***
Намджун ждёт вызванного омегу в покоях борделя, сидя на кровати. Сегодня у альфы есть достаточно приятные новости для Субина. Ким надеется, что купленное зелье поможет подавить запах, а если нет, то он найдёт «бету», продавшего это зелье, и собственными руками размажет его по земле за враньё. Наконец дверь открывается, Субин заходит в покои, как и всегда, на носочках, смотря на альфу пугливым взглядом. Намджуна такое поведение омеги всегда немного смешит. Всё-таки Субин уже должен понимать, что Кима бояться уже не стоит, но всё равно сторонится. Хотя, в этом есть и мудрая сторона омеги, лучше всегда относиться с опаской, чем безоговорочно доверять. — Здравствуйте, мой господин, — произносит омега, опустив взгляд в пол, встав напротив Намджуна. — Здравствуй, — тепло говорит Ким. — Я наконец-то смог найти зелье. Если до этого омега стоял, переминаясь с ноги на ногу, буравя взглядом пол, то теперь он смотрел на Намджуна, и в его глазах были нескончаемая надежда и радость. Киму не хотелось, чтобы они стали призрачными. — Вот, — Намджун достаёт из кармана брюк маленький флакон. — По одной ложке с утра каждый день. Омега кивает, впервые слегка улыбается, и Намджуну кажется, что эта улыбка самая искренняя из всех, которые он видел в своей жизни. Так могут улыбаться только дети, хотя если подумать, Субин ещё ребёнок. Ему всего лишь шестнадцать, но в свои года он пережил немало напастей. — Спасибо, — Субин берёт в руки пузырёк, начинает его пристально рассматривать, крутя под разными углами. — Пока что не за что благодарить. — Спасибо за то, что Вы сделали всё возможное, чтобы помочь, — Намджун видит, как щёки омеги краснеют. — Я уже несколько лет не получал ни от кого помощи. Намджун приподнимается, становится напротив омеги. Альфа чувствует нестерпимое желание прикоснуться к губам мальчишки, пахнущему лилиями, но он понимает, что такое действие, только навредит, испугает, поэтому Ким обнимает омегу. — Завтра рано утром я приеду, чтобы проверить действие зелья, — произносит Ким. — Если оно сработает, ты сразу же поедешь во дворец, где тебе подготовят комнату для прислуги. — Вы можете не уезжать… Я должен отблагодарить Вас… — произносит омега, запинаясь. Щёки Субина краснеют от смущения. — Не нужно, — говорит Ким, размыкая объятия и беря лицо Субина в свои ладони. — Ты не обязан расплачиваться со мной своим телом. — Но Вы помогли мне, а денег, чтобы расплатиться с Вами, у меня нет. — Считай, что я просто захотел тебе помочь просто так, — говорит Намджун, целуя омегу в лоб. — Хотя, если зелье подействует, ты будешь работать во дворце, а значит окупишь мою помощь своим трудом. Омега кивает. На такие условия сделки он согласен. Если бы Намджун только мог, он не заставлял бы этого мальчишку работать во дворце, отпустил бы на волю, дав свободу от бордельного рабства, но только вот, Субин пропадёт, ведь немеченный омега — мертвец, игрушка в руках любого альфы, которому нужно удовлетворить свои потребности. Намджун всё-таки этой ночью не уходит из бордельной комнаты, но и к Субину не прикасается. Они спят на одной кровати. Точнее спит омега, Ким же наблюдает за безмятежным сном того, подмечая, что Субин очень красивый и будь он из знатной семьи Намджун возможно даже и посватался к нему. Ким засыпает под утро, но только сон его длится недолго, он просыпается от радостного крика. — Получилось! — Что? Что получилось? — спросонья в недоумении спрашивает Намджун, размыкая глаза, фокусируясь. — Мой господин, Вы чувствуете запах? Намджун моргает, приходя в себя, а затем принюхивается. Запаха лилий в воздухе совсем не наблюдалось, значит помогло. — Нет. Не чувствую. — Ура! — счастливо восклицает омега. — Значит, теперь ты должен собрать свои вещи, а я пока улажу дело с владельцем борделя. У Намджуна, как он и предполагал, проблем с выкупом Субина не возникло. Владельцу публичного дома всего лишь нужно было предложить кошель с золотыми монетами побольше. Ким ждёт омегу у входа, и наконец тот выходит. И Намджуну совсем непривычно видеть Субина в бесформенном сером балахоне, который скрывал все красивые изгибы юного тела. Хотя так и лучше, если омега будет ходить в такой одежде, то никто точно не заподозрит неладное. — Садись, — произносит Намджун, указывая на карету. Субин же смотрит на него в недоумении. — Да, мы поедем в карете. Намджун благодарит себя за свою предусмотрительность, ведь он взял в экипаж только престарелого немого кучера, который точно не расскажет о том, откуда появился новый работник во дворце.***
Субин счастлив, когда Намджун проводит его в отдельную комнату, ведь всю жизнь омеге приходилось делить кровати с братьями, потому что дом, в котором он провёл своё детство, был маленьким. А теперь просторная односпальная кровать, на которой можно разлечься, не боясь кого-то потеснить. — Располагайся, — произносит Намджун. — О всех обязанностях узнаешь у старшего беты, он всё тебе покажет, всё расскажет. — Хорошо, — кивает Субин, кладя тканевый узелок с вещами, которых не так уж и много. Так, несколько тряпок, которые когда-то были его одеждой. — Я буду изредка тебя навещать, но постараюсь не смущать своим присутствием. — Спасибо Вам большое. — Не стоит благодарности, — отнекивается Намджун. — И да, когда встретишься с королём или с его сыном Сокджином, веди себя вежливо и не подавай виду, что именно я тебя устроил во дворец. — Я не глупый, мой господин, и всё понимаю. — И ещё, не нужно называть меня господином. Теперь я не владею тобой, а значит, наедине можешь звать меня просто «Намджун». Омега согласно кивает.***
Субин быстро привыкает к работе по замку. Всё-таки он был приучен к труду, пускай теперь масштабы его работы увеличились в несколько раз. Приходилось ежедневно протирать пыль, стирать и развешивать бельё. Вся эта работа изматывала, но Субин чувствовал себя впервые спокойно. Штаб слуг принял его хорошо, что не могло не радовать. Омега легко влился в новый коллектив, и никто совершенно не подозревал о его половой принадлежности. После очередного трудного рабочего дня, омега, обмывшись и переодевшись, лежит на кровати. Все мышцы ныли от нагрузки, но в то же время Субин испытывал огромное удовольствие от того, что теперь мог спокойно отдыхать. — Надеюсь, я тебя не разбудил, — Субин вздрагивает, устремляет взгляд на входную дверь комнаты. На пороге стоит Намджун. — Нет, нет, всё нормально. Я ещё не сплю, — говорит Субин, зевая. — Но собирался спать. Прости. Я, наверное, лучше пойду. — Нет, не уходите, — окликает Субин, сам не понимая, зачем это делает. Скорее всего из-за вежливости. — Можете со мной посидеть немного? Альфа вопросительно смотрит на омегу, но всё-таки проходит вглубь комнаты и садится на узкую кровать. — Как твои дела? — спрашивает Намджун. — Всё прекрасно. Все слуги приняли меня хорошо, с работой я справляюсь, — отвечает Субин. — Если ты перетруждаешься, то скажи мне. Я сразу же прикажу определить тебя на более лёгкий труд. — Нет, всё в порядке, — омега считает наглостью просить у альфы о ещё больших поблажках. Намджун и так вытащил его из самой настоящей клоаки, теперь Субин по гроб жизни будет благодарен Киму за новую жизнь. Омега зевает, прикрывая рот. — Тебе всё-таки нужно поспать, — подмечает Намджун. — Да, Вы правы, — всё-таки соглашается Субин, удобнее ложась на кровати, укрываясь покрывалом. — Можете, пожалуйста, задуть свечу, когда будете уходить? — Хорошо. Омега закрывает глаза, совсем не замечает, как сразу же проваливается в спокойный сон. С момента переезда Субину больше не снились ужасные кошмары.***
Намджун находит новый смысл своей жизни в Субине. Ким просыпается каждый день с мыслью, что вечером, когда все лягут спать, он сможет спуститься вниз в крыло прислуги, чтобы побыть с Субином хоть немного времени. Сначала они просто молчали, когда омега уставал и собирался спать, он просил задуть свечку. Потом Ким начал читать Субину книги, а тот внимательно слушал его. Оказывается, омеге очень нравятся приключенческие романы. Намджун не замечал, как с каждым днём всё больше и больше проникался к омеге, влюблялся в этого на вид хрупкого, но на самом деле сильного мальчишку. — Спасибо Вам, что уделяете мне столько времени, — произносит Субин, когда Намджун перестаёт читать. — Ваш муж не будет зол из-за того, что Вы постоянно задерживаетесь? Намджун тихо смеётся. Пускай Джин убрал свои штыки, но всё равно их отношения ещё нельзя было назвать дружескими. Но теперь они хотя бы могли вести спокойные беседы на отвлечённые темы во время ужина, а не прожигать друг друга ненавистными взглядами. — Тебя не должно это волновать, — произносит Намджун. — Если я здесь с тобой, это значит, что я хочу быть здесь и ничто, и никто не мешает мне это делать. Глаза омеги округляются, а губы приоткрываются, но слов из них так и не слетает. А Намджун наклоняется, потому что сдерживаться больше не может. Пусть Субин и не пах больше лилиями, но всё равно манил к себе странной силой. Альфа аккуратно касается мальчишеских губ, словно спрашивая разрешения на более уверенные действия. И Субин отвечает, делает ответное движение. Намджун чувствует лёгкий запах лилий. Такой прекрасный. Обволакивающий. Видимо действие зелья истекало. У Субина губы мягкие и такие податливые, и целовать их огромное удовольствие, а ощущать на своей шее кольцо из рук омеги — это вообще за пределами реального. Намджун давно хотел вот так вот целовать омегу. Аккуратно, бережно. Пускай Субин и не был рождён для него, но именно ему, мальчишке, перетерпевшему столько ужасов, хотелось дарить всё тепло, скопившееся в душе. И омега отвечал, пускай неумело, но искренне. — Вы, кажется, мне нравитесь, — неуверенно произносит Субин, когда поцелуй разрывается. Намджун счастливо улыбается, целует мальчишку в щеку, произнося: — Ты тоже, кажется, мне нравишься.***
Чонгук решается завести разговор с Чимином о своём дне рождения, когда они будут возвращаться в королевство Пак. Как ни странно, впервые Чон не чувствовал сильной тоски, прощаясь с родителями, потому что открывшаяся правда подпортила его уважение к ним. Только вот по Хосоку Чонгук всё также скучал. Он крепко обнимал брата на протяжении нескольких минут, чуть ли не плача. Чонгук только вкусил забытое детство, а теперь снова вынужден не видеться с Хосоком, радовало лишь то, что совсем скоро день рождения, а значит брат точно должен будет приехать, даже если Чимин не разрешит празднование с размахом. Чонгук подаёт ладонь Чимину, и тот помогает ему залезть в карету, а затем и сам забирается в неё. Родные пейзажи быстро мелькают в окнах. Сейчас Чонгуку не особо горестно прощаться с ним, как это было в первый раз, когда он уезжал с Чимином, которого совсем и не знал. — Мне очень стыдно просить тебя о таком, но у меня же скоро день рождения, и я бы хотел его отметить, — начинает разговор Чонгук, когда карету перестаёт трясти. — Хорошо, если ты хочешь, то будет тебе праздник. — С размахом… — говорит Чонгук. — Большим. Чимин удивлённо изгибает бровь. — Насколько большим? — Нужно разослать приглашения по всем королевствам. — Ого, — отвечает Чимин. — Но если ты хочешь, то я прикажу разослать, — соглашается он. Всё-таки король Чон был немного прав, он слишком много позволяет Чонгуку, но ничего с собой поделать Пак не может. — Вообще, это всё из-за Хосока, — Чонгук всё-таки решает раскрыть всю суть своих намерений перед Чимином, если вчера открывал тайны Пак, то сегодня очередь Чона. Всё-таки альфа должен знать, в каких целях омега хочет растратить немалые средства на празднование своего дня рождения. — Он влюбился в какого-то знатного омегу, имени которого мне не сказал. И они не виделись очень долго, вот я и решил, помочь. — Ты такой заботливый, — произносит Чимин, оглаживая щеку Чонгука. — Раз уж твой брат в таком положении, то так и быть, я помогу. Но ты смотри мне, я начну так совсем скоро ревновать тебя. А то прыгаешь так на Хосока, носишься с ним, обнимаешь… — Ну я же не виноват, что мой король настолько занятой, — перебивает Чонгук. — Если бы ты был немного свободнее, я непременно бы полностью тебя занял. У тебя спина устала бы катать меня… — Ты достаточно лёгкий. Чонгук нервно сглатывает, вспоминая внезапную близость в оружейной, и то, как Чимин уверенно держал его на весу, выбивая с каждым толчком сладостные стоны. Омега чувствует жар, приливший к щекам. — Если хочешь, то мы можем повторить, — шепчет Чимин, пододвигаясь к Чонгуку. Чон чувствует, что сейчас он просто сгорит от нарастающего смущения. — Чимин… Ты… Ты издеваешься? — А ещё ты очень мило смущаешься, — интонация Пака становится тёплой, а сам он начинает смеяться. Внезапно Чонгук хватает Чимина за воротник пиджака и притягивает к себе, чтобы поцеловать. Младший порывно накрывает чужие губы, совсем не даёт времени осмыслить происходящее, потому что тут же отстраняется. — А теперь я буду спать, — твёрдо произносит Чонгук, словно несколько секунд и не целовал альфу. Он ложится на сидение в карете, устраивая голову на бёдрах Чимина. Пак еле сдерживается, чтобы не засмеяться от этого одновременно грозного, но в то же время милого Чонгука. — Только празднование организовывать будешь ты, — произносит Чимин. — Хорошо, — бурчит Чонгук. — Спасибо, что разрешил.***
Чонгук тратит много времени на подготовку ко дню рождения. И Чимин немного удивлён, что его омега обладает довольно хорошими организаторскими способностями. Вообще, альфа думал, что Чон непременно обратится к нему за помощью, но только вот не тут-то было. Омега прекрасно справляется со всем самостоятельно, и Пак краем мысли думает, что если бы Чонгук родился альфой, то был бы прекрасным правителем. — Ты ждёшь, что он обратится к тебе, — подмечает папа. Чимин решил навестить родителя, ведь всё-таки долгое время не поднимался на самый верхний этаж. А также Паку не помешает поговорить с родным человеком по душам. — Да, жду… Что греха таить, — признаётся Чимин, потому что врать папе смысла нет. Тот слишком хорошо его знает и сразу же распознает ложь. — Я не знаю, я вроде и сам сказал, чтобы он занимался всем самостоятельно, а теперь жалею о своих словах. — Тебе просто хочется его опекать, заботиться о нём. И это нормальное явление. Но только не забывай, что Чонгук совсем не тот, кто нуждается в чрезмерной опеке или заботе. Он сам может за себя постоять. — Я понимаю, просто не знаю… Я чувствую себя ненужным. За последние дни Чимин смог только довольствоваться объятиями во сне, в остальное же время Чонгук был занят. — Не выдумывай ерунды. Вот поставь себя на место Чонгука, он тоже целыми днями тыняется в одиночестве, когда у тебя много дел, и справляется. Вот и ты справься, дай ему закончить дело, и ты ещё больше его зауважаешь. Я уверен, что Чонгук подготовит самый прекрасный праздник. — Я тоже в этом не сомневаюсь. Чимину нужно просто поставить себя на место Чонгука. Папа прав, но только вот сделать это для альфы трудно.***
— Чонгук-а, — произносит Чимин, подходя к омеге, разговаривающему с рабочим бетой. Чонгук быстро договаривает, отдаёт приказ и поворачивается к Чимину. — Что-то серьёзное? — Нет, просто решил узнать, как проходят дела. — Всё нормально, — говорит Чонгук. — Вроде как успеваю. Все приглашения разосланы. От многих пришло согласие, надеюсь, возлюбленный Хосока тоже согласился, иначе я лично найду этого омегу, приеду в его королевство и скажу, чтобы пошёл с моим братом на прогулку. Я ведь из-за них стараюсь. — Ты знал, что ты у меня самый лучший? — Да, ты говорил. — Вообще-то ты должен был сказать, что нет… засмущаться. — Я слишком устал. И сейчас я себя чувствую и вправду таким молодцом, — измученно произносит Чонгук. За последние несколько дней он спал слишком мало, усталость начинала брать вверх. — Сколько ты спал в последнее время? — Часов двенадцать… за трое суток. — Так, Чонгук-а, тебе нужно выспаться, а то ты так к своему дню рождения загонишь себя. — Но, Чимин, я должен всё закончить, тут уже осталось совсем немного. — Я закончу за тебя, — предлагает Чимин. — Или ты не доверяешь мне? — Доверяю, но уж нужно сделать дело до конца. Мне всего лишь нужно отдать приказ цветочникам, и всё будет готово, — говорит Чонгук. Он не хочет отдавать своё дело Чимину. Чон хочет закончить всё до конца самостоятельно. — Так, значит, пойдём вместе к цветочникам. Буду тебя поддерживать, чтобы ты ненароком не упал и не заснул. — Спасибо. После похода к цветочникам Чимин всё-таки отправляет Чонгука в покои, чтобы тот наконец-то отдохнул. Дело сделано. И Пак чувствует неизмеримую гордость за своего омегу, который и вправду самый лучший.***
Хосок светится от счастья, когда получает красивую открытку с приглашением на день рождения Чонгука. Он безмерно благодарен Чимину, который разрешил устроить такое празднество, но ещё больше он благодарен своему брату, который сдержал своё слово. Теперь оставалось дело за Сокджином, Хосок надеется, что тот согласится посетить праздник. Иначе все старания брата и средства, потраченные из казны королевства Пак, пойдут коту под хвост. Сам же Хосок уже давным-давно выбрал для Чонгука самую новейшую модель лука и приказал украсить её мастерам легкими узорами, всё-таки дарить Чону обычный лук, пусть даже и новейшей сборки, без какой-либо гравировки Хосоку было стыдно. «Моему любимому брату». Хосок, если честно, по Чонгуку сильно скучает. После свадьбы младшего его жизнь стала настолько серой и однообразной, что и со скуки помереть можно. Нескончаемые уроки грамотности, счёта, подготовка к королевским делам, уже снятся в страшных снах. Но после приезда Чонгука на несколько дней, жизнь Хосока снова немного окрасилась в цвета. Теперь же старшему Чону остаётся только надеяться, что совсем скоро на дне рождения брата, он встретится не только с Чонгуком, но и с Сокджином. Эх, если бы Хосок мог отправить письмо Джину, он заслал бы его всевозможными посланиями. Хотя теоретически Чон мог послать омеге письмо, но только вот такое действие будет расценено неподобающим. Ведь негоже слать письма замужним омегам.***
Сокджин удивлённо рассматривает полученное приглашение от короля Пака. У его супруга день рождения. Король Пак всегда выделялся своими взглядами на жизнь, а после женитьбы стал ещё более либеральным. Вот, устраивает празднования обычного дня рождения чуть ли не на мировом масштабе. Сокджин хмыкает, но понимает, что осуждать за трату средств Чимина не может. Его королевство процветает, и наверняка казна не сильно опустеет после такого праздника. Джин приказывает отправить согласие на приглашение. Ведь внутри теплилась надежда, что на дне рождения супруга Пака, он сможет встретить Хосока, ведь омега Чимина по воле судьбы являлся братом альфы, по которому Сокджин уже воздыхает несколько месяцев. Осталось только Намджуна поставить в известность о принятом решении. Всё-таки как-никак без сопровождения своего родственника-супруга Джин не сможет появиться на торжестве. Ким ждёт до вечера, но только вот альфы нигде нет. Сокджин решает узнать у прислуги, где может находится Намджун, ответ его немного шокирует. Альфу видели в дальнем крыле, предназначенном для рабочего персонала, и вообще тот якобы в последнее время очень часто там бывает. Сокджину становится интересно, поэтому он решается лично спуститься на нижний этаж замка. Сокджин останавливается, когда видит в тёмном коридоре знакомую фигуру, целующуюся с каким-то мальчишкой. Омега не чувствует укол ревности или негативных эмоций, он просто пребывает в некотором шоке от увиденного. Теперь всё становилось на свои места. Намджун часто ходит в часть замка, отведённую для прислуги, ради мальчишки-беты. Джин, если честно, весьма удивлён странным предпочтениям альфы, но судить не может, каждый сам вправе решать, кого любить. И Сокджин не был бы Сокджином, если бы не подошёл к Намджуну, который целовался с какими-то мальчишкой-прислугой. Всё-таки омега шёл сюда с поставленной целью, а значит должен её осуществить, несмотря ни на что. Пусть даже и потревожит чужой покой. — Кхм, — омега кашляет, обращая на себя внимание. Целующиеся сразу же отлипают друг от друга, и Сокджин чувствует на себе взгляды. Намджун виновато смотрит на него, а мальчишка — испуганно. — Простите, что вам помешал. — Сокджин, я всё объясню, — произносит Намджун. — Всё в порядке. Я не против ваших отношений, — говорит Джин. — Просто лучше прячьтесь. Что было бы если их увидел не Сокджин, а какой-то проснувшийся посреди ночи бета? Тогда проблем было бы не огрести. Сокджин видит, как альфа берет в свою руку ладонь испуганного мальчишки, который своим видом показывает, что хочет сбежать отсюда. — Так вот, я пришёл, чтобы сказать, что нас пригласили на день рождения супруга короля Пака, который состоится через пять дней, и мы обязаны поехать. — Хорошо, — кивает Намджун. — Прости. — Всё в порядке, правда. Сокджин разворачивается, начинает отдаляться от застуканной парочки. Значит, не только он воздыхает совсем по другому человеку, не предназначенному для него.***
Когда Сокджин уходит, Намджун находится всё так же в ступоре, но так и не выпускает ладонь Субина из своей руки. — Это я во всём виноват, — шепчет Субин дрожащим голосом, омега снова пытается выбраться из хватки Намджуна, но Ким только лишь крепче сжимает его ладонь. — Всё хорошо, всё правда в порядке, — произносит Намджун, касаясь свободной рукой щеки омеги, заставляя его посмотреть на себя. С глаз Субина начинают стекать горячие слезы. — Теперь Ваш муж знает о нас, и это непременно дойдёт до короля, — всхлипывает Субин. — Сокджин не расскажет, — произносит альфа. Он уверен в этом. Для Сокджина нет выгоды в докладе обо всём королю, всё равно их не разведут. Ведь королевский развод посеет ещё больший хаос в стране. — Всё равно, теперь Ваш муж знает о нас. — Сокджину всё равно. Нас не связывает с ним ничего кроме официального статуса. Намджун стирает большим пальцем слезы. — Мне всё равно очень стыдно, — говорит омега, начиная дрожать. Намджун притягивает Субина к себе, легко целует, а затем сгребает в охапку объятий. Омега обвивает своими руками талию альфы, прижимаясь к нему, ища защиты от окружающего мира. Субин ещё совсем ребёнок, пугливый, боящийся. В Намджуне же он нашёл опору.***
Тэхен уже привык, что Юнги практически каждый день приходит в сад во время его работы. Обычно альфа сидит молча, наблюдает, как омега возится. И Ким благодарен тому за молчание. С момента их поцелуя вечерние разговоры прекратились. Конечно, Мин ещё наведывался каждый день перед сном в покои Тэхёна, чтобы проверить всё ли у того нормально, но только теперь они сидели в полной тишине. Тэхёну было стыдно до сих пор. Юнги же не хотел давить и навязываться с ненужными речами. Юнги уже не помнит момент, когда для него стало просто необходимым встречать Тэхёна в саду. Альфе нравится наблюдать за тем, как омега кропотливо возится, аккуратно касается нежных листков. У Тэхёна руки совсем не для работы в саду, они красивые с тонкими пальцами и с чётко выделяющимися костяшками, и для Юнги очень удивительно, что совсем непригодными для труда руками Ким заставляет расти любое растение. Мину иногда даже кажется, что если бы омеге дали задание вырастить банановую пальму, то тот бы и с этим справился, несмотря на то, что климат совсем не подходит. — У супруга короля Пака день рождения, — произносит Юнги, отвлекая Тэхёна от работы. Альфа поднимается и подходит к Киму ближе. — И мы приглашены. Сегодня Мин получил весьма интересное письмо. Юнги, конечно, всегда знал, что Чимин со своими причудами. Тот был самым настоящим реформатором, видящим будущее совсем иного строя. Но всё равно Юнги был удивлён, когда получил приглашение. Видимо, Пак напрочь попался в амурные сети, раз уж не пожалел достаточно круглую сумму на организовывание праздника. Но Юнги не судит Чимина, потому что сам понимает, если бы Тэхён попросил организовать для него масштабное празднование, то Мин не пожалел бы для него ничего. — Нам обязательно ехать? — спрашивает Тэхён, отряхивая руки. Юнги понимает, что очередная совместная поездка для Тэхёна будет испытанием, особенно в королевство Пак, ведь именно с этим замком связано одно не самое приятное воспоминание. Мину кажется, что он всю жизнь будет жалеть о том, что тогда на свадьбе короля Пака он не справился со своими инстинктами и затащил в свои покои подвыпившего Тэхёна. Но тогда всё казалось правильным, ведь размякший омега просил ласки, подставлялся под неё и хотел сам отдавать. Юнги же поступил не самым лучшим образом, отымел Тэхёна в унизительной позе, думая, что больше никогда не увидит омегу, от которого так приятно пахло спелыми вишнями. Но кто же знал, что именно к этому омеге Мин посватался? Жизнь жестока, а шутки её совсем не смешные. — Если ты не хочешь, то я могу послать гонца с отказом. — Нет, нет, мы должны поехать. Юнги плевать на долг, плевать, что отказ может послужить ухудшению отношений с королевством Пак. Сейчас для него главное, чтобы состояние Тэхёна нормализовалось. — Мы ничего не должны, — твёрдо произносит Юнги. — Если ты не хочешь, то мы в праве отказаться. — Не нужно отказываться, — настаивает на своём Тэхён. — Я в полном порядке. Юнги хочется надеяться, что Тэхён не лжёт.***
Чонгук просыпается без ощущения привычных объятий. Омега вздрагивает, зарываясь в одеяло в попытках согреться. Последняя летняя ночь была на удивление холодной и ветреной. Наступила осень, а, следовательно, и день рождения Чонгука. Соседняя половина кровати пустая и холодная. Видимо, Чимин проснулся сегодня рано. Чонгук печально вздыхает, он хотел проснуться в свой день рождения в тёплых объятиях альфы и получить множество поцелуев, но, видимо, не все желания в заветный день осуществятся. Чонгук надеется, что всё остальное пройдёт гладко. Всё-таки он достаточно долго трудился над организацией праздника. Но омега был доволен собой, ведь сделал всё так, как он и предполагал. Чон потягивается, тихо мычит. Всё-таки лежать долго не получится, скоро начнут приезжать гости, и негоже имениннику встречать их в постели. Чонгук хочет позвать прислугу, чтобы та помогла ему переодеться, причесала, как дверь в покои открывается, и в них входит Чимин. — Доброе утро, — произносит Пак, подходя к половине кровати Чонгука. — Доброе, — Чонгук улыбается. Хоть он и не проснулся в объятиях альфы, но теперь у него есть все шансы получить множество поцелуев. — С днём рождения, — Чимин протягивает Чонгуку маленькую вычурную коробочку. Чон неуверенно берет в руки коробочку, открывает её. На бархатной подушечке лежит красивое кольцо с крупным голубым камнем, вокруг которого усыпаны маленькие блестящие камешки. — Александрит? — неуверенно спрашивает Чонгук. Во время обучения грамоте, он даже учил, как выглядят некоторые камни и их значение. — Да. — Символ вечной любви… — шепчет Чон, беря в руку кольцо. Он точно уверен, что Пак не случайно подарил ему кольцо именно с этим камнем. — Чимин… — Чонгук чувствует, как щёки его начинают пылать. — Ты же знаешь, что этот камень приносит счастье, только если его будут носить в паре? Пак кивает, показывает свою ладонь. На пальце альфы было надето почти такое же кольцо, как у Чонгука, разве что менее узорчатое. — Я и раньше носил это кольцо, — произносит Чимин. Чонгук чувствует себя после этих слов немного неловко, он совсем не замечал того, какие кольца надеты на пальцах короля. Омега знал лишь то, что Чимин очень сильно любит украшения, поэтому носил на своих пальцах около десятка колец. Чон чувствует смущение. Он совсем не ожидал, что Чимин подарит ему ещё что-то, ведь много средств было потрачено на организовывание праздника. Но Пак смог приятно удивить Чонгука. Символ вечной любви. Чонгук никогда не был сентиментальным, да и любовные романы начал читать лишь недавно, но почему-то от значения этого камня внутри всё трепетало, расцветало. Чимин любит его. Чонгук никогда не думал, что ему будет так сильно приятно чувствовать себя любимым. Самому Чону тоже хотелось кричать о том, что чувства Пака также взаимны. И возможно Чонгук скажет об этом совсем скоро. Может даже сегодня. — Наденешь? А то я очень волнуюсь, что не угадал с размером. Чонгук берет в руки кольцо, надевает его на безымянный палец. Украшение садится впору, и камни блестят в солнечных лучах. Чонгук никогда не любил украшения, но теперь, кажется, это кольцо — одна из самых дорогих душе вещей, что у него есть. — Нравится? — Да, да, очень, — тараторит Чонгук, скидывая с себя одеяло полностью. Омега приподнимается и пододвигается к альфе. Чон осторожно забирается на бёдра Чимина, а затем целует, получая сразу же ответ. Если Чонгук хочет поцелуев, то он их получит. Чон обнимает альфу, чувствует на своей спине тёплые ладони. Чонгуку хочется так просидеть целую вечность, но только вот времени до приезда гостей оставалось мало. — Нужно собираться, — шепчет Чонгук, получая поцелуй в щеку. Крепкое кольцо рук альфы говорит о том, что тот совсем не хочет отпускать омегу. — Иначе я опоздаю на собственный день рождения. — Я уже жалею, что разрешил тебе праздновать. Если бы не гости, я тебя не выпустил бы из своих объятий, — Чимин целует омегу в шею, прямо в место, где находится метка. Чонгук чувствует стаю приятных мурашек от этого прикосновения. — Подожди до вечера, и тогда я буду полностью твоим, — отвечает Чонгук. — Хоть на всю ночь.***
Тэхён помнит, как уже был в этом замке. Тогда он в первый раз повстречал Юнги. Ким пытается отогнать от себя неприятные мысли, которые роем крутились в его голове. Когда Тэхён соглашался на поездку на праздник, то думал, что ему будет легко побывать в месте, где снова треснула по швам его жизнь. Ким устал ощущать постоянное чувство вины. Но сейчас оно с ещё большей силой накатывало на него. Если бы он дал отпор тогда Юнги, не поддался бы жажде теплоты и нежности, стала бы его жизнь лучше? Тэхён не знал. Супруг короля Пака счастлив. Он выглядит здоровым, жизнерадостным омегой, который счастлив рядом со своим мужем. Это непритворная радость, Тэхён уверен, потому что оба супруга смотрят друг на друга влюблёнными глазами. Ким тоже хотел бы счастливую семью, но только он не уверен, что достоин этого счастья. Тэхён понимает, что мучает своими терзаниями не только себя, но и Юнги. По альфе видно, что он хочет теплоты, любви, ласки. Пусть Мин и держится, считается с интересами и хотениями омеги, но всё-таки Юнги - человек. Каждому хочется получить что-то взамен. Тэхён же кроме как на вечное копание в себе больше ни на что не способен. Ким раньше думал, что переполнен нерастраченной нежностью, но только вот он совершенно пустой. — Всё в порядке? — спрашивает Юнги, беря Тэхёна под руку. Омега вздрагивает, возвращаясь в реальный мир из своих мыслей. Он смотрит на Мина и видит то, как тот смотрит на него. Юнги смотрит на него так же, как король Пак смотрит на своего супруга, также тепло и любяще. Тэхёну от такого взгляда становится дурно, точнее от осознания, что он совершенно не способен на взаимность. Ким понимает, что Юнги сделал с ним гнусности. Но только вот Тэхён не может быть всю жизнь с ним холодным, ведь королевству нужен наследник, и получается, что когда-то нужно будет перестать играть в обиженку, перестать копаться в себе, принося огромную моральную боль. Юнги хороший человек. Убеждается в очередной раз Тэхён. Юнги держится уже почти год, не прикасаясь к нему и даже не намекая на близость. Теперь Ким уверен, что намерения альфы полностью чисты, и тому нужно от него не только тело. — Да, да, всё в порядке, — отнекивается Тэхён. Ничего не в порядке. Он снова борется с противоречиями внутри себя. С одной стороны, он понимает, что уже пора бы пойти на сближение, но с другой Тэхён до конца не может простить Юнги, и ещё вдобавок Ким совсем не умеет проявлять нежность. Ведь никто не научил его этого делать. — Может быть, потанцуем? На лице Юнги на несколько секунд застывает гримаса удивления, но затем альфа кивает, аккуратно кладёт свою руку на талию Тэхёна. Ким впервые осознаёт, что касания Мина всегда осторожные, словно тот боится его сломать. Ким прижимается к Юнги плотнее, кладя голову на его плечо. Тэхёну нужно немного успокоиться, и только лёгкий запах мяты может помочь в этом.***
Хосок ищет в толпе танцующих Сокджина. Альфа надеется, что омега всё-таки приехал на празднование. Сотни вычурных нарядов мелькают перед глазами, все гости выглядят счастливыми, но среди них Хосок не видит никого похожего на Сокджина. Альфа начинает искать взглядом по дальним углам огромного зала и, наконец, находит. Сокджин, как и всегда, прекрасен. Омега стоит рядом со своим альфой. И у Хосока перекрывает дыхание от ревности, и в то же время от счастья, что он наконец-то сможет поговорить с предметом своих воздыханий. У Сокджина ничего не выражающее лицо, словно тот приехал не для того, чтобы повеселиться, а просто так из-за долга. Хосок чувствует укол волнения в своём сердце, мало ли у Джина что-то случилось серьёзное с тех пор, как они не виделись? — Ну, что как твой возлюбленный? — неожиданно спрашивает Чонгук, хлопая Хосока по плечу. Альфе кажется, что от такого резкого действия его душа чуть ли не покидает его тело. — Не делай никогда так больше, — недовольно произносит Хосок. — Я чуть было не умер от испуга. — Ну, а что я ещё мог сделать, если мой любимый старший брат даже не подходит меня поздравить, — Чонгук складывает руки на своей груди. — Вот, видишь, ты даже ещё не женился на том омеге, а уже про меня забыл, — Хосок чувствует очередной болезненный укол. Он и никогда не женится на Сокджине, разве что только войну придётся развязать. — Твой возлюбленный приехал? — Да, он приехал, — произносит Хосок. — Прости, Чонгук-а, я очень долго искал его в толпе. Омега закатывает глаза, но кивает, тихо шепчет себе под нос: «Ух, уж эти влюблённые». — И да, с днём рождения, — произносит Хосок, обнимая крепко брата. — Твой лук среди общих подарков. Надеюсь, он тебе понравится. Я заказал лучшую модель у мастера. Чонгук обнимает брата в ответ. — Спасибо, — шепчет младший. — А теперь иди к своей любви, я не хочу, чтобы деньги на организацию праздника были потрачены зря. — Ты лучший младший брат. — Да, да я знаю.***
Хосок долго выжидает момента, когда Сокджин останется стоять в одиночестве, без своего альфы. И наконец Намджун оставляет своего супруга, и Чон решает, что вот он его шанс наконец-то поговорить с тем, о ком мечтал последние месяцы. — Простите за беспокойство, — говорит Хосок, сразу же встречаясь со взглядом омеги. Если раньше тот был каким-то грустным, потухшим, то теперь в его глазах загорелись огоньки счастья. — Здравствуйте, — смущённо произносит Сокджин. — Я вижу, что Вы скучаете. Сокджин издаёт тихий смешок, прикрывая рот ладонью. — Есть немного. — Я пригласил бы Вас на танец, но боюсь, что Ваш муж неправильно меня поймёт, поэтому предлагаю просто уйти отсюда. Хосоку хочется удариться головой в этот момент об стену, он совсем не осознает, что говорит. Ну кто так открыто предлагает покинуть бал? А что если Сокджин воспримет это как оскорбление? Но Хосок сейчас совершенно не способен нормально рассуждать, потому что мысли рядом с Сокджином путаются в непонятный клубок, а сердце бешено колотится от радости наконец-то стоять рядом с омегой. — А если Вы меня вот так просто украдёте прямо с бала, он правильно поймёт? — язвит омега. И Хосок уже готов услышать отказ. — Я согласен провести вечер с Вами. Согласен быть украденным. Если говорить об украденном, то сейчас Сокджин крадёт оставшуюся часть сердца Хосока, полностью присваивая себе.***
Хосоку кажется, что Джина он знает всю свою жизнь, потому что разговор клеится каким-то магическим образом. Чону очень интересно вести беседу, пускай даже и на отвлечённые темы, которые не затрагивают слишком личного. Хотя теперь Хосок знает, что Сокджин неплох в рукоделии и совсем ненавидит скучать. — Вы прекрасны, — произносит Хосок. — Как жаль, что я раньше с Вами не встретился, иначе я непременно к Вам посватался бы. Хосоку кажется, что если он не скажет это сейчас, то уже никогда не скажет. Хотя, возможно, так оно и есть. Кто знает, когда случится их следующая встреча и случится ли вообще? Нужно жить моментом, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях. — Мы встречались раньше… Но тогда Вы были ещё ребёнком, — говорит Сокджин. — И даже если бы Вы посватались, ничего не изменилось бы. Мой отец не принял бы Вашу кандидатуру. Хосок мрачнеет. Омега прав. Если учитывать положение, в котором сейчас находится королевство Ким, его король просто-напросто не выдал бы своего сына замуж за чужака. — Ваш муж совсем не беспокоится о Вас. — У нас с ним чисто родственные отношения, он и не обязан, — Сокджин пожимает своими плечами. Хосок берет в руку ладонь Сокджина. — Вы можете посчитать меня идиотом, но я хочу поцеловать Вас. И если Вы меня ударите за эту дерзость, то будете правы. Сокджин замирает, смотрит в глаза Хосоку, думает, что это шутка, но нет, тот смотрит на него тёплым влюблённым взглядом, и омеге кажется, что это самый его счастливый момент в жизни. — Я жду Вашего удара, — Хосок улыбается. — Можно на «ты», я думаю. Сокджин чувствует, как щёки его начинают гореть, а сердце бьётся с каждой секундой всё быстрее и быстрее. — Ты не ударишь меня? — спрашивает Хосок, но ответа от Джина так и не следует. И Чону кажется, что если сейчас он не прикоснется к желанным губам, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Хосок поддаётся вперёд, касается губ и ждёт, что его оттолкнут, но вместо этого он получает ответное движение. Джину кажется, что он горит внутри от переполняющих чувств, от того, что он женатый омега, а целуется с другим. Но Хосока целовать приятно. Альфа целует нежно, сжимает ладони омеги в своих руках, переплетаясь пальцами. В тёмных коридорах тихо. И слышно только лишь тихие дыхания и причмокивания губ. Сокджин чувствует себя самым настоящим преступником, который прячется от наказания. Но он готов прятаться хоть всю жизнь, только если Хосок будет его вот так целовать. Сокджину не с чем сравнивать. Чон первый, кого он целует. И это волшебно, приятно, целовать человека, к которому испытываешь чувства, заставляющие всё внутри полыхать согревающим, но не сжигающим пламенем. — Ты мне нравишься, — шепчет Хосок, прямо в губы. — Я знаю, что это неправильно, но ты мне сильно нравишься. Сокджин вместо ответа снова касается чужих губ своими губами, получая ответ, и это кажется ему правильным. Неправильно то, что он вынужден ломать свою жизнь, состоя в браке с Намджуном. Счастье же всегда правильное. А счастлив Сокджин рядом с Хосоком.***
Тэхёну хочется истерично смеяться, когда он входит в покои, которые были выделены для него и Юнги. Те самые покои, в которых Мин взял подвыпившего омегу. У Тэхёна перед глазами проносятся красочные картинки, в которых он извивается от каждого полученного поцелуя, как тянется к Юнги и получает в ответ болезненные шлепки по рукам. Тэхён вздрагивает. — Тебе холодно? — обеспокоенно спрашивает Мин, рефлекторно касаясь ладонями плеч Тэхёна, но тут же убирает. Как бы Юнги не хотелось касаться омеги, он должен уважать его желания. — Немного, — признается Тэхён. В покоях и вправду прохладно. — Тогда нужно быстрее лечь под одеяло. Одеяло не спасает. Тэхён кутается в него, но совсем не чувствует тепла. — Можно Вас обнять, пожалуйста, — Тэхёну стыдно об этом просить, но он понимает, что если он не согреется, то заснуть не сможет. А пролежать в этих покоях без сна совсем не хочется, слишком много ненужных мыслей лезет в голову. Юнги не спрашивает ничего, лишь пододвигается к Тэхёну ближе, а затем чувствует холодные ладони младшего на своей талии. Тэхён и вправду очень сильно замёрз. Юнги притягивает омегу ближе к себе, заставляет того уткнуться себе в ключицу. Мин чувствует, как тело омеги дрожит рядом с ним, и это уже навряд ли из-за холода. — Пожалуйста, не бойся, — произносит Мин, чтобы успокоить. Юнги не чувствует желания плоти, его больше не дурманит запах вишни, ему всего лишь хочется согреть Тэхена. — Спокойной ночи, — говорит Мин. — Спокойной ночи, — слышится в области ключиц. Тэхён вдыхает лёгкий запах мяты. С Юнги и вправду становилось спокойнее, и чувствовать его ладони на своей спине, как ни странно, было достаточно приятно.***
Когда Сокджин заходит в покои, отведённые для него с Намджуном, он чувствует, как его переполняет чувство радости. Он долго целовался с Хосоком, а затем они снова говорили и после целовались. Сокджин хочет отложить этот день надолго в своей памяти, пометить, как самый лучший день в его жизни. Как жаль, что следующая встреча его с Хосоком состоится нескоро, но Джин готов ждать ради того, чтобы снова своими губами ловить нежные поцелуи. — Извини, что задержался, — виновато произносит Сокджин, заметив, сидящую на кровати фигуру Намджуна. — Всё в порядке, — отвечает альфа. — Надеюсь, что тебя и старшего сына Чонов никто не видел. Сокджин удивлённо изгибает бровь. — Я видел, как наследник королевства Чон на тебя смотрит на протяжении всего вечера, поэтому легко было догадаться, что именно с ним ты провёл всё остальное время, — констатирует Ким. — Я готов тебя прикрывать, но только если это всё не выйдет за рамки дозволенного. И ещё спасибо, что никому не рассказал о моей запретной связи. — Я понимаю, что каждый из нас не счастлив в нашем союзе, поэтому не вижу смысла выдавать друг друга. Но только я не ожидал, что твой выбор падёт на бету. — Он омега, просто пьёт зелья, подавляющие запах. — Оу, — Сокджин ложится на кровать. — А теперь можно поподробнее о том, как омега оказался в штабе королевских прислуг? И Намджун рассказывает, а Сокджин слушает и дивится тому, что альфа очень добрый, готовый помочь нуждающимся, обездоленным. Омега в очередной раз подмечает, что отец не ошибся, выбрав на кандидатуру будущего правителя именно Намджуна. Во время правления Кима страна непременно достигнет ещё больших успехов и уровень жизни народа улучшится. И когда Намджун заканчивает, то произносит: — Если хочешь тоже чем-то поделиться, то можешь обратиться ко мне. Я выслушаю. — У меня не такая длинная история… Но чтобы всё было честно, я тоже расскажу. И ночь превращается в ночь откровений. Сокджин в очередной раз убеждается, что только у Намджуна он сможет найти самую ближайшую поддержку, и только к нему он может обратиться в первую очередь, ведь они в одной упряжке, оба должны тянуть непосильный груз страданий и жизни с нелюбимыми.***
— Ты постарался на славу, — восхищённо произносит Чимин, когда он с Чонгуком оказываются в покоях после бала. За вечер, как ни странно, Пак даже толком не смог поговорить с Чоном, ведь тот то принимал поздравления, то заканчивал организацию праздника. Чимин гордился Чонгуком, его самостоятельностью, его способностями лидера. — Я так устал. Праздник совсем не принёс мне никакого удовольствия. Но зато возлюбленный моего брата приехал на торжество, значит, всё было не зря, — вымученно произносит Чон. — Надеюсь, что у них всё выйдет. — Знаешь, я, как именинник, обязан сегодня получить всё, что мне хочется, — Чонгук подходит к Чимину ближе, касается своей ладонью щеки альфы. — Поэтому, может быть, примем ванну вместе? И как Чимину отказать, когда Чонгук смотрит на него уставшим, но всё равно полным желания взглядом? В голове всплывает утреннее обещание омеги о том, что на ночь он будет полностью в распоряжении альфы.***
Чонгук командует прислуге, чтобы та набрала воду в ванную до не очень высокого уровня, а также говорит, чтобы слуги оставили вёдра с холодной и горячей водой, а затем просит их удалиться. — Мой король научит меня стрелять из лука? — спрашивает Чонгук у Пака, подходя к нему вплотную. Чон тянется рукой к рубашке Чимина, расстёгивает одну пуговицу. — Ведь негоже подарку моего брата ржаветь. — Научу, обязательно, — Пак просовывает под блузу Чонгука руки, тянет её наверх, снимая сразу. Чимин хочет прикоснуться к шее Чона губами, ощутить на языке клубничный вкус, но тот предотвращает все его попытки. — Мой нетерпеливый король, сначала нужно принять ванну, — омега ухмыляется, полностью справляясь с ненавистными пуговицами рубашки правителя. Чонгук стягивает её, заставляет вещь упасть рядом со своей блузой. Чонгук прикусывает губу, смотрит на грудь своего альфы и касается её, практически невесомо ведёт пальцами по выступающим мышцам пресса, щекоча. Взгляд Чонгука устремляется на ключицы, омега ухмыляется, смотря на совершенно чистую кожу, но скоро та будет полностью разукрашена. Чон помнит о том, что Чимин однажды ему разрешил полностью запятнать его. И сейчас в свой день рождения Чонгук хочет воплотить свой давний замысел. Чонгук отстраняется, отворачивается от Чимина, слышит недовольный вздох, а затем снимает нижнюю часть своей одежды и быстро залезает в ванную с тёплой водой. Чимину даже не удаётся понаблюдать за тем, какой красивый Чонгук сзади. На его спину, идеальную линию упругих ягодиц, а главное, бёдра. Чимин решает не медлить. Правитель быстро справляется с нижней частью своей одежды и присоединяется к своему супругу. Оказавшись по разные стороны, Чонгук старается не чувствовать прилившее смущение, всё-таки теперь он стал на год старше и нужно бы исполнить свой замысел. Ещё большую неловкость придаёт то, что вода еле-еле прикрывает ноги, и хоть Чонгук с умыслом командовал налить именно такой уровень, сейчас же это играло против него. Чон просто не знает, куда ему смотреть? Может быть, на удивительно ровный потолок? Или же стены? Но точно не на ноги Чимина. Чонгук пытается собраться с мыслями. Он всё-таки стал старше, значит, и мудрее, храбрее. Чон подбадривает себя мыслями, что хватит вести себя, как девственный омега, который ещё ни разу не познал прелести плотских утех. — Может быть, Вам потереть спину, мой король? — Чонгук игриво вздёргивает бровь, но голос его дрожит. — Ох, Чонгукки, конечно, — соглашается Чимин. Чонгук ожидал услышать именно такой ответ. Омега приподнимается, пододвигается к Паку, а затем седлает его бёдра, руками же обхватывает плечи альфы. — Как-то ты странно тр… — Чимин не успевает договорить, потому что Чонгук касается его шеи губами, целует и засасывает кожу, а ещё трётся задницей о ещё вялую плоть. Чимин шумно выдыхает, обхватывает Чонгука за спину. — Вы говорили, что я смогу Вас полностью обметить, — напоминает Чонгук, засасывая кожу в другом месте. — И я хочу это сделать, потому что Вы только мой. У Чимина по всему телу мурашки от такого Чонгука, а внизу живота зарождается приятно тянущее возбуждение от потираний омеги. Чонгук нежно терзает кожу альфы, ненадолго останавливаясь после каждого засоса, смотрит на проделанную картину. Чимин - его идеальный холст. Альфа дышит рвано. Член уже болезненно стоит, Чонгук же продолжает целовать плечи Чимина, и Пак определённо чувствует, что омега ухмыляется. Чонгука начинает вести от усиливающего запаха Чимина. Аромат вина везде, забился в нос, в каждую клеточку тела Чона, дурманя рассудок. Но омега держится, потому что хочет закончить начатое. Чонгук спускается к груди Чимина, слезая с бёдер альфы, и тот недовольно хмыкает, потому что член уже болезненно стоит и хочется прикоснуться к омеге очень сильно. Чон неуверенно касается кончиком языка соска Пака, наблюдая за реакцией. Пак шумно выдыхает, шипит, произнося: — Чонгук… это только твоё слабое место. Чон недовольно выдыхает, немного приподнимаясь, и Чимин думает, что вот сейчас он сможет притянуть Чонгука к себе и зацеловать его, но омега произносит: — Поднимите бёдра, мой король. Чимин замирает. От догадок хочется постыдно ныть. Неужели это то, о чём Чимин думает? Неужели Чонгук собирается отсосать ему? Если это так, то сбудутся самые мокрые сны альфы, в которых нежные губы омеги смыкались вокруг его члена. Пак всё-таки делает то, что просит Чонгук, выпуская вставший член из водного плена. Чонгук же смотрит несколько секунд, а затем нагибается. Чон неуверенно и осторожно берёт в ладонь чужой член, а затем поднимает взгляд на Чимина, и тут же опускает. Почему-то именно сейчас стыд и смущение внезапно достигли своего предела. — Если ты не хочешь, не нужно, — произносит Пак. Но Чонгук наклоняется, целует налившуюся кровью головку, а затем вбирает в рот. Чимин шумно выдыхает. Чон же выпускает изо рта член и сразу проводит по всей его длине языком. Чимин тихо стонет, вскидывает бёдра. Чимину кажется, что раскрасневшийся Чонгук, сосущий его член, это ещё одно чудо света. У Чимина чудес света множество, и все они как-то связаны с Чонгуком. Заспанный Чонгук, растрёпанный Чонгук, серьёзный Чонгук… Один лишь только Чонгук. Но Чонгук, смыкающий губы вокруг члена — это нечто превосходное, за пределами реальности. Чонгук вбирает в рот половину члена, придерживает его рукой, языком же продолжает вычерчивать узоры. — Чонгук-а… — сдавленно стонет Пак. Чон пытается расслабить горло и вобрать член полностью, но только это не удаётся, и омеге приходится выпустить плоть изо рта из-за подступающих слез и приступа кашля. Чонгук переоценил свои возможности. Всё-таки он ни разу не практиковался. Да и вообще, сегодня не собирался отсасывать. Желание пришло спонтанно. Чонгуку просто захотелось сделать Чимину приятно. Когда Чонгук судорожно откашливается, он снова хочет наклониться, но Чимин его останавливает. — Не нужно себя насиловать, — альфа кладёт свою ладонь на щеку Чонгуку, оглаживает, заставляет посмотреть на себя и жалеет о содеянном. От такого Чона можно кончить хоть сейчас, даже не прикасаясь к себе. — Я хочу сделать тебе приятно. И Чонгук больше ничего не слышит, он снова наклоняется, вбирает член, проводит языком по выпирающим венкам, смыкая губы, начинает усердно двигать головой. Чонгук больше не предпринимает попыток вобрать всю плоть, потому что понимает, что сегодня это сделать не сможет. Но он определённо заставит кончить Чимина. Когда Чонгук берёт за щёку, Пак уже не сдерживается, громко стонет, запускает свою ладонь в волосы омеги, надавливает, задавая нужный темп. Чонгук прекрасен даже в отсасывании. — Чёрт… — сдавленно стонет Пак. — Ты такой умелый. И Чонгук чувствует прилив сил из-за этой похвалы. Его движения головой становятся более быстрыми, а стоны Чимина громче. — Чонгук… я… — Пак не успевает договорить, как чувствует накатившую волну сильного оргазма. Чимин кончает, содрогаясь всем телом, а Чонгук не выпускает изо рта член альфы, глотает всё. У Чимина во время оргазма всё перед глазами чёрное, и когда он приходит в себя, то видит перед собой лицо Чонгука, в уголках губ которого видны подтёки спермы. — Ты не обязан был глотать. — Я хотел сделать тебе приятно, — снова повторяет Чонгук. — Но день рождения ведь у тебя. — Это ничего не меняет. Чимин тянет Чонгука на себя, вовлекая его в поцелуй и возвращая того, на привычное место — свои бёдра. — Мой любимый малыш, — шепчет Чимин, целуя Чонгука в шею, руки же кладёт на излюбленное место — ягодицы. — Как же я тебя люблю. У Чонгука очередной взрыв эмоций, и он выгибается, подставляет шею для очередных поцелуев, не переставая ёрзать на бёдрах, уже ощущая, как чужая плоть снова возбуждается. — Я хочу тебя, — шепчет Чонгук. Действия Чимина не заставляют себя ждать, потому что о таких словах из уст Чонгука он мог раньше только лишь мечтать. Пак аккуратно входит в Чонгука сразу двумя пальцами, не переставая того целовать. — Ты так чудесно пахнешь, — произносит Чимин, вбирая в рот сосок Чонгука, выбивая из младшего сдавленный всхлип. Запах Чонгука и вправду становится слишком сильным. У Чонгука не течка, но, видимо, сейчас он возбуждён до предела. Чимин добавляет третий палец, ускоряет движения, выбивая из Чонгука стоны, попадая по заветной точке внутри. — Я хочу тебя в себя… — словно в бреду шепчет Чонгук. Ему мало пальцев, он хочет ощутить Чимина внутри себя. — Мой милый малыш, — шепчет Чимин, целуя Чонгука в метку. И Чона словно прошибает. Омега чувствует предельное возбуждение, настолько сильное, что чуть ли не начинает плакать. Пак убирает пальцы, подставляет головку ко входу, аккуратно толкаясь внутрь. Вода из ванной расплёскивается, а Чонгук стонет протяжно, надрывно, потому что Чимин сразу же попадает по простате. Чонгук льнёт к Чимину ещё ближе, так, чтобы соприкасаться своей грудью с грудью альфы. Толчки Чимина размеренные, и Чонгук двигает бёдрами в такт им. Чон касается губ своего альфы, целуя настойчиво, вторгаясь в чужой рот и сплетаясь с языком. Чимин аккуратно скользит по спине омеги вниз к ягодицам ладонями и снова вверх, и эти нежные движения заставляют Чонгука ещё больше распадаться внутри на осколки. — Ты прекрасен, — снова шепчет Чимин, когда Чон отрывается от его губ. — И я рад, что ты такой только для меня. — Мой король тоже собственник, — Чонгук пытается ухмыльнуться, но только очередной стон, слетающий с его губ, мешает это сделать. — Ты являешься моим супругом, ты носишь мою метку, в будущем ты выносишь мне детей… — Чимин осекается, понимая, что возможно сказал немного лишнего. — Конечно, я собственник. — Я люблю тебя, — стонет Чонгук на ухо, прижимаясь к Чимину и обнимая его крепко. Чимин не верит, что Чонгук произнёс это вслух. Не верит. Он так долго ждал этих заветных слов, что, услышав их, не может сразу прийти в себя. Пака переполняют эмоции, он вколачивается в податливое тело более быстрыми толчками. Слышны только оглушающие стоны Чонгука и плеск воды. — Я тоже люблю тебя, — говорит Чимин, делая завершающий толчок, кончает, а затем чувствует, как Чонгук сжимается вокруг его члена. Объятия Чона становятся ещё более крепкими, хотя куда ещё больше? Омегу же трясёт в оргазменной эйфории. Чимин лениво гладит Чонгука по спине, Чон же так и не расцепляет объятия, да и вряд ли это сделает в ближайшие пару часов, узел внутри омеги постепенно набухает. — Если бы ты сказал эти слова во время своей течки, ты стал бы папой, — произносит Чимин. — Пожалуйста, предупреждай. — Но я и вправду не против родить тебе наследника, — шепчет Чонгук. Для Чона всегда было главным в рождении детей — испытывать любовь к своему супругу. Он любит Чимина, так почему бы не сделать их семью полноценной? Конечно, у Чонгука ещё не до конца прошла стадия принятия своей сущности, но до течки ещё есть время, а рядом с Чимином адаптация проходит быстрее. — Ты серьёзно? — Угу. — Чонгук-а, — стонет Чимин, испытывая очередной оргазм из-за сцепки. — Я тебя люблю. Я счастлив. Чонгук в ответ целует Чимина куда-то в шею, сил на разговоры и действия уже не было. Хотелось всю жизнь вот так пробыть вместе с Чимином, обнимая его.***
Чонгук быстро надевает спальную сорочку, а затем неотрывно смотрит на Чимина. Ключицы, грудь, живот альфы усыпаны засосами. Чонгуку это нравится очень сильно. — Теперь ты только мой, — говорит Чонгук, прижимаясь к Чимину. — Я и раньше был только твоим. — Когда начнутся тренировки? — спрашивает Чонгук, размыкая объятия. Он хочет начать тренироваться, как можно скорее. — Ты собрался рожать мне наследника. — Ну… — Чонгук запинается. — А тренировки когда? Я же ещё пока что не беременный, значит можно и потренироваться. — Можем начать хоть завтра, — отвечает Чимин. — Но когда ты будешь носить моего ребёнка, я тебя и близко не подпущу к оружию, — Пак аккуратно поглаживает Чонгука по животу. — Ладно, хорошо, — соглашается Чонгук. — Значит завтра после обеда? Чимин кивает, целуя Чонгука в скулу.