***
Тэхён просыпается, чувствуя, как его шеи касается чей-то холодный нос. Омега несильно вздрагивает от неожиданности, ведь он привык спать один, но затем вспоминает, как вчера вечером попросил Юнги обнять его. Ким чувствует очередной приступ стыда, который он пытается подавить мыслями о том, что он спокойно обнимал Юнги и раньше, пускай и редко, пусть и в минуты, когда совсем было плохо душевно. В том, что он спал в обнимку с альфой — нет ничего противозаконного. Совершенно нет. Они же в браке. Хотя, если учитывать всю сложность сложившихся обстоятельств, стыд Тэхёна можно было объяснить. Омеге стыдно за то, что в последнее время он слишком много просит к себе нежности, внимания, словно бы и забыл обо всём, что плохого сделал для него Юнги. Тэхён ведёт себя, как типичный омега, желающий ласки, секса, точнее начинает себя вести. Кима это пугает. Точнее, его пугает, что когда-то Юнги не выдержит и всё-таки принудит его к близости. Тэхён не готов к этому, да и вряд ли будет готов в ближайшее время. Если раньше у Кима закрадывались мысли о том, что он сможет скоро окончательно простить Юнги, принять их брак, принять себя, то сейчас понимая, что он шарахается от обычных объятий, Ким осознаёт, что от возможной близости он снова закроется в себе. Последнее полное его закрывание в себе чуть было не закончилось летальным исходом. Тэхён не хочет этого повторять. Ким понимает, что лучше начинать сближение постепенно. Конечно, если он вообще хочет в данный момент этого сближения. Тэхёну сейчас трудно на это ответить. Но когда он точно сможет ответить на вопрос: «Хочет ли он стать с Юнги ближе?» непоколебимым согласием, тогда уже можно начинать постепенное сближение. Ким сможет привыкнуть к Юнги, привыкнуть к его лёгким касаниям, объятиям, а потом можно будет переходить на новый уровень. Сейчас же думать об этом серьёзно пока что бесполезно. Тэхён не готов сближаться с Юнги, потому что в нём видит только лишь выгодное успокоение, ничего больше. Омеге стыдно за то, что Ким видит в альфе только лишь выгоду для своего психологического состояния. Тэхён не хочет использовать Юнги. Но почему-то именно с Мином, Киму на душе спокойно, все тревоги уходят на второй план. Омега думает, что виной такого целительного действия нахождения Мина рядом является то, что именно его метку Тэхён носит. Они связаны. Тэхён выпутывается из объятий, немного приподнимается и смотрит на спящего Юнги. Вообще, Мин прекрасный: острые скулы, не особо большой нос и красивый разрез хитрых глаз, во взгляде которых сразу видно всю силу духа. А ещё у Юнги красивые руки, с ярко выраженными венами, которые эстетично контрастируют с бледной аристократичной кожей. И пусть он не обладал особой мышечной массой, присущей многим альфам, но зато внутри него была нескончаемая сила, несломимый внутренний стержень. Тэхён это чувствовал, поэтому его так и тянуло к Юнги. Он хочет получить защиту от более сильного. Тэхёну странно думать о таком во время того, пока Юнги спит, но ничего с собой поделать он не может. Ведь всё это правда. Ким где-то на подсознательном уровне восхищается Мином, и это трудно отрицать. — Доброе утро, — произносит Юнги, открывая глаза. Эта неожиданность действий заставляет Тэхёна вздрогнуть. Его словно поймали с поличным на совершении преступления. — Доброе утро. Надеюсь, я Вас не потеснил. Простите ещё раз, — извиняется Тэхён, всё-таки чувствуя некую вину за собой, а ещё он извиняется за то, что настолько пристально смотрел на Юнги. — Тэхённи, всё в порядке. Ты можешь просить меня о чём угодно, не задумываясь о том, хорошо ли это или нет, — мягко произносит Юнги. Голос у Мина сейчас на удивление очень тёплый и немного сонный. — Вы же знаете, что я так не могу. — Знаю, — говорит Юнги. У Тэхёна слишком много психологических барьеров, с которыми справиться самостоятельно он не может. Но во время разговоров с Юнги по душам каждый вечер Ким чувствует, как эти «массивные стены» постепенно рушатся, кирпичик за кирпичиком. Тэхён в глубине души очень сильно надеется, что когда-то он сможет полностью избавиться от этого плена. Он надеется, что у Юнги хватит сил разрушить нерушимую стену.***
Чонгук просыпается от лёгких поглаживаний по волосам. Чон открывает глаза и видит перед собой умиротворённое лицо Чимина, освещаемое светом, льющимся сквозь щели в шторах. Сейчас Пак красивый. Хотя нет, он всегда такой, ухоженный, статный, но именно в данный момент в лучах солнца он выглядит как-то по-волшебному. Чонгук моргает, высовывает руку из-под одеяла и касается ладонью щеки альфы. Чимин тепло улыбается. Чон рефлекторно тянется за поцелуем и получает его. Лёгкое касание, но почему-то внутри всё сжимается. Чонгук вроде бы и привык к поцелуям, к прикосновениям Чимина, но только вот каждый раз омега испытывает такие ощущения, словно всё это он делает в первый раз. И это Чону нравится. Ему хочется, чтобы и через несколько лет так и осталось. — Доброе утро, — шепчет Чонгук, улыбаясь. — Доброе утро, — Чимин целует Чонгука в ухо, затем спускается к шее и, наконец, оставляет поцелуй на выглядывающей из-под сорочки ключице. Чон непроизвольно жмурится, довольно урчит, подставляясь под новые поцелуи. У Чимина после вчерашнего признания Чонгука в любви, открылось ещё большее желание дарить своему омеге тепло, нежность. И тем более Чон согласился родить ему наследника, что может сделать Чимина ещё счастливее? Пак уже представляет, как, когда Чонгук будет в положении, он будет заботится об омеге. Альфа даже готов отложить государственные дела на второй план на этот период времени, только чтобы всегда быть рядом с Чонгуком. Пак спускается ниже, легко трётся виском о живот Чона, опускается и кладёт голову. Чонгук тихо смеётся, мышцы живота содрогаются, отдают приятной вибрацией по голове. — Я ещё не беременный, а ты уже живот мой слушаешь. — Я не слушаю, я просто лежу, — отнекивается Чимин. И это правда. Сейчас ему хочется быть с Чонгуком как можно ближе. — Ты правда хорошо подумал по поводу наследника? Если это было спонтанное решение, то я пойму. Ты же знаешь, что самое ужасное для меня — это давить на тебя. Чимин хочет убедиться снова, что Чонгук и вправду готов пойти на такой решительный шаг. Альфа должен быть уверенным, что вчерашние слова не были сказаны под действием дурманящего разум возбуждения. И если Чонгук откажется от своих слов, Чимин вправду поймёт. Пусть обещание омеги и окрылило его, но Пак не хочет обязывать Чонгука теперь выносить ему наследника, если тот не хочет. — Чимин, — Чонгук запускает свою ладонь в мягкие волосы альфы, пальцами перебирает шелковистые пряди. — Я хорошо подумал. До своей течки я окончательно приму себя, а значит, я буду готов к беременности. — Если передумаешь, пожалуйста, скажи. Я не хочу тебя принуждать. — Пак Чимин, я тебя люблю, ты любишь меня, что может нам помешать стать нормальной семьёй? — голос Чонгука звучит уверенно. — Ничего? — полувопросительно произносит Чимин. — Правильно, ничего. — Хотя нет… Если начнётся война или эпидемия чумы, то это явно нам помешает. — Опустим эти возможные препятствия, — говорит Чонгук. — Если брать спокойное, мирное время, то ничего нам не помешает. Чимин перехватывает руку Чонгука, подносит её к своим губам и целует внутреннюю сторону ладони. — Я не знаю, что со мной происходит, но я готов меняться ради тебя, готов принять себя, потому что хочу быть с тобой счастлив и хочу, чтобы ты был со мной счастлив, — твёрдо произносит Чонгук, стараясь не обращать внимания на волну смущения и удовольствия, накатывающую от лёгких поцелуев Чимина. — Я и так с тобой счастлив. А теперь я счастлив ещё сильнее.***
Хосок выходит вместе со своей семьёй из дворца. Время уезжать обратно домой. Гости из разных королевств скопились возле своих карет, неторопливо усаживаясь. Король Пак провожает всех, желает счастливого обратного пути. Рядом с ним ещё нет Чонгука, и Хосоку немного грустно из-за этого, но он надеется, что его брат успеет до отъезда четы Чон. Всё-таки альфа должен поблагодарить Чонгука за то, что организовал для него самый прекрасный вечер в его жизни. Хосок в толпе ищет Сокджина, альфа хочет увидеть того на прощание, поймать на себе хотя бы взгляд. Запечатлеть его до следующей встречи. Хосок и не надеялся на взаимность со стороны омеги, но получил её. Чону нравится говорить с Джином, нравится целовать его, чувствовать под своими ладонями тепло чужого тела во время объятий. Эх, если было бы можно, Чон украл бы Джина ещё вчера, увёз бы в тайне, спрятался вместе с ним на какому-то отшибе в лесу и провёл бы всю свою жизнь рядом с ним. И плевать, что это неправильно. Плевать, что Джин замужний омега. Плевать, что это будет измена королевствам. Но только вот Джину не плевать. Он дал чётко понять, что он тоже влюблён в Хосока, но только вот на крайние меры пойти не готов. Омега рассудительный, думает о том, чем могут обернуться порывистые решения. Сокджин не хочет развязывать конфликты между двумя королевствами, не хочет развязывать между народами войны. И Хосок восхищается Джином, его хладнокровностью в принятии решений, но только вот жажда, желание быть с милым сердцу человеком пытаются взять вверх. Но ради Сокджина Хосок стерпит, обречёт их отношения на вечное ожидание мимолётных встреч, а затем обжимание и жаркие поцелуи в тёмных коридорах. Чон всё-таки находит в толпе Сокджина. Их взгляды встречаются. Омега смотрит на Хосока печально, скучающе. Теперь неизвестно, когда они встретятся вновь. Чон надеется, что это случится, как можно скорее. Омега подаёт руку своему мужу, и тот помогает ему подняться в карету. Хосок чувствует неприятный укол ревности. Да, Сокджин сказал, что с Намджуном его не связывает ничего кроме формальностей, но сущность альфы Хосока чувствовала потенциального соперника. Хосок замечает лёгкое махание рукой омеги из окна кареты, и внутри у него разрастается приятное тепло, а на губах появляется лёгкая улыбка. Хосок будет ждать следующей встречи, когда бы та не произошла. Пусть даже через года. Хосок дождётся.***
Чонгук выбегает из дворца, надеясь, что он успел, и брат с родителями ещё не уехали. Чон весьма долго задержался в приведении себя в порядок, поэтому и опоздал. Хосок стоит с родителями, те уже прощаются с Чимином. На Паке сейчас тёмная рубашка с плотно стоячим воротником. И Чонгук немного ухмыляется своей проделанной работе. С нескончаемыми желаниями Чона Чимину постоянно придётся носить тёмные рубашки. — Извините за опоздание, — виновато произносит Чонгук, останавливаясь возле Чимина. Когда-то он перестанет опаздывать на важные встречи или прощания. — Всё в порядке, Чонгукки, — говорит король Чон. — У тебя всё-таки был вчера день рождения. Поверить не могу, что ты уже такой взрослый. Чонгук натягивает на себя улыбку. После вскрытия не самой лучшей правды о своей семье Чону было трудно радостно улыбаться. Даже вчера на празднике с родителями он обмолвился парой слов. Особого желания говорить с ними не было, особенно с отцом, приравнивающим его, своего сына, к обычным омегам. Чонгук обнимает родителей на прощание, а затем в охапку сгребает брата, заставляя того чуть ли не ойкнуть от давления. — Ну что, как твой возлюбленный? Рассказывай, — тихо шепчет Чонгук. — Пока не скажешь всё, не отпущу. — Чонгук-а, ослабь хватку, — умоляет Хосок. — Нет, выкладывай всё, — твёрдо произносит омега. Он обязан знать, из-за кого на протяжении месяца носился по замку, решая вопросы празднования. — Мы целовались. У нас всё взаимно. Чонгук облегчённо выдыхает. Внутри у него разгорается радость за брата. — Так, ты должен посвататься к этому омеге, обязательно. А ещё я должен знать имя того, кто околдовал моего брата, — любопытство уже сжирает Чонгука. Ему не терпится увидеться с человеком, укравшим сердце Хосока. Наверняка, этот омега самый прекрасный омега на свете, ведь у Хосока всегда был вкус как в одежде, так и в отделке оружия. К выбору избранника старший Чон тоже подошёл серьёзно, в этом Чонгук был уверен. — Чонгук-а, я тебе всё обязательно скажу потом, когда всё будет точно известно. Не хочу сглазить. — Что с людьми любовь творит… Ты уже даже в приметы веришь, — Чонгук тихо смеётся, хватку объятий ослабляет. — Кто бы говорил, — недовольно произносит Чон. — От тебя за версту несёт королём Паком. — Он мой муж, так и должно быть, — произносит Чонгук, а сам чувствует новую волну смущения, но тут же себя успокаивает. В том, что он пахнет Чимином, нет ничего ужасного, наоборот, это доказывает, что в их отношениях всё прекрасно. И каждый из присутствующих здесь об этом знает. — А раньше мой милый Чонгукки говорил, что никогда не подпустит себе никого, будет защищаться от всех мечом, — смеётся Хосок. — Ты же помнишь это? Чонгук помнит. Он сказал эту фразу будучи четырнадцатилетним подростком, которому порядком надоело обучение всем омежьим тонкостям. Тогда Чон выпалил, что никогда не выйдет замуж, а если к нему кто-то и посватается, то он сразу же отобьёт у жениха всё желание брать его в супруги с помощью меча. — Помню и хочу забыть. — Надеюсь, ты позовёшь меня обязательно, когда родится мой племянник. — Хосок! — восклицает Чонгук, отталкивая брата от себя. Конечно, омега хотел завести ребёнка, но только вот совсем не был готов, чтобы ему об этом говорили прямо в лицо. Если говорящий, конечно, не являлся Чимином. — До встречи, мой уже взрослый младший брат. — До встречи.***
— Держи спину ровнее, лук оттягивай мягче, — командует Чимин. Чонгук же делает всё беспрекословно, расправляет плечи. Омега отпускает тетиву, и стрела не долетает до цели. — Снова… — печально произносит Чонгук. Он не привык к тому, что у него что-то не получается. Уже в который раз стрела не долетает до цели. Ещё никогда он не сталкивался с такими трудностями, обычно, во время обучения владению каким-либо оружием уже на первом занятии омега делал значительные успехи, слушал похвалу. В этот же раз, он даже не может попасть в самое дальнее кольцо деревянной цели, не то чтобы в центр. — Ты слишком зажат, — произносит Чимин, подходя к Чонгуку, становясь за ним сзади. Альфа кладёт свои ладони на плечи, немного разминает их, вызывая у Чонгука звуки удовольствия. — Так, мы на тренировке, значит, без звуков, — Чимин прекращает свои действия, а Чонгуку чуть ли не плакать хочется от этого, потому что прикосновения Пака расслабляют, придают некоторую уверенность. Пак аккуратно дотрагивается до локтя омеги, немного его разворачивает, а затем невесомо касается бёдер. Чонгук шумно выдыхает, вспоминая о том, что сейчас они на тренировке, и не стоит так остро реагировать. — Поменяй ногу, выставь вперёд правую, — и Чонгук беспрекословно повторяет. — Теперь натяни до упора тетиву и плавно отпускай её. Стрела стремительно летит, разрезая своим наконечником встречный воздух. Чонгук во время её полёта чуть ли дыхание не задерживает, предвкушая. Стрела врезается в самое дальнее кольцо цели. Хоть какой-то прогресс от сегодняшнего занятия есть. — Вот уже лучше. Ещё потренируемся и будешь стрелять метко. — Ох… лук — это так утомительно. — Ничего, ничего, скоро будешь стрелять как я. Дай мне лук и стрелу. Чонгук передаёт оружие альфе. Затем тот заряжает лук, становится в стойку, прицеливается и выпускает стрелу, та попадает точно в центр цели. И Чимин делает это всё так быстро, гладко, профессионально. — Вау, — только и может произнести Чонгук. — Это восхитительно. — Ты тоже будешь так стрелять. — Надеюсь. Чимин отдаёт лук Чонгуку, а затем спрашивает: — Ну, что твой брат завоевал сердце своего возлюбленного? — Как я понял, они целовались. — Вау… так быстро, — Чимин тихо смеётся, вспоминая, как ждал первый поцелуй от Чонгука несколько месяцев, и то после него младший потом избегал его больше недели. Видимо, у Хосока со своим возлюбленным достаточно всё серьёзно, раз уж он перешёл к таким действиям. — Мой брат стал суеверным, боится, что я сглажу его счастье, не говорит мне имени своего избранника, — Чонгук обиженно дует губы. — Если этот омега не выглядит, как восьмое чудо света, то я не знаю, зачем тогда так скрывать его? — Он не может выглядеть, как восьмое чудо света. — Это почему это? — Потому что восьмое чудо света — ты, и красивее тебя нет никого. Чонгук чувствует накатывающее смущение. Чимин снова застал его врасплох. Когда-то омега привыкнет ко всем этим спонтанным комплиментам и шуткам. Когда-нибудь. Наверное. Чонгук на это надеется, а то так можно и со смущения сгореть. — Так, всё, перерыв окончен, — говорит Чимин, не давая Чонгуку ничего сказать в ответ. — Становись в исходную позицию. Чонгук никогда и не думал, что Чимин будет настолько строгим учителем.***
— Господин Тэхён, вам передали письмо, — произносит слуга, ловя Кима в коридоре замка и протягивая ему конверт без подписи. — А от кого оно? — удивлённо спрашивает Тэхён. Он никогда в своей жизни не получал писем. Первая мысль на счёт адресата — это Джин. Именно он отправил письмо, так как соскучился по брату. — Не знаю, его принёс наш садовник, а садовник нашёл его возле ворот дворца. — Спасибо, — благодарит Тэхён, беря в руки конверт. Слуга кланяется, тут же быстро удаляется. Тэхён же решает подняться в свои покои, чтобы прочитать письмо в полной тишине. Всё время бегающие слуги его отвлекали, а что-то подсказывало, что в послании содержалась важная информация. Зайдя в покои, Ким сразу же разрывает конверт, достаёт оттуда помятый лист бумаги с корявым почерком. И этот почерк незнакомый. Ким Тэхён, или может быть лучше звать тебя убийцей? Хотя это не так уж и важно. Важно то, что твой король, супруг или человек, который тебя регулярно трахает, поимел практически всех бордельных омег разных королевств. И не только их. Короче, вы друг друга стоите. Но знай, что тебя бледного, больного Юнги никогда не полюбит, ему нужно здоровое потомство, ты явно здоровьем не блещешь. Когда-то Юнги это поймёт, выгонит тебя к чёртовой матери и вернётся ко мне. А пока желаю счастья, не загнись раньше времени, хочу посмотреть, как тебя убьёт уход Юнги. Это будет фееричное зрелище. Тэхён дочитывает письмо. Внутри у него что-то болезненно сжимается. Ему неприятно это письмо. Он не знает, что сделал такого плохого человеку, отправившему это послание. Тэхён осведомлён в том, что Юнги раньше вёл достаточно разгульный образ жизни по собственным причинам. И написавший это письмо наверняка является омегой, которого Мин оставил после проведённой ночи. Так же, как и оставил Тэхёна в день свадьбы короля Пака. Что если Юнги снова оставит Тэхёна? Ким понимает, что это весьма вероятно. Написавший письмо прав. Тэхён совсем не блещет здоровьем, его течки настолько нерегулярные, что он даже задумывается, может ли функционировать его репродуктивная система по назначению? Что если он не сможет родить Юнги наследника? У Тэхёна в голове очередной беспорядок, и руки дрожат. Он не знает, почему его так сильно задело это письмо. Но он вправду боится, что Юнги когда-то его оставит, ведь именно присутствие Мина спасает Тэхёна от многих необдуманных поступков. Если бы не Юнги, Ким довёл бы свой замысел самоубийства до конца. Как иронично понимать, что один и тот же человек довёл тебя до попытки самоубийства, а также и спас от неё. У Тэхёна с самого рождения ироничная, но совсем не смешная жизнь.***
Тэхён за ужином бледнее бледного. И Юнги замечает это сразу. Омега практически ничего не ест, без интереса ковыряется вилкой в тарелке, лишь изредка подносит кусочек пищи ко рту. Юнги чувствует волнение за Тэхёна, но за ужином спросить причину не решается. — Простите, я оставлю Вас, король, — говорит Тэхён с опущенным взглядом. — Мне что-то не хорошо. Юнги кивает. Сам же решает догнать ушедшего Тэхёна. Альфа быстро заканчивает трапезу и бежит по коридорам за омегой. — Стой, — окликает Юнги Кима. Омега замирает, поворачивает на Мина голову, и в его взгляде альфа видит очередную нескончаемую боль. Значит, что-то случилось. Значит, Тэхён снова о чём-то умолчал. — Простите, я не хочу сейчас ни о чём говорить, — произносит Тэхён и хочет снова продолжить свой путь к покоям, но Юнги хватает его за руку, останавливая. — Нет, ты мне расскажешь. Всё. Я не хочу, чтобы твоё умалчивание, снова вылилось в плачевные последствия, — Мин сжимает ладонь Тэхёна крепче. Юнги понимает, что если он спустит всё снова на самотёк, как дважды до сегодняшнего дня, то в следующий раз он найдёт Тэхёна с перерезанными венами, и тогда того уже нельзя будет спасти. Мин чувствует страх, тревогу из-за этого, он не хочет терять своего супруга. Ким поднимает на Мина взгляд, неотрывно смотрит несколько секунд, а затем резко поддаётся вперёд, и Юнги чувствует на своих губах лёгкое касание губ Тэхёна. Альфе хочется это ощущать вечно, он хочет ответить на поцелуй, хочет выразить все чувства, но он не может. Если Тэхён обнимает сам, значит всё плохо. Если Тэхён целует сам, то значит случилась какая-то катастрофа вселенского масштаба. Юнги отталкивает Тэхёна, но руку не отпускает. Омега же смотрит на него таким взглядом, чуть ли не плача. — Вы бросите меня? — Что за глупые вопросы? Что случилось? — Я… Я, — Тэхён запинается. — Письмо. — Какое письмо? Хотя сейчас не важно, расскажешь мне всё о письме в покоях, без лишних ушей. Тэхён кивает.***
— А теперь рассказывай мне всё, — произносит Юнги, сажая Тэхёна на кровать, а сам садится рядом. Тело омеги до сих пор ещё подрагивает, а сам он шморгает носом. — Я получил письмо. Прислуга нашла его у ворот замка. — Какое ещё письмо? Тэхён наклоняется к тумбочке, выдвигает ящик, достаёт оттуда какой-то помятый листок и протягивает Юнги в руки. Альфа берёт его и разворачивает, читает. Прочитав гнусное письмо, Юнги почему-то сразу догадывается, кто мог его написать. Сын казначея, с которым Мин несколько раз переспал. Омега наверняка навыдумывал себе уже золотые горы, любовь до гроба. Юнги же просто нравилось тело парня, его запах. Практически неуловимый запах сирени пленил Мина в своё время. Сейчас альфу тошнит от этого аромата. Теперь Юнги понимает, почему Тэхён себя так ведет. Послание довольно обидное, грубое. Но ничего, Мин накажет мальчишку, возомнившего о себе многое. С лица земли сотрёт, как и его отца. — Я накажу человека, пославшего это письмо, — решительно произносит Юнги. — Ты бросишь меня? — внезапно спрашивает Тэхён. — С чего ты решил, что я тебя брошу? — В письме же полная правда. Я слишком бледный, больной. Таких только бросают. Юнги немного удивлён. Он совершенно не ожидал того, что Тэхён будет бояться того, что его оставят. Хотя это нормально, когда человек боится быть брошенным. Особенно в ситуации Тэхёна. — Ким Тэхён, — Юнги берёт в ладони лицо омеги, заставляя того смотреть прямо на себя, — я не брошу тебя. А ты не должен верить всяким письмам недоброжелателей. Таких будет море за всю нашу совместную жизнь. Не забывай, что я король со скандальным прошлым за плечами. И если ты ещё раз получишь подобное письмо, то вспомни, что именно на тебе я женат, а не на очередном ненавистнике. Тэхён приоткрывает губы, хочет что-то сказать, но Юнги перебивает его: — Я ещё не договорил, — сегодня альфа решает сказать обо всём накопившемся внутри. — Именно ты заставил меня посмотреть на жизнь другим взглядом, а не кто-либо другой. Именно ты сделал меня мягче, а не кто-либо другой. Именно из-за тебя у меня есть весомый смысл проживать каждый день, потому что вечером, я могу говорить с тобой, — Юнги отчеканивает каждое предложение, давая понять, как много Тэхён для него делает. — Я могу перечислять список твоих заслуг бесконечно, но имеет ли это смысл? Хотя, самая твоя большая заслуга — это то, что ты заставил меня снова что-то чувствовать. Что-то светлое, тёплое. Я не чувствовал положительных эмоций с детства, с тех самых пор, когда мои отец и папа были живы. Тэхён замирает, смотрит на Юнги, даже не моргая. И Мину хочется поцеловать омегу. Невесомо. Просто ощутить тепло его губ на своих губах. — Я люблю тебя, Ким Тэхён, — шепчет Мин. Юнги чувствует облегчение на душе. Пусть он и знает, что ответа он сегодня не услышит, быть может вообще никогда не услышит. Но он наконец-то сам смог признать свои чувства, а не отнекиваться. Тэхён касается запястий Юнги, своими ладонями, намекая на то, что альфе нужно убрать свои руки с его лица. Мин и ждал этого отталкивания, но руки послушно убирает, потому что желания Тэхёна для него высшая сила. Ким же внезапно подвигается ближе, а затем Юнги чувствует крепкое кольцо из рук на своей талии, а грудью ощущает тёплую макушку. — Спасибо, — шепчет Тэхён. Юнги же не знает, за что благодарит его младший, но слов возражения не произносит. Он запускает свою ладонь в мягкие волосы Тэхёна и осторожно их гладит, другой же рукой обнимает омегу со спины. Они сидят так несколько минут. И всё это время Юнги пытается унять лихорадочное биение сердца. — Ты случайно не хочешь спать? — обеспокоенно спрашивает Юнги. Всё-таки уже время позднее. Ему всё равно на то, что он очередной раз не выспится. У него хроническое уже. А вот о здоровье Тэхёна ему хочется заботиться. — Немного. — Я, наверное, пойду, — произносит Юнги. — Не хочу тебе мешать. — Побудьте со мной, — просит Тэхён, отлипая наконец от Юнги, а сам ложится на кровать. — Хорошо, — соглашается альфа. — Ты собираешься спать в одежде? — Да, почему бы и нет. Мне стыдно тревожить прислугу в столь поздний час. Вообще Тэхён очень чуткий, и в первую очередь думает об удобстве других, не важно какое положение тот или иной человек занимает в обществе. Юнги нравится эта черта характера в Тэхёне. — Хм… Ладно. — Можете лечь со мной, если Вам не трудно, мне хочется Вас обнять, — говорит Тэхён. — Тебя обнять, — поправляет Юнги. — Я же говорил, что можешь обращаться ко мне на «ты». — Хорошо, я хочу тебя обнять. — Вот, правильно. — Ты не против? — Я не против. Тэхён пододвигается, освобождает место для Юнги. Мин ложится рядом, а Ким сразу же обвивает его талию руками, прижимаясь ближе и закрывая глаза. Юнги через несколько минут чувствует, как дыхание Тэхёна становится размеренным. Видимо, заснул, а это значит, что Мину придётся провести всю ночь в этих покоях, потому что Кима будить совершенно не хочется. У Юнги в голове рой непонятных мыслей, и все они связаны с Тэхёном. Ким такой непредсказуемый. Он может целовать, просить объятий, а затем извиняться за это. Он может говорить, что является самым ужасным человеком в этом мире, но затем беспокоиться о прислуге. Юнги привык к размеренной, повторяющейся изо дня в день жизни, но Тэхён ломает всё, строит новое и снова ломает. Сколько раз Мин в глубине души надеялся, что Ким окончательно его простит? Достаточно, а омега снова и снова убивал эту надежду. И сейчас, чувствуя под боком тепло чужого тела, Юнги надеется, что когда-то Тэхён простит его окончательно, примет и не будет бояться. Тэхён засыпает, на удивление, чувствуя себя немного счастливым. И это ощущение такое приятное, тёплое. Ким не любит Юнги, он в этом уверен. Но почему-то от признания в любви от альфы, всё внутри сжимается в тугой комок, а в животе словно бабочки порхают, и хочется ответить заветными взаимными словами.***
Юнги просыпается рано утром. Уже по привычке. За долгие годы правления, он уже привык просыпаться с восходом солнца. И даже если он будет хотеть спать, то обязательно проснётся к тому времени, когда солнце будет только проглядываться из-за линии горизонта. Альфа чувствует на своей груди вес чужой головы, а на животе ощущает крепкое кольцо рук. Тэхён не отпускал его всю ночь. Юнги аккуратно освобождается от плена Тэхёна, слышит недовольное сонное урчание, и не может сдержать улыбки. Звуки тут же прекращаются, Тэхён же подбирает под себя подушку, но не просыпается. Юнги укрывает омегу покрывалом, чтобы тот ненароком не замёрз, ведь больше тепла от чужого тела нет. Юнги наклоняется, потому что сдержаться не может, оставляет короткий поцелуй в лоб. Тэхён немного морщится, но затем его лицо расслабляется. Ким вообще милый, тихий, тёплый и обнимает так крепко. Мин не привык к прикосновениям, но прикосновения Тэхёна самые прекрасные, которые можно только ощущать в жизни. Юнги хотел бы всегда просыпаться в таких крепких объятиях Тэхёна. Юнги чувствует себя совсем влюблённым и счастливым. Вчера он нашёл в себе силы окончательно признать любовь к Тэхёну. Мин Юнги впервые признался кому-то в чувствах, хотя до Кима он не испытывал их и вовсе, так, лёгкие симпатии и мании. Если раньше Юнги думал, что Тэхён тоже мания, то сейчас он уверен, что чувства, испытываемые к омеге, чистые, сильные, совсем не связанные с желанием обладать телом. Мину не хочется интимной близости с Кимом, ему достаточно просто чувствовать хотя бы иногда тёплое, крепкое кольцо из рук на своей талии. Мин тихо удаляется из чужих покоев. День только начинался, нужно было привести себя в порядок, а затем заняться важными делами, в том числе, и наказать обидчика Тэхёна. Юнги съездит к Каю, сыну казначея, лично. Почтит того своей персоной, чтобы вынести смертный приговор.***
Юнги заходит в знакомый дом в сопровождении слуги хозяина. Всё-таки Мин король, а значит, его пустят куда угодно без каких-либо вопросов. Слуга всё время кланяется, извиняется, говорит «какая честь», Юнги же картинно закатывает глаза, потому что такие приёмы ему порядком надоели. Убранство поместья не изменилось: тот же цвет стен, та же мебель. Юнги помнит, как раньше, довольно часто бывал здесь. Помнит, как трахал Кая на кожаном диване в гостиной, вырывая из омеги стоны. От этих воспоминаний Мину становится противно от самого себя. Когда Мина доводят до нужной комнаты, он просит бету оставить его. Юнги открывает дверь и заходит в помещение. Кай, ухоженный в нарядной одежде, сидит за столом, подперев голову рукой, — наверняка ждал. Омега оборачивается, когда Мин закрывает за собой дверь. — Я так и думал, что твой супруг всё тебе расскажет, — Кай встаёт со своего места. Идёт вальяжно к Юнги, раскачивая своими бёдрами. Когда-то именно эти бёдра манили Юнги, когда-то именно эти бёдра Юнги сжимал до синяков. Сейчас же Кай такой же прекрасный, но только вот никаких чувств совершенно не вызывает, кроме отвращения. — Для тебя я король, а значит, обращайся ко мне уважительно, — недовольно произносит Мин. — Ну… мы же знаем, что являемся давними знакомыми, — омега закусывает губу, подходя практически вплотную. Кай ведёт своей рукой по груди Мина, очерчивает линии пуговиц рубашки, поддевает застёжки ноготками. — Нам же было так хорошо. Юнги перехватывает руку, сжимает её крепко, больно, наверняка потом останется синяк, но омега лишь ухмыляется, довольно скалится. — Мой король всегда был сторонником боли, я уже привык. Помню, как один раз, Вы мне связали руки так крепко, что верёвки кожу протёрли, и трахали так размашисто, что я даже забыл, как меня зовут, — шепчет омега, встав на носки, прямо на самое ухо. — Мне понравилось. Это было феерично. Именно тогда я понял смысл выражения: «видеть звёзды перед глазами». Юнги хочется забыть тот прошлый опыт. Он просто отыгрывался на этом мальчишке, вымещал всю свою внутреннюю злость, боль, и ничего больше. — Может быть, повторим? Я был бы не против снова стонать Ваше прекрасное имя. Юнги-я, — омега стонет, облизывает губы. Мин ничего не чувствует. Ему хочется быстрее закончить это дело. Нужно наказать виновника по всей строгости. — Заткнись, — Юнги замахивается свободной рукой. Раздаётся громкий звук пощёчины. Омега хватается за покрасневшее в ту же секунду место, тихо шипя. — Видимо, Ваш муж, мой король, не разделяет Ваши сексуальные предпочтения. Вы напряжены до предела, — омега всё равно продолжает играть на нервах. — Я могу дать Вам всё, что хотите. — Мне не нужны омеги, потерявшие чувство собственного достоинства, пошедшие на гнусные поступки, — Мин крепче сжимает запястье. — Ну Ваш же супруг не расклеился, не умер от моего письма. Я просто решил открыть ему глаза: на то, что Вы всегда возвращаетесь ко мне, и то, что он неполноценный, раз уж не может родить Вам наследника. — Ты не имеешь право даже смотреть на моего супруга, не то, чтобы говорить что-то о нём. Ты слишком много о себе возомнил. Ты грязь под ногтями, отброс общества, — Юнги заламывает руку омеги, заставляет его вскрикнуть от боли. — К таким шавкам, как ты, возвращаются только для того, чтобы потрахаться. Но, увы, даже для этого я к тебе больше никогда не вернусь. Юнги слышит тихий всхлип. Неужели омега плачет? — Я же люблю Вас, мой король. Я готов быть Вашей подстилкой хоть вечность, чтобы получать хоть немного Вашего тепла. Я готов целовать Ваши ноги, чтобы видеть Вас хотя бы раз в месяц. Я скучал по Вам, именно поэтому написал это чёртово письмо. — Заткнись, слышать тебя не могу. Ты настолько прогнил, что мне противно тебя даже сейчас держать за руки не то, чтобы касаться. — Хах… Неужели наш король и вправду влюбился?! — истерично восклицает омега. — Удивительно! — Кай начинает смеяться. — Слухи не врут. Юнги же не слышит его, выводит из комнаты, где его ждёт охрана. — Привяжите эту мразь к ногам лошадей. И пусть покатается по всей округе. Если выживет, отдайте его на растерзание псам. Юнги всегда был жесток к изменщикам и своим ненавистникам. В силах Мина одним щелчком пальцев убить всех, кто ему когда-то насолил, или того, кто ему просто пришёлся не по нраву. Если Кай помогал Юнги в прошлом коротать ночи, то это не делает его случай исключением из правил. Мин Юнги наказывает по всей строгости. Ему всё равно, омега перед ним или альфа, а может быть бета. Ему абсолютно плевать, есть ли у этого человека дети, родственники, друзья. Пусть лучше у тех не будет в окружении прогнивших мразей. — Юнги! Юнги! Прости! Прошу! Юнги! — начинает кричать омега, брыкается из мёртвой хватки. Смерти боится, кто же её не боится. — Я погорячился! Сглупил! Прости, пожалуйста! Омега вырывается из хватки Юнги, встаёт на колени, наклоняется, начинает судорожно целовать обувь Мина. Альфе от этого противно. Он пинает Кая ногой по лицу, чтобы тот ушёл с дороги. Омега жалостно скулит, хватается за своё лицо и шепчет словно в бреду: «Юнги, прости». — Держите, мне мерзко к нему прикасаться, — Юнги передаёт омегу, одному из своей рыцарей. — Отца же его вышлите из королевства. Незачем держать прогнившую семейку близко к правящим кругам. Юнги уходит из поместья казначея под звуки душераздирающих воплей Кая, только вот их он совершенно не слышит. Мин спокойно садится в карету, командует ровным голосом кучеру, чтобы тот возвращался во дворец. Юнги ничего не чувствует, ни сожаления, ни жалости, разве, что разочарование. Ведь именно он пригрел на своей шее змею. Карета трогается. Юнги больше не слышит душераздирающих воплей. Юнги всегда был кровавым королём, им и останется. Даже Ким Тэхён никогда не сможет окончательно изменить его. Сегодня днём по столице королевства разносятся душераздирающие крики, а на камнях дороги в некоторых местах можно было увидеть, если присмотреться, засохшую кровь.