напитки и пирожные. Шинобу потянулась за ломтиком лимонного пирога и осторожно откусила его. Крошки прилипли к шероховатой поверхности её губ, и она высунула язык, слизывая их, всё время поддерживая зрительный контакт. Блять.       — Надеюсь, ты не чувствуешь себя обманутым, — быстро сказала она.       — Совсем нет. По правде говоря, мне тоже нравится проводить с тобой время без какой-либо причины.       Дерьмо. Он должен был это сказать? Шинобу просияла, и сердце Киры остановилось. Было очевидно, что Шинобу хочет его, но не так, как Кира хотел её.       — Тогда почему ты не пригласил меня на свидание? — дразнила она, кончик её ботинка прокрался под столом, чтобы надавить на внутреннюю сторону бедра Киры. Парень подпрыгнул, заставив Шинобу рассмеяться.       — Я-я сделал это из уважения к твоему мужу. — При этих словах лицо Шинобу вытянулось. — Ты только недавно овдовела, и я не хотел показать неуважение. Ты всё ещё скорбишь.       Шинобу опустила голову. Она отвернулась к окну, тусклый свет освещал её лицо, придавая ему резкий, почти металлический оттенок.       — Это может показаться бессердечным или жестоким, но… На самом деле я не скорблю, Йошикаге. Я даже рада, что Косаку мёртв.       Это было довольно шокирующе. Кира посмотрел на Шинобу заинтригованными глазами, изучая её. Каждый раз, когда он встречал эту девушку, Кира открывал что-то интересное в ней, и каждый новый факт был интереснее другого.       — Не хочу показаться навязчивым, но почему?       Шинобу вздохнула. Она провела рукой по волосам, смахнув их на одну сторону.       — Мы с Косаку поженились, когда я узнала, что беременна Хаято. Наш брак был несчастливым от начала и до конца. Не то чтобы он бил меня или мы всё время ссорились. У нас просто не было ни общения, ни той самой химии. Он женился на мне только для соблюдения приличий. Косаку мечтал о карьере экономиста, о который мечтает каждый мудак, носящий мокасины и рубашки поло. И тебя нельзя уважать, если направо и налево у тебя есть незаконнорождённые дети. И он женился на мне.       — Почему ты вышла за него замуж?       — Я хотела произвести впечатление, — просто объяснила она. — Все парни моих подруг учились в местном колледже, а мой — в Гарварде. Это не так впечатляюще, как кажется, но когда я встретила его, все были ослеплены. Когда мы поженились, я решила, что мне нравится быть женой важного руководителя, может быть, генерального директора, даже если это означает жить с таким человеком, которому интересно смотреть, как растёт трава. — Шинобу откусила ещё кусочек торта и запила его шоколадом. — Только после рождения Хаято я поняла, что Косаку был амбициозным идиотом. И это очень опасная комбинация, Йошикаге. Смертоносная. Вот почему он попал в беду с мафией в первую очередь, потому что у него не было мозгов. — Шинобу глубоко вздохнула и села прямо напротив Киры. — Я хотела развестись с ним, я серьёзно думала об этом, но потом поняла, что это была дерьмовая идея. Одна, без гроша в кармане, без семьи и с маленьким ребёнком, без высшего образования… Я вцепилась в него как пиявка, пассивно-агрессивная пиявка.       — И что же он сделал?       — Я могу сказать, что он тоже был недоволен ситуацией. Я знала, что он мне изменяет, но мне было всё равно. Я тоже изменяла ему пару раз. Мы жили с этим, два незнакомца в одном доме, но мы ничего не сделали, чтобы изменить нашу жизнь. — До сих пор голос Шинобу был ясным — далёким, ровным, а в глазах не было никаких эмоций. Затем она опустила голову, пытаясь скрыть чувство вины, появившееся в её взгляде. Она потянулась к руке Киры, накрыв её своей ладонью. Кира почувствовал себя астральной проекцией в другом измерении. — Я говорю тебе это только потому, что чувствую твою близость, Йошикаге! Я хочу, чтобы кто-то разделил со мной это бремя!       — Бремя? Ты ничего не сделала.       — Я ничего не делала напрямую, — поправила Шинобу. Она наклонилась ближе к столу, шоколадное дыхание обдало лицо Киры. — Бесчисленное количество раз я хотела, чтобы что-то произошло, чтобы какое-то ужасное божество вмешалось и изменило нашу жизнь, мою и Хаято… Я не знаю! Иногда я молилась, чтобы он однажды проснулся и оставил меня, или чтобы я наткнулась на сундук с сокровищами и наконец подала на развод.       Кира не ответил. Не то чтобы он был удивлён этим откровением. Он слышал (и делал) ужасные вещи в своей жизни, Шинобу не любила своего мужа, и это было не так уж страшно. Прошло несколько секунд, и ни один из них не произнёс ни слова. Шинобу нервно смотрела на него, словно ожидая услышать его мнение. Кира одарил её очаровательной, но застенчивой улыбкой.       — Это может звучать цинично, но теперь ты свободна, Шинобу. Свободна и можешь изменить свою жизнь, наконец делать то, что тебе нравится.       Шинобу откинулась назад, смеясь. Улыбка осветила её прекрасное лицо. Кира заметил ямочки на щеках, гадая, заставлял ли Каваджири её когда-нибудь искренне улыбаться.       — О, я так рада это слышать, Йошикаге! — выдохнула она. — Я наконец-то избавилась от этой ноши! Я боялась, что все мои друзья будут судить меня, но по какой-то причине я была уверена, что ты не станешь. — Шинобу потянулась в его руке, сжимая её, прежде чем убрать. У Киры перехватило дыхание. Он наклонился к ней, чувствуя, как его кровь в венах превращается в яд, когда короткий момент контакта закончился.       — И да, — продолжила Шинобу, — я наконец могу делать всё, что захочу, никто меня не удерживает. Я уже продала дом и мебель, этих денег будет достаточно, чтобы начать всё сначала.       — Где ты остановилась?       — В маленькой гостинице за городом. Это дешевле, чем арендовать квартиру.       Кира кивнул. Хорошо. Мило. Уединённо, идеально подходит для того, что он хотел сделать.       — Какие у тебя планы на будущее?       — Ну… Сначала мне нужно найти работу. Я не ищу ничего броского, просто чтобы поддержать себя и Хаято. — Она вздохнула, горько улыбаясь. — Но это сложнее, чем я думала. Никто на самом деле не хочет нанимать одинокую мать без опыта работы.       У Киры дрогнуло сердце, это всё было глупой шуткой. На одно мгновение, на одно необъяснимо сладкое и приятное мгновение, он остановил взгляд на губах Шинобу, слушая её разговоры про волнение о будущем, а после о разочаровании трудностями жизни.       — У меня есть пара друзей со связями, — нерешительно начал Кира, стараясь не обидеть её. Шинобу была гордой девушкой, и даже если бы ей нужна была помощь, она бы не попросила. — Я могу спросить их про варианты. Такие умные и обаятельные люди, как ты, в наши дни большая редкость. Я могу замолвить за тебя словечко, если хочешь.       Глаза Шинобу расширились.       — Ты сделаешь это для меня?       — Да.       — О, спасибо, Йошикаге! От всего сердца!       — Всё нормально. Нет проблем. Пожалуйста, скажи мне, могу ли я ещё что-нибудь сделать для тебя.       — Ох, я уверена, что у тебя есть более важные дела, чем моя жизнь…       — Пожалуйста. Просто скажи мне.       Шинобу обдумала предложение. Она прикусила губу.       — Ну… С тех пор как я была маленькой, я всегда мечтала стать писателем. Мне пришлось отказаться от всего, когда родился Хаято, единственное, что я написала с тех пор, были списки покупок. Я надеялась, что как только я заработаю немного денег и жизнь станет стабильнее, я смогу начать всё сначала, буду ходить на семинары, записываться на онлайн-курсы…       — Я понимаю. У меня есть друг, который пишет, может быть, я могу попросить его совета.       Шинобу прикрыла рот рукой и тихо ахнула. В уголках её глаз появились слёзы, и она моргнула, заставляя их скатиться по розовым щекам. Прежде чем Кира осознал это, Шинобу схватила обе его руки и поднесла к своим губам, целомудренно целуя его ухоженные пальцы, костяшки. Она посмотрела на него сквозь тяжёлые, влажные веки, и вся кровь Киры прилила к лицу.       — Ты моя удача, — прошептала она.       Они провели остаток своего свидания, обсуждая тривиальные вопросы, свои планы на праздники и прочее. Шинобу собиралась остаться дома с Хаято. На самом деле не было ничего, что могла бы сделать сломленная мать-одиночка, кроме как оставаться в тепле и безопасности. Кира пожал плечами. Честно говоря, он понятия не имел, что будет делать на праздниках. Он подумывал о том, чтобы поехать к родителям, но зимой поездки казались ещё более долгими. Обычно, Кира проводил зимние каникулы со своими друзьями, посещая какое-нибудь роскошное место. Он надеялся, что Дьяволо и Валентайн помирятся перед Рождеством.       Они расплатились и вышли из кафе. Буря немного утихла, хотя тёмные тучи нависали над головой, создавая постоянную угрозу. Кира предложил проводить Шинобу до железнодорожного вокзала, и она с радостью согласилась. Вокруг них торопливо шагали люди, желая защититься от ужасной Бостонской погоды. В этом море торопливой рыбы Кира и Шинобу шли медленно, неторопливо, близко друг к другу. Кира сумел расслабиться, отодвинуть мысли о коже Шинобу под своими зубами в тёмные уголки своего разума, подавить свои желания, пока он не добрался до дома. Для успешного серийного убийцы Кира расслабился, возможно, даже слишком сильно, давая Шинобу возможность затащить его в переулок и прижать к стене. Прежде чем Кира успел смутиться, Шинобу прижалась губами к его губам, соприкасаясь холодными носами. Глаза Киры почти выкатились из орбит. Он в полном шоке смотрел, как Шинобу целует его, закрыв глаза и обхватив его лицо руками в перчатках. Её прикосновение было тёплым, как и дыхание, язык застенчиво показался изо рта, чтобы облизнуть губы Киры. Он застыл, не реагируя, онемев.       Шинобу открыла глаза, молча спрашивая его о нерешительности. Она поднялась на цыпочки, глядя на него, приподняв брови.       — О Боже, — выдохнула она. — Прости меня! Я просто подумала… Я просто… И…       — Нет, всё в порядке. Всё нормально. Я просто не ожидал этого.       — Ох, — прошептала она и усмехнулась. Её голос был очень ровным, немного хрипловатым. — Надеюсь, ты был приятно удивлён?       — Да, — сказал Кира, прежде чем он успел остановиться. Это говорил не он, а кто-то другой. Очень загадочная личность.       Шинобу улыбнулась от уха до уха. Она потянулась, чтобы запечатлеть лёгкий чмок на губах Киры. Он чувствовал её улыбку на своей коже, и всё его тело таяло, как воск.       — Спасибо тебе за всё, Йошикаге. Ты действительно мой ангел-хранитель.       Кира покраснел. Так сильно, что Шинобу начала смеяться, дразня его за смущение. У него была аллергическая реакция на эту девушку, другого объяснения не было. Когда он был рядом с ней, его лицо становилось горячим и красным, язык хотел нести всякую чушь, сердце начинало учащённо биться, холодный пот скользил по телу, а руки дрожали. Да, так оно и было. У него была аллергия на Шинобу.       — Мы можем взяться за руки? — спросил он тихим голосом мальчика, только что узнавшего, кто такая Мона Лиза.       — Конечно, — сказала она и улыбнулась, взяв его за руку. Их пальцы идеально сцепились, хватка была стальной. Они вышли из переулка и продолжили путь к вокзалу, на этот раз медленнее, чтобы насладиться моментом.

***

      Тем временем, в другом кафе — одном из самых причудливых в районе, — Дьяволо вошёл в дверь, благодарный за изменение температуры. Он выделялся, как дохлая муха в стакане молока, хотя никто, казалось, не обращал на него никакого внимания. Сделав первый шаг, лицо Дьяволо было омыто приятной волной тепла и различных пьянящих ароматов, таких, как выпечка, свежий кофе и чай с молоком. Место было удивительно живописным, настолько опрятным и стильным, что на мгновение Дьяволо показалось, что он вошёл на съёмочную площадку. Замысловатые, элегантные панели покрывали стены, за исключением нескольких арочных окон, показывая великолепный вид на Атлантику из-за красных и золотых штор. Круглые столы со стильными бархатными креслами были размещены на различных местах в кафе, каждый с небольшим настольным светильником, чтобы обеспечить больше света. Какой бы красивой ни была впечатляющая люстра, её света было недостаточно. Мимо него, как тени, прошли сотрудники в одинаковой униформе. В углу, прямо под окном, стояло пианино. Из динамиков доносилась музыка, какая-то классическая композиция, о которой Дьяволо ничего не знал.       Он заметил Валентайна, сидящего в углу справа от него, по общему признанию, на лучшем месте в кафе. Дьяволо нерешительно приблизился, чувствуя на себе тяжесть ярко-голубых глаз Валентайна. Он выглядел лучше, было очевидно, что вмешалась его мать. Волосы Валентайна были более осветлёнными, чем накануне, а розовый оттенок был более заметен на завитых концах. Его серо-голубой свитер подчёркивал красоту его глаз. Дьяволо заметил пару белых кожаных перчаток, аккуратно сложенных рядом с ним. Сколько пар у него было? Ему, наверное, очень понравился этот дизайн.       — Рад, что ты пришёл, — сказал Валентайн. — Тебе было трудно найти это место?       — Вовсе нет, — ответил Дьяволо. Он сел и ещё раз огляделся. Это место идеально подходило Валентайну.       — Это одно из моих любимых кафе в городе. Их Эрл Грей просто фантастический.       Дьяволо ни черта не знал о чае, поэтому, когда официантка подошла принять заказ, он заказал то же, что и Валентайн. Всего за несколько минут им подали чайник, две чашки из белого фарфора с золотистыми мраморными завитушками, одинаковые блюдца и многоярусный поднос с пирожными и бутербродами. Дьяволо заметил, как осторожно Валентайн взял свою чашку. Всё, от вытянутого мизинца до ровного, постоянно вежливого, но несколько отстранённого голоса, говорило о том, что он был молодым человеком, выросшим в роскоши, человеком, который наслаждался самыми прекрасными вещами в жизни.       — Прежде чем мы что-либо скажем, — сказал Валентайн и сунул руку за пазуху, — я хотел отдать тебе это.       Он дал Дьяволо записную книжку, обтянутую чёрной кожей, с едва заметным золотистым блеском. Дьяволо провёл руками по гладкой обложке, наслаждаясь богатым материалом под кончиками пальцев. Внутри пустые страницы были немного тяжелее и с желтоватым оттенком, в отличие от обычной бумаги.       — Это знак мира, — объяснил Валентайн, потягивая чай.       — Я тебе ничего не принёс.       — Тебе и не нужно было этого делать. Я просто увидел блокнот и сразу же подумал о тебе. Подумал, что купить его было бы неплохо, ведь ты любишь писать и всё такое.       Дьяволо кивнул. Он сунул блокнот в карман и повернулся к Валентайну. Почему он вдруг понял, как очарователен этот человек? Никогда не узнаешь, что упускаешь, пока не потеряешь это, чирикнул внутренний голосок, но Дьяволо заглушил его под подошвой ноги. Меньше всего ему хотелось понимать, что его отношения с Валентайном были более глубокие. Как он мог допустить такое? Даже не осознавая этого, он ухватился за ауру ответственности, которую излучал Валентайн, он стал беспечным, думая, что всегда будет кто-то, кто будет заботиться о нём. Дьяволо не мог легко стабилизировать себя, не мог ограничивать себя, поэтому он позволил Валентайну стать его тормозом. И в тот момент, когда он ушёл, Дьяволо позволил своему характеру выйти из-под контроля.       — Как дела дома? — спросил Дьяволо, давая своему разуму кое-что другое, с чем можно повозиться.       — Неплохо. Лучше. Наши родители здесь, Скарлет всё ещё в больнице.       — С ней всё в порядке?       — Да. Она всё ещё очень слаба, но быстро поправляется. Врачи, вероятно, позволят ей вернуться домой на следующей неделе. — Валентайн не спеша стряхивал с пальцев несуществующие крошки. — Я всё ещё не могу в это поверить. Мы всегда были так осторожны!       — Хватило одной небольшой ошибки.       — А ты всё знаешь про ошибки, верно? — поддразнил Валентайн. Увидев, как помрачнело лицо Дьяволо, он рассмеялся. — Прости, не хотел сыпать соль на рану.       Всё это время Дьяволо молчал, потягивал чай и изучал лицо Валентайна. Под правым глазом у него была маленькая родинка, как раз там, где падала тень от длинных ресниц. Дьяволо откашлялся.       — Что ты будешь делать с ребёнком?       — Ничего. Это решит её мать. У меня нет права голоса.       Дьяволо решил принять ответ ради всеобщего блага, но прежде всего ради своего здравомыслия. Он действительно устал от борьбы, а борьба с Валентайном оказалась гораздо более утомительной, чем он ожидал. Валентайн перевёл взгляд на хмурое море за окном, лениво наблюдая, как волны разбиваются о скалистый берег, пытаясь разглядеть очертания другого континента так далеко. Дьяволо изучал его профиль, скользил взглядом по острому подбородку и красивым скулам, надутым губам и ярким голубым глазам. Он знал людей в мафии, которые заплатили бы миллионы, чтобы иметь такую красивую вещь всего на несколько часов. Но, возможно, попытка купить Валентайна не закончится хорошо, подумал Дьяволо, когда его глаза опустились ниже, к упругим бицепсам парня. Во всяком случае, он был богаче их всех.       — Знаешь что? — сказал Валентайн. — Я скажу, что мы просто извиняемся на счёт три и продолжаем жить дальше.       — …конечно.       — Один.       — Два.       — Три!       Тишина.       Валентайн усмехнулся, и этот звук проник прямо в живот Дьяволо, сворачиваясь клубком изнутри.       — Теперь я просто разочарован в нас обоих, — проворчал он, хотя его улыбка не дрогнула. Он вздохнул. — Мне очень жаль, — сказал он, — что я пытался научить тебя жить «правильно».       — Мне тоже жаль, что я сделал кучу незрелого дерьма.       Валентайн слегка кивнул ему.       — Знаешь, — начал он, — эта твоя сторона — моя любимая. Та сторона, которая умеет разговаривать и быть терпеливой. Хотелось бы, чтобы об этом знали больше людей.       — Люди видят то, что ты им показываешь.       — Значит, я особенный? Из-за того, что я могу видеть каждую частичку тебя?       — Да, — выдохнул Дьяволо, прежде чем голос Валентайна успел затихнуть. — Ты самый особенный.

***

      Когда эхо дверного звонка затихло, Дио вскочил со своего места. Он поправил одежду и небрежно подошёл к двери, чтобы открыть её. Его встретило милое улыбающееся лицо Джонатана из-за букета красных роз и бутылки вина. Дио отступил в сторону, пропуская Джонатана внутрь. Неуклюжая фигура парня полностью закрывала вход, но его лучезарная улыбка компенсировала его ужасающее телосложение.       — Привет, — сказал Джонатан, улыбаясь. — Это для тебя. Я не знаю, какие цветы тебе нравятся, поэтому я выбрал самый безопасный вариант.       — Вообще-то это мои любимые, Джоджо, — заметил Дио, и Джонатан просиял. Он с удовлетворением посмотрел на бутылку. В итоге. Какое-то дорогое, старинное вино было приятным изменением после того виноградного сока, который наливал ему Хол Хорс. — Заходи, чувствуй себя как дома.       Дио прошёл на кухню, чтобы поставить цветы в вазу, и позволил Джонатану войти в дом. Войдя в гостиную, Джонатан увидел удивительное маленькое существо, смотревшее на него широко раскрытыми любопытными глазами. Он ахнул, мгновенно опустившись на колени на безопасном расстоянии от лысой кошки.       — Привет, — проворковал он, пододвигаясь ближе. Киллер Квин с любопытством смотрела на милого великана. — Ну разве ты не милашка? — животное оставалось безучастным, не проявляя ни дружелюбия, ни враждебности. Джонатан подвинулся ближе так осторожно, как только мог, медленно вытянув одну руку. Он обхватил маленькую голову Киллер Квин своей большой рукой и ахнул. Джонатан начал гладить кошку, осторожно проводя по её телу рукой. Под подбородком, за ушами… Заинтригованная этим тёплым человеком, Киллер Квин подошла ближе, мяукнув Джонатану, чтобы он взял её на руки. Так он и сделал, неся кошку-гоблина до самого дивана, как ребёнка.       Дио вернулся и обнаружил Джонатана сидящим на диване с гордой улыбкой и кошкой на руках.       — Ты не говорил мне, что у тебя есть кошка! — воскликнул он, сосредоточив всё свое внимание на животном.       Дио закатил глаза. Сегодня он тоже не собирался трахаться, не так ли? Честно говоря, было непонятно, как Джонатан обладал такой жизненной силой и сексуальным влечением молодого быка, но вёл себя как проклятая овца. Как только Дио увидел Джонатана, обнимающего Киллер Квин, то понял, что эта ночь тоже не будет для него счастливой. Он вздохнул и решил смириться с этим. Он прекрасно понимал, что если заставить Джонатана подчиняться себе, подавить его волю и подчинить своей похоти, то Дио просто отпугнёт его.       — Она не моя, — сказал Дио, садясь рядом с Джонатаном. — Она принадлежит Йошикаге.       — Это твой друг, который похож на Дэвида Боуи, верно?       — Да. Могу я тебе что-нибудь принести? Как насчёт того, чтобы открыть бутылку, которую ты принёс?       — Звучит великолепно.       Дио пошёл за бокалами. К сожалению, Киллер Квин была удовлетворена объятиями на данный момент и спрыгнула с колен Джонатана, отправившись в свои собственные приключения. Дио вернулся через несколько минут, неся два бокала с красным вином.       — Ваше здоровье, — улыбнулся он.       Джонатан сделал глоток и оглядел гостиную. Его взгляд упал на групповую фотографию в простой деревянной рамке, стоящую на маленьком столике. Дио смотрел с фотографии с нежностью, улыбаясь.       — Это ты со своими друзьями, да?       Дио повернулся и посмотрел на фотографию.       — Да, — ответил он. Неужели это то, чем они будут заниматься всю ночь? Он мог сказать, что Джонатан хотел покопаться в его прошлом, и он достиг своего предела. Он больше не мог скрывать своё раздражение. Чтобы избежать ещё одной ссоры, Дио сразу перешёл к делу. — Я немного подумал, как ты и просил, — не удержавшись, добавил он с горечью в голосе.       Джонатан приподнял бровь.       — Ты сделал что-то только потому, что я предложил тебе это сделать? А что, если бы я тебе ничего не сказал? Ты бы когда-нибудь осознал свои ошибки?       — Какие ошибки? — рявкнул Дио. Вот оно. Поезд ярости, приближающийся на полной скорости, полностью разрушил все барьеры, которые были у Дио в голове. Простого намёка на то, что у него есть недостатки, было достаточно, чтобы его кровь закипела из-за такого глупого сукиного сына, как Джонатан.       — Ты действительно думаешь, что не сделал ничего плохого? — спросил Джонатан, искренне удивлённый.       — Я просто защищался, — возразил Дио. — Но я понимаю. Кто-то, вроде тебя, даже не может нормально поспорить. Такие просто обижаются от всего и убегают, хватаясь за свои богатства.       — Кто-то, вроде меня? — повторил Джонатан. — Что ты хочешь этим сказать?       — Как ты думаешь, что это значит, Джоджо? У нас с тобой совсем разный образ мыслей! Ты вырос в очень роскошной обстановке, тебе совсем плевать на чувствительность людей!       — Чувствительность людей — ты хоть сейчас слушаешь себя? Я тебя когда-нибудь чем-то обидел? У тебя сложилось впечатление, что я смотрю свысока на людей с меньшим количеством денег? Ты когда-нибудь пытался меня полностью узнать?       Что же, всё пошло к чертям быстрее, чем ожидал Дио. Браво, он превзошёл самого себя. В глубине души Дио понимал, что Джонатан прав. Он не заботился о деньгах, не выставлял их напоказ и не показывал другим людям, что они у него есть, даже случайно. Зрелым поступком было бы признать это, извиниться, двигаться дальше и, возможно, получить его член. Но Дио не был взрослым.       — Я знаю вас, богатых людей! — прошипел он, полностью игнорируя тот факт, что его лучший друг тоже родился в богатстве. Его раздражённость была такой, что Дио забыл о своей цели. Яд хлынул в его вены, затуманивая разум и овладевая телом. — Ты всегда носишь маску! Спрячь свою жалость! Я знаю лучше… Я вижу тебя насквозь и слышу эту твою тупую чушь!       Джонатан замолчал. Было бы намного лучше, если бы он продолжал борьбу, если бы он кричал на Дио. Но вместо этого он позволил ему медленно погрузиться в тишину, позволить эху его слов просочиться сквозь швы его существования. Дио застыл как вкопанный, когда понял, что опять ужасно облажался. Джонатан сжал губы в тонкую линию, пытаясь скрыть дрожь. Его глаза блестели от слёз. Он чуть не заплакал.       — Вау, — хрипло сказал он. — Ты действительно мудак.       Оставив Дио отходить от оцепенения, Джонатан со вздохом встал. Он всё ещё собирался заплакать, но сдержался, храбро выпятив грудь и поставив тронутый бокал вина на кофейный столик.       — Прощай, Дио.       Он прошёл мимо Дио без малейшего колебания, как будто его там и не было. Дио не видел другого выхода. Он крепче сжал стакан, разбив его вдребезги, как будто это было ничто. Джонатан остановился, чтобы посмотреть на него, но ничего не сказал. Дио не мог видеть, что Джонатан делает за его спиной. Только звук шагов доносился до него издалека, смутно, как будто из другого измерения, где, как он надеялся, всё было лучше.       Звук нарастал и поднимался, как желчь в горле, впиваясь ногтями в мягкие стенки пищевода Дио. По мере того, как присутствие Джонатана в доме становилось всё менее заметным, Дио проглатывал правду. Он закрыл глаза и резко вдохнул через нос.       — Подожди, — позвал он жестоким и холодным голосом, не выказывая никаких эмоций. Это был голос усталого человека.       Джонатан не остановился.       — Джоджо! — крикнул Дио, поворачиваясь к другому парню. Они вместе стояли в пустой гостиной, глядя друг другу в глаза, ожидая чего-то.       Значит, это конец? Ничего не выиграешь, если сдашься… Дио вздрогнул. Его губы — на этот раз в их естественном бледно-розовом цвете — открылись и закрылись. Не было слышно ни звука.       — Прости, — вздохнул Дио. Он извинялся перед самим собой за то, что был таким глупым, таким тупым, таким идиотом. После всех этих лет прогресса он снова стал тем маленьким мальчиком, который слишком верил в мир, совершая ошибку за ошибкой. Это было отвратительно.       Он услышал вздох Джонатана откуда-то из задворков царства смертных.       — Пойду принесу бумажные полотенца.       Дио сел на диване, внезапно почувствовав себя очень измученным. Джонатан вернулся с кучей бумажных полотенец и тщательно убрал беспорядок, убедившись, что подобрал каждый крошечный осколок стекла.       — Хорошо, что ковёр не испачкался, — заметил он. — Красное вино сложно отмыть.       Он вернулся на кухню, чтобы выбросить использованные полотенца. Он сел рядом с Дио. Это было действительно впечатляюще, как человек его размера был способен на такую нежность. Эти руки могли в считанные секунды проломить кому-нибудь череп, если бы захотели. Вместо этого они мягко потянулись к руке Дио, а Джонатан тщательно осмотрел повреждения.       — Всего лишь небольшой порез, — пробормотал он. Джонатан встал, но Дио удержал его.       — Не беспокойся, со временем заживёт. — Джонатан кивнул.       Снова тишина. Джонатан выглянул в окно. Снова шёл снег. Зима была очаровательно странной. Было только семь вечера, но небо снаружи было тёмным. Как и во все снежные дни, небесный купол был тёмно-красным, скрывая звёзды и луну.       — Поговори со мной, Дио, — взмолился Джонатана мягким, как шерсть, голосом. — Что тебя беспокоит?       Дио не чувствовал себя виноватым в том, что использовал Джонатана. Бывало и хуже. Но то, как Джонатан самоотверженно подставлял ему плечо и выслушивал его… Человек, который не осуждал его, вместо этого пытаясь помочь и почувствовать себя лучше, это всё заставляло Дио чувствовать себя… Неудобно. На этот раз Дио был действительно сбит с толку. Как мог этот человек остаться незатронутым злом этого мира? Просто извинение, и он снова был готов выслушать проблемы Дио. Джонатан был тёплым во многих отношениях, и Дио был сконфужен.       Он наклонился, обхватив руками бедро Джонатана и нежно прижался губами к его губам. Поцелуй длился всего несколько секунд. Это был даже не настоящий поцелуй, скорее такой, как у тех четырнадцатилетних подростков, которые слишком застенчивы, чтобы делать что-либо ещё. Дио просто нужно было как-то прикоснуться к Джонатану, убедиться, что он настоящий, почувствовать, как тепло проникает в его вечно холодное тело.       — Со временем, — просто сказал он, прежде чем снова сесть.       Джонатан понимающе кивнул.       — Я не буду давить на тебя, — сказал он, — никогда. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я здесь ради тебя. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни, Дио.       — Но почему? — выпалил Дио, прежде чем смог сдержаться. — Всё, что я когда-либо делал — это ссорился с тобой и твоей семьёй.       Джонатан улыбнулся одной из своих невероятно мягких улыбок.       — Ты самый очаровательный человек, которого я когда-либо встречал, — признался он. — И я думаю, что в тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.       — Правда?       — Правда. — Джонатан наклонился ближе, прижавшись губами ко лбу Дио. — Ты несправедлив к себе, — сказал он, и его тёплый голос прошелестел по коже Дио. — Такой харизматичный человек, как ты, не должен так легко поддаваться гневу.       — Ты хочешь сказать, что я должен быть терпеливым?       — Да.       — Терпение никогда не приносило ничего хорошего.       — Ты так думаешь? Мне кажется, что немного предвкушения всегда усиливает удовольствие.       Дио фыркнул, прежде чем разразиться облегчающим смехом. Хотя это было не так уж и смешно.       После того, как всё было сказано и сделано, они прижались друг к другу, чтобы посмотреть дрянной фильм по телевизору. Но всё это время пара карих глаз смотрела в окно.

Часть 2. —конец—