***
Рубиново-красный Ferrari Скарлет остановился перед многоквартирным домом. Назвать этот район захудалым было бы преувеличением, но всё же он сильно отличался от их престижной части города. Большинство людей назвали бы его нормальным, со зданиями, которые больше ориентированы на нужду, а не на эстетику, несколькими основными магазинами и множеством студентов университета, приходящих и уходящих. — Ты в этом уверен? — спросила Скарлет. — Они не настолько близки. — Я знаю. Но уточнение не повредит. Она вздохнула. — Тогда ладно. Я буду ждать тут. Не задерживайся. — Не буду. Валентайн вышел из машины и направился в здание. Он остановился перед зеркалом в прихожей, проверяя своё отражение. Он выглядел хорошо, дорого и элегантно, как всегда. Он выдернул длинные светлые волосы из своего нежно-голубого пальто и поправил белую кашемировую водолазку. Поднимаясь на лифте, он снял перчатки и аккуратно засунул их в карман. Поездка была довольно короткой, он остановился на втором этаже. Коридор был длинным и узким, с несколькими дверями по бокам и мерцающей лампочкой, свисающей с потолка. Несмотря на жуткое освещение, это место не было неприятным, скорее наоборот. Стены были чистыми, а у некоторых дверей стояло несколько комнатных растений. Шум доносился почти из каждой квартиры, смех, видеоигры, музыка. Валентайн направился к двери с табличками «Дж.Джостар, Дж.Цеппели, Д.Брандо». Он позвонил в дверь и стал ждать. Дверь открыла Люси, которая выглядела не просто смущённой. Она смотрела на мужчину широко раскрытыми, озадаченными глазами. — Что… — она запнулась. — Кто это, Люси? Диего появился позади девушки, застыв на месте и став таким же потрясённым. — Боже, Диего! — воскликнул Джонни. Валентайн услышал характерный звук колёс, катящихся по полу. — Кто тут пришёл… Как и двое других, Джонни застыл на месте. Он оглядел Валентайна с головы до ног, остановившись, когда их взгляды встретились. — Какого хрена ты делаешь в моём доме? — Могу я войти? — Нет. — Мне нужно поговорить с Диего. — Джонни захлопнул дверь, но Валентайн успел упереться ногой в стену, остановив её. — Это важно. — Мне плевать, что это. Ты не войдёшь! — Это насчёт Дио? — спросил Диего. — Да! Диего стиснул зубы. Несколько секунд он молчал. — Входи, — наконец, решил он. — Он не войдёт в мой дом! — запротестовал Джонни. — Наш дом! Я тоже тут живу, Джонни! Раздражённо фыркнув, Джонни впустил Валентайна и, не сводя с него глаз, направился в гостиную. — Тебе повезло, что Джайро здесь нет, — проворчал он, когда Валентайн проходил мимо него. Гостиная была отделена от маленькой кухни лишь короткой стеной. Там стояли тёмно-зелёный диван, горчичное кресло и бамбуковый кофейный столик, заваленный обёртками сникерсов, джойстиками PlayStation и всякой всячиной. У балконной двери стояло несколько комнатных растений, удивительно живых и цветущих. — Тебе нельзя здесь курить, — проворчала Люси, когда Валентайн потянулся за сигаретами. — Ах. Тогда всё в порядке. — Валентайн скрестил одно колено на другом, аккуратно сложив руки на коленях. — Чего ты хочешь, Валентайн? — потребовал Джонни. Валентайн оглядел комнату и улыбнулся вежливой улыбкой, которая не коснулась его глаз. — Было бы гораздо легче, если бы меня оставили наедине с тобой… — Этого не случится. — Ты хоть на пару секунд перестанешь быть маленькой сучкой? — рявкнул Диего. Он не был уверен, зачем он это делает. Он больше не заботился о Дио. Присутствие старшего брата всегда оставалось в его голове, как призрак, но он оттолкнул его. А потом появился Валентайн. Будь то тот факт, что он задолжал ему кучу денег или его вечно спокойное поведение, Диего нервничал рядом с парнем. Это обманчивое ангельское лицо заставляло Диего доверять парню, что заставляло его нервничать ещё больше. — Мы не слышали о нём почти неделю. Его телефон выключен, и даже Энрико не знает, где он находится. — Ты искал в стрип-клубе? — Мы сразу так и сделали, но его там тоже не было. — Может быть, они лгут. — Может. Короткая, неловкая пауза. Кто-то в соседней квартире только что забрал своего сима, похищенного инопланетянами. — Тогда чего же ты хочешь от меня? — Я хотел спросить, не знаешь ли ты, где он. Ты его единственный живой родственник. Диего усмехнулся. Его маленькое тело дрожало от раздражения, нога постукивала по полу. — Для него это нихрена не значит. В последний раз, когда мы виделись, он пытался убить меня. — То же самое. — Тогда зачем ты его ищешь? — От него забеременела девушка, — объявил Валентайн. Это был умный ход? Джонни был двоюродным братом Джонатана, и ничто не мешало ему пойти к нему и выложить всё начистоту. И если Дио узнает, что правда просочилась к Джонатану из-за Валентайна… Валентайн почувствовал покалывание на шее, как будто под кожей у него полз жук. — Что? — Да. Она какой-то фотограф-наркоманка, с которым у него был роман несколько месяцев назад. — Валентайн пропустил мимо ушей то, что она угрожала Дио деньгами. — Мы должны найти его. Это беспорядок, который он вызвал, и он избегает его. — Если ты хочешь, чтобы Дио любил и растил ребёнка, то зря теряешь время. — Я этого не хочу. Я знаю, что это невозможно. Я просто хочу найти его, пока он не наделал глупостей. — Валентайн придвинулся ближе. — Он не в своём уме. Мы должны найти его. — Мы? С каких это пор я в этом участвую? — Он же твой брат! — Я знаю, тебе это может показаться странным, но не все любят свою семью. Конечно же, нет. Прежде чем Валентайн успел заговорить, его прервал оглушительный и очень настойчивый гудок автомобиля. Он усмехнулся — пустой, хорошо отработанный звук. Он встал, возвышаясь над ними всеми. — Это мой сигнал к жизни. Спасибо, что уделил мне время, Диего. Желаю вам всем спокойной ночи. — Иди нахер. Валентайн бросил взгляд на Джонни. Решив, что не стоит тратить на это время, он промолчал. — Я сам себя провожу. Скарлет всё ещё ждала на водительском сиденье, раздражённо пробормотав «наконец-то!», когда её жених вышел из здания. Валентайн забрался в машину и пристегнул ремень безопасности, когда она отъехала. — Как всё прошло? Валентайн усмехнулся. — А ты как думаешь? — Я же говорила, что это пустая трата времени. Валентайн вздохнул. Он откинулся на спинку сиденья, глядя в окно, позволяя городским огням раствориться в бесконечной золотой жиле. — Не знаю, чего я ожидал. Наверное, какая-то часть меня верила, что Дио будет защищать своего младшего брата после всего, через что они прошли. Я ожидал, что он сделает то же самое с ребёнком. — Что ты имеешь в виду? — Ты знаешь эту историю. Я ожидал, что ребёнок, страдающий из-за отца-алкоголика, жестокого, безответственного родителя, не захочет того же для своего ребёнка. — Это наш Дио. Всегда вопреки ожиданиям. Валентайн выдохнул через нос. Он резко повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на Скарлет, которая не отрывала взгляда от дороги. — Как ты можешь быть такой холодной? На карту поставлена жизнь ребёнка! Скарлет глубоко вздохнула. — Послушай, — начала она, — я не бесчувственная, но у меня действительно нет времени заботиться о беспорядке других людей. Я знаю, что ничего плохого не случится, потому что Харука спрячется на несколько месяцев и, возможно, отдаст ребёнка на воспитание любящей семье. — Или продаст в сексуальное рабство. — О Боже, почему ты вообще так думаешь? — Потому что это правдоподобно? Ты не сможешь убедить меня, что у этой истории будет счастливый конец! — Всё будет хорошо, — заверила она его, главным образом потому, что ей нужно было, чтобы он заткнулся, чтобы она не пропустила поворот. И это сработало. Валентайн молчал, хотя и всего несколько секунд. — А что, если ребёнок будет искать Дио, когда вырастет? — Тогда его ждёт сюрприз. Будет ли это приятно или нет, зависит от того, каким человеком он вырастет. — Он? Это мальчик? — У меня есть предчувствие, — пожала она плечами. — Если это будет мальчик, я надену розовый костюм на нашу свадьбу. — Уверена, ты ищешь предлог, чтобы надеть розовое. — Она потянулась к заднему сиденью и достала бутылку вина, чересчур дорогого и завёрнутого в розово-золотую бумагу. — А вино не слишком банально? — Я же говорила тебе, что мы должны были купить ему секс-качели. — Я почти уверен, что у него уже есть одни. Хихикая, молодая пара вышла из машины. Они припарковались перед домом, кирпичным двухэтажным особняком, который был очень распространённым зрелищем в Бостоне. Свет лился через окна, раздвинутые шторы открывали взору элегантных молодых людей, таких же, как они сами, потягивающих просекко и ведущих чрезмерно вежливые беседы, ещё до того, как они станут абсолютно развратными. Скарлет тяжело постучала, и через несколько секунд на пороге появился высокий худощавый мужчина. Он был одет в чёрное с головы до ног, его короткие светлые волосы были выпрямлены и идеально уложены, его голубые глаза были густо накрашены тушью, а губы были тёмно-малиновыми. — Вот моя любимая пара! — Фердинанд улыбнулся и обнял Скарлет. Они хихикали, делая что-то похожее на танец на месте. — О, я так скучал по тебе! — Я тоже по тебе скучала! Я не могу поверить, что ты здесь! Отпустив Скарлет, Фердинанд подошёл к Валентайну, обнял его и нежно прижал к себе. — Рад тебя видеть, Барби. — И я тебя, док. — Входите, входите! Дом Фердинанда был прекрасно обставлен, с мебелью в простых, элегантных формах и изысканных тонах. Играла лёгкая джазовая музыка, идеально сливаясь с болтовнёй. Все комнаты были заняты знакомыми лицами, которые стояли маленькими компаниями и разговаривали. Некоторые из них были детьми друзей родителей Валентайна, и они махали ему и кивали, пока Фердинанд водил их по дому. — У тебя прекрасный дом, Фрэнк. — Спасибо, Скарлет. — Он предложил своим друзьям вина и они подняли бокалы вместе. — Давай выпьем за… успех? — Финансовый? — Любой! Пусть у вас будет замечательная свадьба, и пусть я преуспею в своей области! Все трое выпили. Скарлет с улыбкой опустила бокал. Она оглядела комнату, её тёмные глаза светились интересом. — Я пойду и пообщаюсь, а вас, ребята, оставлю в покое. — Но мы так давно не видели Фрэнка! — Он может прийти к нам! Не говоря больше ни слова, Скарлет двинулась к кругу знакомых, мгновенно завязав разговор. Фердинанд наклонился ближе, положив руку на плечо Валентайна. — Почему бы нам не поговорить на кухне? Там спокойнее. Валентайн последовал за другом на кухню. Там и в самом деле было гораздо тише — только для них двоих. Он был очень общительным человеком, но у него не было настроения для домашней вечеринки. Он просто сделал это, чтобы поприветствовать своего друга и, возможно, поделиться с ним своими тревогами. Он считал этих парней своими самыми близкими друзьями, но Фердинанд был ужасно фамильярным, и не только потому, что они знали друг друга с детства. Они были похожи, разделяя более или менее одинаковые взгляды почти по каждому важному вопросу. Социальные сети и телефоны были удобны, и все, кроме Валентайна, нуждались в личной беседе с его другом. Фердинанд прислонился к стойке и потянулся за сигаретой. Он предложил её и Валентайну и подкурил для него. Они вдыхали и выдыхали пахнущие мятой клубы дыма, которые поднимались к потолку. — Итак, — сказал Валентайн, стряхивая пепел в раковину, — что случилось? — Получил степень доктора философии, теперь работаю в университете научным сотрудником. Ты знаешь. — Я имею в виду, как жилось в Швейцарии. Фердинанд ласково улыбнулся, закусив нижнюю губу. — Ну, ты понимаешь. Всё было хорошо, красиво и прекрасно работало, но я действительно скучал по людям, Фанни. Все там были такими… Хорошими. Мне пришлось проделать весь путь до Амстердама, чтобы нормально потрахаться. — Валентайн фыркнул и раздражённо покачал головой. — А ты? Как жизнь относится к тебе? — Я женюсь в феврале, — сказал он, и с каждым разом это звучало всё реальнее. — Я буду рад, если ты придёшь. — Конечно, я так и сделаю, идиот. Я не пропущу свадьбу моих лучших друзей. — Фердинанд сделал ещё одну затяжку, на этот раз выпустив воздух через нос. — Что ещё? Давай, Фанни. Не превращайте это в допрос. Валентайн невесело усмехнулся. — Я не знаю, с чего начать, Фрэнк. Столько всего произошло с тех пор, как ты уехал. — Мхм. Как она? — Она в порядке. — Валентайн глубоко вздохнул. — Боже, это было ужасно. — Могу себе представить. — Она выздоровела довольно быстро, но всё ещё нуждается в частом посещении врача. — Валентайн стряхнул пепел, только сейчас осознав, как сильно дрожат его руки. Он облизал пересохшие губы, смачивая их вином. — Я так злюсь, когда думаю, что этого можно было бы избежать, если бы она была более осторожна. Каждый раз, когда я говорю ей быть осторожной, она отчитывает меня и говорит, что я покровительствую ей. Я просто хочу, чтобы она была в безопасности. И жива. — Он сделал ещё одну затяжку, на этот раз выдохнув со вздохом. — Будь честен со мной, — начал Фердинанд. — Тебе это по нраву? Свободные отношения, я имею в виду. Тебя это не беспокоит? — Конечно, это беспокоит меня, — признался Валентайн тихим, горьким голосом. — Но я не могу заставить себя сказать ей остановиться. Каждый раз, когда я это делаю, она напоминает о том, как много она упустила и что теперь, когда она свободна, она может, наконец, попробовать. Я не хочу быть тем, кто тянет её вниз. — От тебя тоже ожидается, что ты хочешь её лишь для себя. Конечно, Валентайн не хотел делить свою партнёршу или сражаться за её любовь, но он не сказал этого из страха показаться старомодным и собственническим. — Дело не в моногамии или верности, это… Глупо. Ты знаешь, что мы пытаемся сделать, каким мы хотим видеть наше будущее. Репутация и имидж имеют значение. Ты можешь только подкупить кого-то, чтобы держать его рот на замке, но ты не можешь сделать это со всеми. Это только вопрос времени, когда кто-то взломает код на неограниченные деньги и начнёт шантажировать её. Это может поставить под угрозу всё: нашу семью, наших родителей, нашу работу, наше будущее. — Он застонал. Он потянулся за очередной сигаретой и зажал её между губами. — Думаю, вам стоит поговорить, как только ты вернёшься домой, — посоветовал Фердинанд, успокаивающе сжимая руку Валентайна. — Чем скорее ты это сделаешь, тем лучше. — Ты прав, — фыркнул Валентайн. — Мы не можем вечно оправдываться. Нам нужно поговорить об этом. Фердинанд кивнул. Он снова наполнил их бокалы вином. — Могу я задать тебе один вопрос? — Валяй. — Каково это — иметь самую скучную сексуальную жизнь во вселенной? Валентайн фыркнул, вино хлынуло ему в нос. Он несколько раз кашлянул, в уголках его глаз появились слёзы. — Ч-что? — Скарлет — единственная, с кем ты был, верно? — Это плохо? Мне нравится быть с ней. Мне нравится, что она единственный человек, с которым я целовался и занимался сексом. Фердинанд поджал губы. — Ты так много теряешь, дорогой. Ты видишь, как она пробует разные вещи, но разве это никогда не вызывало у тебя любопытства? — Наверное, так оно и было, — признался он. — Но думать о чём-то — это совсем не то же самое, что делать. Сколько бы я ни думал о том, что должен попробовать секс с мужчиной, я никогда не мог заставить себя сделать это. Я обещал быть верным и намерен сдержать это обещание. К тому же, я же говорил, что в наши дни никому нельзя доверять. Я не знаю, кто может использовать нашу интрижку как предлог, чтобы шантажировать меня и разрушить мою репутацию. — Это просто секс, — сказал Фердинанд голосом чуть выше свистящего шёпота. — Для тебя. Это всегда было глубже для меня. Я… Я думал о возможности развода или о том, что она умрёт раньше, и даже если я найду другого партнёра, секс должен быть между мной и кем-то, кому я доверяю. Фердинанд нарочито медленно погасил сигарету. Он допил остатки вина, водя длинным пальцем по ободку, испачканному губной помадой. — Ты самый привлекательный человек из всех, кого я знаю. Ты великолепен, Фанни. Я уверен, что многие люди заплатили бы серьёзные деньги, чтобы быть с тобой. Валентайн сморщил нос. — Немногие люди заслуживают меня. Фердинанд усмехнулся. — Ты сказал, что будешь заниматься сексом только с тем, кому доверяешь. — Да. — Ты мне доверяешь? Валентайн в замешательстве нахмурил брови. Фердинанд стоял близко, слишком близко, и от него пахло розами и табаком. Его ловкие руки обвились вокруг талии Валентайна, притягивая его ближе, его губы преодолели промежуток между ними. Губы Фердинанда нашли мягкие губы Валентайна, целуя их с нежным пылом. Поначалу Валентайн не реагировал, но в конце концов положил дрожащие руки на плечи друга и поцеловал его в ответ, пробуя на вкус. Фердинанд улыбнулся в ответ на поцелуй. Он посасывал нижнюю губу Валентайна, проталкивая свой язык в рот другого. Валентайн неохотно колебался, и Фердинанд взял на себя смелость направить его, задать ритм их поцелуя. Нежный и влажный, медленный и глубокий, наполненный вкусом хорошего вина и ментоловых сигарет. Фердинанд отодвинулся ровно настолько, чтобы взглянуть на раскрасневшееся лицо собеседника, его красиво распухшие губы и сверкающие глаза. Он опустил голову ниже, осыпая поцелуями подбородок и шею Валентайна, посасывая маленькое пятнышко под ухом. Валентайн бесстыдно застонал, одной рукой обхватив затылок Фердинанда. — Это всего лишь поцелуй, дорогой, — пробормотал Фердинанд, уткнувшись лицом в разгорячённую кожу. Одна рука скользнула ниже, освобождая Валентайна от свитера и скользя под ним. Другой мужчина вздрогнул от его прикосновения. — Скажи мне, как далеко ты хочешь зайти. Фердинанд снова нашёл губы Валентайна, заставляя его замолчать, когда тот собирался заговорить. Он почувствовал лёгкое давление на грудь. Он поднял Валентайна и усадил его на стойку, держа за бёдра. Валентайн продолжал давить Фердинанду на грудь, пока тот не остановился и не отстранился со влажным звуком. Валентайн тяжело дышал, всё ещё оставаясь в объятиях Фердинанда. Его рука рассекла воздух и упала на щеку Фердинанда с такой силой, что у него закружилась голова. Фердинанд отшатнулся и упал на кухонный стол. Он дотронулся до щеки, чувствуя обжигающую, пульсирующую кожу. — Я помолвлен, ты, засранец! — заорал на него Валентайн. Он быстро спрыгнул с прилавка и торопливо поправил одежду. — Это было не против твоей воли. Валентайн знал это. Он и сам не понимал, почему злится. Ему следовало бы дать себе пощёчину. Он вышел из кухни. Просторный дом душил его. Ему нужно было выбраться отсюда. — Хэй, хэй! — крикнул Фердинанд, догоняя его. Его губа была разбита, а по подбородку текла кровь. — Я не хотел тебя обидеть. Валентайн вырвался из рук Фердинанда. Он прошёл в гостиную. Алкоголь определённо помог всем стать более кокетливыми. Тяжело дыша, он подошёл к человеку, с которым разговаривала Скарлет. — Ты видел Скарлет? — спросил он. Она ни за что не уйдёт без него. — Я думаю, она пошла наверх. Валентайн торопливо поднялся по лестнице и огляделся. Он попробовал войти в спальню, но там никого не было. Прачечная и кладовая тоже были пусты. Он вошёл в ванную и замер, держась за ручку двери. Женщина лет тридцати стояла, прислонившись спиной к стене, её бёдра покоились на плечах Скарлет. Голова Скарлет качнулась и переместилась между бёдер женщины, руки обхватили кожу. Другая женщина приоткрыла один глаз, встретившись взглядом с Валентайном. Она начала подталкивать Скарлет, называя её по имени. Скарлет с любопытством огляделась, с удивлением увидев своего жениха. — Хорошо, — улыбнулась она. — Привет. Несмотря на полное осознание того, что его невеста спала с другими людьми, Валентайн впервые застал её за этим занятием. Он сглотнул, чувствуя, как в горле невероятно пересохло. Сцена была более чем неловкой, никто из них не двигался и не смотрел в другую сторону. Он застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова. — Я хочу домой, — наконец, сказал он после того, что казалось маленькой вечностью. — Оу. Я пока не хочу уходить. Как видишь, я немного занята. — Да. Вижу. Скарлет помогла девушке подняться на ноги и подошла к сумочке. Она выудила из кармана ключи и протянула их Валентайну. — Ты берёшь машину. Я вызову Uber. — Он молча кивнул. — Спокойной ночи, детка. — Спокойной ночи, — пробормотал он. — Повеселись.***
Диего закрыл глаза, позволяя своему телу полностью растаять под кончиками пальцев Хот Панц. Она всё время проводила длинными пальцами по его волосам, щекоча его голову, посылая мурашки по спине. Снаружи бушевала гроза, и в комнате было совершенно темно. Её тело было тёплым и большим, и он лежал на её груди, полностью отдавшись её прикосновениям. — Валентайн приходил сегодня, — сказал он, его голос звучал тихо и безмятежно в темноте. — Чего он хотел? — Это насчёт Дио. — Диего слегка пошевелился, заворачиваясь в одеяло. Ночь была холодная, и ему было тепло, он был одет в флисовую пижаму в виде динозавра. — Они не видели его уже несколько дней. От него залетела девушка. — Что? — Хот Панц на мгновение остановилась. Она усмехнулась и снова опустила голову на подушку. — Это заняло у него достаточно много времени… Диего прикусил внутреннюю сторону щеки. Ему хотелось быть бессердечным и жестоким, и, честно говоря, он повторял это снова и снова, иногда убеждая даже самого себя. Но когда он лежал тут, голый и беззащитный, и гордился этим, он не мог думать ни о чём, кроме своего брата. Ребёнок. Ребёнок, рождённый от Дио, обречённый на воспитание матерью-наркоманкой, не уверенный, что он повзрослеет. Между матерью-наркоманкой и чудовищем-отцом быть принятым в любящую семью было лучшим, что мог получить этот ребёнок. Сердце Диего сжалось. Какой глупо обнадёживающий сценарий. Дио ни за что не позволил бы доказательству своей беспечности, тёмному пятну на его безупречной репутации проскользнуть вот так. — Ты не знаешь, на что он способен. — Его горло покалывало, низкое, неприятное жжение поднималось под кожей. — Я знаю. И ты тоже. Это может показаться бессердечным, но тебе нужно держаться подальше от этого. Ты не можешь так рисковать своей жизнью. Я знаю, о чём ты думаешь, Диего. Одному Богу известно, что сделает с тобой Дио, если узнает, что ты вмешался. Он не хотел рисковать своей жизнью. Ему было всё равно. Он только надеялся, что это были последние искры сочувствия к Дио, оставшиеся в его сердце. — Это что-то вроде эпидемии. Я имею в виду беременность. Хот Панц что-то пробормотала. — Да будет благословен плод. Диего фыркнул. Он снова искал её утешительных объятий, наконец-то дав себе уснуть.***
В час ночи Валентайн открыл дверь своего дома и вошёл внутрь. Вокруг было темно и тихо. Его щенок спал в гостиной, растянувшись на своём любимом клочке ковра. Он быстро поднялся наверх, чтобы принять душ и переодеться. Он остановился перед зеркалом, удивлённый своим отражением. Стойкая помада Фердинанда всё ещё была на его губах. Он злобно стёр её салфеткой для макияжа. Так поздно ночью душ был, пожалуй, последним, в чём он нуждался, поскольку ему удалось смыть все остатки сна и усталости. Он попытался почитать что-нибудь, роман, который пытался закончить с Рождества, но слова не укладывались у него в голове. Он прошёл на кухню и открыл холодильник. Парень почесал живот, просматривая продукты. Это заняло некоторое время, так как у него было немного чили. В два часа ночи его милая маленькая девочка с лаем бросилась к его ногам, встревоженная запахом вкусной еды. Валентайн решил дать ей немного, хотя через несколько минут стало очевидно, что она не собирается спать в ближайшее время. Вот почему он никогда не кормил её так поздно ночью. Он пристегнул Шугар на шлейку, надел пальто и вышел прогуляться по кварталу. Страх глубоко укоренился в сердцах всех горожан, и это было очевидно, просто оглядев пустую улицу. Лишь несколько машин торопливо проехали мимо. Валентайн понял, что это был глупый шаг. Его единственной защитой от свирепого серийного убийцы был крошечный корги. Он держался поближе к дому, зажав ключ между пальцами, и нервно оглядывался через плечо. Шугар повалилась на снег на несколько минут, прежде чем решила, что пора спать. Облегчённо вздохнув, Валентайн отнёс свою малышку в дом и запер все замки на двери. В три часа ночи он сидел на диване и смотрел повтор «Их разыскивают в Америке», когда дверь открылась. Послышался тихий стон, зевок и звук приближающихся усталых ног. Валентайн выключил телевизор и спустил ноги с дивана. Он наклонился вперёд, как раз вовремя, чтобы увидеть входящую Скарлет. Она замерла, удивлённая тем, что он не спал. Её любимая заколка исчезла, волосы рассыпались по плечам чёрными, как смоль, полосками атласа, губная помада едва заметно трогала губы, веки отяжелели от напряжения. — Привет, — промурлыкала она хриплым голосом. — Почему ты не спишь? — Я не мог уснуть, пока ты не вернёшься домой. — Она кивнула. Она наклонилась, чтобы любовно почесать спящего щенка за ушами. — Как оно было? — Ничего особенного, — пожала она плечами. — Детка, прости, но я слишком устала, чтобы болтать. Мы поговорим утром, хорошо? — Разве меня недостаточно? — выпалил он. Она приподняла бровь, глядя на него в замешательстве. — Разве я недостаточно хорош? — В каком смысле? — Секс. Скарлет изумлённо открыла рот. Она нежно улыбнулась и прислонилась к дверному косяку. — Ты хорош, но этого недостаточно. Валентайн сглотнул. Это определённо входило в пятёрку вещей, которые нельзя говорить будущему супругу. Он скрестил одно колено на другом, стараясь стойко держаться. Он отмахнулся от этого замечания, как от, возможно, конструктивной критики. — Почему это? — Мы уже достаточно раз говорили об этом. — И ты никогда не давала мне чёткого ответа. Скарлет раздражённо фыркнула. Она цокнула и повернулась, направляясь наверх. Валентайн вскочил на ноги и бросился за ней. — Почему ты делаешь это сейчас? Неужели тебе больше нечем заняться? — пожаловалась она. — Нет! Нам нужно поговорить об этом. — Скарлет вошла в ванную, и он остановился в дверях. — Завтра утром. — Ты опять всё отложишь. — Чего ты хочешь, Фанни? — она раздражённо вздохнула. Вот она опять обращается с ним, как с капризным ребёнком. Можно было бы подумать, что после стольких лет он знает приёмы Скарлет, но этот всегда выводил его из себя, несмотря на то, что он видел его издалека. Он старался говорить спокойно, стараясь подавить клокочущее раздражение. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, зачем ты это делаешь. — Делаю что? — Трахаешься со всеми. Она невесело усмехнулась. — Я же говорила тебе, что хочу делать это, когда речь заходит о моей сексуальной жизни. Я спросила твоего разрешения, — напомнила она ему, — хотя в этом не было необходимости, потому что я уважаю тебя. — О чём ты, блять, говоришь? Спросила моего разрешения? Ну и что, если бы я сказал «нет», а? Ты бы стала делать это за моей спиной? — Ты не сказал. Ты сказал «да». — А что, если я передумал? — Вроде как уже поздно. — Мы помолвлены и собираемся пожениться. — Я всё ещё люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж, — отрезала она. — Хотя из-за этого мне очень трудно жить с тобой. — Я беспокоюсь за тебя. — Правда? Всё это потому, что ты волнуешься? — Ты не пользуешься защитой большую часть времени, один из твоих партнёров может прийти и подставить нас в будущем… Мы пытаемся что-то сделать здесь. Создать семью, построить карьеру. То, что ты делаешь, ставит всё под угрозу. И я это не одобряю. Мне не нравится мысль о том, что моя жена будет всем давать. — Я не твоя собственность. — Я никогда так и не говорил. — Я не ребёнок, Фанни! — воскликнула она, проходя мимо него в кладовую. — Я осторожна! — Очевидно, что нет! — Как ты можешь такое говорить?! — Мы потеряли ребёнка из-за тебя! — крикнул он на неё. Они оба замолчали, когда эхо его слов затихло. Он сделал это. Её лицо было бледным, а глаза широко раскрытыми, немигающими, смотрели на него с чувством, которое он не мог описать. Было уже слишком поздно поворачивать назад. — Ты чуть не погибла из-за себя. Бог знает, что ещё мы потеряем из-за тебя и твоей беспечности. Скарлет стиснула зубы, глаза её загорелись злобой, которая была ей так к лицу. Она прошла мимо него, торопливо спустилась по лестнице и вышла из дома, хлопнув дверью с такой силой, что задребезжали стёкла. Шугар проснулась с лаем, напуганная суматохой. Валентайн сидел на кровати, положив руки на колени и низко опустив голову. Что за херня. Ни один из них не собирался отступать. В своей голове он был прав. Конечно. Всегда. Неужели для него так уж неразумно хотеть, чтобы его партнёрша была моногамной? «Порви с ней, — прочирикал голос в его голове. Это был баритон, более глубокий, чем его собственный, новый и в то же время знакомый. — Если ты не хочешь того же в жизни, ты должен порвать с ней.» Нет, это не выход. А может, так оно и было, и он был просто трусом. Он не мог представить себя живущим с кем-то ещё. У всех пар были разногласия. Это пройдёт. «Пары спорят о цвете занавесок и слишком больших расходах на оплату электричества, а не о том, чтобы иметь детей и быть моногамными.» Он потянулся к телефону. Скарлет улыбнулась ему с экрана блокировки, сидя и наслаждаясь солнцем в каком-то парке во Франции. Он быстро набрал номер Дьяволо и стал ждать. «Абонент, которому вы позвонили, в настоящее время недоступен. Пожалуйста, повторите попытку позже.» Раздражённый, он отбросил телефон в сторону. Он лежал на кровати и пытался заснуть, глядя в потолок. Через некоторое время он взглянул на часы. Четыре часа утра. Он ведь не собирался спать в эту ночь, не так ли?***
Бостонская гавань. Историческое место, поистине монументальное, полностью лишённое жизни, за исключением Дьяволо, который стоял, возможно, слишком близко к воде. Когда он в последний раз был на корабле? Вся его жизнь проходила исключительно на борту корабля. И хотя это было необходимое зло, чтобы он мог подняться в ряды мафии, это было то, чем он полностью наслаждался. Прыгая с места на место, надевая одну маску за другой, меняя имена, как будто это были рубашки. Он знал, что должен остаться в Бостоне, и, честно говоря, не возражал. Он просто то и дело скучал по морю, по своему родному городу. Звук лёгких шагов, не намеренных, а вполне естественных, насторожил его. Он поднял голову и увидел фигуру, слишком худую, слишком костлявую и узкую, идущую ему навстречу, слегка расплывчатую в своих движениях. Фигура приблизилась, и он увидел длинные каштановые локоны, колышущиеся на ветру, и мёртвые глаза, уставившиеся на него, тусклые, пустые, слишком глубоко запавшие в глазницы. Раньше он думал, что Вольпе хорошенький, в каком-то странном, нездоровом смысле. Но кто мог сравниться со сладкими розовыми губами, кристально чистыми голубыми глазами и длинными золотистыми волосами? — А где Коджаки? — спросил Дьяволо. — Я должен был встретиться с ним. — Коджаки мёртв. Почему-то Дьяволо не удивился. — Тогда я должен избавиться от тебя. Они придут за тобой, и я не хочу быть втянут в это. — Они не придут. — Почему ты так думаешь? — Я убил их тоже. Дьяволо фыркнул и усмехнулся. Он сунул руки в карманы кожаной куртки. Валентайн был прав. Он должен носить перчатки. — Господи, Массимо. Ты был занят сегодня вечером. — Это нужно было сделать. Коджаки задерживал операцию. Правда. Он был преданным, трудолюбивым гангстером, наделённым поразительной честностью. Но, как и все старые мафиози, он с годами становился всё более утомлённым, осторожным, не помогал организации идти вперёд, задерживал её своими сомнениями и постоянным переосмыслением. — И что теперь? Хороший вопрос. Когда глава отдела по борьбе с наркотиками, который был самым прибыльным подразделением Пассионе, мёртв, вскоре начнётся хаос. Дьяволо знал, что Вольпе тоже был членом этой команды, но он был слишком молод и неопытен, чтобы кто-то мог воспринимать его всерьёз. К сожалению. — Слушай, тут неподалеку есть хороший итальянский ресторан, где подают очень хорошую еду. Хочешь пойти и поболтать там? — Это безопасно? — Да. — Тогда пойдём. Доверял ли он Вольпе? Не совсем. Он никогда не мог заставить себя довериться человеку, который постоянно рисковал попасть под влияние своей зависимости. Но что-то было в нём, что-то в этих мёртвых, апатичных глазах. Они разделяли одно и то же видение. Они даже не были капо, но были уверены в своих силах. Они были лучше и способнее тех, кто старше и мудрее их. Ресторан, на который указал Вольпе, находился в нескольких минутах ходьбы. Несмотря на то, что в основном здесь было пусто, заведение было живым и наполненным энергией, со всевозможными восхитительными запахами, исходящими из кухни, и музыкой, плывущей в воздухе. Двое мужчин выбрали столик в глубине зала, не обращая внимания на остальных посетителей. — Разве здесь нет меню? — Нет. Шеф-повар просто готовит специальное блюдо для тебя, но оно того стоит. — Верно. — Дьяволо не был особенно голоден, ему просто нужно было чем-то занять себя. Он выглянул в окно. Ничего экстраординарного, он видел этот вид миллион раз. — Там, на холме, красивее, — сказал он и оказался прав. Оттуда ему был виден весь Бостон, простиравшийся, как море светлячков, до самой Атлантики. — Лучшее место в городе. Еду им принёс минут через пятнадцать красивый, чисто выбритый блондин лет двадцати пяти, с голубыми глазами. У него была по-настоящему добрая улыбка, от которой его глаза морщились. Он поставил тарелки перед двумя мужчинами. Вольпе заказал аппетитного ягнёнка с инжирным соусом и тушёными овощами, а Дьяволо предложили морепродукты. Подозрительно. Как раз тогда, когда он думал о море. Он поднял голову и встретился взглядом с голубыми глазами повара. Светло-голубой цвет, ничего похожего на кобальт Валентайна. — Чтобы согреться, — объяснил он. У Дьяволо всё ещё был слух на акценты. Неаполитанский. — Пока твоя тарелка не опустеет, я тебя не отпущу. — Не стоит быть таким напористым, Тонио. — Я забочусь о тебе. Запах был необыкновенным, а вкус — ещё более потрясающим. Каждый кусочек был из свежих, ароматных ингредиентов, всё было прекрасно приправленным и мастерски приготовленным. Дьяволо не мог припомнить, когда в последний раз ел приличную пасту с морепродуктами. Как только он собрался попросить вина, шеф-повар вернулся с двумя бокалами и бутылкой. Белое. Великолепно. — И что теперь? Вольпе медленно жевал пищу. Он наполнил бокал Дьяволо, потом свой. — Мы собираемся взять под контроль торговлю наркотиками. — Правда? Только мы вдвоём? — Я не сказал прямо сейчас. Нам нужно найти что-то, что принесёт Пассионе много денег и поможет нам получить больше поддержки. — Значит, сделка? — Что-то вроде этого. Я думал, у тебя что-нибудь найдётся, ведь ты объездил весь мир и всё такое. Дьяволо медленно кивнул. — У меня есть кое-какие связи в Каире, расхитители гробниц и тому подобное. — Хочешь продавать артефакты на чёрном рынке? — Восточное побережье кишит претенциозными людьми, которые не остановятся ни перед чем, чтобы приобрести искусство. Я импортирую товары, ты берёшь некоторые и распространяешь их. 70 к 30. — 50 к 50. — 60 к 40. — 50 к 50. — 55 к 45. — Хорошо. А как насчёт тех, кого мы держим? — Я уверен, что некоторые из них будут хорошо смотреться в моей гостиной. — Вольпе фыркнул — единственный звук, который он мог издать, похожий на смех. — Гавань — территория моего капо. Я могу отслеживать поставки из Каира и часть торговли наркотиками, только то, что мы импортируем из Турции. — И всё же это достаточно неплохо, чтобы начинать. «Достаточно неплохо» — он даже не стал описывать это. Если их план сработает, они станут богаче, чем когда-либо надеялись. Кто знает, что Вольпе собирался делать со всеми этими деньгами, но Дьяволо точно знал, куда вложить свою часть. — Значит, мы договорились? — Конечно. А теперь доедай свою еду, пока она не остыла. Я хочу десерт.