⚣⚣⚣
На следующее утро, Блейн чувствует себя очень сонным, просыпаясь от того, что Курт распахивает занавески. — Думаю, сегодня утром я заслуживаю немножко поваляться в постели. Не так ли? — А я думаю, лучше всего будет, чтобы сегодня утром всё шло как обычно, и это значит спуститься вниз на семейный завтрак. — Остальные знают? — Ещё нет, но Себастиан планирует «обнаружить» тело во время завтрака. — Наверное, это лучший план действий, — соглашается Блейн. Он проделывает привычный ритуал по уходу за собой, и Курт помогает ему одеться в утренний костюм. Как только Блейн убеждается, что пройдёт отцовский осмотр, он присоединяется к семье в столовой. Положив себе сосиски, яйца, поджаренные грибы, запечённые помидоры и тост, Блейн садится за стол напротив отца. — Доброе утро, Блейн. Ты хорошо спал прошлой ночью? — спрашивает отец. Это вопрос застаёт Блейна врасплох, и он задумывается, не знает ли отец о его полночных похождениях. — Как убитый. Никакая сила не смогла бы меня разбудить (1). — Странно, потому что мне показалось, будто я слышал, как ты метался и стонал во сне, — замечает граф. — Это был не я. Может Купер или даже герцог Кларингтон, — предполагает Блейн, стараясь скрыть румянец. Должно быть они с Куртом вели себя громче, чем он помнит. Курт входит в столовую и передаёт графу свежевыглаженную сегодняшнюю газету. Граф скользит взглядом по первой странице и возвещает: — Австро-Венгрия объявила Сербии войну! Всё молчат, пока граф читает статью. — «Телеграф» сообщает, что Россия мобилизует войска, чтобы помочь защищать Сербию, а немцы этим недовольны. Нидерланды объявили нейтралитет. — Куда катится мир? — сетует Памела. — К всеобщей войне, вот куда! — восклицает Купер. Беседа прерывается, когда в столовую вбегает Себастиан. — Ваша светлость, мистер Эванс, можно вас на пару слов наедине? Дело очень срочное.❢❢❢
Блейн присоединяется к остальным членам семьи в гостиной за полдником. День прошёл как в тумане из-за врачей и гробовщиков, снующих по дому и разбирающихся с телом герцога Кларингтона. Наконец семья оказывается одна, чтобы совладать с последствиями смерти. Мама Блейна наливает чай, пока Спрэтт предлагает сэндвичи и пирожные, лежащие на трёхэтажной серебряной подставке. — Прошлым вечером он так хорошо выглядел! Разумеется, такое могло приключиться с герцогом. Ни одному аристократу не пришло бы в голову умереть в чьём-нибудь доме! — заявляет бабушка. — Леди Андерсон, значит ли это, что мне придётся носить полный траур? — спрашивает кузина Рэйчел. — Я не привезла с собой ничего подходящего из одежды. Чёрный цвет мне не к лицу. Вдовствующая графиня озадаченно смотрит на неё. — Зачем? Ты едва его знала. Ты не можешь так расстраиваться из-за смерти каждого достойного юноши. Нас всех настиг бы упадок сил. — Но герцог Кларингтон попросил моей руки, — отвечает Рэйчел. Граф выглядит потрясённым: — Он что? Надо же, герцог никогда не говорил со мной об этом! — Пять дней назад он попросил моей руки. Герцог хотел сохранить это в секрете до тех пор, пока не узнал бы мой ответ. — И как ты ответила, Рэйчел? — мягко спрашивает Памела. — Я сказала, что мне нужно подумать об этом, и что есть и другие, с которыми нужно считаться. — Ах! Так лорд Сент-Джеймс ещё пока не вышел из игры, — озвучивает догадку Куинн. — Не знаю. А чем вообще занимается лорд Сент-Джеймс? — спрашивает кузина Рэйчел. — Джентльмены не работают. Только не настоящие джентльмены, — отвечает вдовствующая графиня. — На мой взгляд, это странно, — хмурится кузина Рэйчел. — У каждого из нас свои роли в жизни, и все мы должны иметь возможность их исполнить, — разъясняет вдовствующая графиня. — И какая роль у меня? — Спасение поместий, столкнувшихся с финансовыми трудностями, с помощью своего приданого. Спрэтт громко откашливается. — Осмелюсь сказать, у меня есть новости о герцоге Кларингтоне, которые вы захотите узнать. Сердце Блейна замирает. Неужто Спрэтт знает, как умер герцог, и что Блейн вовлечён в сокрытие этого факта? — Похоже, что герцог Кларингтон накопил долгов в азартных играх, и оказался близок к потере всех своих имений и наследства, — сообщает Спрэтт. — И помолвка с моей племянницей отвела бы от него кредиторов, — предполагает Памела. — Спрэтт, я не представляла, что ты сплетник! — замечает бабушка. Спрэтт качает головой: — Миледи, я никогда не оказывался втянут в сплетни. Однако, у дворецких есть свои дружеские связи, и надо быть глухим, чтобы не услышать о герцоге Кларингтоне. — Спрэтт, а как насчёт лорда Сент-Джеймса? Какие-то слухи о нём? С чего бы он был заинтересован в женитьбе на мисс Берри? — спрашивает граф. — Насчёт лорда Сент-Джеймса мною ничего не было замечено, — утверждает Спрэтт. Кузина Рэйчел вскакивает со стула. — Мне не нравится, что вы сеете сомнения, дядя Майкл. Разве трудно поверить в то, что мужчина способен полюбить меня просто так? Что для того, чтобы быть любимой, мне не нужно солидное приданое? Кузина Рэйчел выбегает из гостиной, по её лицу струятся слёзы. Блейн глубоко проникается её чувствами. Он на собственном опыте убедился, каково быть любимым просто так, а не из-за титула или богатства. И если принять во внимание то, как Хадсон смотрит на неё, кузина Рэйчел тоже познала такую любовь. — Полагаю, у нас будут проходить бесконечные ужины и чаепития с лордом Сент-Джеймсом, чтобы свести его с кузиной Рэйчел, — замечает Куинн. Купер фыркает от смеха: — Что касается кузины Рэйчел, так она вполне способна сама закрутить интрижку. — Тише ты! — журит Памела. — Купер, это попросту несправедливо. Девушкам нравятся ухаживания и романтика, несмотря на обстоятельства, которые сопровождают поиски мужа. — Между прочим, это не ограничивается только девушками, — добавляет Блейн. — Я не романтичная особа, но даже я признаю, что сердце существует не исключительно для того, чтобы качать кровь, — признаётся бабушка. Остаток полдника проходит быстро, каждый погружается в свои собственные тихие мысли. — Погляжу, наверное, как там Рэйчел, — говорит Памела, прежде чем покинуть гостиную. — Блейн, можешь зайти в мой кабинет? — спрашивает граф. — Конечно, отец, — отвечает Блейн. Он неохотно следует за отцом, понимая, что придётся обсудить какой-то деликатный вопрос, касающийся его будущего брака. Как только они садятся, отец сразу же приступает к делу. — Сегодня был просто ужасный день. Сначала новость о войне на континенте, затем леденящий душу случай со смертью герцога Кларингтона во сне в нашем доме. Сегодня я нуждаюсь в хороших новостях, Блейн. Как продвигаются дела с будущей женой? — С мисс Коэн-Ченг я встречаюсь довольно регулярно, а с мисс Мотта вижусь раз в неделю. Блейн делится впечатлениями об ужинах, балах, чаепитиях и других светских событиях, которые он посетил за последние несколько недель. — И ты уже пришёл к какому-то решению? — спрашивает граф. — Пока нет, отец. Это действительно важное решение, которое будет влиять на меня на протяжении всей жизни. На данный момент мисс Коэн-Ченг лучшая кандидатка. Я наслаждаюсь её обществом, но нет любовной искры, на которую я надеялся, — признаёт Блейн. — Не могу понять, почему ты такой нерешительный. Ты же знаешь, что я на тебя рассчитываю. На кону Вестервилльское поместье! — Знаю, отец. Мне просто нелегко это сделать. Блейн переминается на своём месте, ощущая себя довольно некомфортно, пока отец пару мгновений глядит прямо на него. Граф встаёт со стула и садится рядом с Блейном напротив рабочего стола. — Я знаю, как ты себя чувствуешь. Кажется целая вечность прошла с тех пор, как я был в том же самом положении, что и ты. В 1886 году, я, двадцати одного года от роду, только что окончил Оксфорд. Мой отец усадил меня в то же самое кресло, в котором сидишь ты. Он поведал мне историю о халатном управлении финансами, которое поставило под угрозу источник дохода поместья. Отец сообщил что для того, чтобы оно осталось на плаву, мне нужно жениться на богатой наследнице, которая обеспечит поместье солидным приданым. Блейн кивает. Он не понимает, куда ведёт этот рассказ. В этом нет ничего такого, что он не слышал раньше. — Мой отец выделил твою маму в качестве той самой. Она была обеспеченной девушкой, а родители хотели выдать её за английского аристократа. Мой отец был неумолим, но я сопротивлялся. Как я мог жениться на той, которую не любил? Твоя мама была всего лишь девчушкой, которая любила играть с подружками в прятки и хихикала над всем, что бы я не сказал. Я не знал, как с ней обращаться. Впрочем, мой отец умел быть весьма убедительным. Он настоял на том, чтобы семья твоей мамы подписала договор, по которому поместье в Вестервилле на законных основаниях объединялось с её состоянием. Мне ничего не оставалось делать. В июне следующего года мы поженились. Первые годы после свадьбы прошли довольно неуклюже, но всё изменилось с рождением Купера. На наш брак больше не оказывали давления ради рождения сына, который продолжит род Андерсонов. Памела была очень любящей матерью. Новая роль помогла Памеле расцвести и превратиться в женщину, и я быстро влюбился в неё. — Вот это история! — замечает Блейн. Граф продолжает: — Я пообещал себе, что никогда не поставлю своих сыновей в такое положение. Но семейный долг принимает самые разные формы. Вот он я, совершаю те же самые финансовые ошибки, что и мой отец, прошу тебя отыскать обеспеченную жену. В этот момент Блейн сопереживает отцу, который явно понимает, как себя чувствует сын. — У меня не было выбора кого брать в жёны — об этом позаботился майорат (2). Блейн, я предоставляю тебе возможность выбрать жену, при условии, что у неё солидное приданое. Ты можешь обнаружить, что любовь вспыхнет, как только вы поженитесь, как это произошло со мной и твоей мамой. — Я это ценю, но от этого по-прежнему не легче, — отвечает Блейн. — Это решение никогда не будет лёгким, сын мой. Даю тебе время до конца месяца. К 31 августа ты будешь обручён. Свадьба состоится до того, как ты отбудешь в Индию в новом году. Можешь сделать выбор между мисс Коэн-Ченг или мисс Мотта. Если ты спишешь со счетов обеих дам, всегда есть леди Ребекка Джексон. — Ох, определённо не леди Джексон! — вздрагивает Блейн. — Ну что ж, полагаю, ты начнёшь с мисс Коэн-Ченг. — Да, сэр, — отвечает Блейн. В животе формируется узел, который затягивается при мысли о необходимости поцеловать мисс Коэн-Ченг и сделать ей предложение.➻➻➻
Блейн сидит за рабочим столом в кабинете, тщательно составляет письмо мистеру Коэн-Ченгу, прося его встретиться лично как можно скорее. Он использует официальную писчую бумагу с гербом Вестервилля. Отец прав — сколько бы ни прошло времени, принять решение не станет легче. Не то чтобы они с Куртом не знали, что это произойдёт. Блейн поднимает взгляд, заметив, что Курт входит в комнату. — Мистер Блейн, я уверен, пора одеваться к ужину. Блейн глядит на карманные часы. — Я потерял счёт времени. Я ещё успеваю принять ванну? — Да, я сейчас пойду наверх и наберу для вас воды, — отвечает Курт. Блейн кладёт письмо в плотный белый конверт и запечатывает. Покинув кабинет, он замечает Сэма в конце коридора. Он передаёт письмо временному дворецкому: — Можешь убедиться, чтобы это доставили немедленно? Сдержанно кивнув, Сэм вскидывает бровь, заметив, что письмо адресовано мистеру Коэн-Ченгу. — Это то, о чём я думаю? — Боюсь, что да, — отвечает Блейн. Сэм сжимает его плечо. — Знаю, как трудно вам это даётся. Блейн бросается вверх по главной лестнице, пока Сэм не заметил, что на его глаза наворачиваются слёзы. Когда Блейн входит в спальню, его утешает звучание голоса Курта, который напевает в ванной. Прежде чем присоединиться к Курту, он быстро скидывает одежду и надевает халат. Блейн погружает палец в воду, и та оказывается идеальной температуры. Он снимает халат и забирается в ванну. Устроив голову на бортике, он прикрывает глаза, чувствуя, как дневное напряжение начинает покидать тело. — Мистер Блейн, хотите я нанесу шампунь на ваши волосы? — спрашивает Курт. Блейн согласно мычит. Вскоре комната наполняется запахом сандалового шампуня, а сильные пальцы начинают массировать голову. — Смерть герцога Кларингтона — единственное, о чём только и говорят как среди господ, так и среди слуг. Они единогласны в том, что герцог должно быть перенёс сердечный приступ во сне. Тем не менее, меня слегка беспокоит мисс Лопез. Она не прекращает говорить про свой экстрасенсорный мексиканский третий глаз, в открытую глядя на Себастиана. — Думаешь, мисс Лопез что-то знает? — спрашивает Блейн. — Если знает, я оставлю Себастиану это улаживать. В конце концов, это в его интересах. Курт берёт кувшин и зачерпывает из ванны немного воды, чтобы смыть шампунь с волос Блейна. Блейну нравится, когда в процессе Курт другой рукой бережно поддерживает его за шею. — Что не так, Блейн? Я по глазам вижу, — спрашивает Курт. — После чаепития у нас с отцом состоялся разговор. До конца месяца я должен заключить помолвку. Я написал мистеру Коэн-Ченгу с просьбой о личной встрече, чтобы я мог попросить руки его дочери. Курт вытирает руки о лежащее рядом полотенце и потирает лоб, словно погрузившись в раздумья. Когда Курт поднимает взгляд, Блейн с удивлением замечает смотрящие на него сверкающие глаза. — Это первый шаг в нашем замысле, согласно которому мы сможем жить вместе. Из всех возможных кандидатур, мисс Коэн-Ченг — лучший вариант. Она симпатичная… И остроумная… И, кажется, вы наслаждаетесь обществом друг друга. Курт наклоняется, чтобы подарить Блейну поцелуй — такой нежный, ласковый и полный обещаний.➻➻➻
4 августа 1914 года Блейн глубоко вздыхает, прежде чем постучать в парадную дверь особняка семьи Коэн-Ченг. Когда дворецкий отворяет, он представляется: — Я мистер Блейн Андерсон. — Мистер Коэн-Ченг ожидает вас, сэр. Не угодно ли вам войти? — откликается дворецкий. После того, как они оказываются в доме, дворецкий забирает на хранение шляпу, перчатки и трость Блейна и провожает его в главную гостиную. Хоть Блейн и бывал раньше в этой комнате, она всегда производит на него впечатление. Стены оклеены тёмно-красными обоями с узором в виде золотых драконов, мебель сделана из древесины красных пород, привезённой с Востока, по углам расставлены огромные керамические урны, высотой 4 фута каждая. От всего в этой комнате веет деньгами, властью и авторитетом. — Мистер Андерсон, прошу прощения, что не вышел лично поприветствовать вас. Принимал телефонный звонок из Гонконга, — в качестве приветствия говорит мистер Коэн-Ченг, входя в гостиную. — Надеюсь, я не помешал каким-нибудь важным коммерческим сделкам, — отвечает Блейн. — Вовсе нет! Я попросил Персиваля подать полдник. Он скоро подойдёт. Блейна восхищают корейские художественные манускрипты, которые висят на стене прямо за спиной мистера Коэн-Ченга. — Эти два манускрипта принадлежали моей семье на протяжении поколений. Высшие слои общества в Корее всегда окружали себя драконами в произведениях искусства и тому подобном, — объясняет мистер Коэн-Ченг. Блейн осматривает комнату, замечая, как много драконов изображено на рисунках. — Англичане представляют себе драконов злыми созданиями, выдыхающими пламя. В сказках, драконы часто охраняют принцессу и гибнут от руки доблестного принца. Мистер Коэн-Ченг улыбается. — На Востоке драконов считают существами, достойными поклонения. Вместо того, чтобы выдыхать огонь, они подчиняют себе воду и могут вызывать дождь. Однако, никакой дракон не обходится без крутого нрава. При наводнении или сильном ветре люди сжигают благовония и жертвуют дракону блюда с едой, чтобы умилостивить его. Дракон также является символом власти, силы и удачи для людей, которые этого достойны. Блейн отвечает: — Поразительно, что разные культуры могут настолько противоположно интерпретировать мифических существ! — Кристина — наш единственный ребенок. Когда меня не станет, она унаследует все мои мирские вещи, включая этот дом. Я надеюсь, что она выйдет замуж за того, кто достоин жить с драконом. Блейн сглатывает. Это прекрасная возможность перейти к вопросу о предложении руки и сердца. Он кладёт ладони на бёдра, чтобы унять дрожь в ногах. Прежде чем он успевает открыть рот, в комнату входит дворецкий. — Персиваль, я ожидал, что ты принесёшь нам чай. Почему так долго? — отчитывает слугу мистер Коэн-Ченг. — Прошу прощения, мистер Коэн-Ченг, но у меня очень важные новости. Сегодня утром Германия начала оккупацию Бельгии, которая уже объявила нейтралитет. Всего несколько минут назад премьер-министр выступил в Палате общин. Великобритания объявила войну Германии. Блейна ошеломляет новость. Он не ожидал, что ситуация на континенте так быстро обострится. Все мысли о женитьбе исчезают, с тем чтобы уступить место раздумьям о том, как вступление Великобритании в войну затронет население страны и его семью. Мистер Коэн-Ченг встаёт. — Спасибо, что сообщил мне, Персиваль. Прошу прощения, мистер Андерсон, но мне нужно телефонировать моим доверенным лицам во Францию. Надеюсь, наша беседа может подождать ещё один день? — Несомненно, сэр, — подтверждает Блейн. После того, как Персиваль предоставляет Блейну шляпу, перчатки и трость, тот мчится обратно в особняк Андерсонов, отчаянно желая поговорить с отцом о войне.