***
Вуд готов был утопиться в душевой кабинке. Он торчал под горячей водой уже полтора часа и рассматривал плитку на полу. Белая такая, местами покрытая мелкими трещинами и царапинами, кое-где она даже отходит от старости и воды. Оливер даже начал считать, сколько и каких изъянов под его ногами, лишь бы не думать. Вообще. Никогда. Мерлин Великий, они проиграли Пуффендую! Об этом нельзя не думать! А ещё Вуд теперь знает, чем пахнет от Флинта — терпким одеколоном с тонким древесным и пряным ароматом — и что теперь у Оливера кожа горит от любого прикосновения этого урода. Да и вообще он похоже поехал крышей окончательно, потому что Флинт умудрился потеснить в его голове и волновал намного больше, чем квиддич. Это было ужасно. Вуд даже начал его избегать, чтобы не поехать перед матчем окончательно. Ему вполне хватило того необдуманного поступка в больничном крыле, объяснительной профессору Макгонагалл и отработки в день тренировки. А ещё он чувствовал себя отвратительно, обманывая Кэти, её он, к слову, тоже начал избегать. Хорошо, что она оказалась понимающей и на второй день такого марафона сама подошла к нему и с улыбкой оповестила его о том, что не будет докучать Оливеру и отвлекать от подготовки к матчу, что состоится уже на следующей неделе. Он готов был её тогда расцеловать, но всё-таки ограничился объятиями, парочкой комплиментов и горячей сбивчивой благодарностью. Девушка только краснела и улыбалась, да и выглядела вполне счастливой. Вуду было больно её обманывать. Каждый раз, смотря на неё, такую милую и светлую, он не мог заставить себя произнести: «Прости, Кэти, ты очень милая, но мне тут нравится один слизеринский тролль, и я по нему с ума схожу, а ты для меня просто близкая подруга». После такого Оливер бы сам себе врезал, потому что видел в глазах Белл неподдельное тепло, обращенное к нему. Он точно влип в настоящее дерьмо, а всё из-за Перси и его совета. Вуд, между прочим, и без каких-либо чувств прекрасно жил, спасибо! А теперь объясните ему, как отмотать назад время и послать Уизли в зад? А ещё врезать Флинту… Так, для разнообразия. Оливер вздыхает, ударяется головой о кафельную стенку и выключает воду. Он подает просто ужасный пример своей команде! Да что уж там… Ловец потерял сознание и упал с метлы, а его капитан тут нюни разводит. Надо хоть Гарри в больничном крыле навестить. И перед Кэти извиниться. Перед ней совсем неудобно. Парень на автомате обвязывает полотенце вокруг бедер и плетется переодеваться, в мыслях пребывая не здесь. Он заходит в раздевалку и удивленно замирает на пороге. На скамейке, стоящей вдоль шкафчиков, максимально удобно, насколько это вообще было возможно, устроился никто иной как Седрик Диггори и читал какую-то книгу. Он не сразу заметил Оливера, увлеченно бегая глазами по строчкам, только когда капитан Гриффиндора привлёк к себе внимание громким кашлем, поднял на него голову. — Ох, привет… — Седрик аккуратно вложил закладку и закрыл книгу, вставая. — Я думал, тебя уже смыло… — он неуверенно улыбнулся и почесал затылок свободной рукой. — Разве вы не должны праздновать? Ты поймал снитч… — Оливер обошел Диггори и спокойно стал переодеваться, чувствуя внутри, как начинает закипать, и не понятно, от чего больше: от собственной слабости или напоминания того, что он проиграл. — Насчёт этого. Я попросил мадам Трюк не засчитывать этот матч. — Оливер замирает с футболкой в руках и медленно оборачивается на Диггори. — Предлагаю переиграть, как только Поттер поправиться. Нам не нужна нечестная победа. Вот… Оливер зависает на несколько минут, удивленно смотря на парня перед ним, ища подвох. За годы его капитанства подвохов было море, особенно в случае с Флинтом, да и Дэвис был тем ещё мудаком, поэтому такой поворот событий он явно не ожидал. Но это был реальный шанс честно выиграть матч, ну или честно его проиграть без дементоров и прочей ерунды. Вуд всё-таки натягивает футболку и кивает на предложение Седрика: — Да, я согласен. Давай переиграем. Седрик ярко и тепло улыбается, солнечно, на миг выбивая этой улыбкой почву из-под ног Оливера. — Тогда отлично. Сообщи мне, когда Гарри выпишут. Он прощается и покидает раздевалку, оставляя Вуда зависать на эту милую улыбку. Наваждение проходит быстро, и Оливер спешно переодевается и вылетает из раздевалки. Проблем становится больше. Он засмотрелся на Седрика Диггори… Мерлин, помогите ему кто-нибудь… После обеда Оливер падает на кровать морально уставшим. Он извинился перед Кэти, так и не навестил Гарри, эпично упал с лестницы от мощного толчка одного из загонщиков Слизерина и решил больше никогда не выходить из комнаты. Только может быть на матчи. Уж квиддич у него даже он сам не отнимет. Парень переворачивается на спину и рассматривает алый полог своей кровати, раскидывает руки в стороны. Кажется, ему нужен мозгоправ. Причём максимально срочно. Он вздыхает и слышит, как на соседней кровати кто-то шуршит пергаментом и усердно царапает по нему пером. Единственный, кто это мог быть — Перси Уизли — и, кажется, Вуд нашёл себе временного психолога. Главное, что лучший друг не подкинул ему идею похуже, чем отношения и вся эта чепуха с любовью. Оливер перевернулся на живот, положил руки под голову и устремил взгляд на Персиваля. Уизли сосредоточенно жевал нижнюю губу, что-то усердно писал, сверяясь с учебником, иногда фыркал на самого себя. Глядя на растрепанные рыжие волосы, съехавшие на нос очки с тонкой оправой, почти незаметные мешки под глазами, Оливер буквально на себе ощущал весь мыслительный процесс парня и даже успел ему посочувствовать, но мигом одернул себя. Он все еще злился на Перси и на себя тоже. На себя правда сильнее, но в данный момент это неважно. Вуд снова громко вздохнул, наблюдая за тем, как Уизли задумчиво покачал головой и почесал кончиком пера нос, а затем громко чихнул, расплескав чернила. Умница Персик — мальчик хороший, он не матерится. Вслух, конечно же. Только красноречиво зыркнет так, что сразу ясно, куда кому какой дорогой и как идти. Вот и сейчас он прожег свою рукопись таким взглядом, что Оливер даже подивился, как та не загорелась вместе с кроватью, а только затем стал водить палочкой, убирая лишние чернила. — Получаешь удовольствия от моих мучений? — Перси усмехнулся, подняв глаза на друга. — Тебе бы тоже не мешало подтянуть учебу… — он убрал последнюю кляксу и расправил плечи. — Как матч? — Как будто ты не знаешь… — бурчит Оливер и резко вздрагивает, потому что нет, Перси не знает, он ненавидит квиддич, не ходит на матчи, и Вуд сомневается, был ли он сегодня на обеде или нет. — Мы проиграли, но Диггори предложил переиграть матч, поэтому результаты не засчитают. Ты выглядишь ужасно… — Я знаю… — Уизли вновь возвращается к учебникам и пергаментам, поясняя своё состояние. — Я очень чутко сплю, Оливер. Когда у тебя пять братьев и младшая сестра, это огромная проблема для состояния мозга, который нуждается в отдыхе. А ещё я очень сильно устаю от обязанностей старосты, переживаю насчет экзаменов и будущей карьеры. Нет, я не жалуюсь, я горд, что получил значок и так далее, но я тоже человек, а… Мерлин, почему никто не может понять, как тяжело заставить орущую ораву первочков заткнуться и послушать меня. А мои братья? Я давно привык к выходкам Фреда и Джорджа, но к ним теперь добавился Рональд со своими друзьями. И если на близнецов я ещё имею влияние, то Рон — бесстрашный баран. Его недавно за ухо притащила Фарли, староста Слизерина, и очень красноречиво поведала о подвигах моего младшего брата. Я чуть со стыда не сгорел. Чувствую себя также, как и выгляжу: ужасно. Теперь Оливер готов простить Перси после таких откровений всё, что угодно. Даже если друг сейчас признается, что убил человека, Оливер поможет ему скрыть улики или спрятать труп. Перси снимает очки, устало трет глаза и тяжело вздыхает, а затем аккуратно левитирует учебники, чернильницу, перо и пергамент на тумбочку. Он поднимает глаза на Оливера, все ещё держа очки в руках и, слепо щурясь, интересуется: — А что насчёт тебя? — Что насчёт меня? Я вроде все тебе рассказал… — Как там Кэти? Оливер давится воздухом и жалеет уже об этом разговоре, смотря на то как Перси щурится и слепо хлопает светлыми ресницами, давая глазам возможность чуть-чуть отдохнуть от очков. Оливеру бы самому хотелось знать, как там Кэти, надеясь, что он случайно не обидел её чем-нибудь. Хотя сегодня она выглядела довольно весёлой и ничуть не обижалась на Оливера, но ему от этого легче не было. Ощущение, что он её использует и обманывает, давило на грудь, разрушало и создавало в теле бездонную чёрную дыру. И Вуд не знал, что с этим делать и где искать решение. А главное, что сейчас ответить Перси, который, к слову, уже надел очки и очень внимательно наблюдал за другом. Молчание явно затянулось и едким осадком теперь витало в воздухе. Было очень неприятно. — Оливер, я не люблю играть роль заботливого старшего брата, потому что я не заботливый, я просто очень ответственный, и вытягивать ответы из людей на свои вопросы тоже терпеть не могу. Но… Оливер, ты мой друг, я вижу как тебе плохо. Вдобавок ко всему, я уже говорил, что очень чутко сплю… — Причём тут твой сон и мои проблемы? — Оливер честно не хотел огрызаться на Перси, как пятилетний ребёнок, которому не купили метлу. Просто так получилось. Злость и обида на самого себя вновь забурлили в венах. — Притом, что ты стонешь во сне одно имя, которое достало меня за все годы обучения в Хогвартсе. Оливер тут же подскочил с кровати, его щеки предательски налились румянцем, а мысль о том, что повеситься никогда не поздно, впечаталась на подкорку мозга. Вуд ожидал от Перси чего угодно, но не каменного спокойствия и открытого пофигизма, поэтому лишь удивленно хлопал глазами, глотал воздух и пытался переварить полученную информацию. Уизли, кажется, это развеселило, по крайней мере он прыснул в кулак, пытаясь сдержать смех. — Годрик, ты бы видел сейчас себя со стороны. — Перси всё-таки не выдержал и засмеялся, отправляя друга в моральный нокаут. — Я чувствую себя родителем ребёнка, который думает, что провинился, но на самом деле нет. — Ты… — Оливер набрал воздух полной грудью, намереваясь красочно описать Уизли, что чувствует сейчас он и куда следует пойти старосте Гриффиндора. — Это было ожидаемо, ты ведь постоянно говорил о квиддиче и Флинте… Наверное, тебе сейчас тяжело осознавать, что… — Заткнись… — все красочное описание Вуда уместилось в одно слово, но Перси всё же послушно замолчал.— Мерлин… — он сел прямо на пол, схватившись за голову и сгорая от стыда. Он услышал скрип соседней кровати и тихие шаги по направлению к нему, а затем ощутил чужое плечо рядом со своим. Перси не постыдился сесть прямо на пол в школьных брюках и облокотиться на Вуда, рассматривая его плакаты с Паддлмир. Оливер был благодарен за такое участие и, главное, молчание друга, ему даже стало немного легче. Перси снова что-нибудь посоветует и поможет ему выбраться из всего этого дерьма, как помогал и раньше. Хотя, кое-что всё ещё беспокоило Вуда: — Почему ты не сказал о том, что я мешаю тебе спать, раньше? — Он поднял голову, повернувшись к парню. — И лишать тебя возможности самоанализа и смены приоритетов? Увольте, ты ведь без этого никогда не повзрослеешь. — Перси ойкнул от лёгкого, но мстительного толчка в бок локтем и поправил очки. — Поговори с Кэти, думаю, она поймёт. Подтяни наконец-то учёбу. Выиграй матч с Пуффендуем. А после этого возьми листок и ручку, напиши все плюсы и минусы Флинта и почему он тебе нравится, и подумай насколько это серьёзно. И прекрати бегать от проблем. Ты не великий атлет, Оливер, поверь мне. Перси как-то устало вздыхает и закрывает глаза, продолжая облокачиваться на Оливера и давая ему возможность все обдумать. Обдумывать, конечно, стоило после хоть какого-нибудь отдыха, но вытраханный мозг Вуда желал прекратить эту пытку с самобичиванием и был согласен на всё, что угодно, ведь по сути его друг был прав: сначала стоило разобраться с Кэти, потом отвлечься и решить свои проблемы, а потом уже трезво оценивать ситуацию с Флинтом. А ещё Оливеру как очень хорошему другу стоит дать Перси поспать хоть пару ночей. Хотя, после услышанного от него Вуду теперь долго столь откровенные сны сниться не будут. Да ему вообще теперь никакие сны сниться не будут. Как же стыдно-то… В гостиной раздались крики, заставив Оливера вздрогнуть, а Перси — проклясть свою прекрасную жизнь. Староста встал с пола, отряхнулся и серьёзно посмотрел на Вуда. — Если я кого-нибудь убью, обещай приносить мне книги в Азкабан. — произнёс он и поспешил спуститься вниз. Оливер прыснул. Теперь его жизнь не казалась настолько ужасной.Серая полоса жизни
11 апреля 2020 г. в 19:17
Флинт не мог найти Вуда добрых полтора часа. Того самого Вуда, который за два часа до игры обследует все квиддичное поле и крутится возле своей команды, как курица-наседка над своими яйцами. Гребаный гриффер, видимо, решил изменить в этом году свои привычки, потому что его нигде не было, и это ужасно бесило Маркуса. Хотя беситься он начал после выписки из больничного крыла, когда понял, что Оливер Вуд нагло и открыто его избегает. И вроде как все хорошо, радоваться надо. Маркус бы и радовался, одной проблемой меньше, если бы все это не походило на дешёвый спектакль мыльной оперы.
Флинт вздохнул и облокотился на стену склада с метлами. До игры оставалось минут пятнадцать, школьники уже занимали свои места на трибунах, а он все ещё искал Дятла. Если бы ему когда-нибудь кто-нибудь сказал, что он будет заниматься подобным, Маркус бы открыто рассмеялся, покрутил пальцем у виска и послал бы этого умника куда подальше. А теперь он ищет Оливера Вуда.
Маркус прикрыл глаза. На улице было душно, свинцовые тучи угрожающе нависли над школой, где-то гремели раскаты грома, но дождь не торопился идти. Слизеринец был уверен, что первые капли упадут со свистом свистка Мадам Хуч. Свою уверенность он ничем объяснить не мог. Это было предчувствие. И оно появилось сразу после выписки из больничного крыла, где он провёл три дня. Флинт настолько точно стал предсказывать погоду, что хоть на курс предсказания к Трелони записывайся. Сны временно отступили, позволив парню вспомнить, что такое сон без кошмаров, и дали возможность насладиться ощущениями бодрости и свежести. На радостях Маркус готов был удариться в любую религию, признаться в трепетной любви к Кошке-Маккошке и пасть ниц перед Филчем с его комком шерсти. В общем, чёрная полоса в его жизни стала серой. Вроде все не так уж и плохо, но и не очень-то хорошо. Да и Флинт не спешил обманываться.
Особенно после того, как Эдриан откопал в библиотеке том с биографиями тёмных личностей Магического мира. Вроде ничего особенного, книга как книга, но с двести семьдесят девятой страницы на Маркуса смотрело лицо его прадеда, продолговатое, по-лисьему коварное, оно все было усеяно от лба до шеи темными точечками, следами от взрыва, а над колдографией пестрило имя:
«Джеймс Флинт»
Маркус тогда не понял, к чему Эдриан показал ему эту книгу, пока Пьюси не начал заливать ему о слухах и теориях, которые окружали Джеймса Флинта.
В семье Маркуса не принято было говорить о его прадеде. Дед ушёл в мир иной, когда ему было лет пять. Двоюродная бабка Урсула Блэк, в девичестве Флинт, дедушкина кровная сестра, лишь поджимала губы, нехотя говорила, что Джеймс был пиратом и что умудрился спрятать целый остров с фамильной крепостью и сокровищами, которые никому в этом мире и не снились, а карту кто-то умыкнул. Все, что ей известно, это то, что остров был заклят на крови, увидеть его могли лишь прямые потомки прадеда и что капитан Флинт, вселяющий ужас и страх в магов и магглов, занимался ритуалистикой. Чуть ли душу Дьяволу продал за сказочное везение, а умер от рома в бреду. Отец же отмахивался на любые вопросы маленького Марка и советовал ему заняться чем-то полезным, а не донимать родственников. В общем, познания его были скудны, поэтому слухи и сплетни он послушал охотно.
Эдриан утверждал, взволнованно тыча пальцем в книгу, что по слухам Джеймс Флинт творил кровавые ритуалы и каждые десять лет оплачивал какой-то магический долг шестнадцатью душами и что душу он продал не за везение без Феликс Фелицис, а за огромную магическую мощь. Говорили, что последней из его тринадцати жен была Смерть, и что именно с ней он и заключил сделку. Кто-то утверждал, что Капитан Флинт был самим Сатаной, что вступил на землю из преисподней, а не обычным магом. Сказки, конечно, но Маркус теперь читал найденный дневник по порядку, а не рандомно, и наконец-то посмотрел его автора.
«Мистер У. Бонс, штурман» — гласила надпись на первой странице дневника. На последней странице без даты в середине листка было аккуратно выведено: «Да сбудутся мечты Билли Бонса».
Теперь загадочный Билли Бонс и его рукопись были ключом к Джеймсу Флинту и единственным проводником к ответам на вопросы Маркуса.
Слизеринец посмотрел на циферблат наручных часов. Пять минут до начала игры. Видимо, Вуда ему не суждено сегодня найти. Ну и плевать, Дятел сам виноват.
Маркус отлепился от стены склада и направился к слизеринским трибунам, как вдруг, Мерлин Великий, Оливер Вуд собственной гриффиндорской персоной, как всегда, дерганный, взволнованный, запыхавшийся, влетел в него, сбивая с ног. Флинт не очень удачно грохнулся на сухую землю с пожелтевшей травой, потянув за собой капитана львятника.
— Вуд, сука… — сквозь зубы выдохнул Маркус, ощущая весь вес парня на себе.
— Пошёл нахрен, Флинт, — на автомате произнёс Оливер и попытался встать, но крепкая рука слизеринца ухватила его за локоть и притянула обратно.
— Уже бегу, уебок. Я тебя по всему Хогвартсу ищу, хвосторога ты тупорылая, чтоб тебя сам Модред во все щели трахнул.
— Я польщен твоим вниманием к моей персоне, троллья рожа, а теперь пусти, придурок! У меня игра! — Оливер предсказуемо упрямо поджал губы и попытался выдернуть руку из захвата Флинта, но резко замер и внимательно осмотрел школьную форму слизеринца, широко распахнув свои и без того огромные ореховые глаза. — Какого…
— Что? Котелок заварил? — насмешливо фыркнул Маркус и отпустил Вуда, позволив ему встать с себя. — Наш ловец пал смертью храбрых от тебе подобной твари на уроке лесничего. Замену не нашли. Вы играете с Пуффендуем. Это все. Удачи, Вудила! Вместо «спасибо» навернись, пожалуйста, с метлы.
Флинт хлопнул растерянного парня по плечу и встал, отряхнувшись, а затем с чувством выполненного долга направился к слизеринским трибунам, где его ждала команда.
Ребята заняли самые лучшие места на самом верху. Маркус разглядел даже девчонок, что скорее всего просто пришли за компанию. Фанатками квиддича из них были только Дафна Гринграсс и Миллисент Булстроуд, что сидели впереди парней, наблюдая за Мадам Хуч, которая вынесла чемодан с мячами на поле. Сёстры Кэрроу делали колдографии и о чем-то перешептывались с Уизли и Дерриком, Монтегю привычно спорил с Пьюси, который постоянно доводил его до истерики. Эдриан умел бесить людей и был в этом профессионалом, если бы ему ещё за это платили, он бы сразу вытеснил семью Малфоев с первого места в списке самых богатых магов Британии. Люциан развалился на скамейке, вытянув ноги и лениво осматривался, недалеко от него сидели Майлз и Эрика. Кажется, Блэтчи завёл себе девушку в лице полукровки Муано.
А вот на другом конце скамьи, укутавшись в шаль и поджав ноги от холода, упрямо сидела староста Слизерина. Флинт даже присвистнул от этой картины. Дуру Фарли он явно не ожидал увидеть. Понимая, что ещё пожалеет об этом, Маркус обошел команду и осторожно сел рядом с Джеммой.
— Не укушу, — тихо буркнула староста, смотря прямо перед собой.
— Да, кто тебя знает… Это ты ко мне на шею лезла, а не наоборот, — хмыкнул Маркус, краем глаза осматривая девушку.
Джемма вскинулась и с привычной ненавистью посмотрела на Маркуса, но затем вздохнула и отвела взгляд в сторону.
— Эта сука, — она указала пальцем на Булстроуд и фыркнула, — за праздничным столом подмешала мне в сок что-то вроде амортенции. Не знаю, не разбиралась… Я бы в здравом уме никогда бы к тебе не полезла!
— Фарли, ты конечно бешеная и визгливая, как мандрагора, но что ты такого третьекурснице сделала, что она тебе так отомстила? — Маркус посмотрел на Милли.
Булстроуды были теми ещё зельеварами, почти как Принцы в своё время. Миллисента своих способностей никогда не скрывала, добросовестно травила всех, кто её обижал, таскалась со своим фамильяром — чёрным книззлом по кличке Фунтик — занималась вышивкой и фанатела от квиддича.
— Пару ласковых сказала… — фыркнула Джемма. — Про вес и скверный характер в основном.
Маркус закатил глаза. В тупости Фарли он никогда не сомневался, но в этот раз она умудрилась упасть в его глазах ещё ниже.
— Фарли, вот почему ты такая гадюка? — вздохнул он и посмотрел на поле. Седрик Диггори пожимал руку Вуду. — В квиддиче разбираешься?
— Не-а, тебе придётся меня просвещать, Тролль. — ухмыльнулась Фарли и достала палочку, колдуя протего над их головой.
— Сучка, — хмыкнул Маркус, почувствовав первые капли дождя на своей щеке.
Фарли накрыла их щитом, чтобы не промокнуть, и дернулась от голоса Ли Джордана, скривившись. Маркус закинул ноги на впереди стоящую скамью и стал наблюдать за игрой. Обе команды взлетели воздух, и Джонсон сразу перехватила квоффл, направляясь к чужим воротам, её прикрывала Спиннет, кто-то из-загонщиков с Пуффендуя отправил бладжер в Вуда, но промахнулся. Флинт мысленно цокнул, он ведь так хотел посмотреть на полёт Дятла с метлы вниз.
— Квоффл у Спинетт, наша красавица уверенно направляется к воротам соперника. Отдаёт пас милашке Джонсон. О, нет, мяч у Хейди Макэвой и она уверенно направляется к воротам Гриффиндора. Давай, Оливер! Не дай ей забить! Ай, профессор Макгонагалл, больно! — громкий голос Джордана раздавался по всему полю, а между тем дождь усилился, не давая толком ничего разглядеть.
Флинт фыркнул, теперь даже нормально игру не посмотреть, и скрестил руки на груди, старательно игнорируя взгляд старосты. Девушка то и дело поглядывала в его сторону так, будто оценивая, и наконец соизволила озвучить причину своего поведения:
— Слушай, Флинт, а ты гей?
Маркус чуть воздухом не подавился и поднял взгляд на покрасневшую Фарли. Девушка опустила глаза, прикусила нижнюю губу и, кажется, ещё сильнее сжалась. Видимо, собственный бестактный вопрос показался ей слишком смущающим, но это никак не отбило у Флинта желание дать ей хорошую затрещину.
— Что, блять? — всё-таки выдавил из себя Флинт. Голос неожиданно сел, и вопрос был задан как-то тихо.
— Ну… — Фарли замялась, дернула прядь волос и всё-таки посмотрела на Маркуса. — Просто ты уже восьмой год здесь… А отношения у тебя были только с Гестией Кэрроу, и то два месяца на пятом курсе. Гринграсс не считается. Вот, нам интересно стало… Вдруг ты как Пьюси? Голубее небушка…
— Пиздец… — Флинт ошарашенно осмотрелся и треснул себя по лбу. — Фарли, блять, а может я из этих, кто ждёт ту единственную и неповторимую, верит в судьбу и в прочую хрень про любовь до гроба и своего человека? — Джемма на это смерила его насмешливым взглядом, и Маркус фыркнул. — Да нет у меня времени на ваши отношения. И вообще… Кому это, нахрен, «нам»?
— Всему Слизерину. — Фарли звонко засмеялась и наконец-то перестала походить на визгливую истеричку. — Ой, Флинт, ты ещё скажи, что секс — дело благородное и только после свадьбы. Или ты дрочишь? Всё-таки капитану команды как-то непрестижно.
— Девчонке о таком говорить не престижно, блять. Фарли, ты меня пугаешь, может зелье до конца не выветрилось?
— Да пошёл ты! — Фарли снова вскинулась, скрестила руки на груди и отвернулась. Всё-таки визгливая истеричка, но лучше так, чем эта её разговорчивость.
Маркус облегченно выдохнул, надеясь, что обиды старосты хватит до конца года, и посмотрел вверх, дрогнув. Квиддичное поле стремительно начали окружать дементоры. Кто-то из слизеринцев закричал, скорее всего, первокурсники. Старшие курсы вскочили с места и вытащили палочки в боевую готовность, но твари не спешили нападать на студентов. Они кого-то явно искали.
— Что происходит? — Фарли тоже подскочила, достав свою палочку. Её руки тряслись, да и сама она дрожала, как осиновый лист. — Почему они здесь?
— Смотрите, там Поттер! — громкий голос Малфоя с первых рядов стал ответом на все вопросы.
Маркус поднял голову и увидел, как ловец Гриффиндора оказался в ловушке мерзких тварей, что тянули к нему руки и пытались сожрать, а затем парень соскользнул с метлы и уже летел вниз, явно потеряв сознание.