***
Юнги просыпается, чувствует холод, ведь спал он раскрытый. Альфа оборачивается и видит, как Тэхён спит, полностью зарывшись в одеяло, шумно сопя. Хоть Мину и холодно, но зрелище свернувшегося комочком омеги умиляет сильно. Возможно, Ким мёрзнет по ночам, нужно будет приказать выделить ему несколько отдельных одеял, а ещё лучше протапливать комнату сильнее перед сном. Юнги аккуратно проводит ладонью по растрепанным мягким волосам омеги, и тот вздрагивает, но не просыпается, лишь сильнее заворачивается в одеяло, полностью огораживаясь от мира, прячась с головой. Юнги чувствует себя виноватым. Он никогда не ощущал этого противного чувства. Он понимает, что сейчас Тэхён чувствует себя не самым лучшим образом, ведь Мин его унизил, пускай и не специально, не подумав о последствиях. Но унижение остаётся фактом. Юнги не впервой унижать омег, но своего будущего супруга он не хотел пятнать этим позором. Мин надеется, что Тэхён спустя какое-то время забудет обо всём этом или хотя бы не будет всё воспринимать так в штыки. Юнги никогда не выпрашивал ни у кого прощения, пуская всё на самотёк. Он надеется, что и с Кимом всё получится так. И, в конце концов, Мин — альфа, правитель великой державы, а Тэхён просто омега, пускай и его законный супруг. У омег предназначение быть хранителями домашнего очага, а значит стараться идти альфам на уступки, чтобы сохранить семью. Мин быстро одевается при помощи слуг, ведь ему нужно было ещё провести гостей, а Тэхёна он не будит, оставляя отдыхать.***
Король Ким несказанно рад, когда его младший сын не приходит его провожать, потому что видеть его совершенно не хотелось. — Прошу простить, Ваш сын, а теперь уже мой законный супруг плохо себя чувствует, поэтому не смог прийти, чтобы попрощаться, — извиняется Юнги. Королю Киму совершенно всё равно на эту отговорку, даже без неё он не начал бы упрекать Мина. — Всё в порядке. — Мы будем ждать Вас в любое время, — говорит Мин. — Хорошо, учтём, — произносит правитель королевства Ким, а сам думает о том, что больше никогда не приедет в этот замок просто так, разве что ради переговоров. Чета Кимов садится в карету. — И почему на тебе лица нет? — спрашивает король у своего старшего сына, Сокджина. Всё утро омега был сам не свой и грустил достаточно заметно. — Я скучаю по Тэхёну, — отвечает Джин. — Ну, ничего, скоро ты и сам выйдешь замуж и больше не будешь заморачиваться из-за мелочей. Джин вздрагивает, он совершенно и забыл, что его судьба уже полностью предрешена, и ему самому скоро придётся выйти замуж за своего дальнего родственника. Вообще, практика браков с кровным родством использовалась довольно часто лет сто назад, тогда все стремились к единовластию и совсем не хотели заключать союзы с другими королевствами. Только вот погоня за богатством нередко выходила боком — больным потомством. Джин молится всем богам, чтобы дурной рок обошёл его семью стороной, потому что он всегда мечтал, чтобы его дети были здоровыми и крепкими.***
Тэхён просыпается ближе к вечеру. Он сам не понимает, почему его так сильно разморило, но отдохнувшим он совершенно себя не чувствует. Хочется ещё спать, но он всё-таки поднимается, потому что пройтись не мешало бы. Ким медленно одевается в свой костюм, смотря на свежую метку, которая почему-то не болит. Хотя, возможно, Тэхён не чувствует, потому что привык жить с болью, чтобы он что-то ощутил, то неприятность ощущения должна зашкаливать по полной. Когда Ким одевается, то спускается по лестнице, придерживаясь рукой за перила, потому что слабость была неимоверная, в столовую, где уже сидит Юнги. Тэхён не произносит ничего, даже не приветствует, потому что сейчас не до правил приличия, сейчас вообще не до формальностей. Киму хочется закрыться в себе на несколько дней, пережить очередную фазу, в которую всегда кажется, что всё разрушено. Тэхён уже жалеет, что вообще вышел из комнаты, но всё равно молча садится напротив Мина. Омеге тут же подают блюдо. Ким без интереса ковыряется в тарелке, есть совершенно не хотелось. Тэхён и не помнит уже, когда ел в последний раз. Возможно, поэтому и чувствует себя таким слабым, но пихать еду в себя насильно не хотелось. — Ешь, — приказным тоном произносит Юнги. — Не хочу, — отрицательно отвечает Тэхён. — Извините, Ваше Величество, я не голоден, — говорит Ким, понимая, что эта фраза звучит глупо. Выходя из комнаты, он ещё думал о том, что возможно поест, но оказавшись рядом с Юнги в помещении, чувство голода исчезло. — Ты и так тощий, поэтому ешь. — Я не хочу, — Ким смотрит ещё раз на вкусно пахнущее блюдо. Но аппетита оно не вызывало, совершенно. Тэхён вообще ел в родном замке редко, и всем было на это абсолютно плевать. Сейчас же омега хотел одного — спать. — Извините, Ваше Величество, но мне придётся покинуть Вас из-за плохого самочувствия. — Хорошо, — произносит Юнги безынтересно. Но Тэхёна почему-то это затрагивает где-то в глубине души. Ему стоит привыкнуть к безразличию Юнги.***
Когда Юнги заходит в королевские покои, то Тэхён уже лежит на кровати, укрытый одеялом, и спит. Мин аккуратно ложится рядом, пододвигается ближе, трётся носом о спину омеги, нежно проходясь по позвоночнику, вдыхая аромат вишни. Юнги кладёт руку, в желании развернуть Тэхёна, чтобы прикоснуться к его губам своими. — Не нужно, пожалуйста, — молит Ким. — Я просто хочу спать. — Я тебя всего лишь обниму, — произносит Юнги. Не договаривая, что за этим «просто обниму» пойдёт большее. Мин снова хочет омегу неимоверно сильно. — Пожалуйста, не трогайте меня, — умоляет Тэхён, чуть ли не плача. — Пожалуйста, — Юнги слышит тихий всхлип, который заставляет его сразу же отодвинуться. Хоть Мин и хочет Кима неимоверно сильно, но насильником он никогда не был. Тэхёну нужно привыкнуть, что Юнги нужна от него только физическая близость. — Спокойной ночи, — произносит Мин, пододвигаясь к краю. Тэхён не отвечает ничего. Лишь слышно очередной тихий всхлип и громкое сопение. Тэхён поломанный слишком сильно. Он надеялся в глубине души, когда услышал о том, что к нему посватались, что всё пойдёт по хорошей дороге, но Юнги ломает Тэхёна ещё больше, пускай и неосознанно. Тэхён не знает, куда ещё больше ломаться, но видимо живые места ещё остались.***
— Сегодня ничья! — восторженно восклицает Чонгук, после окончания боя. — Вы, Ваше Величество, теперь снова в форме. — Ну, благодаря тебе, теперь я и вправду в форме, — произносит Чимин. Теперь они с Чонгуком занимались почти каждый день, и это помогло Паку вспомнить прошлые навыки. — Как твои успехи в фехтовании? — Всё прекрасно. Я думаю, что совсем скоро я овладею в совершенстве и мне не будет равных, — говорит Чонгук. Ему очень нравится посещать уроки по фехтованию, но он ещё долго не сможет признаться самому себе, что больше всего ему нравится то, что обычно происходит после них — тренировки с Чимином. Чонгук никогда и не думал, что страсть к оружию сможет его сблизить с альфой. Чимин закатывает глаза. — Не будет равных… если я, конечно, сам не овладею шпагой. — Я вижу, Вы, Ваше Величество, любите соревнования, — Чонгук тихо смеётся. Чимин не любит соревнования. Совершенно не любит. Он любит проводить время с Чонгуком, пусть и в такой не самой доброй обстановке. Да и самого Чонгука Чимин, кажется, любит. — Мне просто нравишься ты, — произносит Чимин. Чонгук чувствует смущение, щёки начинают сильно гореть. Ответить взаимностью он не может. Ему просто нравится проводить время с Чимином. Просто нравится проводить время. И всё. Чонгук вообще не уверен до конца ли всё это. Но, определённо, с Чимином ему очень комфортно. — Ты можешь ничего не отвечать, — говорит Пак, заметив то, как Чонгук сконфужен. — Спасибо. Чимин вообще хороший. Чимин не давит. И Чонгук надеется, что скоро он и вправду сможет легко сказать, что его сердце принадлежит именно правителю королевства Пак. Нужно только окончательно разобраться в себе.***
Юнги не трогает Тэхёна неделю. Они молчат, даже не здороваются. Спят в одной постели по разным сторонам. — Может быть, ты хочешь чем-то заниматься, а то проводишь всё время в комнате, — произносит Юнги перед сном. Он долго думал о том, что возможно его омеге чего-то не хватает в его замке. Ким от этого вопроса вздрагивает, но к Мину не поворачивается, так же лежит на боку. — Я хочу заниматься садоводством, — шепчет. Тэхён всегда любил растения. Может быть из-за того, что с ранних лет он видел только их из окна. Он даже, бывало, временами выращивал душистые цветы, а потом срывал их и дарил Сокджину. Брат тогда улыбался ярко, так тепло, что у Тэхёна всё внутри немного склеивалось. — Хорошо, будет тебе садоводство. В замке есть зимний сад, завтра к тебе придёт слуга и объяснит, что да как. — Спасибо. Тэхён не знает, зачем Юнги это делает, но в глубине души ему всё же приятно.***
Чимин вызывает Чонгука в кабинет совсем неожиданно. И происходит это в тот день, когда Пак не пришёл на их тренировку и даже на ужине не появился. И Чону немного страшно, когда он поднимается и стучит в дверь кабинета, а затем открывает её, получив одобрение. — Ваше Величество, зачем Вы меня звали? — произносит Чонгук, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь. — Я же просил без формальностей, — говорит Чимин. По его голосу было слышно, что он явно не в духе. — Извини. — Чонгук… нам нужно прекратить тренировки на несколько дней. — Почему? — удивлённо спрашивает Чон. — У тебя скоро будет течка, я чувствую. И твой запах, он слишком сильный. И мне трудно находиться рядом с тобой, даже сейчас мне очень нелегко сдерживаться, — произносит Чимин, впиваясь пальцами в подлокотники кресла. В обычные дни Чонгук пах прекрасно, сейчас же он пах головокружительно, Пак даже не предполагает, как омега будет пахнуть во время течки. После последней тренировки альфа еле сдержался от того, чтобы не разложить Чона прямо на столе, на котором лежало оружие. Чонгук вспоминает, какое сегодня число ноября и понимает, что совершенно забыл о скорой течке. Он совсем замотался с этими тренировками и уроками. — Хорошо, я понял, — виновато произносит Чонгук. От перспективы, что с Чимином ему придётся не видеться больше недели, становится грустно. Но ему приятна такая забота о себе и попытка защитить. — Когда у тебя начнётся течка, пожалуйста, запрись получше, — просит Пак, потому что он чувствует, что может не сдержаться. Чонгук понимающе кивает, а затем удаляется из кабинета. Чимин шумно выдыхает. Он смог сдержаться от того, чтобы взять Чонгука прямо на письменном столе с кипой указов.***
Течки у Чонгука всегда проходили легко, потому что он никогда не желал, чтобы его отымел первый попавшийся альфа. Он лишь чувствовал легкое желание отдаться кому-то, но то было подавляемым. Поэтому Чонгук не боится своей очередной течки. Ему просто придётся просидеть в своих покоях шесть дней и помучиться от того, что из задницы довольно обильно вытекает смазка. Конечно, очень сильно огорчал тот факт, что придётся забыть об уроках фехтования. Когда наступает течка, Чонгук готов проклинать весь мир. Он лежит скукожившийся, желающий только одного — Чимина. Чимина всего. Его прикосновений, его голоса и наконец, его члена. Его тело горит, словно обданное кипятком, а в паху ноет безумно сильно. Чон постоянно чувствует запах настоявшегося вина, и от этого аромата всё в паху болезненно ухает. Чонгуку хочется выть от этого неимоверного желания, которое никогда не испытывал. Чон задирает свою сорочку, из задницы течёт, как никогда сильно. Он тянется ладонью к зажавшемуся колечку мышц и осторожно вводит в себя один палец, прикрывая глаза и видя перед собой Чимина. Чонгук невольно хмыкает, закусывает ребро свободной ладони, а пальцем начинает двигать медленно, осторожно. Перед глазами только образ Чимина, который медленно его растягивает, любовно целуя в живот. Чонгук не знает, почему это происходит с ним, быть может это вина метки? Чонгук не знает. Чон стонет протяжно, когда добавляет второй палец, ускоряя движения. Слышится противный звук хлюпанья смазки, да и самому Чонгуку противно от себя, таким он никогда не занимался. Омега прикусывает сильнее ребро ладони до крови, чтобы подавить все непристойные звуки, которые срываются из его уст. Когда Чонгук вводит третий, а следом за ним и четвёртый, ему всё мало. Хочется ощутить внутри член своего альфы. Он двигает рукой быстро, дышит шумно, а стоны совсем не сдерживает ладонь. Всё пропахло чёртовым вином, и Чонгуку до одури хорошо, но одновременно стыдно, потому что таким он никогда не занимался, но зато как приятно представлять, что вместо пальцев твёрдый член, на который бы омега самостоятельно бы насадился. Чонгук никогда не понимал течных омег, которые желали так сильно, чтобы их взяли во всех позах и обласкали каждый участок тела. Чону тоже хочется тепла, касаний к его коже и красивых слов на ухо. От Чимина. Ни от кого другого. Чонгук кончает, простанывая надрывное «Чими-ин», в душе проклиная влияние метки альфы. Ему кажется, что он видит миллиарды звёзд, целую галактику и Чимина. И даже кончив, не успев даже отдышаться, Чон чувствует неутолённое желание отдаться своему альфе. С этих пор Чонгук ненавидит течки.***
Чимину кажется, что он сходит с ума, когда слышит в своём кабинете протяжный стон своего имени. У Чонгука течка. У Пака сносит крышу. Чимин уже три дня не ходит на тот этаж, где находятся покои Чонгука, чтобы избежать срыва. Даже на нижних этажах пахнет клубникой, Пак боится представить, как пахнет возле комнаты Чонгука. Чимин бы сорвался, не будь он человеком слова. Он бы помог своему омеге пережить течку, но пусть даже Чонгук хотел его сейчас, то это было временное явление. Организму омеги просто во время течки нужен совершенно любой альфа. В обычное время Чон воспринимает Чимина совершенно не как своего альфу. Пак не хотел так получить признание, а потом после конца течки терпеть на себе взгляд Чонгука полный обиды и презрения.***
Тэхёну работать в саду спокойно. Он возится с растениями с утра до вечера и получает от этого неимоверное удовольствие. Только прислуга смотрит на него как-то странно, ведь негоже, чтобы омега короля возился в саду весь запачканный. Но Киму всё равно, он с раннего детства терпел на себе грозный взгляд отца, с которым ничто не сравнится. — Это ты посадил? — слышит за своей спиной Тэхён. Он отрывается от дела, оборачивается и видит возле себя Юнги. — Да, эти розы посадил я, Ваше Величество, — говорит Ким, почесав свой нос. — Красивые, — восхищённо произносит Юнги, внезапно касаясь щеки Тэхёна, начинает аккуратно тереть. — Ты весь чумазый. Тэхён видит, как Юнги наклоняется к нему для поцелуя. Ким не хочет прикосновений. До сих пор не хочет. — Пожалуйста, не нужно, — шепчет Тэхён. — Пожалуйста. Мин словно не слышит, припадает к тэхёновым губам и целует сразу жадно, быстро, упиваясь Кимом полностью. Тэхёну больно. Не физически, где-то в душе, что-то ломается ещё больше. Тэхён всегда думал, что полностью сломан, но с каждым разом убеждается, что ломать его можно болезненную вечность. Ким чувствует, как по щекам начинают стекать горячие слёзы. А в голове только одно: «пожалуйста, не нужно». Тэхёну нужно отдохнуть, побыть одному и он вроде бы начал склеиваться, когда его никто не трогал несколько дней, а всю заботу он без остатка отдавал растениям, но Юнги снова ломает всё. Снова возвращает в стадию, когда хочется полностью изолироваться от всего мира. Юнги отстраняется, смотрит на Тэхёна в недоумении и с подавленным злом внутри. — Что тебе, чёрт, ещё нужно?! — Юнги кричит. В глубине души он понимает, что не прав, но чёрт его просто сводит с ума грёбаный запах Тэхёна. Мин понимает, что у Кима вагон и маленькая тележка проблем, но времени с ними у него нет разбираться, у него на плечах жизни людей целого государства, он устаёт неимоверно и хочет получить тепла от своего омеги. — Мне ничего не нужно, — шепчет Тэхён. — Мне ничего не нужно! — он срывается, потому что не выдерживает весь негатив внутри, который достиг крайней отметки. Ким вырывается из хватки Юнги и бежит прочь из сада. Тэхёну нужно успокоиться. Ещё бы не помешало найти в столовой нож, пускай и тупой. Ким помнит запрет Мина, но он снова и снова будет его нарушать.