Язык тела

Нисей жадно приникает к губам Алата, цепляется руками за рубашку, лезет под нее, задирая до груди. Тут же одергивается — там не кожа, а живая террийская одежда. И она пульсирует от чужих прикосновений. Тар перехватывает руки и рутинным движением постукивает о сердце симбионта. Тонкие пласты и ленты живой плоти немедленно приходят в движение, стягиваясь в раковину на груди. А пока оно ползет по телу, Алат выкраивает минуту, чтобы остановиться и посмотреть в лицо мужа. Нисей встречает взгляд с упрямством — хватит это терпеть! Третье свидание, а они даже не тискались толком! Секс! Прямо сейчас! Для начала он освобождает руки из хватки. Симбионт как раз заканчивает и отваливается от белой кожи. Нисей теперь безбоязненно вскрывает пуговицы и сталкивает ткань с чужих плеч. Ал с готовностью помогает себя освободить. На нем теперь только штаны. Нисей провокационно ведет кончиками пальцев по бокам, очерчивает мышцы. Не удерживается и проводит указательным по месту, где нет пупка. Терриец держится за стену, вогнав когти в каменную кладку, будто это обычный щебень. Впрочем, после него — да, щебень. Нисей притягивает любовника за пояс брюк, расстегивает пуговицу, слушая хруст гравия над головой. Химера дергает хвостом и гребнем. Он весь напряжение и сдержанность. — Можно не сегодня, — сообщает он хрипло. Нисей облизывает пересохшие губы. Ему не терпится заставить эту сдержанность рассыпаться на части. Он падает на колени, соблазнительно прикусывает чуть выше линии брюк. Без его мерзкой живой одежды гораздо лучше. Пальцы дразнящее крадутся к краю, впрочем, Нисей быстро перепрыгивает на поглаживание бедер и крепкой задницы. Натыкается на хвост в прорези — гладит внутреннюю сторону, пробирается к самому основанию. Нисей изучающе нажимает на крошечный треугольник над ягодицами и под хвостом. Любовника аж подкидывает, видимо, там чувствительная кожа. Он забавно изгибается, растеряв неприступность, зато отхватив где-то сексуальности. Оу-ф… Нисей тяжело сглатывает — он нашел волшебную кнопку. Алат смотрит своими белыми острыми глазами. По его лицу ничего не понятно. Он получает удовольствие? Удивлен своей реакцией? Зол? Нисей на всякий случай с невинным лицом убирает свои загребущие лапки от задницы мужа и передислоцирует их поближе к достоинству спереди. Но не может удержаться, чувствительно ныряет в ложбинку между ягодиц, наслаждаясь тем, как непроизвольно гнется жертва. Делает мордочку из арсенала «всего лишь немного пошутил». Ал резко сопит-фыркает: не то безобидный «так я тебе и поверил» звук, не то опасное «не смей». А может это «было здорово, сделай так еще»? Нисей опускает глаза, отгоняя желание — такой альфач наверняка скорее выгрызет себе печень, чем позволит младшему себя трахнуть — и зубами расстегивает последнюю преграду к… Так. Он поднимает глаза на этого мутанта и строит красноречивое выражение лица, в любом из народов читаемое как: «Какого хуя у тебя причинное место Кена? Где ты потерял член, безмозглая тварь?! В прошлый раз он у тебя был!» Ал дергает узкими ноздрями и моргает, глядя сверху вниз. Он легко вытаскивает пальцы из стены и наклоняется, оказываясь на одном уровне с коленопреклоненным Нисеем и предлагает ладони. Недовольство любовником мгновенно испаряется — он чертовски естественно смотрится наполовину обнаженным. А вкупе с лаконичными быстрыми движениями это не оставляет ни шанса… Нет, стоп. Нисей собирается в кучку, собираясь добиться истины. — Не вижу смысла спешить, пойдем в постель, — говорит невозмутимо терриец. — Там будет удобнее продолжать. Нисей подозрительно щурится — продолжать чем? —, но дает руки. Тар лихо поднимает его и подхватывает на руки. Ему определенно нравится таскать младшего мужа на руках. — Да, мне нравится, — невежливо читая мысли, сообщает тот. — И я не умею читать мысли, я ведь объяснял. Нисей легко и звонко смеется. «Читаю состояние, намерения и стремления по движениям тела» — это почти чтение мыслей. Ра-Ни позволяет себе прочувствовать эту злость, прежде чем вытравить чувство. Он ведь пробует любить супруга, значит, не должен злиться, а должен принимать его. Даже если эти способности не оставляют места для приватности. У Нисея ее и так немного в жизни. Самообъективация — его любимый конек. К слову, о ней. Он сексуально выгибается и закидывает руки на шею супруга, строит глазки, зная, что выглядит привлекательно. Тар даже не шатается от экзерсисов, терпеливо доносит на собственную кровать шириной в полигон и аккуратно сажает на край. — Ты все еще не обязан, — напоминает Алат. Нисей поднимает брови. В самом деле? То есть, они весь вечер нежно мурлыкали, как мартовские коты (Ра-Ни в жизни так не изгалялся ради секса), потом в коридоре прощупывали друг дружкой каждый метр, чтобы красиво лечь спать. Да даже самые манерные любовницы и капризные любовники не заставляли его так выкручиваться. Он поднимается с постели и заглядывает в лицо супруга: — Снимай штаны, дорогуша, и готовься. Когда я вернусь из душа, выебешь меня без жалости. И мне все равно чем. Чмок. — Комплект косметики в левом шкафчике. Смазка там же. Любые вещи в твоем распоряжении. Фыркнув, Нисей скрывается в ванной, намереваясь сполоснуться и подправить макияж — тут Ал угадал. Пробыв в ванной десяток минут, которые ушли в основном на минимальную растяжку, Нисей пшикает фиксатором на лицо и выходит в мир во всем своем великолепии. Чуть не наворачивается, увидев, что за те несколько минут, что его не было, супруг — образцовый до этого мутант — внезапно стал образцовым же человеком. Расцветки той же белоснежной, но зато без хвоста, и ноги прямые, зрачки круглые, уши на одном месте. Мимика, впрочем, живее не стала. Тар отвлекается от изучения своего отражения и разворачивается к любовнику корпусом: — Так лучше? — уточняет он, и в его тоне проскальзывают неуверенные нотки. Нисей разом утрачивает уверенность в происходящем. Он был готов трахнуть чешуйчатое рогатое нечто с конским членом, которое его искусает и издерет клыками и когтями, но к человекообразному мужу оказался не готов. Он выглядел как предательство. — Не-е-е, — уверенно поднимает руки Нисей. — Верни хвост! Я уже привык к нему! Алат слабо дергает уголками губ — очень широко улыбается по его меркам. — Лгун, — замечает он невзначай и действительно возвращает хвост, только не свою третью ногу, а стандартный кошачий. И вместо обычных ушей обзаводится милыми кошачьими ушками белого цвета. — Ты и так можешь? — удивляется Нисей. Он с интересом касается чужого ушка. То забавно дергается. В целом, облик террийца стал донельзя безобидным и милым, перекликаясь с древней анимешной тематикой. И впрямь, карманная версия. — Ты напуган, — сообщает Алат, на секунду отводя глаза. — Поэтому я постарался подобрать облик, который бы устроил тебя больше… — Я не напуган твоей внешностью. Если привыкнуть, то ты даже красивый, просто непривычный! — заводится Ра-Ни. Алат успокаивающе кладет ладонь ему на поясницу: — Я знаю. Как знаю, что ты меня боишься. Я знаю, что виноват. Прости, что не мог по-другому в тот раз. — Я не!.. — Пожалуйста, — устало просит Алат, — каждый раз, когда ты говоришь или делаешь ложь, это настолько очевидно, как если бы ты в начале говорил: «А сейчас я совру». Это безумно раздражает. Я все равно вижу правду. — Так не лезь, раз тебе не нравится! — с полуоборота бесится Нисей. Он всегда врал, всю свою жизнь. От него этого требовали 24/7 на протяжении ста семидесяти лет, больно щелкая по носу за любую попытку обратного. Что еще он должен делать?! Терриец вздыхает, раздув узкие щелочки ноздрей, и склоняет голову в капитуляции перед упрямством мужа. Тот сразу же чувствует себя скверно, будто щенка пнул, и хмурится, глядя исподлобья. Алат гладит его по пояснице, неприятно напомнив о руке, притягивает ближе, обнимает. — Если тебе станет менее страшно, — говорит он, — то знай, что мне еще страшнее. Я чувствую вину за то, что сделал. Я старше и не должен был допустить этого на первом месте. В крайнем случае, проявить больше сочувствия, а не только следовать ритуалу. Нисей чувствует, как его колючки укладываются. Под конец он даже немного улыбается, а потом ухмыляется: — Ты так стонешь, будто детство и девственность мои забрал. Остынь, тебе ни в какой позе не светило. — Мои соболезнования, — тут же серьезно отзывается терриец. Нисей подбирается и пытается оценить выражение лица: что этот доморощенный эмпат нателепал, насколько точно. — Слушай, мы собираемся трахаться или так и будем вспоминать моих бывших в супружеской постели? — журит Ра-Ни, припомнив, что у многих террийцев эмоциональная вовлеченность не позволяет иметь отношения вне брака. Тар вздыхает, весьма отчетливо обозначая: «горбатого могила исправит», наклоняется и нежно касается, обхватывая мягкими губами его нижнюю губу. Нисей с готовностью отвечает, пытаясь углубить и превратить поцелуй в более страстный, но Ал быстро отстраняется: — Мы можем попробовать сейчас, но позволь обозначить условия. Нисей закатывает глаза. Еще стоп-слово пусть выдумает, вот же зануда. Это не БДСМ сессия! Это обычный секс! Он даже у них не первый! — Это мой самый близкий к человеческому облик, — указывает на себя Алат. — А разве до этого был не совершенно человек? — вклинивается Ра-Ни. — Нет. То была только внешняя оболочка. Сила и выносливость оставались прежними. Этот же облик лишь немногим сильнее человека. Я убрал когти, клыки, все острое. Если тебе захочется, можешь дергать хоть за хвост. Все максимально безобидно. Еще я могу стать ниже ростом, чтобы быть меньше, но это будет труднее контролировать. Нисей, неожиданно растрогавшись, гладит супруга по обнаженной груди и качает головой. Не надо рост, и так достаточно. И так много. — Это все? — хрипло интересуется он, желая, чтобы они уже перешли к делу. — Спрашивай, если есть вопрос — я всегда отвечу. Делай — и я подхвачу. Ты заслуживаешь внимания, любви и заботы тем, что ты есть, а не тем, что ты какой-то. Ты можешь позволить себе не думать о том, как ты выглядишь или звучишь. Я не буду любить тебя меньше. Помни, что мы сейчас занимаемся сексом, а не ищем компромат друг на друга. Теперь все. Нисей прыскает от смеха, чувствуя, как пружина внутри расслабляется. — Наконец-то! А теперь ложись и показывай, где ты прячешь свои причиндалы, Кен! — Мое имя Алат вик Тар, а не Кен, — терпеливо поправляет любовник, тем не менее слушаясь команды и ложась на спину. Нисей занимает наблюдательную позицию между ног, прислонившись щекой к чужому бедру, и рассеяно задумывается, почему именно этот зануда в сферическом вакууме. Были ведь и горячее, и красивее, и острее на язык. Оглядев террийца с головы до ног, Нисей облизывается. И этот сойдет. — Показывай, — ультимативно заявляет он. Ал опускает руку и проводит по щелочке над мешочком с яйцами. Мышечное усилие быстро выталкивает ярко-розовый орган. Нисей удивляется сложности механизма и бесстрашно проводит большим пальцем по всей длине. Член террийца мало чем отличается от человеческого — те же размер, толщина, форма. Просто находится в теле. Единственным примечательным моментом стала чуть острая головка и прямой ствол. Нечасто такую симметрию встретишь — кто бы сомневался, он и тут идеален. От касания Ал двинул мышцами, отчего член чуть дернулся. — А узла не припас? — цинично хмыкает Нисей, забывшись. — Не в этом виде, — невозмутимо отвечает ему супруг. Ра-Ни фыркает, наклоняет член к себе и проводит языком по головке. Хвост в ногах мечет в сторону, выдавая, что он на верном пути. Нисей катает вкус на языке и мысленно пожимает плечами — солоноватый, обычный. Обхватывает губами головку, снова ласкает дырочку в серединке и уздечку, погружает глубже. Надо будет в следующий раз с конфеткой-минеткой попробовать, например, с ванильной или мятной. Будет ли вкусовая химическая реакция на семя террийца та же? Отбросив лишние сейчас планы, Нисей плотно обхватывает губами член, расслабляет горло и насаживается до самого основания, утыкаясь в безволосый лобок. Длина оказалась ровно на грани того, что он мог выдержать. Нисей стреляет взглядом из-под ресниц и с усердием берется за работу. Алат распахнул перед ним ноги с таким гостеприимством, словно умолял себя еще и разработать, а потом взять. Он вцепился когтями в простыни и вздрагивал на каждое движение вниз. Убедившись, что клиент блаженствует в заданном ритме, Нисей подключает руки, не забывая глубоко надеваться на член. Одна касается, перекатывая, яичек, а другая снова идет к той волшебной кнопке над ягодицами. Он заставит его скулить! Вскоре Алат начинает подаваться бедрами вслед за нажатиями пальцев под хвостом, не особо контролируя движения. На каждый бросок приходится чувственный хриплый выдох. Он выгнулся на постели и выпростал одну руку за голову, будто его тащило прочь от любовника. Нисей отцепляет напряженную руку у своей головы — та с трудом поддается — и перекладывает себе на макушку. Тар немедленно пропускает пальцы в его волосы, но насаживать глубже или чаще, контролируя ритм, не спешит, просто продолжает его вероломно отвлекать, прочесывая кожу голову. Нисей прикрывает глаза, постаравшись абстрагироваться от ласки и увеличивает темп, помогая у основания рукой. Ближе к пику Алат наконец переходит на звук, и это оказывается не какой-нибудь пафосный рык, а серия коротких поскуливаний, полных откровенной мольбы. Он отнимает руку, будто боится сжать слишком сильно, изгибается мостиком на постели и больше не покачивается в крышесносном ритме, напряженно ожидая развязки. Нисей хочет отстраниться, закончить руками, лишь бы увидеть, как Алат выглядит в эту секунду, но не смеет прекратить и обломать чужое удовольствие, добросовестно насаживаясь на член в бешенном ритме. Тар кончает не слишком удачно, когда Нисей на пути вверх, и семя ударяет в горло тугим комком. Ра-Ни быстро отворачивается и кашляет, стирая слезы. Второй рукой приходится придержать Алата на месте, чтобы тот не вскочил извиняться и дополучил свое удовольствие. Ра-Ни слизывает тяжелые капли с губ, с довольством вспоминая, что Ал все же подал голос: на самом пике он издал тихий, но уверенный рык. Хотя скулеж был круче, однозначно. Нисея нельзя винить за ограниченную фантазию: он не думал, что муженька можно так легко довести до такого состояния. — Спасибо, — все же сидеть смирно Алат не стал и легко касается носом щеки. Будто целует, только не губами. — Хм-м, — самодовольно тянет Нисей, зная, что заслужил похвалу своими стараниями. Он не спешит поворачиваться, подозревая, что слезы подмазали подводку. Алат после яркого оргазма, наконец, плывет, урча и потираясь о плечо, как кот. Он что-то невнятно ворчит на своем и норовит игриво покусать кожу на шее. Нисей открывает доступ и тяжело сглатывает. Клыки террийца, способные перекусывать кости, до сих пор отзываются в его воображении яркими вспышками перегрызаемых глоток. Точнее, его глотки. — Я не укушу тебя, если ты не захочешь, — повторяет Тар терпеливо, верно уловив опасение любовника. Нисей отмахивается. Он это знает. Пытается выучить, чтобы от зубов отскакивало. Но нечеловеческий вид террийца вызывает смешанный коктейль эмоций, в основе которого лежат нервозность и страх. Любопытство, единственное положительное там, но и то пятое-десятое в очереди. Быстро такое не происходит — надо привыкнуть. Алат относится с пониманием и ведет носом по плечу, длинно вылизывает над ключицей. Издает вопросительную рычащую трель, но исправляется: — Чего ты хочешь теперь? Нисей проводит костяшками пальцев по линии челюсти, наблюдая, как супруг вытягивает шею. Ох, завалить бы его хвостом кверху, впечатать в постель, загнув в дугу, и вытрахать хорошенько… У него наверняка будет такая узкая гладкая дырка, что всего пары движений хватит... Да разве ж он позволит? Террийцы очень щепетильны в вопросах иерархии. Дерутся, как дикие животные, с первобытной яростью даже с близкими, лишь бы занять позицию повыше. Нисей привлекает супруга чуть ближе и шепчет в скулу: — Выдери меня, так, чтобы сидеть завтра не мог. М? — Нисей соблазнительно довольно улыбается, когда Алат отстраняется, чтобы заглянуть в лицо. — Лгун, но я подожду, когда ты осмелишься, — сообщает он. — Есть ли предпочтения? Нисей откидывается навзничь и переворачивается на живот, разводит бедра, предлагая уже растянутую задницу. — В той же позе? — на пробу закидывает Нисей. — Ты как любишь? — Предпочитаю удобство партнера, поэтому настаиваю на твоем варианте. — Тогда в той же позе! — бодро констатирует Ра-Ни, с готовностью приподнимая бедра и запихивая под себя подушку для удобства. Алат громко вздыхает. — Значит, на спине, — сообщает он непреклонно и, пока Нисей чинит порванные шаблоны, переворачивает того на спину и устраивает перед собой. — Зачем спрашивал, если делаешь по-своему? — независимо бросает Ра-Ни и ерзает, всячески показывая, как ему неудобно. — Нисей, — строго говорит вдруг Тар, заставляя младшего супруга вытянуться по струнке. — Я не позволю тебе себя изнасиловать, тем более используя меня. Еще раз. Поэтому мы будем лицом друг к другу и будем говорить. Ра-Ни от души закатывает глаза. Что за уровень подозрительности? Однако, взгляд Алата говорит, что эта стратегия имеет нулевой эффект. Терриец сделает, как сказал. Возможно, Тар любит видеть все росчерки боли и удовольствия у партнера. Просто придется приложить больше усилий. Нисей расслабляется и сдается. В качестве жеста доброй воли он вытягивает ноги по сторонам от любовника, потягивается, демонстрируя свое изящество и набирающее силу возбуждение. Алат властно располагает его ближе, так, чтобы их члены лежали совсем рядом. Он оглаживает бедра, опускается по икрам до самых щиколоток. Обвивает хвостом одну, щекоча под коленом. Вторую Тар подцепляет за ступню изящным жестом и целует под коленом. Когтем обводит щиколотку, потирает с внутренней стороны. Нисей, ожидавший чего-то более лаконичного и агрессивного, вздыхает от чувственной ласки. — Ждешь, когда снова поставить сможешь? — ядовито подкалывает он, скрывая прострелившее его смущение. Алат чуть улыбается и бросает на него всепонимающий взгляд, молча сообщая, что попытка не удалась и была раскушена в два счета. Он наклоняется, касаясь грудью и боком Нисея. Тот чувствует эти касания как-то особенно отчетливо. — Если тебе так проще, то да. У нас будет столько времени, сколько тебе понадобится. Ра-Ни фыркает и демонстративно устраивается поудобнее, укладывается на подушку. Разве что не зевает. Алат поощряет его действия, дернув уголками губ, и Нисей сжимает челюсти. — Никаких когтей, — показывает Тар руки, действительно с ногтями, а не острыми когтями. На пару секунд замирает, что-то обдумывая. — Я могу скорректировать облик? Нисей устало отмахивается. Пускай. У них и так никакого веселья, сплошные телячьи нежности. Алат благодарно кивает и приобретает вторую пару рук. Нисей сглатывает — как удобно, так любовника можно будет держать и за руки, и за ноги! Теперь две пары рук шарят по его телу. Верхняя оглаживает бока и грудь, а нижняя касается ног и ягодиц. Нисей послушно выгибается, пропуская ладони под себя. Терриец легко берет на себя его вес и привлекает к себе. Приникает к шее губами так страстно, что Нисей ахает. Руки гладят его со всех сторон. Черт возьми, его будто трахает устоявшийся дуэт, долго тренировавшийся синхронизировать свои ласки, чтобы они дополняли друг друга секунда в секунду. Так одни движения рук заставляют его выгнуться, чтобы стимуляция в другом месте ощущалась сильнее. И они мнут, гоняют его между собой, будто игрушку в смазке, заставляя взмокнуть от простого петтинга. Когда Алат только приближается к паху, у Нисея уже твердо стоит и кружатся перед глазами мошки. Он умоляюще стонет, когда ладони едут по животу, а другая пара подсаживает за ягодицы. О, зануда, где только прятал! Мысль, что у любовника были другие, впервые приносит неприятный осадок, и Нисей закусывает губу. Он предпочитает запустить пальцы в белую гриву, сжать пряди у корней, а потом выгибается под ласками, поднимаясь на колени. — Я изучаю тебя сейчас, — шелестит Алат, опуская его обратно на свои бедра. — Другие не могут в этом помочь. Он покрывает поцелуями его грудь, касается губами соска. Только касается, но Нисей оттягивает его за волосы и успокаивает дрожь. Это всего лишь левый. Правый, проколотый, и того чувствительнее. Алат дает ему время пережить вспышку, поглаживая бока и спину. «Нет, не дает», — с непонятным чувством осознает Ра-Ни, задыхаясь от нажатий и трения особых точках. О божья срань, где он только их нашел. Нисей до этого момента считал, что знает о своем теле и о сексе все. Ра-Ни поднимается на разъезжающихся коленях в тщетной попытке удержаться, утыкается макушкой в грудь любовника. Он не знает, куда деть руки, и цепляется за шею, ложится лбом. Дыхание прерывистое, срывающееся на каждой ласке. Член пульсирует от возбуждения и роняет вязкие капли. Они текут по чувствительной головке, огибая штангу. Нисей качается, дергает мышцами, пытаясь стряхнуть щекотку, но предэякулята слишком много. Парень устало вытирает мокрый лоб о предплечья и болезненно стонет. Он течет, как гребанный девственник от того, что его просто коснулся возлюбленный. Бедра дрожат от напряжения. Он заведен до предела. Алат вновь притягивает его ниже, и одна из его рук проскальзывает между ягодиц, находит разработанный вход. Он погружает указательный палец, раздвигая чувствительную горячие стенки. Нисей благодарно стонет от прохлады и долгожданного проникновения. Шершавая подушечка безошибочно нажимает на простату и слегка оттягивает. Нисей неожиданно для себя издает полузадушенный стон и разрушительно кончает, обваливаясь в руки любовника как кукла. Алат молча складывает его на кровать, вытирает со своего живота сперму и легко слизывает ее с пальцев. Нисей заливается краской позора до головокружения и вжимается в сбитые простыни, зажимая рот и стискивая пылающий лоб. Он… Он издал тот стон. Совершенно бесконтрольный! И кончил как малолетка от пальцев. О-о-о срань-срань-срань, он больше никогда не будет смотреть в глаза Тару. Алат нависает, ведет носом по коже, по дороге коротко облизывает венки на сгибе локтя. Нисей обеспокоено косится на любовника, которого так обломал с сексом. Тар обнюхивает его до самой шеи и заканчивает осмотр на лице. По его морде не ясно, насколько он недоволен. Он разглядывает мужа и щурится. Нетерпения не выражает, и Нисей рискует протянуть руку, обнимает за шею. — Прости-прости, сейчас приду в себя и продолжим, — успокаивающе говорит он и улыбается. Тар кусает его за руку, заставляя на мгновение задохнуться ужасом. Но это движение нисколько не похоже на агрессивное нападение всерьез, скорее воспитательный элемент. Даже кожу не царапает. Алат отстраняется и недовольно сообщает: — Я достиг поставленной цели и целиком удовлетворен, тебе не следует волноваться о продолжении. В другой раз, возможно. А пока пора чиститься и отдыхать. Тебе помочь в ванной? Нисей озадаченно качает головой неопределенной восьмеркой-бесконечностью. Там больше "да", чем "нет", ведь не то что шевелиться — моргать не хочется. Если терриец отнесет его в ванну, трахнет там сам и вернет обратно, то это можно будет пережить. Алат издает неопределенные щелкающие звуки и забирает на ручки, позволяя растечься по своему твердому телу. Вот уж чего не выйдет из него, так это мягкой подушки, но Нисею всегда удавалось волшебным образом попадать своими впадинками в его выпуклости и наоборот. Алат с четырьмя руками в принципе оказался крайне удобным вариантом: поддерживая парой рук на весу, второй намылил и оттер обоих, даже спускаться на пол не пришлось. Нисей завистливо вздохнул, прикрыл глаза и счастливо растекся по любовнику еще больше. Это было потрясающе. — Что это вообще за точки были? — пожаловался Ра-Ни. Алат массажными движениями как раз растирал ему спину, споласкивая. И в этих движениях, вроде бы очень похожих, не было ни капли возбуждения или чувственности. Терриец удивленно приостановился и скосил глаза, прикрытые перепонкой от брызг. — Твои, — лаконично ответил он. — Ни разу вообще, — лениво не согласился Нисей. — Разумеется. Они одноразовые. В следующий раз будут другие. Ра-Ни хмыкнул. Гребаный же он мутант-телепат. Хотя-я.. Если его телепатия дает такие восхитительные эффекты, то ее, пожалуй, можно и потерпеть. Он почти пригрелся и задремал, как к нему обратился Алат: — Я прошу прощения за бестактность, но ты будешь смывать косметику на ночь? Закрывающиеся глаза Нисея распахнулись и стали квадратными. Он мгновенно оценил собственную позу ребенка, отключившегося на руках терпеливого родителя, на которою ему до этого момента было плевать. Как и на однозначно потекший боевой окрас. А ведь где его вежливость?! Ра-Ни аккуратно сполз на кафель и отвернулся, сделав вид, что ему приспичило еще раз вымыться с губкой. Алат понимающе моргнул, молча поцеловал в щеку и покинул ванную нагим и сухим. Вода без лишних жестов осталась в душевой кабинке. Нисей повернулся и с облегчением вздохнул. Тар при всей своей невыносимости, порой, был настолько тактичен, что ему хотелось нарисовать икону и отбивать ей земные поклоны. Нисей быстро смылся, сменил макияж на ночной и приготовился к следующему испытанию своих нервов — совместной ночевке. И кто вообще придумал, что молодоженам следует спать вместе первые лет двадцать из-за нестабильности брачной связи?