Westerville Abbey (Аббатство Вестервилль)

Август 1914 Блейн Блейн повторил про себя слова Курта: «Чтобы внести ясность, я хочу подняться наверх в твою спальню и показать, как сильно я люблю тебя». Это самая умопомрачительная идея — он на сто процентов «за», и ему хочется, чтобы они смогли как-то автоматически переместиться в спальню. Блейн спрыгивает с дивана, тянет Курта за руку и ведёт его к лестнице. Когда они преодолевают половину лестничного марша, Блейн останавливается на площадке. Он прижимает Курта к стене и целует глубоко, жёстко и развязно. Когда они отстраняются, он чувствует, как покалывает губы, и именно Курт тащит его дальше по лестнице. Когда они наконец достигают спальни, Блейн пинком закрывает дверь. Он кладёт ладони по обеим сторонам лица Курта и притягивает его ближе, отчаянно нуждаясь в большем количестве поцелуев. Он пропускает волосы Курта сквозь пальцы, приходя в восторг от того, какие они нежные и шелковистые. У Блейна подскакивает температура из-за жара, струящегося по телу. Он отрывается от Курта, шустро стягивает джемпер через голову и швыряет на пол. Курт тоже избавляется от джемпера, оставаясь в одной лишь Блейновой майке. Она настолько маленького размера, что Блейн может различить отчётливый рельеф мускулов на руках Курта. Он решает зайти дальше и снимает майку, обнажаясь по пояс. Курт в точности повторяет его действие, и Блейн облизывает губы, когда перед ним предстаёт сливочно-белая грудь. Блейн не знает, с чего начать. Его губы начинают целовать и прихватывать линию челюсти Курта, пока пальцы блуждают по его торсу. Хриплые вздохи Курта подстёгивают Блейна, пока руки не оказываются на Куртовых бёдрах, а губы нацеливаются на его соски. — В постель, Блейн. Мне нужно оказаться с тобой рядом в постели. Блейн отстраняется и с любовью глядит на Курта, чьи губы припухли от поцелуев, а волосы растрёпаны. Глаза Курта тёмно-серые, и он ненасытно смотрит на Блейна… в ожидании большего. Блейн делает отрывистый вдох, видя, как Курт снимает пижамные брюки, открывая взгляду плотно сидящие на нём боксеры. — Это мои? — пищит Блейн. — Раз уж в обозримом будущем они тебе не понадобятся, я решил, не пропадать же им в полном одиночестве, лёжа в твоём шкафу, — объясняет Курт. — Я бы не смог придумать для них места лучше, чем на твоей великолепной коже. В них ты выглядишь невероятно возбуждающе, а без них, наверное, ещё притягательнее. Я-я хочу увидеть тебя… всего тебя, — тараторит Блейн, не в силах отвлечься от нижней части тела Курта. Покачивая бёдрами, Курт избавляется от боксеров и предстаёт в восхитительной наготе. Его член, длинный и возбуждённый, подпрыгивает к животу. Курт усмехается: — Судя по выражению этих прекрасных глаз, думаю, тебе нравится то, что ты видишь. В нашей компании я чувствую себя слегка раздетым. Могу я тоже тебя увидеть? Блейн нервно посмеивается. Осознание того, что Курт уже видел его обнажённым, пусть даже и в совершенно иных обстоятельствах, придаёт ему мужества снять оставшуюся одежду. Несмотря на то, что ему хочется тотчас же наброситься на Курта, Блейн заставляет себя стоять смирно, наслаждаясь ощущением, которое ему дарит одобрительный взгляд Курта. Курт не спеша окидывает взором обнажённое тело Блейна. — Ты великолепен. Наверное в прошлой жизни я сделал что-то правильное. Он притягивает Блейна ближе и устраивает их на кровати. Курт оставляет поцелуи на лбу, веках, щеках и губах Блейна. — Скажи, если надо будет остановиться. — Остановиться? Курт, даже не смей! Курт пробегает ладонями вдоль торса Блейна, словно запоминая каждую впадинку и каждый изгиб. — Знаешь, как долго я этого хотел? Хотел тебя? Нуждался в тебе? Если у Блейна и был ответ, то он умирает на его губах, пока Курт целует его с такой страстью. Когда Курт нависает над Блейном, это ощущается так основательно, надёжно, просто идеально. Блейн всегда думал, что это он требует повышенного внимания, но теперь осознаёт, что они оба в равной степени нуждаются друг в друге. Их сердца и души переплетены между собой так же, как и узоры на их кольцах. С каждым прикосновением по коже Блейна проходит дрожь. Руками он обвивает спину Курта и целует нежное местечко за его ухом. Он приходит в восторг от стонов, которые слетают с губ Курта, и от того, как смещаются его бёдра. Когда оба их члена идеально совместились друг с другом, Курт подаётся вперёд. Блейн ахает от ощущения — горячо, крепко, безупречно. Если подразумевалось, что им неправильно быть вместе, почему же это ощущается настолько правильно? Курт продолжает сильнее тереться бёдрами, ещё больше вжимая Блейна в матрас. Блейн ещё пуще хватается за Курта, оставляя влажные поцелуи на каждом участке кожи, до которого только может дотянуться. Твёрдое давление на его член ощущается идеально, и ему хочется испытывать это ощущение как можно дольше. — Блейн, можно я кое-что попробую? — с придыханием спрашивает Курт. — Что угодно, с тобой я попробую что угодно, — поощряет его Блейн. Курт скатывается с него, и Блейн вздрагивает, покрываясь мурашками, при том, что его кожа горячая, а грудь покрывается бусинками пота. Он слышит, как Курт открывает ящик ночного столика и наливает что-то на руки. Вскоре Блейн узнаёт запах лавандового масла, которое Курт согревает в ладонях. Курт ложится рядом и прижимается к его телу близко и плотно. Во взгляде Блейна — благоговение, когда он смотрит на ласковое лицо Курта, выражающее такую искреннюю любовь. Почувствовав, как Курт крепко оборачивает ладони вокруг их членов, взгляд Блейна колеблется, веки подрагивают и наконец опускаются, когда Курт начинает медленно поглаживать. Блейн слышит вздохи, частое дыхание и стоны, но не может понять, срываются ли они с его губ, или с губ Курта. Он не знает, где начинается один из них, и где заканчивается другой, но ему всё равно. Блейн тянется, чтобы вплести пальцы в волосы Курта, притягивая его ближе, пока их грудные клетки не оказываются наравне. Чем сильнее крепнет наслаждение, тем настойчивее становятся их поцелуи. Блейн ничего не может поделать и толкается в тесно сжатый кулак Курта, пока тот целует вдоль его шеи. Когда Блейн чувствует, как зубы царапают кожу, он проталкивает член между до предела возбуждённым стволом Курта и в последний раз сжимает пальцы. Его тело вспыхивает от наслаждения в тот миг, когда нити спермы выстреливают в кулак Курта. Последнее, что замечает Блейн, это как Курт кусает его за плечо, и как липкая жидкость разбрызгивается по всей его груди. Блейн медленно моргает, пытаясь сориентироваться. Почувствовав касания кончиков пальцев, выводящих случайные узоры на его груди, он поднимает взгляд и видит улыбающегося Курта. — С возвращением, — говорит Курт, целуя его в губы. — Долго я был без сознания? — Минут пять. Я уж начал о тебе беспокоиться, — отвечает Курт, прислоняясь ближе. — Курт, это было вдохновляюще. По лицу Курта разливается румянец. — Я и правда не знал, что творю. Мне хотелось одновременно чувствовать наслаждение и касаться тебя. Это показалось хорошим вариантом. — С этих пор я полностью одобряю все твои идеи, — говорит Блейн. — А может быть у тебя самого есть идеи, чего тебе хотелось бы попробовать? Я тоже их полностью одобряю, — отвечает Курт и дерзко подмигивает ему. Черта, которая нравится Блейну в их отношениях — способность к конструктивному диалогу. Нет никаких условностей, которым они должны соответствовать, как это бывает между мужчинами и женщинами. За закрытыми дверями они могут быть кем угодно или делать всё, что им по душе. Блейн наклоняется поцеловать молочно-белое плечо Курта и замечает, что солнце практически опустилось за горизонт. Он чмокает Курта в щёку и вылезает из постели, чтобы задёрнуть портьеры. — Это моя работа, Блейн! — Может это твоя работа, когда ты трудишься лакеем, но сейчас мы равны. Пойдём вниз и возьмём из корзины ещё немного лакомств. Кажется, у меня разыгрался аппетит. Не представляешь насколько, — с ухмылкой произносит Блейн. Они надевают одежду для сна и возвращаются в гостиную. Доедают буханку хлеба с солидными кусками пате де кампань (1). Курт находит яблоки, привезённые им из Вестервилля, и нарезает их ломтиками. Блейн нежится, лёжа на покрывале, и ему не могло бы прийти в голову более приятного способа поесть, нежели позволив любимому кормить его кусочками яблок и шоколадом. Ему кажется, что это самая до неприличия роскошная вещь, которую ему удалось познать за свою недолгую жизнь. Блейн задумывается о том, как они обычно взаимодействуют друг с другом. Курт всегда является тем, кто заботится о нём. Это выходит за рамки его амплуа лакея, что заключается в мелочах, которые он делает именно для Блейна, вроде дополнительных порций любимых кушаний, добавления ромашкового масла в ванну и тому подобного. Но, прежде всего, это непоколебимая преданность Курта ему, несмотря на обстоятельства. Да ведь Курт даже хотел стать педагогом и отправиться ради него в Индию. А что сам Блейн сделал для Курта? Ничего. Блейн печалится, когда ему в голову не приходит ни единого момента. Может он и расширил кругозор Курта, показав ему Саутгемптон и Лондон, но это мог сделать кто угодно. Может он и проявлял к Курту доброту в аббатстве, но он сделал бы это и для любого члена прислуги. Блейну нужно изменить свой способ мышления. Вместо того, чтобы всегда быть принимающей стороной, ему нужно направить своё внимание на заботу о Курте. Курт начинает собирать грязные тарелки и приборы, чтобы вымыть их. — Позволь мне, Курт. Сегодня и так всё делал ты. — Спасибо. Если ты не против их помыть, я упакую остатки еды в твой чемодан. Блейн ставит посуду, которой они пользовались, на поднос и относит вниз на кухню. В судомойне он аккуратно моет и вытирает её. Блейн не знает, где хранилась посуда, поэтому оставляет её на кухонном столе. Вернувшись наверх, он замечает, что Курт с довольным видом стоит на коленях у его чемодана, расположенного возле главного входа. — Курт, каким образом тебе удалось уместить все продукты от «Фортнум и Мэйсон»? Изначально чемодан уже был довольно-таки полон. — Было нелегко, но я подхожу к этому так, словно собираю мозаику, следя за тем, чтобы каждая деталь подходила друг к другу и не оставляла пустого пространства. Я рад, что с упаковкой покончено. Не хочу завтра вставать очень рано, чтобы собраться, не в тот момент, когда я могу провести это время в твоих объятиях. — Ты собираешься провести со мной ночь? — с надеждой спрашивает Блейн. Он всем сердцем желал, чтобы Курт собирался это сделать, но не хотел предполагать.  — А ты хочешь? — робко спрашивает Курт. — Ты же знаешь, что да. Пойдём со мной наверх. Пора готовиться ко сну. Они выключают внизу оставшиеся светильники и направляются в спальню. Блейн достаёт масло лаванды из ночного столика и мчится прямиком в ванную. Он поворачивает краны в ванне и, наливая несколько капель лавандового масла, проверяет температуру воды, чтобы убедиться, что она подходящая. — Ты любишь принимать ванну, — замечает Курт, входя в ванную. — Люблю, но эта — для тебя. А я приму ванну утром. — Для меня? — Да, для тебя, — отвечает Блейн, нажимая на кончик носа Курта. Курт снимает одежду для сна и осторожно забирается в ванну. Он вздыхает, едва откинув голову на бортик. — Эта ванна гораздо больше, чем я привык. Её длины хватает настолько, чтобы я мог лечь, не сгибая ноги в коленях. Блейн берёт необходимые принадлежности и становится на колени возле ванны. Он взбивает в ладонях порцию шампуня до пены, прежде чем начать мыть волосы Курта, сильными пальцами массируя кожу его головы. — Такие приятные ощущения, Блейн, — мурлычет Курт. — Теперь ты знаешь, как это ощущается каждый раз, когда я принимаю ванну. Обычно мыльная вода скрывает моё возбуждение. — Нет, не скрывает, — хихикает Курт. Щёки Блейна розовеют от мысли, что Курт всегда знал, как реагирует тело Блейна, когда ему моют голову. Сполоснув волосы Курта от шампуня, Блейн берёт кусок мыла и сосредотачивается на его теле. Он пользуется люфой, чтобы потереть Курту спину и ноги, и мягкой фланелевой мочалкой для других частей его тела. Пока Курт, закрыв глаза, расслабляется в ванне, Блейн смывает с волос помаду и чистит зубы, наслаждаясь семейным чувством, которое возникает оттого, что они одновременно пользуются ванной. Блейн идёт в спальню, достаёт из комода запасные свечи и зажигает их по всей комнате. Он убирает лавандовое масло на место, в ночной столик, предполагая, что им оно может понадобиться в дальнейшем. Он не уверен, для чего, но может быть он придумает что-то совершенно особенное. Услышав, что из ванны спускают воду, Блейн мчится в ванную. Он хватает огромное пушистое полотенце и распахивает его. Курт выбирается из ванны, а Блейн оборачивает его полотенцем, вытирая всё его тело насухо. От горячей воды тело Курта всё ещё розовое, а влажные волосы гладко прилегают к коже головы. Его улыбка и искорки во взгляде излучают счастье. — Курт, ты настолько прекрасен в таком виде. Блейн чувствует улыбку Курта, когда тот прижимается лицом к его шее. — Ты всегда знаешь, что сказать, — шепчет Курт. Он берёт Блейна за руку и ведёт в спальню. Губы Блейна растягиваются в самодовольной улыбке, когда он слышит, как ахает Курт. Реакция Курта на свечи — именно то, на что он надеялся. — Блейн, это так романтично. Чем же я заслужил тебя? — Всем. Изо дня в день ты так хорошо заботишься обо мне. Я хочу провести ночь, заботясь о тебе, как ты того заслуживаешь, — признаётся Блейн. — Ты уже потрудился на славу. Жду не дождусь увидеть, что ты приготовил на будущее. Курт опускает полотенце, обёрнутое вокруг него, открывая вид на своё долговязое стройное тело. Прежде чем забраться в постель, он спрашивает: — Не желаешь присоединиться? Никогда ещё Блейн не снимал пижаму так быстро. Он запрыгивает в постель и ложится рядом с Куртом, и его обволакивает аромат сандалового мыла. Блейн неторопливо целует Курта, теряясь в ощущениях. Он старается запомнить, как ощущаются и каковы на вкус губы Курта, насколько нежна его кожа, касающаяся его собственной, лёгкие хриплые вздохи, срывающиеся с губ Курта. Ему хочется изучить, как доставлять Курту наслаждение, которое тот никогда прежде не испытывал. Блейн хочет быть у Курта первым, и если он разыграет козыри, то будет у него единственным. Губы Блейна движутся по телу Курта, целуя, прикусывая и посасывая. Он сосредотачивается на сосках, уделяя им время, чтобы пробудить мягкие стоны. Его пальцы пробегают по бокам Курта, и он чувствует, как тот отзывается дрожью на их прикосновения. Курт тянет его наверх и требовательно, настойчиво и практически отчаянно целует. Блейн чувствует возбуждённый член Курта прямо возле своего бока. Он понимает, когда его собственный член настолько твёрдый, ему необходимо хоть какое-то облегчение. Он кладёт член Курта в руку и на пробу начинает поглаживать. — Так нормально? — Больше… Ох! Больше, чем нормально, — хнычет Курт. Блейну нравится вес члена Курта в ладони и то, как он ощущается. Он не такой толстый, но определённо длиннее, чем его собственный. Блейн пробует гладить по-разному, внимательно прислушиваясь к реакции Курта. Чувствуя, как на головке выступают капельки смазки и размазываются по его движущейся ладони, Блейн решает, что, должно быть, что-то делает правильно. Он размышляет, какова смазка на вкус, и позволит ли Курт ему выяснить это. Понравится ли Курту его идея, или он сочтёт его чудаком? — Я практически вижу, как твои мозги шевелятся. Скажи мне, о чём ты задумался, — уговаривает его Курт. — У меня есть идея… Но я не уверен, понравится она тебе или нет, — с заминкой произносит Блейн. — Расскажи, мой нежный возлюбленный, — шепчет Курт. — Хочупопробоватьтебянавкус, — выпаливает Блейн. Курт стонет, а его член подскакивает, когда он давит на плечи Блейна, понуждая того опуститься. Блейн принимает это за сигнал того, что Курту вполне по вкусу эта идея. Он прокладывает дорожку поцелуев по груди Курта, продолжая до тех пор, пока не достигает его таза. Когда Курт разводит ноги, он принимает намёк и устраивается меж них, размышляя, с чего стоит начать. Когда член Курта вздрагивает в ожидании, Блейн понимает, с чего именно нужно начать. Он обхватывает ртом головку и медленно посасывает. Смазка горячая, а на вкус сладковатая и чуть солёная, и Блейн тут же решает, что ему это нравится. Он целует вдоль ствола, из-за чего ноги Курта начинают дрожать. Блейн решает поэкспериментировать. Он плотно прижимает язык к основанию члена и решительным движением облизывает толстую вену снизу вверх. — О боже, Блейн! У тебя нереальный язык. Удостоверившись в реакции Курта, Блейн решает сделать кое-что другое. Он снова касается губами головки, только теперь, посасывая, он пропускает в рот больше. Ладони Курта хватаются за волосы Блейна, и его пальцы прочёсывают кудри, нежно потягивая за них. Блейн прикидывает, как много он сможет принять ртом, так что медленно пропускает внутрь всё больше длины, оборачивая ствол языком. Курт собирает его кудри в кулаки, что подстёгивает Блейна принять ещё больше. Когда Курт толкается бёдрами вверх, его член ударяется о заднюю стенку горла Блейна, из-за чего тот давится. Он убирает рот и кашляет, с подбородка капает слюна. — П-прости. Я не хотел сделать тебе больно. С тобой всё в порядке? — спрашивает Курт. — Я в порядке. Мне понравилось, но этого оказалось слишком много, слишком поспешно. Может медленнее и бережнее в следующий раз? — В следующий раз? Блейн свободно кладёт руку на таз Курта и снова скользит ртом вдоль его члена. Пальцы свободной руки он оборачивает вокруг основания члена и начинает покачивать головой. С каждым нежным толчком, Блейн принимает член Курта всё глубже. Когда Курт тянет за его кудри, Блейн одобрительно мычит. После особенно глубокого точка, Блейн чувствует, как напряглись мышцы ног Курта. Он оборачивает языком головку и сосёт сильнее. Его рот наполняется брызгами семени, когда Курт достигает пика. — Блейн… Блейн… О Господи, — снова и снова произносит Курт. Блейн сосёт нежно и проглатывает как можно больше, но спермы так много, что чуть-чуть проливается мимо и капает ему на подбородок. Почувствовав, что член Курта стал мягким, он не спеша отпускает его и рукой вытирает рот. Он слегка пододвигается на кровати и глядит на Курта, чьи глаза закрыты, а на губах играет прекрасная улыбка. — Ух ты, — бормочет Курт, медленно открывая глаза. — Блейн, это было невероятно. — Уверен, что, практикуясь, я стану лучше, и, боже мой, я хочу практиковаться как можно больше. Курт поворачивается на бок, лицом к Блейну: — Я думал, мы уже, — шепчет он. Прежде чем Блейн успевает ответить, Курт притягивает его за шею ближе к себе и медленно целует. Когда Курт облизывает его губы, Блейн сразу же открывает рот, и язык Курта врывается внутрь, изучая каждый уголок. Член Блейна вздрагивает возле бедра Курта — он так давно возбуждён. Ладонь Курта оборачивает член и нежно гладит, заставляя Блейна стонать в голос и хныкать от наслаждения. — Я не продержусь долго, — извиняется Блейн. Курт усиливает хватку и всё ускоряет движения, в ритме которых его язык врывается в рот Блейна. Даже несмотря на то, что ладонь Курта сухая, это ощущается гораздо лучше, чем когда Блейн ласкает себя самостоятельно. Курт начинает подкручивать кисть с каждым движением, и Блейн издаёт низкий грудной стон. Пальцы на ногах поджимаются, яички тяжелеют, и он кончает до звёзд перед глазами, выстреливая спермой Курту на грудь. Блейн льнёт к Курту ближе, пока его дыхание медленно приходит в норму. Когда его чувства вновь обостряются, он ощущает, как сквозь волосы скользят пальцы Курта, и россыпь мягких поцелуев по лицу. Курт по-прежнему пахнет лавандовым маслом, которым благоухала его ванна, но чувствуется ещё и неявный мужской аромат, которым Блейн не может насытиться. — Та штука, которую ты проделал с помощью запястья, ощущалась невероятно. Мы могли бы практиковаться, когда тебе будет угодно. Как ты чувствуешь себя? — спрашивает Блейн. Курт прижимается к губам Блейна в нежном поцелуе. — Словно в теле не осталось костей, как будто меня сдует, если ты не будешь прижиматься ко мне. — Курт морщит нос. — А ещё я чувствую себя липким. Блейн не спеша встаёт, смачивает фланелевую мочалку и возвращается в постель, чтобы дочиста вытереть Курта. Затем он обтирает свою грудь и кидает мочалку на пол. Он возвращается в прежнее положение, прислоняясь к Курту, и быстро засыпает в объятиях любимого. Блейн просыпается от ощущения прижимающейся к его спине груди, обнимающих рук, которые крепко его сжимают. Он открывает один глаз и понимает, что уже раннее утро. Губы растягивает широченная улыбка. В первый раз он просыпается в постели с другим человеком… с мужчиной, которого любит. Он глубже зарывается в объятия Курта, стараясь запомнить ощущение. Блейн чувствует прикосновение пальцев ног к своим лодыжкам. Курт сжимает его крепче и нежно целует вдоль шеи. — Ох, Блейн, хотел бы я каждый божий день просыпаться, обнимая тебя. Снаружи уже светло. Который час? Блейн вздыхает, не имея желания встречать новый день. Последнее, чего ему хочется, это прощаться Куртом и уезжать вместе с кавалерией. Он лучше бы остался в постели и весь день нежился в объятиях Курта. Он неохотно наклоняется к ночному столику, чтобы взять свои карманные часы. — Всего лишь полдесятого. Курт поднимает руки над головой и потягивается. — Не припомню, когда в последний раз я залёживался так долго. Обычно я встаю в половине шестого и приступаю к работе в шесть. В котором часу тебе нужно будет уезжать? — Фургон полка Королевских улан будет здесь около полудня. Когда Блейн перекатывается на бок, Курт кладёт руку ему на плечо, а их колени касаются друг друга. Блейн обхватывает рукой запястье Курта и прислоняется так, чтобы их носы соприкасались. Он глядит Курту в глаза и видит в них отражение той же самой любви, которую он испытывает в ответ. — Курт, я никогда не забуду тот миг, когда ты вошёл в мою жизнь. Думаю, моя душа знала что-то, о чём мой разум ещё не догадывался. Она знала, что мы принадлежим друг другу. Вот почему я глубоко и бесповоротно влюбился в тебя. — А я в тебя, — согласно произносит Курт. — Через несколько часов я уеду, чтобы присоединиться к своему полку. Когда я вернусь, мы вновь обретём друг друга и найдём способ быть вместе. Потому что так предначертано судьбой. В каждой жизни. Навечно. И я чувствую себя таким счастливым, что в этой жизни я нашёл тебя так рано, потому что всё, чего я хочу, это прожить жизнь, испытывая к тебе любовь. — Блейн, я так сильно люблю тебя. Я буду ждать твоего возвращения в мои объятия. А пока время, которое мы провели вместе, оставило в моём сердце неизгладимый след. Не спеша и бережно Блейн целует Курта, вспоминая их первый поцелуй. И как в первый раз у озера, мир словно исчезает, пока они целуются. Нет того, что правильно или неправильно, нет обязательств, все мысли испаряются. Есть лишь их сердца и души, связанные этим интимным моментом. Блейну не хочется, чтобы это заканчивалось. Курт мягко отстраняется. — Как бы мне не хотелось провести весь день в постели с тобой, лучше бы нам начать новый день. Блейн кивает, потому что на самом деле через считанные часы он присоединится к своему полку, а затем сядет на корабль, который отвезёт его в тренировочный лагерь на континенте. Однако есть еще одна вещь, которую он должен отдать Курту перед отъездом. — Побудь тут минутку. Я должен кое-что отдать тебе. Блейн достаёт с комода большой конверт и возвращается в постель, садясь рядом с Куртом. — Помнишь нашу последнюю поездку в Эксетер? — спрашивает Блейн, передавая конверт. Курт открывает его, и на постель высыпаются несколько фотографий. На первой, которую берёт Курт, изображены Купер, Блейн, Эванс, Хадсон и Себастиан. Блейн закатывает глаза при виде огромной ухмылки Купера в попытке сосредоточиться. На следующей фотографии — Блейн. — Я так рад получить собственную копию! — восклицает Курт. Он перебирает остальные фотографии, на которых изображён он сам. — Зачем мне три копии? — спрашивает он. — Одна для твоего отца, одна для тебя и, разумеется, одна для меня. Надеюсь, ты напишешь что-нибудь на обороте моей копии. Я собираюсь носить её у сердца на протяжении войны. Курт чмокает Блейна в губы. — Я с радостью сделаю это для тебя, но сначала тебе надо собраться. Курт уделяет Блейну внимание, пока тот принимает ванну, моет его волосы и тело. Он бреет Блейна и делает ему шикарный массаж. Они оба хихикают, когда Блейн возбуждается. Переодевшись в соответствующую их ролям униформу, они идут на кухню перекусить тостами с чаем, хотя ни у одного из них особо нет аппетита. Тиканье настенных часов — напоминание о том, что их время ограничено быстротечными мгновениями. Они отправляются в гостиную провести последний час. Курт передаёт Блейну фотографию: — Можешь прочесть подпись после отъезда? Я скорее всего опозорюсь и расплачусь. Блейн кладёт фотографию в нагрудный карман рубашки, наслаждаясь тем, что каким-то образом Курт всё ещё находится у его сердца. Они сидят на диване, обнимаясь и шепча нежные пустяки, неторопливо целуются и стараются запомнить все ощущения, связанные друг с другом. Когда они слышат стук дверного молотка, Курт поднимается, чтобы открыть. — Лейтенант Андерсон готов? — спрашивает молодой солдат. — Он подойдёт через минуту. Двое солдат уносят чемодан Блейна в армейский фургон. Курт подходит к Блейну и подаёт ему фуражку. — В добрый путь, лейтенант Андерсон. Береги себя, и как угодно возвращайся ко мне. Я люблю тебя. — А я люблю тебя. Помни, что с любой проблемой ты можешь обратиться к бабушке. Она чудесно разбирается во всевозможных вопросах. Блейн обнимает Курта, надеясь, что сможет вложить все чувства в один последний поцелуй. Услышав гудок фургона, Курт отстраняется, а Блейн покидает особняк Андерсонов.

♡♡♡

Ночной воздух становится свежим, когда корабль пересекает Ла-Манш. Хотя это был долгий день возни с документами и братаний с выходцами из Сандхёрста, Блейну хочется побыть одному, чтобы поразмышлять о времени, проведённом с Куртом. Он берёт чашку чая и устраивается в тихом уголке. Он смотрит на свое кольцо и бесконечный узор, изображённый на нём. Убедившись, что вокруг никого нет, он достаёт фотографию Курта, своего прекрасного Курта. Он переворачивает её и читает: «Мой дорогой Б, я люблю тебя бесстрашно и навсегда. К» (2). ~~~ P. S. от Sim0rena: Дорогие читатели, вот и наступил момент, когда перевод «Аббатства Вестервилль» достиг своего «экватора». Я в очередной раз хочу поблагодарить всех, кто работал и продолжает работать над фиком вместе со мной, всех читателей, а также всех тех людей, которые знают о моей работе над этим переводом, но не сидят на фикбуке (их поддержка позволяет мне двигаться дальше). Так совпало, что сегодня не только достигнута середина перевода, но ещё и день моего рождения. В свой юбилей я дарю вам эту самую романтичную, чувственную, нежную, берущую за живое главу. Ещё раз спасибо! Приятного чтения. Stay tuned.