Hollow

Тяжело заставить вымотаться того, кто не дышит. Их было семьдесят один – и ни один из них не дышал. Они были разные – и одновременно одинаковые. Когда-то сломанные и восстановленные в новом облике. Холодные, бездыханные, выносливые. Семьдесят один феникс, воскресший из пепла. Сначала их держали поодиночке – каждый в своей камере, каждый наедине со своими препаратами, что вливались в их жилы, каждый со своей болью. Первым Хан увидел Лекса – высокого блондина с шрамом на лице. Лекс был ему кровным братом – во всяком случае, он ощущал его именно так. Лекс был первым не ученым, которого увидел Хан. В момент когда их завели в зал, они рванулись навстречу друг другу и замерли, разглядывая, запоминая. «Свой», - отпечаталось у Хана в голове. На следующий день привели Акселя. Через день – Кина. С каждым днем их становилось больше на одного. Они спали на полу в большом зале. Вместе бежали по кругу шесть часов кряду. Их было семьдесят один. А затем появился семьдесят второй. Его привели позже всех. Он был немного другой – не такой высокий, не такой плечистый, но все равно опасный на вид. В первую очередь – умением выглядеть мило. Это первым и приметил Хан. В той жизни, которую он помнил, не было абсолютно ничего милого. Было опасное, строгое, жестокое, но никак не милое. Семьдесят второго приняли как потерянного и найденного брата. Они все были братьями. Они все были семьей. *** Их разделили, и Хан стал главным. Стал отцом в большой семье. С одной стороны, это была большая ответственность, но каждый из них знал, что никто не справится с этой ролью лучше. Хан был умен, силен, вынослив, а главное – хладнокровный в любой ситуации, готовый отдавать приказы, которые имели вес и силу, были правильными и действенными. Их разбили на пары, именуемые «связками». Теперь в паре они – сила. Все вместе они – мощь. Хан, первый в списке, был в паре с последним. - Я Джон Харрисон, - сказал семьдесят второй после того, как им объявили результаты распределения. Он был почти на голову ниже Хана и чем-то напоминал ему ежа. - Меня зовут Хан, - первый предпочел упустить длинную фамилию. Смысла в ней не было. - Мы с вами теперь в одной связке, - Джон улыбнулся. Улыбка была неуверенная. - Надеюсь, мы сработаемся, - Хан тоже попытался улыбнуться. Получилось плохо. - Я тоже. Целью создания «связки» было заставить двоих понимать друг друга без слов, действовать в паре, как единый организм – думать одинаково, чувствовать одинаково. Они учились вместе. У Джона получалось хуже, но Хан ни разу не накричал на него из-за этого. Он понимал, что у Харрисона просто не было столько времени на тренировки, как у него, поэтому вечерами иногда давал ему уроки из собственного опыта. Джон принимал новые знания с благодарностью. Они двигались синхронно. Дрались с завязанными глазами. Шли, подчиняясь указаниям друг друга. Цель – полная синхронизация. Цель – полное доверие. - Ты боишься смерти, Хан? - Что? – Хан отвлекся от своих мыслей. - Ты боишься смерти? - Нет. Скорее всего, нет. А ты? – Хан повернулся к Джону. Тот сидел, с ногами забравшись на лавку. - Я боюсь, что никогда не умру. Даже если это будет нужно. Мне кажется, что я должен был умереть когда-то. До того… до всего этого. Не помню, почему. - Я тоже не помню, - Хан покачал головой. – Скорее всего, так лучше. Если я пришел в проект, значит, на то были причины. Не вижу смысла оглядываться назад. - Ты прав. Ты всегда прав. Помолчали. - Если честно, я не думал, что попаду к тебе в пару, - Джон провел рукой по волосам. - Почему? - Я не самый лучший напарник. С кем-то другим ты был бы непобедим. - Здесь нет худших, Джон. Вы все – моя семья. И с тобой я тоже непобедим, даже больше, чем с другими. - Почему? - Затрудняюсь ответить, просто знаю.