***
Дио открыл бардачок в поисках салфеток. То ли он простудился, то ли кто-то говорил о нём. Он вытер нос и вышел из машины. Воскресное утро, чуть менее резкое на коже и чуть более солнечное. Первые робкие шаги весны. Конец февраля. Фасад церкви был пуст, как обычно сразу после мессы. Машина Дио была единственной на импровизированной стоянке. Он направился к церкви, поднялся по каменным ступеням и вошёл внутрь. Религия всегда интересовала его. Не догмы или учения, не это. Он всегда восхищался тем, как верующие, несмотря на проповедь смирения и воздержания от материальных благ, строили прекрасные храмы для своих богов. Христиане были прекрасным примером, католики и особенно восточные православные. С одной стороны, грандиозные соборы, в которых золота было больше, чем можно было вообразить, а с другой — маленькие часовни, построенные на горных вершинах и утёсах, откуда открывался самый лучший вид, какой только можно купить за деньги. Дио нравилось бывать в пустых соборах. Его шаги, уверенные и сильные, эхом отдавались в мраморном интерьере. Святые фигуры, казалось, склонились в его сторону. Его имя казалось настоящим, больше, чем просто имя. Окружённый избытком величия и красоты, не уступающей его собственной, Дио находился в своей естественной среде обитания. Как он и ожидал, Пуччи сидел на передней скамье и читал старую книгу в кожаном переплёте, с атласными закладками, которые были так близки его сердцу. Он не узнал Дио, когда тот сел рядом с ним. Он даже не дёрнулся. От него пахло апельсином и корицей. Если бы жизнь сложилась по-другому, Дио был бы рядом с ним. — Кармилла, — произнёс Дио, и его голос эхом отдался в пустой церкви. — Это подходящее место, чтобы читать такие книги? — Это единственное место, куда мой брат не приходит и не досаждает мне, — небрежно ответил Пуччи, хотя в его голосе явно слышалось раздражение. Дио тихо промурлыкал, немного посмеиваясь. Он вздохнул и вытянул ноги перед собой. Они разделили молчание, как это часто бывало. Нет необходимости заполнять его чем-либо. Одного воздуха, которым они дышали, было достаточно. Просто деля одно и то же пространство, Дио чувствовал, как сердце Пуччи бьётся в унисон с его собственным. И все же это молчание не было похоже на то уютное, которое он так часто делил со своим самым дорогим другом. Скорее, это был фасад, созданный, чтобы скрыть скрытое напряжение. Пуччи был раздражён, и Дио знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что это не из-за его брата. Словно прочитав его мысли — что, как подозревал Дио, было правдой, — Пуччи захлопнул книгу. Резкий шум длился несколько секунд, прежде чем полностью затих. Молчание и, наконец, сердитый взгляд Пуччи. — Что? — Что ты наделал? Дио был не в настроении для игр. Он не стал притворяться, что не понимает, о чём говорит Пуччи. — Я сделал то, что казалось мне рациональным. — Рационально? — воскликнул Пуччи. — Как это может быть рационально? Ты ведь понимаешь, что сейчас произойдёт? Тебе придётся заботиться об этом ребёнке. Стекло разбилось, разбилось на миллион осколков. Дио был не в особо хорошем настроении, он просто отвлекал себя. К счастью, гора школьных заданий, которые он должен был наверстать, помогала в этом отделе. Но факт оставался фактом: Харука Шиобана лежала в больнице, а Дио оплачивал её счёт и был единственным человеком, который заботился о её здоровье. Покровительство. Тяжёлое слово, не совсем то, что он чувствовал. Обязательство? Это может быть оно. Но опять же, он ничего не должен этой женщине. Нет, он делал это для себя, чтобы связать все концы, чтобы начать всё с чистого листа. — Как только он родится, я отдам его на усыновление. Вот так просто, хотя и неправильно. Дио был не настолько глуп, чтобы поступить так неосторожно. И Пуччи знал, его пронзительный взгляд говорил об этом Дио. Возможно, заводить близкого друга было глупо. Пуччи мог видеть всё это дерьмо Дио насквозь. Да, Дио не собирался отдавать ребёнка на усыновление. Он был на пути к тому, чтобы стать адвокатом по уголовным делам, таким, как показывают только в художественной литературе, хай-роллером. Он был близок к тому, чтобы вырвать состояние Джонатана из его рук, если он правильно разыграет свои карты. Меньше всего ему хотелось, чтобы его незаконнорождённый ребёнок пришёл и всё испортил. Это чаще всего происходило с приёмными детьми. Они отправлялись на поиски своих биологических родителей. Хотя Дио не был зарегистрирован в качестве отца ребёнка, он был уверен, что малышка будет рыскать вокруг, искать информацию о своей матери, узнает о человеке, который положил её в больницу, и, наконец, доберётся до самого Дио. В конце концов, это был его ребёнок. — Не отдашь. — Пуччи распрямил свои длинные стройные ноги и неторопливо подошёл к алтарю, чем-то занятый. — Ты должен заботиться о нём. — Или оставить его на чьём-нибудь пороге. Или в церкви. — И ты оставишь? — Дио смотрел, как Пуччи задувает свечи. Дым клубился в воздухе, исчезая под внушительным куполом собора. — Ты оставишь этого ребёнка на произвол судьбы, бросишь его, потому что он слишком обременителен? Диего родился больным и слабым. Ему была всего неделя от роду, когда отец вырвал новорождённого из рук матери и оставил его на пороге своего дома. — Делай с ребёнком, что хочешь, — сказал он, — вари его, продавай, мне всё равно. Дио, которому тогда было всего четыре года, стоял на углу, и как только отец ушёл, он схватил плачущего ребёнка и пошёл домой. — Да, — ответил он без колебаний. Слишком много воспоминаний, слишком много мыслей. Он взглянул на бутылки с вином, стоявшие под алтарём. — Ерунда. Ты никогда не поступишь так с памятью своей матери. Услышав это, Дио резко выпрямился. Он подошёл к непоколебимому Пуччи, схватил его за воротник рубашки и прижал к стене. В глазах Пуччи светилось беспокойство, но не страх. Как будто он просил Дио ударить его, осмелиться и выместить на нём злость. — Как ты смеешь… — Как я смею что? — прорычал Пуччи, окончательно теряя терпение. Он оторвал руки Дио от своей шеи, высвободился и поправил одежду. — Напомнить тебе, что твоя мать отдала всё, чтобы заботиться о тебе? Чтобы убедиться, что у тебя есть всё необходимое, даже когда её нет? Как она умерла, пытаясь защитить тебя от всех, кто хотел причинить тебе вред, включая твоего собственного отца? — Я так и сделаю… — Ты будешь воспитывать этого ребёнка так же, как твоя мать воспитывала тебя. Это твоя ответственность! — Я не просил об этом! — Тогда ладно! Пусть Харука вырастит его! Пусть он растёт в одиночестве и становится бессердечным, жестоким, злым человеком, который заботится только о том, какого богатого парня высосать досуха следующим! Дыхание Дио было громким и горячим, выходящим из его носа. Его янтарные глаза горели, как два куска раскалённого красного угля. В тот момент в мире не было человека, которого он ненавидел бы больше, чем Пуччи. Его ярость временами (большую часть времени) была неконтролируемой. Его логика не всегда могла победить его молодую, кипящую кровь. Он знал, что если останется, то изобьёт Пуччи до полусмерти. У него не было слов. В глубине души он понимал, что молодой человек прав. Оставить ребёнка. Он не мог этого сделать. Он и не собирался этого делать. Вместо того, чтобы попытаться найти правильные слова, он повернулся и ушёл, стуча каблуками по мраморному полу. — Карс хочет тебя видеть! — Пуччи крикнул ему вслед, но Дио не обратил на него внимания.***
Любимый ресторан Карса располагался на верхнем этаже небоскреба и использовался как торговый центр, кинотеатр и тренажерный зал. Отсюда открывался необыкновенный вид на весь город, включая Гарвардский кампус и даже Атлантику. На самом деле Карс так любил это место, что даже купил его. И это была чертовски хорошая инвестиция. Заведение, как всегда, было переполнено многочисленными посетителями, наслаждавшимися вкусными блюдами и напитками. Хотя, как бы ни был переполнен ресторан, лучший столик всегда был зарезервирован для владельца. Он стоял у окна, освещённый приятным утренним светом, и из него открывался самый лучший вид. Именно здесь Дио нашёл Карса, одетого в коричневое пальто от Burberry, белую водолазку от Armani, брюки с принтом от Gucci и широкополую шляпу Fendi, созданную лично для него. Его роскошные волосы были завязаны в чёрный тюрбан. Он потягивал воду и что-то читал по телефону. Дио подошёл к нему тем же быстрым, гордым шагом, что и всегда, не обращая внимания на волну нервозности, клокотавшую в животе. Он сел напротив пожилого мужчины, и прежде чем тот успел открыть рот, чтобы заговорить, официантка протянула им меню. — Ну, смотрите, кто это, — прощебетал Карс, не отрываясь от меню. — Прошло почти три месяца с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Неужели прошло так много времени? — Мхмм. Для человека, одержимого идеей быть в центре внимания, ты довольно хорошо умеешь прятаться. Они сделали заказ: яйца «Бенедикт», банановый хлеб и мимозы. Карс сцепил руки и положил их на стол. Выражение его лица было суровым. С каждой секундой это всё больше походило на деловую встречу, а не на поздний завтрак двух друзей. — Я не стану спрашивать тебя, чем ты занимался в течение месяца, просто потому, что мне всё равно. — И потому, что Пуччи уже сказал ему об этом. Дио никогда по-настоящему не ценил растущую близость между двумя мужчинами. — Я сегодня очень занят, поэтому постараюсь сделать это как можно короче; ты больше никогда не будешь моей моделью. Дио нахмурился. Хотя прошло уже немало времени с его последнего выступления в качестве модели, Дио не сдавался полностью. Это была честная жизнь, и к тому же прибыльная. Официантка принесла напитки и яйца. Дио отпил глоток «мимозы», хотя шампанское в нём было совсем не таким крепким, как ему хотелось бы. — Могу я спросить, почему? — Неужели ты настолько глуп, что не знаешь, почему? — Дио изогнул бровь, пряча раздражение от оскорбления за тихим смешком. — Ты трахнул одного из фотографов, тебя видели жестоким на публике, и ты пропал на целый грёбаный месяц. Мне пришлось извиняться перед фотографами, которых я заказал специально для тебя! Ты хоть представляешь, как это было унизительно? Дио открыл рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание, но было ясно, что Карс его не слушает. — Я очень серьёзно отношусь к своей работе. Строгий профессионализм — вот как я добрался туда, где нахожусь. И если бы ты тоже надеялся попасть туда, ты бы тоже использовал часть этого. Я не могу позволить какому-то тупому, похотливому парню выставить меня полным идиотом. — Я ошибся, — признался Дио, и от этих слов во рту у него остался горький металлический привкус. — Этого больше не повторится. — Конечно, не повторится, — усмехнулся Карс. — Ты уволен. Ты больше никогда не будешь работать на меня. — Что? — У меня есть репутация, Дио! И я не могу позволить твоему характеру разрушить это. Дио внезапно охватило разрушительное желание схватить нижнюю часть стола, перевернуть её, схватить вилку и вонзить Карсу в глаз. Конечно, поскольку он был пойман в ловушку социальными нормами, он этого не сделал. Вместо этого он мысленно нарисовал картину: Карс лежит на его ногах, холодный и неподвижный. В глубине души он понимал, что ошибается. Ни один бизнесмен, у которого есть хоть капля самоуважения, никогда не станет вкладывать деньги в такой безрассудный, неустойчивый и ненадёжный характер. Но он не мог этого видеть. Не тогда, когда он был таким, истекающим яростью, разгневанным. Он встал, не сводя глаз с Карса. Они не обменялись ни единым словом. Дио ушёл, злой и раздражённый сверх всякой меры, во второй раз за этот день.***
Дио лежал в постели с закрытыми глазами, не спал. Он ворочался и ворочался, постоянно меняя стороны. Он потерял счёт времени. Он знал, что сейчас, вероятно, ночь или, по-крайней мере, где-то между шестью вечера и шестью утра. В какой-то момент, когда он был уверен, что его кожа впитала одеяло, он открыл глаза. Или это был он? В спальне стояла кромешная тьма, такая густая, что он мог бы откусить от неё кусочек. Он огляделся, всё ещё не уверенный, слепой он или нет. Наконец, он обнаружил тонкую оранжевую полоску света, скользнувшую в комнату из-под двери. Значит, он не слепой. Дио всегда ненавидел яркий свет. Несмотря на то, что это ассоциировалось с роскошью, Дио ненавидел это за грубость и вульгарность. Итак, он заказал светорегуляторы для своей комнаты. Когда он включил свет, его комнату залил мягкий, тёплый, золотистый свет, отбрасывая тени в углах, до которых он не мог дотянуться взглядом. Он снова почувствовал сонливость, просто свернулся калачиком на диване с книгой в руке и бокалом вина наготове. Увы, у него было много работы. Работа. Дио стянул с себя одеяло. В его комнате было жарко. Хотя он предпочитал более холодный климат, ему всегда нравилось, когда в его будуаре было приятно тепло, особенно зимой. Он поставил обе ноги на пол и остался там, неподвижный и тихий, просто осматривая свою комнату. Странно. Он несомненно был ночным существом, но его веки были тяжёлыми и непослушными. Он изо всех сил старался не заснуть. Он медленно поднялся с постели, всё ещё чувствуя, как кружится голова. Ему нужно было взбодриться. Он открыл ящик прикроватной тумбочки и обнаружил небольшую стопку крошечных пакетов на молнии, хотя и пустых. Он нахмурился. Он не хотел ещё больше унизиться, отправившись к Дьяволо за кокаином. Он более или менее решил, что с этим покончено, как будто это было его решение. Что угодно. У него был другой метод. Это было очень в его характере — иметь мини-бар в своей комнате. На верхней полке ликёр и хрустальные бокалы; только самое лучшее для его личной коллекции. Он налил себе виски из увешанной драгоценными камнями бутылки и залпом осушил его. Виски ужалило, когда жидкость пошла вниз его горла, заполнив его нутро огнём. Это было хорошо, но недостаточно. Он налил себе ещё, на этот раз немного больше. Он выпил эту рюмку в два глотка. Капля скатилась с его подбородка, и он вытер её. Это было похоже на кровь. Он взял стакан и бутылку с собой на свой туалетный столик. Его грим уже валялся перед ним, единственный признак беспорядка в его организованном окружении. Он потянулся за своим тональным кремом, прежде чем сделать ещё один глоток виски. Обижающее чувство начало смягчаться, сменившись более нежным, мягким вкусом. Он покрыл всё лицо тональным кремом, самым лёгким оттенком, какой только был. Конечно, его кожа была безупречна. Ему просто нужна была эта дополнительная доза драматизма и театральности. (И к тому же необратимо запятнать мужскую гнусность.) Он напудрил лицо и выпил виски. Никакого румянца, чтобы подчеркнуть бледность его безупречного лица. Он очертил контуры на четвёртом стакане, став немного тяжелее, чем обычно. Он не пил, когда красил глаза, но пил, когда подчёркивал высокие точки своего лица. Он тяжело вздохнул и налил себе ещё. И к тому времени, как он накрасил губы своей любимой зелёной помадой, ткань реальности начала расплываться и превращаться в тусклую смесь цветов. Но это было хорошо. Он опустошил большую часть его головы и наполнил его приятным дезориентированным головокружением. Он забыл всё, что ему нужно было забыть, и пошёл одеваться. Он просмотрел свой огромный выбор одежды. Ему нужно было что-то откровенное, что-то, что заставило бы его выглядеть ещё более захватывающим, чем обычно. Он выудил топ, свою последнюю покупку. Он был полностью сделан из серебряных блёсток, и хотя спереди он выглядел как обычная, плотно облегающая водолазка с длинными рукавами, спина была полностью вырезана. Это было сделано, чтобы помочь ему достичь своей цели. Но какова была его цель? Воспоминание начало выползать из моря виски, как доисторическая реликвия, покоящаяся на дне болота. Чтобы этого не случилось, он выпил ещё немного, тщательно его утопив. Дио сочетал свой топ с облегающими чёрными кожаными брюками, ботинками на высоком каблуке из того же материала и красной шубой. В качестве украшений он выбрал простые бриллиантовые запонки. Когда всё было готово, он вышел из своей комнаты. Его равновесие было значительно нарушено; он, который ходил на каблуках лучше, чем босиком, с трудом выпрямился и сделал несколько шагов, не подогнув колени. Он добрался до верха лестницы и посмотрел вниз. Это выглядело как бесконечный лабиринт, он не был в форме, чтобы справиться с этим. Он раскачивался взад и вперёд, образы перед его глазами тоже двигались. Его желудок скрутило, содержимое грозило выплеснуться в любой момент. Но он не чувствовал себя больным. Во всяком случае, он был в хорошем настроении. Он был доволен, удовлетворён своим головокружением, даже надеясь, что оно будет сильнее. Когда Дио, наконец, спустился по лестнице, он обнаружил своих соседей по комнате в гостиной. Кира был одет для ночи, уже в пижаме, смотрел телевизор с его лысой кошкой, свернувшейся на коленях. Дьяволо был одет в красный бархатный костюм с чёрной рубашкой под ним. Часть его волос была уложена, и ресницы на этот раз не слиплись. Если бы Дио был трезв, он бы прокомментировал внешность этого человека. — Готов идти? — спросил он. Он моргнул, удивлённый звуком собственного голоса. Края слов были нечёткими, дрожащими. Дьяволо бросил на него удивлённый взгляд. — Ты уверен, что с тобой всё будет в порядке? — Знаешь, я делаю это не в первый раз. Дьяволо пожал плечами. Несмотря на то, что он считал себя другом Дио, он был скорее помощником. Он был не из тех, кто сдерживает его или пытается урезонить. Когда Дио пришёл к нему, чтобы объявить, что он снова будет использовать своё обаяние и физические качества, чтобы заработать деньги, Дьяволо не отговаривал его от возвращения на этот путь, а предложил ему доступ в один из самых эксклюзивных ночных клубов в городе — даже на восточном побережье, — а также защиту, при условии, что Дио даст ему 35% от его заработка. Они попрощались с Кирой, который, казалось, был вне себя от радости при мысли, что дом будет принадлежать только ему, и ушли. Видя, что Дио не в состоянии вести машину, Дьяволо направился к своей. Да, у него была машина. Сделал ли он это законно или нет, было совершенно другим вопросом. Но дело было в том, что дела шли отлично, достаточно хорошо, чтобы позволить себе Maserati, о которой он всегда мечтал. И это была довольно приятная поездка, Дио должен был признать. Возможно, ему стоит подумать о повышении класса до одного. Хотя большая часть его денег пойдёт на подгузники и банки с молочными смесями. — У тебя есть что-нибудь выпить? — поинтересовался он, роясь в подстаканниках и бардачке. — Ты что, мало выпил? Никто не захочет тебя, если ты будешь пьяным. — Я не напился, — пробормотал Дио. Бостон, тающий в экспрессионистской картине за окном, вызывал у него головную боль. Он откинулся на подголовник и закрыл глаза. — Я просто не могу ясно мыслить. — Ты хочешь домой? — Я не хочу думать здраво. Дьяволо кивнул. — В бардачке есть кокс. Может быть, это прояснит твою голову. — Я не хочу прояснять свою голову! — заорал Дио. И чего же он хотел? Деньги. Каким бы туманом ни была наполнена его голова, деньги всегда были тем ответом, который приходил к нему первым. Он хотел получить непристойную сумму денег — нет, он нуждался в ней. Как ещё он мог бы финансировать свой образ жизни, продолжая делать то, что любил и к чему привык? Возможно, это была ирония судьбы, как человек, выросший почти без ничего, каким-то образом стал неспособен выжить без всего. Возможно. Но он был не в настроении для глубоких размышлений. Машина остановилась, по мнению Дио, слишком быстро. Он огляделся и понял, что узнаёт этот район. Дьяволо просигналил — резкий, оглушительный звук, заставивший Дио вздрогнуть и застонать. — Зачем мы здесь? — он прохрипел слишком хриплым для него голосом. — Фанни не хотел ночевать в своём доме, поэтому спросил, есть ли у нас какие-нибудь планы. Я сказал ему «да», и теперь мы здесь, чтобы забрать его. — Как ты будешь прикрывать меня, если слишком занят попытками соблазнить его? — Я могу сделать и то, и другое. — Сомневаюсь, что ты сможешь. — Ты здесь не главный, — напомнил ему Дьяволо, когда Валентайн вышел из дома. Он был одет в белое пальто, плотно завязанное вокруг талии, с меховой отделкой на лацкане и рукавах. Он надел его поверх чего-то похожего на белый свитер с открытыми плечами и чёрных брюк. Он также надел ботильоны, хотя и с гораздо более коротким каблуком, чем у Дио. Увидев машину, Валентайн был озадачен. Он осторожно приблизился к нему, не веря, что Дьяволо был водителем, даже после того, как стёкла были опущены. Он забрался внутрь, всё ещё явно смущённый. — Ты мог бы написать мне. — Я делаю это каждый день. Кроме того, сигналить веселее. Дьяволо почувствовал, как неодобрительный взгляд Валентайна сверлит его затылок. — Чья это машина? — Дамы, простите, — прервал их Дио, — вы не могли бы продолжить позже? Я немного тороплюсь. Неловкая тишина заполнила машину, и все, кроме Дио, почувствовали это. Через несколько минут трое мужчин, наконец, добрались до места назначения. Ночной клуб располагался на атлантическом побережье, и Дио сразу же подумал, что он выглядит гораздо меньше, чем он себе представлял. Очередь тянулась вдоль пирса, доходя до двух-трёх кварталов от места происшествия. Как эти люди там поместятся? Они прошли мимо них и подошли к двери. Обменявшись взглядами с суровыми вышибалами, дверь открылась для Дьяволо и двух великолепных блондинов, сопровождавших его. Как только они вошли внутрь, Валентайн присвистнул, и он имел полное право быть впечатлённым. Первое впечатление может быть обманчивым, и это особенно верно в случае с ночным клубом. Всё помещение было погружено в воду, стеклянные стены открывали прекрасный вид на океан, окружающий их. Огни города освещали воду, выставляя на обозрение любопытных рыб, которые плавали близко к стеклу. Ночной клуб следовал морской тематике, с цветовой палитрой, состоящей из зелёных, синих и пурпурных цветов, кабинок, которые выглядели как личные апартаменты Посейдона, и членов персонала, одетых как знойные мерфолки. Музыка резонировала вдоль украшенных ракушками стен, а танцпол сверкал неоново-синим, делая танцоров на вершине похожими на морских существ. К своему великому удовольствию, Дио заметил, что несколько пар глаз устремились на него. Он снял пальто, открывая свою стройную фигуру и безупречную спину. К ним подошёл какой-то человек, разговаривавший с Дьяволо, но улыбающееся лицо его было обращено к Дио. Мужчины коротко переговорили, и прибывший вновь ушёл, вернувшись в свою кабинку. — Кто это был? — закричал Дио. Громкая музыка заглушила его голос. — Адвокат из Сан-Франциско. Работает на Пассионе. Ты, наверное, сможешь зарабатывать шестизначные суммы в месяц с этим парнем. — Дио изогнул бровь. Дьяволо пожал плечами. — Если ты правильно разыграешь свои карты. Я же говорил тебе, что ты не смог бы попасть в это место самостоятельно. — Хорошо, — пробормотал Дио. — Не жди меня. — Я и не собирался этого делать. Дио ушёл, и Дьяволо проводил его взглядом до другой кабинки. Возможно, если бы Дио не был таким гигантским мудаком, он бы даже рассматривал его как потенциального любовника. В конце концов, он был очень привлекательным мужчиной. Это было для других, чтобы наслаждаться. Всё, что нужно было сделать Дьяволо, — это прикрывать ему спину, хотя он был уверен, что Дио вполне способен позаботиться о себе. Дьяволо повернулся к Валентайну, который хмуро смотрел на него. — Что? — Что это за чертовщина? Почему мы здесь? Кто все эти люди? Как ты купил машину? Дьяволо предвидел это, но каким-то образом всё ещё был застигнут врасплох. В свете мигающих огней он притворился, что на лице Валентайна отразилось скорее беспокойство, чем раздражение. — Пойдём в нашу кабинку. Валентайн молча последовал за Дьяволо к их кабинке. Ближе к танцполу было намного тише, открывая вид на бесчисленные потные тела, которые танцевали под грохочущую музыку. Мужчины сели почти напротив друг друга. На лице Валентайна всё ещё было написано неодобрение. Было очевидно, что он пришёл повеселиться, и это изменилось менее чем за тридцать минут. — Ну и что? — спросил он. — Ты всё ещё не бросил эту чушь с мафией, да? Дьяволо не мог припомнить, чтобы когда-нибудь говорил Валентайну, что он будет вести такой образ жизни. Возможно, блондин так и думал, и, возможно, он был прав. Первое, что делали будущие родители, — это приводили себя в порядок. Дьяволо обещал заботиться о ребёнке, и это означало, что он бросит эту опасную работу. — С этими парнями не так-то просто порвать отношения, — объяснил он. — Не похоже, чтобы ты пытался. Из гремлина, который существовал только в своей спальне, ты внезапно садишься за руль Maserati и получаешь доступ в самый горячий клуб в городе. Во всяком случае, кажется, что ты очень старался пробиться наверх. Именно это он и сделал. Валентайн был умён, и он мог видеть Дьяволо насквозь. Снова. — Я полностью прерву связи, когда родится ребёнок, — Дьяволо съёжился от собственных слов. Валентайн усмехнулся. Казалось, он обиделся. Он прищурился и нахмурил брови. Дьяволо вдруг заметил, какие у него большие мускулы на руках. — Ты что, принимаешь меня за идиота? Ты ведь не собираешься уходить, правда? Тишина. По крайней мере, среди них. — Нет. Валентайн недоверчиво уставился на Дьяволо. Он невесело и неловко рассмеялся и огляделся. Он покачал головой и глубоко вздохнул. — Мне нужно выпить, — объявил он. — Где бар? — Пойду принесу напитки, — вызвался Дьяволо, вскакивая со своего места. Валентайн бросил на него злобный взгляд, но всё равно отпустил. Через несколько минут он вернулся с двумя «отвёртками» и договорился с официанткой, что будет постоянно их доставлять. — Ты не спросил, чего я хочу. — Это за мой счёт. — Мне всё равно. Мне хотелось текилы. — Почему ты меня так раздражаешь? — С каких это пор я здесь злодей? — спросил Валентайн. Он схватил свой стакан и сделал большой глоток. — Ты обещал заботиться о ребёнке, но всё равно торчишь здесь — даже работаешь с этими подонками! Как, чёрт возьми, ты думаешь, ребёнок выживет? Ты хочешь, чтобы она умерла? Да. Дьяволо хотел, чтобы его дочь умерла. Он хотел, чтобы её смерть наполнила Валентайна горем, достаточно сильным, чтобы заставить его упасть в его объятия. — Никто не причинит ей вреда. — О боже, ты бредишь. — Ты хочешь знать правду? Хорошо. Я не собираюсь бросать это дело. Я хочу стать сильнее, важнее, способным защитить свою семью. — Как далеко ты хочешь зайти? — На вершину. — На вершину, — печально повторил Валентайн. Он осушил свой бокал и махнул официантке, чтобы та принесла ещё. Дьяволо придвинулся ближе. Валентайн не был известным алкоголиком, и те, кто был рядом с ним, знали, что он действительно не мог справиться со своим алкоголем. — Но почему? — Мне нужно всё, — сказал Дьяволо. Они сидели рядом, почти касаясь друг друга. Дьяволо захотелось погладить Валентайна по щекам, но блондин был ещё недостаточно пьян для этого. — Власть, деньги… Я могу это получить, я знаю это. В тот момент, когда я вижу что-то, я знаю, что получу это. — Это уже сработало? — То ли Валентайн ничего не знал, то ли просто издевался над ним, Дьяволо не знал. — По большей части. Валентайн кивнул. Принесли его вторую порцию. — Я…Я действительно не знаю, что тебе сказать. Дьяволо знал, что Валентайн не собирается просто так оставлять эту тему. Торг был его лучшим вариантом. — Давай договоримся поговорить об этом как-нибудь в другой раз, в более приятной обстановке. Скажи мне. Почему ты один в субботу вечером? — Скарлет ушла, — был простой ответ Валентайна. — А я не хотел оставаться дома. — Ты не пошёл с ней? — Валентайн кивнул. Сердце Дьяволо горело ненавистью к Скарлет. Драгоценные глаза Валентайна наполнились печалью из-за неё. Он опустил голову, уставившись в свой стакан и нервно постукивая по нему тупыми ногтями. Дьяволо придвинулся ближе. Он протянул руку и убрал одну шелковистую прядь волос за ухо Валентайна. Блондин поднял голову. Его лицо было милым и мягким. Его губы были полуоткрыты. В голове повис поцелуй. Но не сейчас. — Почему ты не хочешь поговорить с ней об этом? — Ты же знаешь, какой она становится каждый раз, когда я пытаюсь. — Ты не можешь оставить всё, как есть! Вы собираетесь пожениться, и это большая проблема в ваших отношениях. Это не похоже на разногласия по цвету обоев; ты не хочешь, чтобы она спала с другими людьми, и она не хочет останавливаться. — Всё в порядке… — Очевидно, что нет! — Чего ты хочешь? Тебя. Всегда тебя. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Я хочу сделать тебя счастливым. — Если ты хочешь чего-то другого и никто не хочет идти на компромисс, тогда, может быть, будет лучше, если ты расстанешься… — Нет! — крикнул Валентайн, прежде чем Дьяволо успел закончить фразу. — Почему нет? — Потому что… — Он схватил свой стакан и осушил его. Он поморщился, содрогнувшись от вкуса. Икота слетела с его губ. Он помахал официантке рукой. — Ты переигрываешь. — Может быть, именно этого я и хочу. — Так ли это? — Нет. — Валентайн глубоко вздохнул. На секунду показалось, что он сдерживает слёзы. — Знаешь, чего я хочу? Чего я действительно хочу? Я хочу, чтобы кто-нибудь взял меня за лицо, посмотрел мне в глаза и сказал: «Это ты. Я здесь ради тебя. Не потому, что мне больше нечего делать, и не потому, что моя семья давит на меня. Я здесь из-за тебя. Потому что я хочу тебя… Потому что я люблю тебя.» — Прибыл третий напиток. — Разве я прошу слишком многого? — Нет, — прошептал Дьяволо, и Валентайн каким-то образом услышал его. — Это то, чего ты заслуживаешь. Момент был идеальным. Звёзды выстроились в ряд. Дыхание Дьяволо пахло сигаретами, а Валентайна — водкой и апельсиновым соком. Палец Дьяволо скользнул к подбородку Валентайна, приподняв его голову. Это может быть оно. — Пойдём потанцуем, — предложил Валентайн. — Все эти разговоры наводят на меня тоску. — Он схватил свой стакан и осушил его прежде, чем Дьяволо успел моргнуть. Он встал, потеряв равновесие и опрокинув при этом миску с орехами, которую ему дали в подарок. — Дерьмо… Слушай, я здесь не для того, чтобы дуться в углу. Я хочу танцевать. Ты пойдёшь со мной? В третий раз — это обаяние. Возможно, во время танца и трения вместе они разогреют свои тела, откроют рот и сплетут губы. Но не сейчас. — Я не люблю танцевать. — Ну же! — пьяно настаивал Валентайн. Он всегда был любящим пьяницей. — Не будь стариком! — Я посижу здесь и допью свой коктейль. Я просто понаблюдаю за тобой. Валентайн по-детски надул губы. Он вздохнул и пошёл прочь. Он танцевал рядом с их кабинкой, и Дьяволо мог притвориться, что это частное шоу только для него. Все остальные вокруг Валентайна исчезли. Красивые люди, но что может сделать зажжённая спичка рядом с палящим солнцем? Его гибкое, соблазнительное тело двигалось и раскачивалось, как лист на ветру, легко подчиняясь ритму. Его руки проходили сквозь шелковистые волосы, путаясь в них. Глаза цвета индиго сияли сквозь золотистые пряди, две рубиново-красные губы раздвинулись, обнажив идеальные зубы. Дьяволо хотелось бы вскочить, схватить это великолепное создание и поцеловать его, прижать к стене и заявить на него свои права. А пока ему придётся довольствоваться тем, что он будет представлять себе Валентайна, прекрасного, безупречного Фанни Валентайна, танцующего только для его глаз. Мужчина, в котором Дьяволо узнал бывшую правую руку Коджи, протанцевал до самого Валентайна. Несмотря на то, что он был почти на тридцать лет старше этого потрясающего молодого человека, он обнял Валентайна за талию. Тело Дьяволо напряглось, рука потянулась к кобуре, пристёгнутой к груди. Глаза Валентайна расширились. Он перестал двигаться, в то время как старик продолжал тереться и толкаться об него. Он был не настолько пьян, чтобы промахнуться, когда дал резкую пощёчину. Мужчина отшатнулся, давая Валентайну возможность снова ударить его. — …за кого ты меня принимаешь? — закричал Валентайн, и его голос был достаточно громким, чтобы повернуть несколько голов. Дьяволо вскочил, остановив блондина как раз в тот момент, когда тот собирался забить его до смерти. — Что это, Дьяволо?! Ты сказал мне, что блондин будет работать сегодня вечером! — Только не этот. Несмотря на все его усилия, кипящая ярость в его голосе вырвалась наружу. К счастью, громкая музыка кое-что скрывала. — Я заплачу… — Он не продаётся. — Этот засранец решил, что я эскорт?! — Не здесь, — прошипел Дьяволо. — Мы окружены его людьми, не делай глупостей. Я разберусь с этим снаружи. Ты останешься здесь. — Я хочу пойти. — Фанни! — Я могу заплатить, сколько он захочет! — Почему бы нам не выйти на улицу и не обсудить это, как взрослым людям? Поначалу старик неохотно посмотрел на него, но в конце концов согласился. Всё же, это был ещё один член Пассионе. Что может пойти не так? Они воспользовались одним из задних выходов, ведущим в переулок рядом с ночным клубом, отделяющим его от склада, который контролировал Дьяволо. Они вышли наружу, наконец-то вдохнув свежего воздуха. Не теряя времени, Дьяволо выхватил пистолет и выстрелил в него один раз, другой в лоб, причём каждая пуля прошла навылет через череп, оставив пару хороших отверстий для крови. Он хотел бы продлить это, замучить его до смерти невообразимыми способами, заставить заплатить своей жизнью и кровью. Ему нужно было превратить этого червя в пепел, прежде чем убить его, заставить его пожалеть даже о том, что он смотрит на Валентайна. К несчастью, ему пришлось действовать быстро, взяться за оружие и наблюдать, как человек упал на колени и рухнул на землю, окружённый лужей собственной крови. Валентайн зажал обеими руками разинутый рот, заглушая крик. Он совершенно протрезвел. Его глаза были широко раскрыты от шока, страха и замешательства. Он оцепенел от ужаса, не в силах оторвать взгляд от трупа, стереть из памяти звук выстрела. Это был его первый раз, когда он видел, как кто-то умирает, и если у Дьяволо было хоть какое-то право голоса, то оно было последним. — Что… — он оборвал себя. Он весь дрожал. — Что ты наделал? — Его голос был хриплым от крика, его шёпот звучал более приглушённо. Как привидение. Он сделал движение, чтобы вернуться в ночной клуб, но Дьяволо быстро схватил его за плечи и прижал к ближайшей стене. Они были близко. До боли. Их дыхание смешалось, а носы соприкоснулись. — Я убил ради тебя, — пробормотал Дьяволо. — И я бы сделал это снова. — Но почему? — это всё, что Валентайн мог спросить. — Почему? Потому что это ты. Я здесь ради тебя. Не потому, что мне больше нечего делать, и не потому, что моя семья давит на меня. Я здесь из-за тебя. Потому что я хочу тебя… — Он глубоко вздохнул. Он дрожал. — Потому что я… — Что это за чертовщина? Дио, значительно более трезвый, стоял в дверях, глядя на труп широко раскрытыми глазами. Валентайн вырвался из объятий Дьяволо. Он почувствовал слабость и прислонился к стене, чтобы не упасть. — А что вы, ребята, делали? — Предоставь это мне, — прохрипел Дьяволо. Беспорядок. Это был ужасный беспорядок. Ему нужно было действовать быстро. Ему нужно было срочно позвонить Вольпе, иначе он умрёт. — Дьяволо… — Оставь это! Всё в порядке! Я сделал это, я должен позаботиться об этом. Дио медленно кивнул. — А теперь я пойду. У меня есть работа. Только не облажайся. — Не буду. Теперь иди. Верни мне мои 35%. Дио ушёл, и Дьяволо остался наедине с Валентайном. И телом мертвеца. Валентайн всё ещё пребывал в шоке. Дьяволо протянул руку, чтобы успокоить его, но Валентайн отшатнулся. Он несколько раз открыл и закрыл рот, не находя нужных слов. — Я пойду домой, — сказал он после нескольких секунд озадаченного молчания. — Я отвезу тебя… — Я возьму такси, — поспешно сказал Валентайн, даже не взглянув на Дьяволо. Он ушёл в спешке, убегая от чудовища. И вот Дьяволо остался один, стоя посреди переулка, с трупом, от которого нужно было избавиться. Он заслужил отвращение своего объекта желания.