Соблазнить навсегда

*** Отличный день в Сейретее для Кенпачи не задался от слова «совсем» — из-за его частых уходов в Каракуру накопилось слишком много бумажек и всякой херни под названием «отчёты» самого разного пошиба. Юмичика перестал справляться с их объемами, так как его самого с какого-то хрена начал левый отряд запрашивать на свои собственные очень долгие миссии на грунт. Кьераку лично пригрозил Кенпачи, что если тот сам не начнет справляться со своими прямыми обязанностями и в срок, то про развлечения в Каракуре он может забыть навсегда. А если ерепениться начнет, то ему обеспечат не очень удобный стул под бараками первого отряда, аккурат этажом выше Айзена. Кенпачи с трудом переносил Кьераку, в основном потому, что тот постоянно обламывал ему кайф. Старик Ямамото так не делал. Тому было главное, чтобы Кенпачи не свернул шею кому из своих и не раздолбал район Сейретея, который был под контролем Готея. А в остальном — гуляй-Вася, делай что хошь. Факт, что Кьераку использовал нечестные уловки с помощью своего кидотипного занпакто, лишь усугублял плохое мнение о нем. Но не подчиняться было нельзя: командир как-никак. Дед Яма тоже, конечно, порой его бесил, но субординацию Кенпачи чтил. *** Внутри Кенпачи всё кипело, словно на угли бочку масла разлили. Казалось, что бесконечные горы бумаг никогда не кончатся, что Юмичику отправили на пожизненное поселение куда-то на грунт, что Ячиру никогда не замолчит! Добивал Кенпачи почерк его дегенератов, которым они писали отчеты, которые он должен был подписывать и много чего ещё с ними делать. — Хуй пойми, что тут нацарапано и кем! Что за?!. — бесновался от бессилия Кенпачи, сидя в своих покоях — в кабинете отряда, где обычно работал Юмичика, места уже давно не было. — У-у-у-у, твою мать, ненавижу! — взвыл капитан, не выдержав вида очередной бумажки — то был не «отчёт», а что-то типа склеенной втрое туалетной бумаги, на которой что-то было намалевано. — Узнаю, кто это сделал, убью нахуй! — шипел и цедил сквозь зубы Кенпачи, разрывая на клочки бумажку, даже не попытавшись прочитать, о чем там было написано. Кенпачи хотелось кого-нибудь натурально убить. Срочно. Разрубить, проткнуть, изрезать, отсечь голову! В первую очередь Кьераку, конечно же! Во вторую — сукиному сыну Кенсею, который своровал из отряда Юмичику, его единственного солдата, который хоть как-то умел справляться с этой макулатурой. Кенпачи горел, мозг кипел, реяцу вокруг искрила и трещала, словно электричество. — Нас-рать!!! — выкрикнул Кенпачи в потолок, запрокинув голову от бессилия и злобы. С него довольно! Он за месяц разгреб достаточно. Оставалась жалкая ОДНА стопка каких-то бумажек. Высокая, но ОДНА! Поэтому Кенпачи скинул в огроменный ящик всё сделанное, вытолкнул за порог комнаты и гаркнул солдата. Этот новичок боялся его до усрачки, зато выполнял беспрекословно все команды. — Отгрузи в первый отряд, — коротко скомандовал ему Кенпачи. — ЕСТЬ, СЭР! — склонился почти пополам солдат, имя которого Кенпачи даже не собирался запоминать. Выживет в отряде, покажет себя как-то на поле боя, тогда поинтересуется такой мелочью, как имя. Кенпачи несся по дорогам Готея к Вратам, как в последний раз. Перед носом возник Кьераку, аккурат когда до заветного портала оставалось десять шагов — Кенпачи так часто стал ходить одной дорогой к Вратам, что точно запомнил на каком расстоянии от свободы они начинались. — Капитан Зараки, вы уже закончили с отчётами? — елейно спросил командир. Кенпачи в уме пробил рукоятью тому в висок. В реальности он лишь оскалился. — Да, мой пацан сейчас тащит в первый ящик со всем этим вашим дерьмом бумажным. — Не врёте, капитан Зараки? — так же приторно продолжил Кьераку, хотя единственный глаз сверкнул сталью. — С хуя ли мне брехать? — Кенпачи демонстративно встал в расслабленную позу, даже голову чуть наклонил и откинул ещё чуточку назад. Ровно настолько чтобы открыть уязвимое место на горле — Юмичика говорил как-то, что это какой-то там знак, и ещё всякую фигню молол, но в целом Кенпачи уяснил, что так можно манипулировать в своих целях людьми. Хотя Кенпачи это не любил. Он всегда был прямолинейным, как балка. Но сейчас последнее, чего ему хотелось — это довыёбываться перед Кьераку до той степени, чтоб он реально воплотил свои угрозы по поводу Мукена в жизнь; он мог. Кажется, Юмичика не гнал про позы, жесты и прочую хрень: Кьёраку изменился в лице, в глазу пропал холод и он отошел в сторону. — Ну раз у вас не осталось здесь дел, тогда не смею задерживать. Кенпачи пошел к вратам. — Снова в Каракуру? — спросил ему в спину Кьераку. — Это моё дело, — ответил не поворачиваясь Кенпачи и исчез в портале.