Асгард. Город в небесах

Дабойя не находила себе места от ярости. Бледная, со сжатыми в кулаки руками, она прохаживалась туда-сюда по кабинету, точно цапля вдоль кромки воды. Проклятый зверь давно должен был покинуть руины, но какого-то чёрта решил остаться там и напасть на группу, после чего исчез. Вооружённые отряды прочесали местность вдоль и поперёк, но нашли лишь следы, уходящие куда-то вглубь пустыни. Придётся посылать дронов, чтобы те запеленговали тварь с воздуха… По крайней мере, остальные Львы ушли куда надо. И хорошо ещё, что челнок прибыл не куда-нибудь на главную площадь. Отличное было бы зрелище - нехватка двух человек и перепуганные ревущие дети… — Не паникуй, - Сфирна встала со стула и подошла к ней, взяв за руку. — Могло быть и хуже. По крайней мере, мы знаем, что зверюшки эффективно уничтожают паразитов. — И асгардцев заодно, - повела плечами девушка. — Ты прекрасно понимаешь, что это случайность. Эта ошибка даже не отложит выполнение плана. Я видела снимки. Остальные Львы уже двинулись к руслу Волги. Они очистят те районы, а потом их всё равно убьет генетический таймер. К моменту спуска ковчега нам ничто не будет угрожать. — Думаю, стоит поговорить с учёными, - произнесла Дабойя, отстранённо глядя как бы сквозь министра. — Хоть это не критичный просчёт, нет смысла разбрасываться людскими ресурсами. Ещё выступлю сегодня по каналам с объявлением двухдневного траура. — Умница, - Сфирна кивнула. — Только контролируй эмоции. Продемонстрируй, что тебе не всё равно, но ты не расклеилась и уверена в том, что делаешь. Люди не любят слабость. — Хорошо - повернувшись, девушка обняла возлюбленную и чмокнула в губы. — Мне пора идти - Сфирна, напоследок крепко прижав Дабойю к себе, чуть остранилась. — Справишься без меня? — Постараюсь - правительница кивнула, и министр вышла за дверь. ...Закончив прибираться в келье, Нио глянул на часы. Стрелка, похожая на усик виноградной лозы, медленно изогнулась и остановилась. Полдень. Странно, Бруно должен был давно вернуться с экскурсии. Священник не сомневался, что по возвращении мальчик первым делом прибежит в храм поделиться впечатлениями. Пожав плечами, Нио провёл рукой по стене, разбудив голоэкран. На нём тут же появилось лицо Дабойи. Священник щёлкнул пальцами, чтобы переключить - слушать правительницу сейчас не хотелось абсолютно. Однако и на следующем канале картинка была такой же. —...досадный инцидент. Гибель Лео Шмидта, солдата ковчега, и Бруно Моргана, воспитанника одного из детских интернатов Асгарда - горе для всех нас. И от лица правительства Асгарда я обещаю сделать всё возможное, чтобы это никогда больше не повторилось. Слова прошили Нио насквозь, как разряд тока. Какую-то секунду он не мог поверить в услышанное, а затем давно знакомое чувство безысходности и отчаяния снова подступило к горлу чёрной желчью. Он едва не рухнул на колени, но чудом остался стоять, шатаясь, как стебель тростника на ветру. Боль потери сдавила душу тугими змеиными кольцами, лишив его возможности говорить и двигаться. Священник поднял глаза вверх и попытался что-то сказать, но его рот беззвучно скривился, а из глаз потоком хлынули уже бесполезные слёзы. *** — Айка! - похитительница ткнула пальцем в себя, произнеся незнакомое слово. Они с Бруно сидели на спине Льва-Рыкающего, который быстрым галопом удалялся прочь от развалин Жасыл-Кала. — Айка! - ещё раз повторила она, и добавила ещё что-то на непонятном языке. — Айка… Твоё имя? - Бруно старался не показывать паразитке свой страх. — Ты - Айка? - переспросил он, указав на похитительницу, и она кивнула головой. — Я - Бруно, - представился он, показав уже на себя. — Ты - Бруно, - Айка тоже попыталась повторить асгардскую речь. — Ты меня… убьёшь? - спросил мальчик, пояснив последнее слово быстрым движением руки у горла. Девочка помотала головой и что-то коротко сказала - видимо, “нет”. Затем она расстегнула рюкзак и достала оттуда покрытую вмятинами, облупившуюся грязно-зелёную флягу. Она приложила её к губам, а затем протянула Бруно. Их пальцы соприкоснулись; юный асгардец опасливо дотронулся до фляги, и тоже сделал большой глоток воды. *** Они были в пути уже несколько дней. Вставали рано утром и ехали, забираясь на спину Хищника; днём, когда палящее солнце становилось совсем уж нестерпимым, спешно искали тень, а вечером проходили ещё немного и укладывались спать, прижимаясь друг к другу, чтобы не окоченеть в холодной пустынной ночи. Птица-часовой летала вокруг, охотясь на мелкую живность и растерянно крича; она не знала, что делать теперь, когда её симбионт, таща на себе двух человеческих детёнышей, двигался прочь от всех предписанных направлений. Утолив голод, она возвращалась и замирала на голове зверя чёрной статуэткой. Жёлто-оранжевые барханы, покачиваясь, плыли вокруг, будто превратившиеся в янтарь морские волны; зеленели немногочисленные кусты джузгуна и сероватые куртины верблюжьей колючки. Казалось, в этом мире нет больше ничего - только песок, чёрные жуки, да резвые ящерицы, разбегающиеся прочь от людей. И уж тем более здесь никогда не существовало никакого Асгарда. Зато тоскливый путь дал время хоть как-то выучить языки друг друга. — Еда, - говорила Айка, и двигала челюстями, как бы жуя. — Еда, - Бруно сначала повторял за ней, а затем произносил это слово по-асгардски. Впрочем, находить общий язык не всегда было просто. Когда похитительница вытащила из рюкзака что-то, подозрительно напоминающее мёртвую ящерицу, ткнула в это пальцем с фразой “Ешь!”, а затем протянула тушку мальчику, он пришёл в такой ужас, что едва не свалился со спины Льва-Рыкающего. Конечно, Бруно подозревал, что у варваров нижнего мира нет технологий выращивания мяса из стволовых клеток, но одна мысль о том, чтобы пойти против матери Геи, отведав плоти её убитого творения, заставляла его лицо искажаться гримасой отвращения. Он упрямо мотал головой, и чуть не откусил Айке пальцы, когда она попыталась насильно запихнуть в него кусок высушенного коричневатого мяса. Впрочем, спустя примерно три дня, когда от голода уже нестерпимо резало в животе, мальчик пересилил себя и, попросив прощения у богини, впился зубами в кусок, оказавшийся на удивление вкусным. — Я думать, ты голод помереть, - на ломанной смеси асгардского и своего произнесла Айка, усмехнувшись. — Вкусно? — Вкусно. Спасибо - кивнул Бруно. — Но ты говорить, зачем я тебе? — Один - чтоб не выдал. Два - чтобы говорить. Знать, - прищурив карие глаза, ответила похитительница. — Знать? - не понял Бруно. — Что именно? — Небесный город. Они знают, что Хищник уйти. Послать ещё зверя, убить его. И меня. Я нужно знать, как они найти. Кого послать за мы, - обильно жестикулируя, девочка отчаянно пыталась донести свою мысль. — Зачем я тебе говорить? - Бруно надменно хмыкнул и отвернулся. — Меня спасать, а ты умереть, если Асгард придёт сюда. — Ты раньше умереть от меня! - Айка снова напряглась, будто натянутая пружина, ощерилась, как загнанная в угол ласка. — Если ты не говорить, ты мне не нужен! - она резко повернулась, и Бруно, испугавшись, отшатнулся. Лев-Рыкающий задумчиво повернул голову, бросил короткий взгляд на препирающихся детей и продолжил идти. — Хорошо. Что ты хочешь знать? — вздохнул мальчик. — Как город искать. Как он увидеть, где я. — У Асгарда есть… дроны. Похожи, как большие...жук, насекомое. Можно видеть много и долго лететь - Бруно не стал уточнять, что напоминающие громадных слепней живые аппараты используются только для быстрого облёта больших пространств. А вот в погоню за ними могли отправить что-то, в чём даже самый внимательный наблюдатель не нашёл бы подвоха. — Хорошо, - Айка успокоилась. — Если видеть дрон, сказать мне. Вместо ответа Бруно кивнул и вперил взгляд в голубые небеса, в которых, оседлав воздушный поток, зависла хищная птица. Она развернулась и, словно воздушный змей, полетела прочь. Пустоши скользили внизу, напоминая гладкую коричневую ткань. Там, где голая пустыня уступала степи, колыхались на ветру, словно морские волны, безбрежные заросли ковылей. Неподалёку, пожирая сухие растения и заставляя животных панически улепётывать, полз вперёд, будто зверь в чёрно-красной шкуре, степной пожар. Но орлу было всё равно: он продолжал лететь, пока впереди не замаячил огромный летающий город с покрытыми изумрудной бронёй боками. Завидев “бойницу”, разведчик проскользнул внутрь, и оказался в просторной лаборатории, по которой муравьями сновали люди в белых одеждах. Он уселся на стол и стал чистить перья. Один из людей дождался, пока птица закончит, и надел ей на глаза закрывающий обзор клобук. Орёл не почувствовал ничего, когда мясистые розовые отростки живых электродов проросли сквозь перья и кожу, проделали отверстие в кости черепной коробки и внедрились в мозг. Она смирно сидела, пока все её воспоминания передавались в живые компьютеры по нервам-проводам. Картины бесплодных земель оказались на экранах, и вскоре кто-то из людей заметил искомое. — Вот они, - палец уткнулся в фигурки людей и существа. — Я передам, чтобы выпустили амфисбену. К вечеру догонит. …Где-то под рыжей степной землёй дожидалась своего часа капсула. Она напоминала огромное полупрозрачное яйцо, распустившее во все стороны паутину корней. Корни тянулись на много метров вокруг, собирая питательные вещества и воду отовсюду, откуда только могли. Жёсткая низкая трава вокруг пожухла и пожелтела: гаустории на отростках капсулы проникали в корни растений, высасывая из них жизненные соки. Грызуны, насекомые или мелкие ящерицы, нечаянно наткнувшись на щупальца в толще почвы, приклеивались к ним и начинали медленно растворяться - всё для того, чтобы подпитать нечто, до поры скрытое внутри яйца. Наконец, стенка прорвалась, выплёскивая содержимое наружу. Амфисбена ещё немного полежала, свернувшись кольцами, а затем принялась стремительно вытягиваться, устремляясь прочь. Её путь был отмечен полосой вздувшейся земли, уходившей далеко к горизонту. *** Нио вышел к прихожанам как был - с потёкшей тушью под глазами и раскрасневшимся от слёз лицом. Паства - около трёх десятков жителей этого района Асгарда, устроившаяся на удобных скамьях - встревоженно зашепталась между собой, видя жреца Геи в таком упадническом состоянии. Он медленно поднялся на кафедру, ещё немного помолчал, а затем поднял глаза. — Братья и сёстры, - обратился он к залу. — Сегодня произошло событие, которое… потрясло меня, и, думаю, многих из вас до глубины души. Я говорю о смерти наших собратьев от рук нашего же собственного творения. Все притихли. Люди глядели на своего пастыря, рассевшись по рядам и нахохлившись, словно экзотические птицы в вольере. Стайка элегантных девушек жалась друг к другу в дальнем углу зала. Их шеи обволакивали металлически блестящие, переливающиеся красным, синим и зелёным, “воротники” из тонких перьев гривистого голубя - последний писк моды. Двое мужчин заботливо гладили небольшие ладони сидящей между ними полной женщины без биомодов и с коротким каре. Левый мужчина был крепким и мускулистым, с зелёными крокодильими глазами и рядами тёмно-коричневых остеодерм на коже, правый - высоким, худым, с рядами ультрамариновых хитиновых шипов на руках и собранными в хвост кобальтовыми волосами. Видимо, полиаморная коммуна… Даже ершистый подросток в модной живой куртке, ощетинивающейся шипами всякий раз, когда кто-то оказывался слишком близко, притулился у стены, внимая священнику. Всю эту пёструю толпу объединяло одно - они пришли сюда искать утешения и спасаться от собственных страхов. Гибель от несчастного случая была чужда большинству асгардцев. В тепличных условиях ковчега смерть приходила к человеку в назначенное время, по расписанию, а не атаковала исподтишка. Но после этого происшествия каждый до дрожи боялся оказаться перед её лицом. — Я мог бы сказать, - после короткой паузы продолжил Нио, - что воины погибли ради великой цели Ковчега, а дети улыбаются нам из царства матери Геи. Однако я знаю, что в часы скорби такие слова кажутся пустыми. А ещё в знаю, что у каждого из вас на устах застыл один вопрос: что, если это случится со мной? Я уверяю вас, что бояться этого не стоит. Но вместе с тем прошу задуматься о другом. Эти мёртвые люди - не просто функции. У них были друзья, семьи. Они любили, ненавидели, смеялись и грустили. Мы видим это в ближнем, и испытываем эмпатию, ибо Матерь Гея дала нам такую способность. Но подумайте, и ответьте мне, когда в следующий раз придёте в храм: что может заставить человека отвернуться от собратьев по виду? Сейчас же - Нио вздохнул, - мы можем лишь вознести молитву, чтобы Матерь Гея приняла мёртвых в свои объятия. И, если кто-то из вас нуждается в личном разговоре - вы можете найти меня здесь почти в любое время. …Вечером, удостоверившись, что все нуждающиеся получили его поддержку, Нио отправился в бар. Стены храма напоминали ему о сегодняшних кровавых событиях, и священнику отчаянно хотелось забыться. Войдя в полутёмное помещение, он плюхнулся за стойку, и, заказав крепкий чёрный ром, подпёр голову локтём. Позади, на едва освещённой сцене, покачивалась под грустную мелодию певица с пепельными кудрявыми волосами и витыми рогами, как у архара. Эта музыка была похожа на серые капли дождя, бегущие по стеклу в дождливый день. Живой автомат за барной стойкой подал стакан длинной членистой рукой. Взяв выпивку, Нио выудил откуда-то старую, потрёпанную фотографию. С неё улыбались двое - сам священник и высокий, мускулистый парень в солдатской биоброне. В одной руке он держал шлем, открыв широкое доброе лицо с голубыми глазами и лучезарной улыбкой, а другой обнимал Нио за талию. Сквозь наворачивающиеся на глаза слёзы священник успел разглядеть размашистую подпись в нижнем левом углу снимка: “ВНЕ МОРЯ СМЕРТИ ЛЮБОВЬ ЖИВЁТ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И ВЕЧНО Твой Алек.” *** Амфисбена настигла их под вечер. Длинное безногое тело, покрытое мелкой, похожей на черепицу, желтоватой чешуёй, вырвалось прямо из-под ног Хищника. Айка и Бруно почти синхронно закричали от неожиданности, едва удержавшись на спине зверя. — Выследили! - чертыхнулась Айка. — Туда! - она указала рукой вперёд, где виднелся тонкий силуэт почти разрушенной железной вышки. — Что ты… - Бруно резко повернулся к девочке. Его обгоревшее на солнце лицо побледнело: глаза были широко раскрыты, и в них плясали недоумение и страх. — Заткнись! - глаза Айки, едва видневшиеся на замотанном в платок лице, сузились и злобно блеснули. — Делать, как я! Прыгать, когда близко! Хищник взревел. Птица-часовой кричала, как оглашённая, продолжая метаться над его головой. Амфисбена атаковала справа, подняв облака пыли. Пара комьев земли больно ударила Бруно по лицу. Мальчик успел разглядеть широко распахнутую розовую пасть с рядами бритвенно-острых треугольных зубов. В глотке кишели, переплетаясь друг с другом, чёрные щупальца с крючьями и присосками на концах. Тварь напрягалась, и они фейерверком взметнулись вверх, после чего упали, покрыв значительный радиус. Одна из плетей едва не зацепила Хищника, но тот вовремя отскочил, прибавляя ходу. Чуть повернув голову, зверь выдвинул из приоткрытого рта трубки и плюнул в амфисбену ядовитыми гарпунами. Один из них шлёпнулся на землю, царапнув по чешуйчатой броне, но другой всё же сумел вонзиться прямо в мягкие ткани пасти. Чудовище шумно зашипело и тут же скрылось под землёй, собирая силы для новой атаки. Вышка уже маячила рядом - высокая, тонкая, похожая то ли на драконий скелет, то ли на обрывок стальной паутины. Не говоря ни слова, Айка напряглась, словно пружина, и Бруно неумело последовал её примеру, до конца не понимая, зачем. — Раз… Два… Три… Прыгай! - мальчик едва расслышал сказанное за шумом ветра. В следующую секунду девочка уже исчезла со спины зверя, и, цепляясь руками за стальные перекладины, лезла вверх, точно огромный неуклюжий паук. Бруно знал, что ему далеко до физической формы Айки. Такой трюк мог легко закончиться смертью… но времени решать не было. Хищник уже подобрался совсем близко к строению, а позади с шумом разворачивались монструозные петли амфисбены. Зажмурившись, Бруно прыгнул, выставив руки вперёд. Несколько секунд он летел. Затем руки больно ударились обо что-то твёрдое и ржавое, и он инстинктивно сжал пальцы, отчаянно пытаясь не рухнуть вниз. Что-то тёплое потекло по ладони, и, открыв глаза, мальчик увидел алые струйки крови. Стиснув зубы и не обращая внимания на боль, Бруно пополз вверх. Айка уже протягивала оттуда худую ладонь, и рывком втянула мальчика на платформу. — Дай сюда, - прежде, чем Бруно успел отдышаться, Айка взяла его за руку. Глянув на порезы, она присвистнула и достала из рюкзака бутылку спирта. — Ай! - мальчик вскрикнул, когда раны вдруг защипало и обожгло. — Терпи, терпи, - приговаривала девочка, перематывая ладони тряпками. — Так не помереть. Но время мало. Как надо убить змея? Бруно посмотрел вниз. От закатного солнца земля стала кровавой, и Хищник с амфисбеной словно танцевали, атакуя друг друга и отступая. Зверь выигрывал людям драгоценные секунды, но долго это длиться не могло. — Почему ты не убить это? - выдохнул Бруно. — Я знаю, у вас есть пушки, есть ружьё, огонь! Вы всё убивать! — Нет ничего! - Айка снова сорвалась на крик, и, прежде, чем мальчик успел среагировать, притянула его к себе за воротник. — Всё ржавый, старый, ваших тварей ничего не брать! Поэтому папа умер! Мама умерла! - внезапно в глазах девочки появились слёзы. Она всхлипнула, и, вновь оттолкнув Бруно, разрыдалась в голос. Мама? Папа? Значения этих слов мальчик не понял, но это явно было что-то важное. Он попытался дотронуться до Айки, но та лишь развернулась к нему спиной, продолжая плакать. Вместо этого мальчик принялся смотреть на степь. В поле зрения не было ничего, способного остановить амфисбену. Он не понаслышке знал, что создания Асгарда практически неостановимы даже с помощью технологий инсантропов. Которых, как теперь оказалось, у них и нет… В голове крутились вопросы, на которые не было ответа. Почему город, последняя надежда на спасение, пытается убить его вместе с этой пара...этой девочкой? Где подмога с небес? Неужели даже отец Нио его оставил? Эта мысль почему-то показалась особенно обидной, и Бруно почувствовал, как его глаза тоже становятся влажными. Если только он вернётся на Асгард… Но сейчас перед ним раскинулась лишь бесплодная сухая пустошь… И какое-то оранжевое зарево почти у самого горизонта. — Айка! - мальчик схватил её за плечи. — Отстань! - девочка попыталась вырваться, но, невзирая на протесты, Бруно развернул её и указал пальцем вперёд. — Это пожар? Огонь? - неуверенно спросил он. — Пожар… он идти, - неуверенно пробормотала Айка, вытирая слёзы ладонями. — А это… оно стоять! - непонимание на её лице сменилось озарением. — Это глаз шайтана! — Что? — Это яма, большая-большая, - девочка широко развела руки в стороны. — А в яме всегда огонь. Никогда не гаснет! — Выход газа... - прошептал себе под нос Бруно, осознав, о чём идёт речь. — Сейчас, сейчас! - Айка заторопилась, вытерев рукавом слёзы с лица. Перегнувшись через край платформы, она крикнула что-то Хищнику, а затем принялась спускаться вниз, подхватив вещи. Бруно торопливо последовал её примеру. Разрезанные ладони саднили, но спуск давался легче, чем подъем. Вскоре дети оказались достаточно низко, и, отпустив вышку, снова прыгнули на спину зверя. Айка указала рукой вперёд. Они понеслись. Амфисбена яростно пустилась вслед; сквозь оглушающий ветер слышались шипение и хлюпающие звуки вылетающих из пасти щупалец. Наконец, впереди показался гигантский провал. Это было невероятное зрелище. Казалось, посреди Аркаспия открылись настоящие ворота в ад. В недрах почти десятиметровой ямы с рёвом полыхали языки пламени, то разьярённо рвущиеся вверх, то опадающие, чтобы через несколько секунд разгореться снова. Чудовищный кратер был готов испепелить любого, неосторожно упавшего в это голодное жерло. Но они не собирались падать. Хищник не медлил ни секунды. Набирая скорость и рыча, он решительно бежал прямо к провалу. Когда Бруно был уверен, что они упадут, зверь оттолкнулся от края ямы и будто взлетел. Мальчик снова зажмурился, вцепившись в редкую гриву. На периферии зрения мелькнул гигантский тёмный канат амфисбены, изогнувшейся в попытке достать беглецов. Прыжок казался бесконечным, и мальчик открыл глаза лишь тогда, когда их ощутимо тряхнуло. Хищник твёрдо стоял на четырёх лапах, победно осматривая пылающую газовую яму. Айка неуверенно разгибалась и тоже открывала глаза. Птица-часовой тихо чирикала, перебирая жёсткую шерсть на голове зверя. А из огненной бездны ощутимо тянуло жареным мясом. — Мы живы! Живы! - закричала Айка. Уже почти стемнело, но оранжевые отблески пламени освещали улыбку на скуластом смуглом лице. — Живы! - не прекращая повторять одну фразу, девочка крепко стиснула Бруно в объятиях. Он попытался вырваться, но, поддавшись какому-то внезапному порыву, тоже обвил руки вокруг худого тельца, и положил голову Айке на плечо. — Живы… - тихо, будто пробуя на вкус, он повторил эту фразу вслед за ней. — Живы! Мы живы! - расхохотавшись, мальчик принялся выкрикивать эту фразу прямо в усыпанное звёздами высокое небо. Айка присоединилась к нему; даже Хищник вскинул голову и завыл. Бруно не знал, что в это время где-то высоко в небесах отец Нио возвращался домой. Уже почти не плача, но продолжая сжимать в руках фотографию, священник твердил себе под нос одну и ту же фразу: — Мертвы… Они оба... мертвы…!