***
— Блядство… — Люциан смерил взглядом несколько аккуратных стопок книг, что Пьюси разложил на столе и сел напротив сокомандника. — Довольно емко, прекрасно описывает данную ситуацию, но чересчур некультурно. Можно было бы выразиться как-то помягче… — Эдриан спокойно взял первую книгу, осмотрев читальный зал, и вытянул длинные ноги под столом. Боул перевёл тяжёлый взгляд на парня напротив, что уже зарылся с носом в старый, местами потертый фолиант. А затем взглянул за его спину. Через столик от них сидели гриффиндорцы: занудная пищалка Уизли, упертый баран Вуд и гриффиндорская охотница Белл. Девушка облокачивалась на спинку стула, увлеченно читая какую-то книгу, и накручивала на тонкий пальчик белую прядь волос, слегка покусывая губы от волнения. Видимо, чтиво было действительно интересным. Она только иногда обращала внимание на своего капитана, указывая ему на что-то в пергаменте, и снова переводила взгляд голубых глаз, что прятала за чёлкой, в книгу. Люциана бесила её челка, манера одеваться и тихий нрав. Белл хотелось разозлить, отрезать её чертовы пряди, что прятали глаза, и приодеть её во что-нибудь нормальное — в платье, например, пусть даже в закрытое и в пол. Ей бы пошло. Белл бы много чего пошло, только челку бы убрать. Как она видит-то вообще за этими патлами? Даже у Снейпа прическа поприличнее будет. Люциан обратил на неё внимание в первый же матч. Маленькая, хрупкая, костлявая девчонка крепко сжимала древко метлы, порывисто дышала, наблюдая за тем, как капитаны пожимают друг другу руки. Она выглядела до смерти жалкой, и Боул сразу нацелился на неё. Выбить с метлы какую-то принцесску было легче простого, но оказалось, что это та ещё задача. Когда бладжер попал в неё, девчонка лишь крепче вцепилась в метлу, полностью легла на древко, стиснув зубы. Она пролетела несколько ярдов из-за силы удары, но не позволила себе упасть, а затем посмотрела прямо на него. В небесно-голубых глазах читалась решимость, тупое упрямство и какое-то странное отчаяние. Будто если сейчас она упадёт, то может смело ставить крест на себе. Будто этот матч вообще что-то для неё значит. Боул был уверен: он сломал ей ребра силой удара, но девчонка упрямо продолжала играть и дотянула до конца матча. Гриффиндор проиграл с сокрушительным счетом 30:190, а мелкая охотница позволила себе свалиться, лишь когда твёрдо встала на землю. Насколько же сильной была она? — Что, Люци, потянуло на пай-девочек? — Эдриан перевернул страницу, растянув губы в ехидной улыбке. — Ничего подобного… — О, — глубокомысленно изрек Пьюси и отложил книгу в сторону, подперев кулаком подбородок. — Тогда может объяснишь, что это было вчера утром? Люциан смерил его хмурым взглядом, но Эдриана это как-то не проняло. За годы общения и не к такому привыкнешь, Пьюси уже даже угрозы Монтегю о кровавой расправе не воспринимал всерьёз. Хотя, он их никогда всерьёз не воспринимал, продолжая ехидно скалится и лезть на рожон. То ли слизеринец был очень смелым, то ли бессмертным, но дураком его точно нельзя назвать. В магических дуэлях всегда выходил победителем, да и в обычной драке умудрялся проклинать так, что на оппонента потом страшно смотреть было. Острый язык Пьюси обеспечивал ему армию врагов и одновременно поклонников. Как это было возможно, никто толком не понимал. Но факт оставался фактом, и с этим как-то смирились. Боул фыркнул, продолжая прожигать взглядом Пьюси, его сокомандник тоже не отставал, только ещё насмешливо улыбался при этом, обнажая ряд ровных белых зубов. И что все так прицепились к этому вчерашнему утру? Будто Тёмный Лорд воскрес или Сириус Блэк к ним в школу с армией дементоров заявился. Просто Белл подошла к их столику с утра, протянула его мантию, покраснела под цвет своего флага, сбивчиво пролепетала извинения, смотря в пол, будто бы он был её единственным спасением и защитой от злых и подлых слизеринцев, а затем, дождавшись хоть какой-то реакции от парня, ретировалась к своим подругам, которые, к слову, так открыли рты от удивления, что ещё долго не могли ничего сказать охотнице. За столом Слизерина стало подозрительно тихо. Настолько тихо, что Боул начал слышать и различать шепот за столом Когтеврана. Это начало пугать. Шокированные слизеринцы — самое страшное на свете, ибо они ещё любопытные, как хорьки, и хитрые, как лисы. Если зададутся целью что-то узнать, то остаётся только удариться в какую-нибудь религию и молиться в окопе в Запретном лесу, ибо в одиночку «змеи» тоже не действуют, а коллективный разум — он сильнее любого будет. Проще аваду в лоб самому себе пустить. — Это вы так флиртуете? Пьюси, не порти мне друга. — Деррек как-то неожиданно возник между ними, сразу плюхнувшись рядом с Люцианом. — Что ищем? — он взял в руку одну из книг, громко чихнув от пыли. — Гадство какое… — Ревнуешь, Перегрин? Хочешь, тебя нежно подпорчу? — ухмыльнулся Эдриан, кокетливо похлопал глазками и лениво потянулся, разминая плечи и шею. — Всё, что угодно о проклятиях, связанных с морем… И с фамилией Флинт. — Фу, похабник, Грэхема тебе сосватаю… — пригрозил парень и открыл книгу на содержании, снова чихнув. — Чертова аллергия… — Где, кстати, Маркус? — Боул снова взглянул на девушку. Белл мечтательно улыбнулась, облокотившись на спинку стула, и посмотрела в потолок — видимо, момент в книге был очень волнительным. — С Фарли разбирается. Скоро будет, — вздохнул Деррек, почесав нос, чтобы сдержать очередной чих. — С Фарли? — Он призвал какую-то неведомую тварь, до смерти перепугал весь класс, Маккошку на уроке на три весёлых буквы послал и с трансфигурации слинял. С факультета сто баллов слетело… Малой кровью не отделается… Фарли ему весь мозг вытрахает. — Перегрин снова чихнул и отложил фолиант, выбирая из стопки книг что-то менее пыльное. Эдриан снова вернулся к книгам, напоследок смерив Люциана насмешливым взглядом карих глаз. Издеваться ещё будет и ехидничать, сволочь. Но загонщик старательно проигнорировал этот взгляд «я всё знаю, можешь не шифроваться», подпер рукой подбородок и продолжил наблюдать за девчонкой, слушая шуршание страниц и тихие жалобы Деррека. Белл отличалась от многих девчонок. Слишком спокойный, тихий нрав. Слишком огромная сила воли. Это отчего-то настораживало. Её легче было представить с книгой в руках, чем с метлой в воздухе. В небе она преображалась. Ветер рассекал её белые волосы, открывая вид на прекрасные глаза небесного цвета, что вечно спрятаны за непослушными прядями, на щеках розовел румянец, во взгляде появлялась сосредоточенность, уверенность в своих силах, решимость и стремление к победе, светлые брови хмурились, пальцы крепко стискивали древко метлы до побеления костяшек — это был совершенно другой человек. Боул чувствовал себя в такие моменты обманутым. Наверное, именно поэтому в Белл так часто летели бладжеры, стараясь сбить её наконец-то с гребаной метлы. Ужасно сильно хотелось увидеть, как тонкие, цепкие пальцы отпустят древко метлы, как худощавое тельце потеряет последнюю опору и полетит вниз, как в глазах померкнет это отчаянное стремление дойти до конца, преодолеть себя, принести пользу. Кому и что Белл пыталась доказать, он не знал, но только одно это желание его бесило. Но Боул понимал: какой бы симпатичной, милой и скромной Белл ни была, он бы её и не заметил без этого огня в глазах в небе и удушливого спокойствия со светлой улыбкой на земле. Была бы она просто обычной тихоней, парень бы просто прошел мимо. Неожиданное появление Флинта заставило Люциана отвлечься от своих мыслей. Маркус сел рядом с Пьюси спиной к гриффам и со всей дури стукнулся лбом об стол, заставив подскочить Деррека от испуга. Тот тихо выматерился, прижав к себе какой-то то обшарпанный фолиант, и ошарашенно посмотрел на новоприбывшего — видимо, тоже витал в облаках. Эдриан с сочувствием похлопал капитана по спине и снова взял очередную книгу. В конце-концов, все на факультете знали, что Фарли крикливее и истеричнее мандрагоры и хуже энергетических вампиров. После её лекции хочется только утопиться в Чёрном озере. Хотя, Флинт и без неё походил на утопленника: бледная кожа, вымученный взгляд, редкие улыбки. Маркус сам это знал, но пока не стремился хоть как-то улучшить свой внешний вид. Он наслаждался славными денечками без смертоносных снов в морской тематике и противных зелий и снова мог ощутить себя обычным подростком. Парень уже и забыл какого это, когда единственная твоя проблема невыполненная домашка или тролль по трансфигурации. Но сегодня все пошло по одному месту и почему-то именно на уроке драной кошки. Флинт, как всегда, сидел на последней парте, лениво водил палочкой над пустым аквариумом и пялился в окно. В мрачном небе над школой пролетел косяк каких-то птиц, парень не разглядел их толком, не успел. Мордредова кошка прицепилась к нему и попросила продемонстрировать всему классу формулу превращения аквариума в сундук. Маркуса, честно говоря, это достало. Из-за того, что он остался на второй год, каждый профессор теперь норовил к нему прицепиться с целью продемонстрировать ту или иную волшбу, он, видите ли, это уже проходил, с него не убудет. Ещё как убудет! Он задолбался! Только Снейп, да новый профессор ЗОТИ Люпин его не трогали, слава Слизерину. Флинт смерил Маккошку мрачным взглядом и, подняв палочку, начал шептать формулу. Сначала все шло хорошо: круглый аквариум стал обрастать ручками с двух сторон, замочной скважиной и крышкой, увеличиваться в ширине и в длине и вскоре перед Маркусом стоял железный квадратный сундук с резной замочной скважиной виде страшной морды осьминога, с толстой цепью по бокам, заменяющей ручки с симпатичными креплениям со всех сторон. Слизеринец нахмурился. Не так он себе представлял сундук, как же перед ним оказалось это? Маккошка придирчиво осмотрела вещь, кинула сухое «оригинально», попыталась открыть крышку, но та не поддалась, а в сундуке в ответ на это действие что-то жалобно завыло, напугав этим драную кошку вместе с Маркусом. Флинт всем основателям молился, чтобы его магия не выкинула очередной фокус, надеясь, что ему сейчас послышалось. Он начал узнавать сундук. Он видел его в трюме Моржа, когда осматривал сокровища корабля. Эта чертова железная коробка стояла в самом углу и тоже была закрыта, но звуков не издавала. — Мистер Флинт, откройте сундук. — строгий голос профессорши показался настороженным, и Маркус прекрасно понимал, почему. — Нет. — он отодвинулся от сундука, не желая иметь с ним ничего общего. — Сейчас же, мистер Флинт. Маркус недобро зыркнул на Маккошку и мысленно понадеялся, что у него тоже не выйдет открыть вещь. Ага, размечтался. От лёгкого касания тёплой кожи к ледяному металлу крышка резко открылась, и из сундука на пол посыпались золотые галеоны. Было очень похоже на «волшебный горшочек» из сказок, который сам варил кашу, стоит только произнести волшебные слова, только в случае Флинта волшебных слов не было, и золотые монеты начали заполнять класс. — Мистер Флинт, сейчас же прекратите! Это не смешно! — Макгонагалл взмахнула палочкой, попытавшись снять чары с аквариума, но у неё ничего не вышло, что ошарашило её не меньше, чем самого парня. Декан Гриффиндора попробовала ещё раз, но аквариум оставался сундуком и топил класс в золотых монетах, пока «фонтан» не прекратился и из сундука не вылезла чья-то серая чешуйчатая рука. Маркус грохнулся со стула и отполз к стене, направляя палочку на сундук. В эту минуту он готов был убить неведомую тварь авадой и провести свою жизнь в Азкабане. За рукой показалось плечо, с которого стекала вязкая противная гниль, а через несколько минут Маркус смог лицезреть серебристую макушку, с которой опадали на пол длинные серебряные пряди, и уродскую морду зубастой твари. Русалка, блять. Та тварь из его сна теперь смотрела прямо на него и тянула свои руки. Флинт не выдержал. Высказал драной кошке все, что он думает о ней, её факультете и предмете, послал так далеко, что это грозило отчислением, и ретировался как можно дальше от твари. У ужаса, которого он испытал, не было аналогов. Маркус искренне удивлялся, как, блять, ещё не сдох позорно от страха. От однокурсников он потом узнал, что, как только свалил, сундук по волшебству стал аквариумом, монеты превратились в воду, а драная кошка рухнула прямо в вонючую жижу на полу, лишив факультет «змей» ста очков. А потом парень встретил идиотку Фарли и тоже не стал молчать, высказав пару ласковых. Как дополз до библиотеки, он сам не понял, но в компании друзей чувствовал себя намного спокойнее. Маркус оторвал голову от идеально гладкой поверхности стола, взглянул на стопки книг, бегая взглядом по названиям фолиантов. — Выглядишь так, будто смерть увидел. — Перегрин осторожно отложил том и внимательно осмотрел Марка. — Её самую… — Флинт кивнул и тоже решил присоединиться к поиску решения своей проблемы. Может, повезёт, и он найдёт справочник для чайников по теме «как избавиться от неведомой херни и со всем, что связано с морем». Ему бы точно пригодилось. На несколько минут в читальном зале снова воцарилась тишина, что прерывалась лишь шуршанием страниц старых книг. — Это что за разукрашенное чудо? — голос Боула привлек внимание слизеринцев к ещё одному гостю в читальном зале. Маркус неохотно поднял голову. На пороге возник Монтегю, злющий, как стая хвосторогов, и с фингалом под левым глазом. Он осмотрел помещение и направился к своей команде. Ребята сразу поняли: если Пьюси сейчас откроет рот, наступит масштабный пиздец, но кто его остановит? Как только Грэхем сел по другую сторону от Люциана, Эдриан с широкой улыбочкой, будто ему подарили целый том редкого издания по тёмной волшбе в чароведении, сразу же спросил: — Что, Монти, рыжие послали? Бедненький…. Тебя утешить? Хочешь, я одного уломаю? Может, он тебе из жалости даст. — Пошёл нахрен, уебок, пока такой же фингал не поставил, — тихо прорычал парень, поднял уничтожающий взгляд на охотника команды. — Фу, какая злючка-колючка… Недотрах? — Эдриан наклонил голову на бок, сочувственно вздохнув, только вот в глазах читались искры веселья. Монтегю уже подскочил со стула, когда тяжёлая ладонь Боула упала на его плечо, насильно заставив парня сесть на место. Флинт закатил глаза и слабо пихнул Пьюси под столом, чтобы тот заткнулся и не провоцировал драку. Но вот только сам Эдриан не собирался затыкаться. У него наконец-то появился повод отыграться на Грехеме за все его придирки и тупые нападки. Они невзлюбили друг друга в первую встречу и грызлись при каждом удобном случае. Маркус даже сейчас помнит тот день их знакомства. Первокурсник Грэхем терся возле их команды, Флинта только назначили капитаном, но он был третьеклассником, всерьёз его мало кто воспринимал. Тогда Пьюси, что был на одном курсе с Монтегю и на удивление хорошо общался со всеми на Слизерине, высказал своё нелестное мнение насчёт травмоопасности данного вида спорта. Маркус точно никогда не думал, что будет разнимать первокурсников, особенно когда один махал кулаками, а второй кидал проклятия во все стороны и не хотел их потом снимать. Он также не думал, что через год эти двое заявятся на отбор в команду. Нет, насчет Монтегю у него были мысли, но увидеть там широко улыбающегося Пьюси, что шаркал ножкой перед мадам Трюк и рассыпался в воздушных поцелуях для дам, что пришли посмотреть на отбор, стало для него чем-то необычным. Оба идиота прошли отбор и даже успели подраться в воздухе. Ну, как подраться… Грехем попытался ударить Эдриана, а тот со всей силы долбанул ногой по древку метлы. В результате Монтегю оказался на койке больничного крыла, метла в щепки, а Пьюси, довольная морда, огреб от Маркуса и потом неделю ходил с радостной улыбкой. Мириться или заключать хоть какое-то перемирие никто из них не хотел, а когда они перешли на четвёртый курс и Эдриан поделился своей ориентацией, настала очередь Монтегю высказывать свое нелестное мнение о подобном роде отношений. Флинту хотелось повеситься. В няньки двум обалдуям он не нанимался, но пресекать их перепалки старался. Поубивают же друг друга. — Монти, а удар хоть чей? Детки Фредди? Не умеешь ты с мальчиками флиртовать… Дать пару мастер-классов? — Эдриан проигнорировал и второй пинок капитана под столом, продолжая трепать языком. Грэхем покраснел от злости, сжал кулаки и все порывался встать, начистить морду придурку. Детский сад же… Впрочем, придурок заслужил, но не в читальном зале же это делать. — Похабник… Скажи просто, что завидуешь… — Перегрин все это время старался сдержать смех, тихо хихикая над перепалкой товарищей. Он, кстати, был единственным, кого не ошарашило заявление Пьюси о сексуальных предпочтениях. Деррек на это просто пожал плечами, сказав: «смело», и дальше продолжил вести себя так, как будто ничего страшного не случилось, искренне не понимая, что такого страшного в этой новости. В общем, подал команде хороший пример и вскоре никто из них не делал из этого целую проблему вселенского масштаба. В конце концов, кто они такие, чтобы лезть в чужую жизнь и осуждать за это? Да и Пьюси хуже во всех жизненных аспектах не стал, а кого любить — чисто его дело. — Сочувствую… — важно кивнул Эдриан, картинно приложил руку к сердцу и громко изрек. — У меня тут к Маркусу неразделенная любовь до гроба! Да, Марки? Маркус закатил глаза. Придурок Пьюси в его случае шутил только над темой собственной неразделенной любви, которой на самом деле не было — он просто валял дурака и бесил этим Монтегю — и над вопросом, когда же Флинт уже потрахается с Вудом и закончит эти вечные перепалки с грифом. Каждый раз, когда Маркус цеплялся к Оливеру при команде, Эдриан потом доставал его фразочками типа: «да между вами искры так и полыхают в воздухе», «может, зажмешь уже Вуда где-нибудь в раздевалке, а? Мы же твои друзья, мы все поймем», «когда-нибудь вы потрахаетесь, а я на радостях признаюсь Снейпу в любви». Флинт его старательно игнорировал и отшучивался, а Пьюси плавно переходил на тему Монтегю и рыжих ушлепков Уизли. Где-то сзади запахло горелым. Маркус не сразу почувствовал запах. Послышался мышиный писк Белл, что заставил обернутся и обратить внимание на гриффиндорский стол. Перед Вудом горел пергамент белым пламенем, что не трогало стол и книги, только уничтожало лист бумаги. Оливер поднял невидящий взгляд на Маркуса и посмотрел так, будто у него мир только что из-за слизеринца перевернулся, а затем молча встал и покинул быстрым шагом помещение. Флинт ошарашенно моргнул, проводив взглядом Вуда, и посмотрел на огонь. Уизли попытался потушить пламя, но это оказалось не так просто. Огонь, по-видимому, спровоцированный магическим выбросом, не затушить обычным агуаменти. Он знал это по личному опыту. Мелкий Берк как-то выдал подобное. К нему тогда снова прицепились ушлепки с Когтеврана, затащили в туалет Плаксы Миртл. Пацан тогда от страха поджег воду. Флинт его с Дафной и её мелкой сестрой Асторией успокаивали, пока не успокоили, пламя не потухло. Но Вуд — не первокурсник, контролировать себя уметь должен, да и особых причин для выброса Маркус не видел. — Что это за хрень? — только и проговорил Флинт, смотря на то, как пламя медленно гаснет, а пергамент превращается в горстку пепла. — Яркое проявление ревности, — присвистнул Пьюси. — Не смешно. — А я не шучу. — Эдриан нахмурился, серьёзно взглянув на Маркуса. — Солнышко Олли прожигал в тебе дыру с момента твоего прихода сюда. Окончательно запал… — Гонишь! — встрял Монтегю, скептически посмотрев на Пьюси. Маркус тоже поставил под сомнение слова друга. Во-первых, Вуд встречается или встречался с Белл (честно говоря, он уже сам запутался в этих сплетнях), а, во-вторых, это же гребаный гриффер, женатый на квиддиче. Флинт вообще раньше думал, что такая хрень, как отношения, влюбленность и тому подобное, обходят Оливера стороной. Ну и в-третьих, Вуд не настолько чокнутый, чтобы запасть на него, чтобы Пьюси там ни говорил. — О, Салазар Великий, я окружен одними идиотами. — Эдриан возвел глаза к потолку и тяжело вздохнул. — Наставь их на путь осознания и помоги узреть глазами истину. Не уводи во тьму, покажи им свет. — Ты закончил? — Боул хмыкнул, наблюдая за этим цирком. — Ты лучше аргументируй свой вывод, глядишь, и встанем мы на твой сраный путь. — На путь осознания, — поправил Деррек, важно подняв палец, и ухмыльнулся. Эдриан тяжело вздохнул, но все же начал делиться своими наблюдениями и выводами насчет Вуда — что же взять с его товарищей, если в отношениях они так невыносимо тупы. — Мордред Великий, так уж и быть… Итак, начнём с того, что…***
Тотальный пиздец. Настоящий позор. Всё, теперь остаётся только топиться в душевой. Мерлин, и почему Оливер просто не может забить на Флинта?! Он же пообещал Перси закинуть уродливого тролля в самые дебри своего сознания и не вспоминать его до тех пор, пока не поправит свои дела по учёбе и не обойдёт в матче Пуффендуй! Парень даже набрал у мадам Помфри зелий без сновидений, чтобы мерзкий слизень не смел даже во сне приходить к нему! А то ему всё ещё очень стыдно перед другом. А сейчас он вообще повёл себя, как девчонка! Одна фраза Пьюси, и Оливер спалил своё домашнее задание и сбежал, оставив друзей одних. Кэти, наверное, очень испугалась. Мерлин, он же охренеть сколько времени потратил на перевод дурацких рун! И все Флинт… Оливер быстро покинул библиотеку, сбежал по лестнице в холл и вышел в школьный двор. На улице совершенно не было студентов. Пасмурно, хмуро, холодно — атмосфера вокруг только в депрессию уводила, да ещё и мелкий дождик моросил. Парень прошёл по каменной дорожке мимо нерабочего фонтана и нескольких голых деревьев к самой дальней скамейке с невысокой спинкой и облупившейся местами краской. Прежде чем сесть, нужно было осушить сиденье заклинанием, но Вуд это уже сделал на автомате и, поудобнее устроившись на скамейке, поднял голову вверх. Холодные капли слегка остудили пыл гриффиндорца и мысли в голове больше не метались в разные стороны, словно ужаленные пикси Локхарта. Он просто погорячился. С кем не бывает? Его просто немного взбесил Пьюси своим заявлением, и это совершенно точно не было ревностью. Просто Оливер устал. Мерлин Всеблагой, как же трудно быть подростком! Это же просто ужасно: школа, влюбленность, квиддич, личная жизнь. Хотя, личной жизни — всего процента три от всего остального, и все эти три процента уходят на сон. Он уже забыл, когда в последний раз весело проводил время в компании друзей. Даже в Хогсмид так и не выбрался за все прошедшие выходные. Пора что-то менять в своей жизни. Для начала все же забить на Флинта. Оливер прикрыл глаза, откидывая голову назад, и расслабился, наслаждаясь холодным ветерком и мелкими капля дождя. Самое главное — не подхватить никакую заразу и не заболеть, хотя в данный момент это последнее о чем Вуд мог вообще думать. Оливер не был любителем одиночества или тишины, они вводили его в тоску, но сейчас эти два аспекта действовали на него как бальзам на душу. Он бы так и просидел до вечера, но спустя двадцать минут начал замерзать. Школьная мантия изрядно промокла, как и чёрные брюки, так что пришлось неохотно плестись обратно в здание школы. В холле было явно теплее, чем на улице, но точно многолюднее. Оливер вздохнул, отошёл к первой нише, возле лестницы, и достал палочку. Он внимательно осмотрел туповатый конец прямой деревяшки из ветки дрока с сердцевиной драконьей жилы, вспоминая согревающие чары. Облокотившись на каменную стену, Оливер взглянул мельком на редких учеников, что бегают туда сюда и раздражают, и убрал палочку обратно в чехол. Так согреется, ничего с ним не случится. — Оливер? О, хорошо, что я тебя встретил. — голос Диггори заставил отлипнуть от стены, выпрямиться, подняв на него огромные карие глаза, и улыбнуться. — Привет. Ты по поводу матча, да? Гарри уже выписали, так что выбирай дату. Седрик подошёл ближе, оказавшись напротив Вуда, мягко улыбнулся и неуверенно почесал затылок. — Я не совсем по этому вопросу, но как насчёт следующих выходных? Прости, эти забиты учебой и отработкой у мадам Спраут. Оливер понимающе кивнул, у него ведь у самого огромная куча домашнего задания, а он вместо того, чтобы его выполнять, здесь прохлаждается и психует. Вот же идиот, у кого-то, может, проблемы поглобальнее, чем у гриффиндорца. — Что же ты такого натворил? — чисто из любопытства спросил Вуд, ну, и из желания поддержать разговор. С Седриком хотелось говорить. Он был открытым и дружелюбным парнем, и Оливер не мог сказать, были ли у Диггори корыстные мотивы, которые его заставляли так себя преподносить окружающим его людям, или нет. Сложно было представить, что пуффендуец способен на подлость. — Ох, поймали после отбоя… — смущенно улыбнулся парень, взглянув на собеседника. — Повезло, что хоть собственный декан, а не Снейп. А то, боюсь, загнулся бы над котлами в подземельях и на метлу бы сесть не смог. Оливер прыснул. С этим он не мог не согласиться. Снейп ведь та ещё зараза, самый лютый преподаватель в Хогвартсе, после отбоя ему на глаза мог попасться только самоубийца, поэтому в его смену ученики всех факультетов старались не рисковать шкурой. — Понимаю. — Оливер улыбнулся в ответ. Противостоять этой солнечной улыбке напротив он не мог. — Так, что ты хотел, если подошёл не за выбором даты матча? — А, это… Тут такое дело, Оливер… — Седрик, будь другом, съебись, мне с Дятлом поболтать надо. — голос Флинта послышался с верхнего лестничного пролета. Оливер дрогнул, глупо хлопнув глазами, и перевёл взгляд на лестницу, по которой стремительно спускался слизеринец, спрятав руки в карманы мантии. — Поболтать или подраться? — на всякий случай уточнил Диггори, переводя взгляд с Оливера на Маркуса. — Поболтать. — Флинт тут же подлетел к ним, смерив пуффендуйца раздражённый взглядом. Седрик поднял руки в примирительном жесте и послушно отошёл, а Оливер чуть не подавился возмущенным возгласом. Ладно, Перси, он его лучший друг, ему не спрашивать мнение Вуда разрешается, но Флинт сейчас явно ходит по краю и ему хочется разбить морду. Хотя, Оливеру много чего хочется с Флинтом, но сначала всё-таки хорошенько ударить, а потом можно и что-нибудь ещё. Маркус не терял зря времени. Достал палочку, повесив несколько заглушек, осмотрелся на предмет свидетелей и только потом в упор посмотрел на Вуда. — Ты охуел? — Оливер церемониться не стал. — Что тебе надо? Вот ещё. Тем более с Флинтом! Этот горный тролль столько нецензурных эпитафий заслужил, что их количество давно перевалило за сотню. Да и у гриффиндорца настроение сейчас было только на матные оды в честь слизня. Он бы их с удовольствием сейчас продекламировал, но Флинт смотрел как-то странно, с каким-то непонятным озарением, недоверием и смятением. А, главное, сволочь, молчал. Оливер никогда не был терпелив. Он был полным антиподом для этой личностной способноси. Поэтому сейчас ему было очень сложно держать себя в руках. Устраивать драку в холле не хотелось, есть просто огромная вероятность, что растаскивать их будет не Седрик, а профессора или деканы, что ещё хуже. Плюс ко всему у Вуда очень чесались кулаки, а горный тролль все ещё продолжал раздражать своим присутствием. Его хотелось послать настолько далеко, насколько вообще возможно, и одновременно не хотелось, чтобы он уходил. Флинт потоптался на месте, взглядом оценивая Вуда, а затем махнул рукой. — Да ну нахрен… Какой херней я вообще занимаюсь? — сам к себе обратился Маркус, ударив себя по лбу. Он снял заглушки и только потом обратил внимание на гриффиндорца. — Забей, я пошёл. Оливер раскрыл было рот, наблюдая, как гребанный тролль разворачивается уходить, и не выдержал. Парень тут же схватил его за локоть толкнув к стене, возле которой стоял, и загородил собой все пути отступления. — Я повторяю вопрос. Какого хуя тебе, блять, надо было от меня? — злости Вуда не было предела. И она была очень даже обоснована, но причины Флинту знать не обязательно. Пусть думает, что Оливер нихрена не вырос из этой гребаной вражды и соперничества, потому что лучше так, чем больная правда. Флинт больно приложился затылком, скривившись, и тут же схватил гриффиндорца за грудки. — Нарываешься, уебок? — Оливер прибалдел от этого рычания. Мерлин, как давно они дрались? Как давно катались по полу, молотя друг друга? Как можно было забыть эти прекрасные чувства? Эту страсть, адреналин, желание почувствовать запах крови и получить как можно больше доступа к чужому телу? Оливер широко улыбнулся — ненормальный, честное слово — и протянул, вцепившись в чужую мантию: — В точку. Маркусу не надо повторять дважды. Маркусу никогда не надо повторять. Он прекрасно понимает с первого раза, поэтому они сразу валятся на пол, яростно нанося друг другу удары и совсем не думая защищаться. Где-то раздаются громкие крики и возгласы и слышится топот чужих ног, но им плевать на все: на учеников, профессоров, деканов. Пространство словно сужается для них двоих. В какой-то момент для Оливера вообще исчез весь мир. Остались только серые просто восхитительные глаза напротив, в которых кипела злость, жажда выйти победителем, нагнуть соперника. Ему были так знакомы эти глаза, эта жгучая смесь чувств. И Мордред возьми, эта боль! Теперь он точно готов признать и свои чувства к тупому троллю, и свою полную неадекватность и абсолютную тупость во всем. Металлический вкус крови на собственных губах ни капельки не отрезвлял, лишь туманил рассудок ещё больше. Оливер не был мазохистом, по крайней мере он так считал, но сейчас ему очень сильно хотелось схватить Флинта за ворот рубашки, притянуть и поцеловать. Сменить эту ярость и агрессию на что-нибудь более приятное и интимное. Надоело бегать от себя и своих чувств. Как там говорил Перси? Оливер не атлет? Что ж, он оказался неумолимо прав. Возможно он так бы и поступил, поцеловал бы Флинта, прижался всем телом и не отпускал, если бы чужая магия не растащила их по углам. Снейп и Макгонагалл, кто бы мог подумать, спешили к своим горе-ученикам. За профессором зельеварения семенил Малфой, он, видимо, сука и сдал их. Оливер вернулся в реальность, лишь когда его грубо схватили за плечо и развернули к себе. В глазах декана читалось такое разочарование, что Вуду моментально стало стыдно, и он медленно начал чувствовать, что ему нахрен ребра сломали и, кажется, у него все лицо залито кровью. Соображать вообще не хотелось, как и смотреть на людей вокруг. По хриплому кашлю и тяжелому дыханию Флинта, он сразу понял, что тому тоже неплохо досталось. Мерлин, как же костяшки пальцев ноют… Они вообще в кровь разбиты. Они молотили друг друга, не жалея, впрочем, как всегда. Зато на душе хорошо. Очень хорошо. В больничное крыло их обоих тащили насильно. Насильно, потому что никто из них не хотел туда идти и расстраивать мадам Помфри. У каждого на это были свои причины. А еще Оливеру не шибко хотелось избавляться от ранений, хоть боль и была адская, что хотелось позорно завыть, упасть на пол и свернуться калачиком. В ноги будто свинец налили, очень тяжело было двигаться. Но никто из них не возмущался и не жаловался. Говорить было тяжело, особенно когда в глотке один металлический привкус. Тут каждый вдох стоил просто огромных усилий. Мадам Помфри их встретила на пороге, взмахнула руками, устало покачав головой, и забрала парней из рук деканов, временно избавляя от занудных лекций о поведении. Кажется, им снова влепят отработку. Вуд усмехнулся. Вот и вернулась жизнь в старое русло. А надо было всего лишь влезть в драку с Флинтом, просто так, без озвученных на то причин. Оливер позволил себе прикрыть глаза, как только его усадили на одну из больничных коек. Родной запах костероста ударил в нос, гриффиндорец даже по нему не скучал. В груди приятно растекалось чувство дежавю, боль пульсировала по всему телу, дышать было тяжело, но Вуд не жалел о содеянном ни капельки. Он вообще кажется отключился от реальности, сосредоточившись на ощущениях. Постепенно боль отступала от чужих касаний мокрым тампоном по ранам и от тихого бормотания заклятий на латыни, и Оливер приоткрыл глаза. Помещение перед взором плыло и куда-то уходило от парня, а женщина перед гриффиндорцем двоилось. — Дети, настоящие дети! — бормотала медведьма между заклятиями. — Это же надо! Снова подрались! И не стыдно вам, взрослые бугаи? Срам какой! Все, ночь в больничном крыле, и только попробуйте снова друг другу уши надрать! Выпорю! Драться в таком состоянии никто из них точно не собирался, да ещё в обители мадам Помфри. А провести здесь ночь было очень хорошей идеей, жаль только, что в компании костероста и жуткой агонии от срастающихся костей. Ужас просто. Оливер даже отвык от этого отвратительного вкуса. Кажется, сегодня придётся вспоминать весь курс лечения после подобных инцидентов. Он послушно выпил все, что ему дали, перетерпел все заживляющие заклинания и еле как улегся на кровать. Флинт также молча и покладисто проделал ту же процедуру и в отличие от гриффиндорца без тяжких мучений лег на свою койку. Мадам Помфри ещё долго причитала, бегая между ними, а потом ушла в свой кабинет, оставив своих пациентов наедине. Вуд поднял глаза к потолку. От противного вкуса костероста немело нёбо и в рвотном позыве скручивало желудок, но надо было терпеть. Хорошо бы попробовать уснуть, но из-за боли этого просто невозможно сделать, придётся, как в старые добрые времена, рассматривать потолок и думать о чем-нибудь хорошем. Хотя, в ситуации с Оливером думать о чем-то хорошем вряд ли получится. Парень вздохнул и посмотрел на своего соседа. Флинт также рассматривал потолок, приложив тыльную сторону ладони ко лбу. Вторая же рука покоилась на животе, сминая края белой рубашки. Школьная мантия валялась где-то в ногах, и, кажется, слизеринцу было вовсе не до неё. — И все же… — голос Вуда был слабым, но довольным. — Что ты хотел? — Да так… Говорю же, забей. — Маркус продолжил сверлить взглядом потолок, думая о чем-то своём. — Просто Пьюси, удот, такую дичь сболтнул… Оливер только кивнул. С мнением Флинта о Пьюси он был полностью согласен.