Соблазнить навсегда

Уснул Кенпачи в самом деле или нет, он не знал, да и не хотел знать. Кому какая разница, если рыжее чудо всё ещё было здесь? Урахара как-то сказал что машина его сама знает, когда «хватит» — когда Кенпачи входил в раж, но находиться рядом с ним уже было не безопасно, иллюзии сами исчезали либо просто новые не появлялись. То, что Рыжая продолжала находиться рядом, означало, что Кенпачи ещё не «расслабился как следует» и может продолжать использовать её, как того сам захочет. Кенпачи выглянул из-за скалы. Девушка плавала в довольно широком бассейне на спине, не догадываясь (или делая вид), что он рядом. Впрочем, на нём ведь были ограничители, а значит, даже если имитация и должна была почувствовать его реяцу, то с этими штуками на руках сделать этого не могла — Урахара заверил, что это его «последняя новейшая разработка» и ещё что-то бахвальское, типа повязка на глаз, которую Кенпачи сделали в Двенадцатом отряде, в подметки не годится этим наручам. Рыжая лежала на спине в воде с закрытыми глазами. Просто лежала и уже не плавала. Кажется, из-за того, что уши были под водой, она не услышала, как Кенпачи стал подходить к ней. Спокойная, с «рабочим» намёком на загар — лицо и руки чуть более смуглые, чем остальное тело — но всё равно бледноватая, с восхитительно большим бюстом, по которому стекали капельки воды. Она выглядела в определенном смысле не нормально — невинная, слабая, мягкая и нежная, которую вечно надо защищать, и вместе с этим опасная: невероятно эротичная, соблазнительная, со всеми своими изгибами и округлостями там, где надо, с этими своими большими грудями, призывно нежно-розовыми ореолами, плоским животом и темным треугольником кудряшек в развилке бёдер… Кенпачи сглотнул, когда понял, что хочет попробовать эту женщину. Во всех смыслах. Факт, что в реальности эта женщина могла неплохо сражаться, только подстегнул к ней интерес капитана — он уважал силу и даже саму смелость эту силу проявлять, даже если кто-то был на самом деле слабаком. Но Рыжая слабачкой не была. И его не боялась. «Ну это-то вообще иллюзия, она вообще не должна…» — подумал Кенпачи. А так как это иллюзия и она должна выполнять заказ, то волей-неволей Кенпачи начал возбуждаться вновь, только подумав о том, какой охрененный вид ему бы открылся, трахни он её сейчас прямо на краю бассейна: у неё ноги широко разведены, от каждого толчка груди качаются, на лице написано чистое удовольствие… И она кричит его имя, а не Куросаки. Ткань хакама натянулась под давлением внушительной эрекции, стоило только Кенпачи представить, как он переворачивает эту женщину, ставит на четвереньки и берёт сзади. Как их бёдра резко соприкасаются, звенящие шлепки в полной тишине безлюдного подвала ласкают слух, а по её попке идут почти незаметные волны, когда его член вновь и вновь загоняется внутрь горячего-горячего влагалища до упора… Кенпачи уже хотел сжать эти восхитительные округлости пальцами, не менее восхитительные, чем её груди. Он начал раздеваться, чтобы присоединиться наконец к женщине в бассейне. Тут Рыжая открыла глаза и заметила Кенпачи. Глаза её расширились, она вскрикнула и чуть было воды не наглоталась, когда попыталась отплыть от него подальше и при этом прикрыла грудь руками. «Чё за?.. Классный же вид был». — Не ори, не убивать же я тебя пришёл, — немного ворчливо «успокоил» её капитан, уже отбросив в сторону верхние хаори. У Рыжей челюсть отвисла, но она ничего не сказала, и Кенпачи принял это за хороший знак — всё идёт как надо, иллюзия сейчас наверняка что-то начнёт делать, чтобы удовлетворить его. Она несколько секунд пялилась на его обнажённый накачанный торс, на рельефные, но не передутые мускулы, как у того же Мугурумы. Но когда Кенпачи одним махом сорвал с себя хакама и фундоши с носками, оставшись полностью без одежды, Рыжая густо, до волос покраснела и резко отвернулась от него. — Эй, чего творишь? Зачем я сюда тогда пришёл? — справедливо возмутился Кенпачи. «С другой стороны, руку на отсечение даю, настоящая Рыжая точно так же бы сделала. Какая натуральная иллюзия», — он отдал должное таланту Киске. Кенпачи прыгнул в бассейн. Ему уже не терпелось сделать многое с Рыжей. Даже то, чего он никогда ранее ни с одной женщиной не желал сделать. Например, поцеловать её. Что он сразу и решил попробовать. Он развернул ахнувшую женщину к себе лицом и склонился к ней, тут же захватил её губы в плен, придерживая пальцами подбородок. Она только глазами и успела похлопать. Губы её были нежными и упругими, когда Кенпачи толкнул свой язык вглубь, его вставило ощущение того, каким ротик у неё был маленьким и аккуратным. От одной мысли, секундной картинки появившейся в голове, Кенпачи не выдержал и сжал свободной рукой её грудь, наслаждаясь ощущением упругой мягкости под пальцами: этот её маленький рот на его члене, головка только-только и помещается, но она ради него старается и берёт глубже, с трудом проворачивая вокруг верхушки язык, делая ему ещё приятнее… Стонет… Нет, стоп, она в реальности стонет! — Н-нет, хватит! — она прервала поцелуй и попыталась отодвинуться от Кенпачи, но тот опустил руки ей на талию («Охренеть какая она маленькая. Так и сломать немудрено») и таким образом удержал подле себя. Стоящий каменным колом член наиприятнейшим образом прижался к её животу и каждое её движение лишь доставляло Кенпачи больше удовольствия. — Хорош вырываться, женщина, ты уже удовлетворила сама себя, — на этих словах Кенпачи Рыжая застыла, а глаза её расширились, и если ранее она была красная как рак, то сейчас кровь стремительно отливала обратно от лица. — Ты это видел? — пискнула она. — Да. Ракурс был зашибенный, у тебя очень аппетитный вид сзади, — ухмыльнулся капитан. — Только эти твои стоны «Куросаки то, Куросаки это» задолбали малость, — цыкнул он и пробормотал: — Выглядишь ты, конечно, ну очень натурально. Как настоящая Рыжая. Но кричать должна была моё имя, а не его. — Должна? Что? — хлопала ресницами женщина, идеально имитируя крайнее недоумение. — Причём тут Куросаки-кун? — Была бы ты-настоящая влюблена не в него, а в меня, тебе бы не понадобились никакие самотыки, — Кенпачи взял её ладошку и приложил к своему каменному стояку, который требовал к себе внимания, что аж головка начала побаливать. — Я бы тебя удовлетворял как никто и ничто другое, что сил оставалось бы только на сон и в лучшем случае на еду. Женщина лишь челюсть уронила на такое заявление. Она посмотрела вниз, на свою руку, которая сжимала мужской член, такой, что большой и средний пальцы не могли сомкнуться вокруг напряженной плоти. Она сглотнула, но таки выдавила из себя что-то: — Почему? — Рыжая, ты ещё спрашиваешь, — хмыкнул Кенпачи. — Раньше такая малявка была, хотя уже тогда все мои из отряда на тебя слюни пускали, а сейчас… — он многозначительным взглядом прошёлся по её телу. — Меня зовут Иноуэ Орихиме… — буркнула женщина, кажется, не очень довольная тем, что он её не по имени звал. — Ор-р-рихиме, — Кенпачи с удовольствием прокатил на языке это сладкое «р». — Орихиме, какой же ты была раньше маленькой и простой. — А сейчас? — Нужно быть бревном, чтобы не встало, только запах твой учуяв, — пророкотал Кенпачи и без стеснения толкнулся в её ладошку, которой она по-прежнему сжимала его член. Вместе с тем он склонился к её шее и довольно шумно вдохнул её аромат, проведя носом по изгибу шеи под ухом. — Ты пахнешь просто охуенно! Ммм… Трахал бы тебя везде и всюду, да так, чтоб кричала моё имя и засыпала без голоса. Рыжая вздрогнула. Когда Кенпачи высунул язык и протяжно лизнул её шею, он почувствовал, как она сильнее сжала его член своей рукой. От этого ему захотелось зарычать — хотелось большего. И, кажется, машина Урахары наконец догнала, что именно хотел мужчина и как это надо исполнить! Потому как Рыжая начала мягко растирать член по всей длине. «Ну наконец-то!» — подумал Кенпачи. Не, эта вся стеснительность, эта натуральность, с которой Рыжая сначала хотела от него чуть ли не сбежать — это всё классно, это тот самый реализм, который вставляет, но не в догонялки же с ней играть, когда уже яйца начинают болеть от потребности спустить всё накопленное в них. — А чтобы ты ещё хотел со мной сделать, Кен-па-чи? — неожиданно томно спросила Рыжая. Рот Кенпачи изломала голодная ухмылка-улыбка хищника, который наконец добрался до добычи. При виде этого оскала, по идее, Орихиме должна была от него точно сбежать. Но это всё-таки была иллюзия. Кенпачи облизнулся, вперив взгляд в её губы, а Орихиме сглотнула, на мгновение остановив свои движения рукой по его члену, ожидая ответа.