***
— Я… хочу объясниться, — произносит Тэхён, вставая с постели, когда Юнги по традиции приходит к нему в покои. Ким ждал этого весь оставшийся сегодняшний день. Он даже не выходил в столовую, потому что есть снова не хотелось. — По поводу чего? — Мин делает удивлённое лицо, словно и вправду ничего не понимает. И он подходит к Тэхёну не вплотную, оставляя личное пространство, и за это Ким благодарен ему безмерно, потому что сейчас ему лучше держаться от альфы подальше. — По поводу поцелуя, — выдыхает Тэхён, нервно сглатывая. Он сжимает ладони, ногти достаточно ощутимо впиваются во внутреннюю сторону. — Я слушаю, — голос Юнги непоколебимый, и альфа даже бровью не ведёт, сохраняя самообладание. Тэхёну сейчас хочется тоже иметь такую способность, а то, пока он скажет, что хотел, взорвётся от эмоций. — Я правда не знаю, почему я это сделал, — признаётся Тэхён. — Мне просто хотелось, а ещё хотел ты… и… — голос его дрожит, а мысли все окончательно сплетаются в клубок, и он не знает, что говорить дальше. Именно этого Тэхён и боялся. — Не утруждайся, это нормально хотеть кого-то поцеловать и целовать. Тем более мы супруги. И слова Юнги звучат так легко и правильно. Но только вот Тэхёну от этих слов всё равно не легче, но теперь он хотя бы не будет просто молчать, дырявя стену своим взглядом. — Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, — выпаливает Тэхён. — Мы должны перестать видеться на некоторое время. — На сколько? — Я не знаю, сколько времени мне понадобится. — Хорошо, я дам тебе время. Только, если тебя будет что-то мучить, ты всегда можешь прийти в мой кабинет, чтобы поговорить. Я не хочу, чтобы ты топил свою тревогу с помощью лезвий. Тэхён кивает, а затем произносит: — Спасибо. — Я тогда пойду. Тэхён в очередной раз кивает, нервно сглатывая. Ему не хочется отпускать Юнги, а сейчас, когда фигура альфы отдаляется, ему хочется того оставить, обнять крепко-крепко. Но Киму нужно время, чтобы больше уже никогда не испытывать бурю противоречивых эмоций. Когда Юнги выходит из покоев Тэхёна, то чувствует уже разрастающуюся тоску и тревогу. Он понимает, что Киму и вправду нужно время, но также он очень сильно волнуется за омегу, ведь как показывало время, которое они прожили под одной крышей, когда Тэхёну плохо, он ищет успокоение в нанесении себе ущерба. Юнги не будет видеться с Тэхёном, пока тот сам не пожелает, но сегодня же он прикажет прислуге следить за Кимом более пристально и докладывать обо всех странностях, которые могут произойти.***
Чонгук просыпается с приятным ощущением объятий на своей талии. Он поворачивается, ложась лицом к лицу к Чимину, а потом целует. Чонгуку этого всего не хватало. Вообще, сейчас у Чонгука постельный режим, и омега должен негодовать вовсю, потому пролёживать дни это не в его прихоти, но такое скучное времяпровождение скрашивает то, что Чимин постоянно рядом. — Доброе утро, Гуки, — Чонгук чувствует, как Чимин легко трётся об его висок носом, и счастливо улыбается. — Доброе, — отвечает Чонгук, крепче прижимаясь к Чимину. — Мне так хорошо. Пак оставляет лёгкий поцелуй на лбу омеги. — Ты хотя бы успел доделать все дела в соседнем королевстве, или же я нарушил дела государственной важности? — спрашивает Чон. — Успел, как раз возвращался домой. — Вот и хорошо, а то я не хочу быть причиной, по которой не состоялось какое-то важное соглашение. — Чонгук, ты для меня важнее целого государства, я в любом случае приехал бы к тебе, хоть даже находился бы на приёме короля, потому что ты мой малыш, которого я люблю и которого я обязан постоянно защищать. Чонгук чувствует лёгкое смущение от таких слов. Ему очень приятно, что для Чимина он значит так много. — Я тоже тебя люблю, — шепчет Чонгук, закрывая глаза. — Так, только не спать, тебя ещё должен осмотреть лекарь. Я хочу убедиться в том, что теперь твоему здоровью и здоровью нашего сына ничто не угрожает. — Угу, сейчас ещё несколько минут. Я не хочу вылезать из твоих объятий.***
Чимин ждёт, пока лекарь осмотрит Чонгука, за дверями покоев, чтобы ни в коем случае не смущать своего омегу. Когда бета выходит, то Пак сразу же задаёт вопрос: — С Чонгуком всё в порядке? — Да, теперь с ним всё в порядке, Ваше Величество, как и с Вашим ребёнком. Чимин облегчённо выдыхает. — Постельный режим снят, только вот… — бета замолкает, начинает разминать свои пальцы. — Что только? Говори. — Об интимной близости на ближайшие месяца два придётся забыть, — отвечает лекарь. — Чтобы не побеспокоить покой ребёнка. А также Чонгуку полностью запрещено волноваться, только положительные эмоции поспособствуют лёгкому протеканию беременности. — Я понял, — Чимин кивает. Если к Чонгуку нельзя будет прикасаться на протяжении такого длительного периода, он готов будет всё это терпеть. Он раньше сдерживался в течение больше полугода, поэтому и сейчас сдержится, потому что здоровье Чонгука и ребёнка куда важнее каких-то плотских желаний. — Спасибо, ты свободен. — До свидания, Ваше Величество.***
Чимин просыпается от чувства веса на своих бёдрах. Он открывает глаза и видит Чонгука, сидящего на нём. Омега сразу же наклоняется, и Чимин чувствует приятное касание чужих губ на своих. Чон целует напористо, врывается своим языком в рот альфы и стонет сквозь поцелуй, когда Чимин слегка кусает его за язык, давая понять, что так легко первенство он не отдаст. — Я хочу тебя, — горячо шепчет Чонгук на ухо. — Я так скучал. Чимина эти слова не возбуждают, наоборот, отрезвляют, и он перехватывает руки омеги, которые уже собирались залезть под сорочку альфы. — Чонгукки, ты же знаешь, что нам нельзя, — говорит Чимин. — Лекарь сказал, что в ближайшие пару месяцев близость запрещена. — Ну Чимин… — хнычет Чонгук. — Я так скучал по тебе. — Ты не представляешь, как я по тебе скучал, — произносит Чимин. Он тоже хочет Чонгука безмерно сильно, но только вот придётся терпеть, ведь он не желает снова подвергнуть Чонгука опасности. И как бы не было обидно отказывать своему супругу, Чимин должен это сделать, ради блага того. Омега неудовлетворённо вздыхает, ёрзает на бёдрах Пака, медленно спускается, а затем ложится на альфу. — Ужас, ты уже такой тяжелый, — Чимин тихо смеётся, пытаясь разрядить нагнетающую атмосферу. — Очень смешно, Чимин, — бурчит Чонгук в грудь альфе. — Наш ребёнок ещё совсем крохотный, даже живота нет, я не могу стать тяжелее. — Я же шучу, — Чимин гладит Чонгука по волосам. — И почему ты стал такой обидчивый и колючий? — Потому что мне не хватает тебя. — Но я же здесь, рядом. — А до этого тебя не было со мной полтора месяца, — Чонгук поднимает голову, устремляет взгляд на Чимина. — И как же мне наверстать упущенное? Омега делает вид, что задумывается, и Чимин надеется, что Чонгук оставил все попытки уговорить его на интимную близость. — Зацелуй меня, — выпаливает Чонгук. — Хорошо, только сначала встань с меня. Чонгук недовольно цокает, но с Чимина всё-таки слезает. Пак же убирает подушку, а сам садится, упираясь к изголовью кровати. — Чонгукки, — Чимин берёт омегу за руку и аккуратно тянет на себя, намекая на то, чтобы он сел ему на бёдра. — Только, пожалуйста, не ёрзай сильно. Будь хорошим малышом. Чонгук смотрит на него так же обиженно, но всё равно залезает на бёдра альфы. — Если ты будешь ходить всю беременность с таким лицом, то наш сын родится хмурым, — говорит Чимин. — Ты же не хочешь этого? — С каким таким лицом? — спрашивает Чонгук, делая вид, словно ничего не понимает. Чимин решает, что лучше не продолжать их разговор. Альфа уверенно кладёт свои ладони на спину омеги, а сам целует того в шею. Чонгук шумно выдыхает. В этот момент Чимин понимает, что посадить Чона на свои бёдра, а затем начать целовать его шею — было плохой идеей, потому что даже с его стальной выдержкой он долго не продержится, слушая такие томные вздохи. — А ты боишься щекотки? — спрашивает Чимин, отрываясь. — Нет, — Чонгук отрицательно качает головой. — Ну тогда… Руки Чимина резко оказываются под подмышками омеги, и тот взвизгивает от неожиданности, а затем раскатисто смеётся. Громкий смех заполняет покои. Чимин улыбается. Смеющийся Чонгук, обнажающий при этом свои верхние зубы, это слишком прекрасное зрелище. — Чимин, прекрати, — чуть ли не кричит Чонгук, хватаясь за руки альфы. Но Чимин не унимается, продолжает его щекотать. — Прекращу, если ты не будешь больше смурным. Чимин ставит ультиматум, с которым Чонгук должен согласиться, иначе будет защекочен до полусмерти. — Ладно, ладно, — судорожно произносит Чон. И Чимин прекращает, возвращает свои ладони на талию омеги. — Больше никогда так не делай, — Чонгук дует губы. — Лекарь сказал, что тебе нужны положительные эмоции. И теперь ты улыбаешься. — Значит, ты должен зацеловать меня, чтобы я стал самым счастливым человеком в этом мире. Паку повторять больше не нужно. Он оставляет поцелуй на подбородке омеги, на родинке под нижней губой, на скулах. Целует, целует, целует. Не пропуская ни одного участка кожи. И Чонгуку это нравится очень сильно, он так скучал по этим прикосновениям, поцелуям. Он так сильно скучал по Чимину. И ему не хочется, чтобы этот момент вообще заканчивался. Если им нельзя быть вместе в интимном плане, то тогда пусть будет больше прикосновений, объятий, поцелуев. Чонгуку хочется чувствовать тепло Чимина постоянно. — Я люблю тебя, — шепчет Чимин, оставляя нежный поцелуй за ухом омеги. И почему-то эти слова заставляют тело Чонгука покрыться приятными мурашками. — Я тоже люблю тебя, — отвечает Чонгук, обнимая Чимина за шею. Пак тянется к Чонгуку и целует только на этот раз в губы.***
Чонгука начинает тошнить в начале декабря. И он проклинает все запахи еды, которые только могли существовать в мире. Да и вообще, всю еду, какой бы она не была. Чон уже и не помнит, когда уже нормально ел, чтобы его не своротило. — Ты должен поесть, — обеспокоенно произносит Чимин, когда он с Чонгуком под руку приходит в столовую. На столе уже накрыто: ароматные стейки, салаты, которые Чон раньше очень сильно любил, вызывают только одно — неприязнь. — Меня воротит от всего, я не могу, — Чонгук хватается ладонью за рот и бежит прочь из столовой в туалетную комнату, где его в очередной раз вырывает. Он уже не знает, чем ему там ещё рвать. Чонгук думал, что его не настигнет участь токсикоза, раз уж не настигла на начальный период беременности, но к концу второго месяца он уже устал бегать после каждого приёма пищи в туалетную комнату. Омега моет руки, прислуга помогает ему вытереться. К Чимину он выходить не хочет, но он уверен, что тот его ждёт. Сейчас Чон выглядит совсем не прекрасно. Щёки впалые, лицо бледное, а взгляд болезненный. Чонгук часто слышал, что беременность красит, только вот, наверное, он какой-то странный омега, раз уж ему она приносит только лишь один дискомфорт. И самое главное, когда только они сообщили чете Чон об ожидании пополнения, тошнота началась. Чонгук думал, что вот он встретится совсем скоро с Хосоком, но в ближайшее время ему светит встречаться только с туалетной комнатой. — Ну почему же ты заставляешь так страдать своего папочку? — спрашивает Чонгук, поглаживая свой ещё плоский живот. — Я же тебя люблю. Чонгук и вправду уже очень сильно любит своего ребёнка, пусть тот пока не подавал никаких признаков (кроме тошноты). И Чон уверен, что пусть сейчас он и мучается, но это того стоит, их с Чимином ребёнок непременно родится самым прекрасным. Чонгук выходит из туалетной комнаты, сразу же встречается с обеспокоенным взглядом Чимина. — Всё в порядке, — отвечает Чонгук на ещё не озвученный вопрос. — Пошли, пожалуйста, в наши покои. Я лучше потом поем. Чимин берёт Чонгука под руку, поддерживая. Омега в последнее время стал совсем слабым. Пак и вправду отложил дела на второй план, как и обещал, пытался быть с Чонгуком практически всегда. И только когда омега спал днём (теперь Чон это делал довольно часто) Чимин мог заниматься своими делами.***
Сокджину кажется, что он сходит с ума. Он скучает по Хосоку очень сильно, отчаянно. И никак не может побороть это чувство. А ещё омега постоянно ощущает панику, словно ещё чуть-чуть, и отец узнает о том, что его сын не верен своему мужу. Сокджин пытается вбить, успокоить себя мыслями, что он гребаный параноик, и всё в порядке. Но ничего не выходит. В каждом взгляде в свою сторону Сокджин видит укор, подозрения. И омега благодарен, что в такие времена Намджун касается его, берёт под руку, пускай и для отвода глаз, но так и вправду становится легче. Сокджин уже ждёт, когда отец спросит напрямую: «Когда вы с Намджуном планируете пополнение?». И когда этот день настанет, то психологическое состояние омеги пойдёт полностью крахом. Он сорвётся, закричит, что никогда этому не бывать. Он не хочет больных детей, а ещё он не хочет Намджуна, да и тот тоже не испытывает к нему никаких чувств. Но если рассказать об этом отцу, то тот не поймёт. Совершенно. Сорвёт весь гнев на Сокджине, превратит его в такую же грушу для битья как Тэхёна. Сокджин не хочет морального насилия, потому что не выдержит этого. Он всегда восхищался выдержкой Тэхёна, который смог дожить до восемнадцати лет, испытывая каждодневную травлю. Джин уже давно свёл бы счёты с жизнью. В один день Сокджин срывается, потому что терпеть это подсознательное давление уже не может. Он берёт чистый лист бумаги и начинает писать письмо. Нужно высказаться. И не Намджуну, а Хосоку.«Дорогому Хосоку. Я понимаю, что это сумасшествие, и я, наверное, съехал с катушек, но мне не хватает тебя. Мне постоянно мерещится твой запах, а губы помнят нежные прикосновения твоих губ. И я пишу тебе письмо, чувствуя себя шлюхой. У меня муж, на моих плечах лежит груз дальнейшего благосостояния целого государства на несколько десятилетий, а я, как глупый мальчишка, потерял голову из-за любви. Я болен тобой, так приятно, и так мучительно одновременно. Каждую ночь я вижу сны, где ты целуешь меня и держишь за руку так нежно, а затем просыпаюсь в пустых покоях в холодном поту. Ах, как бы мне хотелось не быть обременённым. Я непременно уехал бы с тобой, сбежал из этого проклятого замка, в котором даже стены давят, осуждают. Мне страшно. И даже сейчас, когда я пишу тебе письмо, я боюсь, что за мной следят. Я словно какой-то вор, который что-то украл. Но я ничего не крал, украл ты моё сердце. Забрал вместе с моим здравым рассудком. Надеюсь, что я не сойду с ума до следующей нашей встречи. И прости за то, что нагружаю тебя своими мыслями, но кому, как не тебе, я расскажу обо всём, что меня гложет и своих чувствах. Пожалуйста, не пиши ответ. Я параноик. И мне кажется, что совсем скоро отец узнает о нас с тобой, поэтому не заставляй меня ещё больше волноваться. Твой Сокджин».
И когда Сокджин ставит точку, то и вправду чувствует некое облегчение.***
— Я никогда тебя ни о чём не просил, — произносит Сокджин. — Но теперь мне нужна твоя помощь. — В чём? — Пожалуйста, отправь письмо в королевство Чон. Это очень важно для меня, — умоляет омега. — Ты же как-то провёл во дворец своего возлюбленного незамеченным, пожалуйста, отправь также письмо. Я тебя прошу, — Сокджин падает в ноги. Он готов целовать туфли Намджуна, только бы тот согласился. Он готов унижаться, только бы получить возможность отослать весточку Хосоку, пускай ответа он и не получит. Сокджину просто нужно, чтобы Чон знал о его чувствах, о его больной и неправильной любви. — Встань, пожалуйста, — произносит Намджун, хватая омегу за руку. — Я отправлю письмо, обещаю. — Спасибо, спасибо, — Сокджин встаёт, протягивает в руки Намджуна конверт. На глазах омеги появляются слёзы, в которых заключены счастье и боль, надежда и отчаяние. — Мы всё-таки должны помогать друг другу. И омега кивает, произнося в очередной раз еле слышное «спасибо». И когда Намджун оповещает Сокджина прямо в день его рождения о том, что письмо благополучно отправлено, омега думает, что лучше подарка он получить и не мог.***
Тэхён благодарит судьбу за то, что та дала ему время обдумать, разобраться в себе. Юнги уехал по делам в соседнее королевство и надолго. И эта разлука привела Тэхёна в чувства, отрезвила, дала возможность обдумать всё на трезвую голову. Теперь Тэхён уверен в том, что отталкивать Юнги он не хочет. И Ким не знает, то ли это от привязанности, то ли из-за странных чувств. И он не считает это важным. Сейчас Тэхён и вправду готов к сближению с Юнги. И он надеется, что альфа согласится на постепенное привыкание друг к другу в плане, как пара. Всё равно это когда-то должно случиться. Всё-таки они супруги, а значит, именно на Тэхёне лежит такая важная обязанность, как рождение наследника. Конечно, не сейчас. В будущем. Но уже стоит идти к сближению, потому что Тэхён знает, ему понадобиться очень много времени, чтобы окончательно принять Юнги не только на уровне странных желаний, но и в своей душе. И ещё такая длинная разлука дала Тэхёну понять, что ему очень сильно не хватает Юнги. Он скучает по альфе. Ему хочется уже наконец-то кинуться в объятия Мина, поговорить с ним о всяких мелочах, потому что ему не хватает приятного хриплого голоса альфы. Тэхён думает, что всё-таки всему виной привязанность. Всё-таки с Юнги он провёл в нормальных, можно даже сказать дружеских отношениях целых год. Любой бы привязался. Мин возвращается в родное королевство прямо на день рождения Тэхёна. И на его удивление омега встречает его лично, а когда альфа выходит из кареты, то бросается к нему в объятия. Такие действия заставляют Юнги встать, как вкопанному, но затем он понимает, что Тэхён в пиджаке и рубашке, а на улице холодно. Альфа раскрывает полы своей шубы и прячет Тэхёна от морозного ветра. — Пошли быстрее в замок, а то ты замёрзнешь, — говорит Юнги. — Я скучал по тебе, — шепчет Тэхён. И Юнги сначала думает, что шёпот исказился от сильного ветра, но омега обнимает его крепче, подтверждая свою фразу. Они ужинают в тишине. И эта трапеза становится для Юнги самой странной из всех их совместных. Тэхён смотрит на Юнги так тепло, и очень часто альфа замечает, как губы Кима двигаются, словно тот пытается, что-то сказать, но почему-то боится. Юнги не хочет давить, если Тэхён захочет, то он озвучит. Вообще, Юнги сейчас счастлив, потому что теперь он может сидеть напротив Тэхёна, смотреть в глаза тому. Этого Мину не хватало на протяжении своего отъезда.***
— С днём рождения, Тэхённи, — произносит Юнги уже в покоях Кима. Тот смотрит на альфу в недоумении. — Я забыл, — признаётся омега. — Я правда забыл о своём дне рождения. Юнги не удивлён, потому что знает, что с этим днём у Тэхёна связаны не самые лучшие эмоции. Юнги достаёт из кармана своего пиджака подарок. Он всегда помнил о дне рождения Тэхёна и долго искал, чтобы мог ему преподнести. На ярмарке в соседнем королевстве Юнги увидел у мастера ювелирного дела кулон с таким красивым камнем, что он сразу подумал о том, что именно это понравится Тэхёну. — Это авантюрин, — Юнги протягивает кулон. И Тэхён берёт в руки украшение, смотрит на то, как блестит камень при свете свечи. — Словно звёздное небо, — шепчет Ким. — Красиво очень. — Я рад, что тебе понравилось. — Спасибо. — И ещё не менее важное… Я тоже скучал по тебе очень сильно, — добавляет Юнги. Возможно невпопад, но тогда, когда он услышал от Тэхёна эти слова, он был очень сильно удивлён, что даже не смог ничего ответить. Тэхён тепло улыбается, а затем произносит: — Весь этот месяц. Я потратил на то, чтобы разобраться в своих чувствах и желаниях. И я пришёл к выводу, что я не хочу тебя отталкивать. Я не знаю, когда полностью смогу принять тебя, как своего супруга и когда смогу окончательно простить тебя… Я правда не знаю. Но, готов ли ты, Мин Юнги, идти к постепенному сближению со мной? — Я готов. Юнги хотел это услышать долгое время. Он ждал тот день, когда Тэхён наконец сможет сказать, что он готов к сближению. И сейчас Юнги чувствует, как внутри него разгорается приятное чувство радости. Он готов постепенно идти к сближению с Тэхёном. За прошедший год он научился быть терпимым и ставить желания дорогого человека выше своих. Юнги справится. — Спасибо, — шепчет Тэхён. И через мгновение Мин чувствует, как к нему прижимается омега, обвивая руками за талию. Юнги обнимает в ответ. Начало положено.***
Чонгук рад, что хотя бы к Рождеству его перестаёт тошнить, и он сможет насладиться праздником в полную силу. За несколько дней омега съел много еды, но наесться не мог. Впалые щеки исчезли, на смену им пришли пухлые, румяные щёчки, которые Чимин так любил трогать. Подготовка к празднику шла полным ходом. Прислуга носилась из разных частей замка, украшая всё вокруг. Из столовой пахло всякими вкусностями, которые вызывали у Чонгука огромный аппетит. Всё-таки теперь он чувствовал себя счастливым, ведь не испытывал больше дискомфорта и наконец забыл о частых посещениях туалетной комнаты. — Как чувствует себя малыш? — шепчет Чимин, обнимая Чонгука со спины, кладя ладони на живот. — Не знаю, он ещё маленький, — отвечает Чонгук, накрывая ладони альфы своими. — Но вроде бы хорошо. — А как чувствует себя мой малыш? — Чимин проводит кончиком носа по шее Чонгука, вдыхая запах. Сейчас Чонгук полностью пах им. — Я прекрасно, — отвечает Чон. — По сравнению с тем, что творилось в этом месяце, то я в отличной форме. — Ты так чудесно пахнешь, — Чимин целует Чонгука в шею, — мной, — у Чонгука после того, как прошла тошнота, изменился запах. Теперь он пах вином, совсем как Чимин, с лёгкими отголосками клубничного аромата. Чонгук шумно выдыхает. Пак снова его провоцирует, ведь знает, что Чон еле держится от желания близости с ним. И если омега в очередной раз заикнётся об этом, то получит отказ. Чонгук ждёт, когда истечёт второй месяц запрета, и тогда Чимин уж точно от него не отвертится. — Пойдём, повесим шарики на ёлку, — переводит тему Чонгук, выпутываясь из объятий Чимина и чувствуя спиной довольную улыбку альфы.***
Хосок удивляется, когда получает анонимное изодранное письмо от гонца. Альфа пытается спросить у парнишки, кто просил передать, но тот ничего не знает, ссылается на то, что ему вручил его какой-то странный человек. Хосок понимает, что толку от такого допроса он не получит, поэтому отпускает гонца. Хосок разворачивает письмо будучи в своих покоях. Почерк аккуратный, ровный. С первых слов Чон понимает от кого послание. «Дорогой Хосок». Это обращение заставляет сердце ускорить темп, а на лице появляется тёплая улыбка. И когда альфа дочитывает письмо, он понимает, что скучает не меньше, чем омега, и желает встретиться с ним. Он хочет лично рассказать о своих трепетных чувствах, а затем обнять крепко-крепко, и никуда уже больше не отпускать. И всё равно, что скажет отец Сокджина. И Хосоку, если честно, всё равно, что если он всё-таки решит быть вместе с Джином, то тогда подвергнуться опасности многие жизни. И Чон ненавидит отца Сокджина за то, что тот так падок до власти, что даже готов сломать жизнь своему сыну. Ведь было немало случаев, когда у королей оставались наследники только омеги, и тех выдавали замуж за альф-королей из других государств, а не пытались сохранить власть в руках своего рода. Хосок никогда не думал, что радостное письмо принесёт ему столько смятения. Он чувствует одновременно и радость, и грусть. Радость, потому что осознание того, что Джин также скучает, заставляет внутри всё гореть, а грусть, потому что они не могут встретиться так легко. Декабрь выдался эмоциональным. В первых числах Хосок ходил с улыбкой из-за того, что его брат беременный, а это значит, что совсем скоро он сможет понянчить своего племянника. Теперь же Джин. Просто Джин. Хосоку хочется написать ответ, но волю Сокджина он исполнит. Чон надеется, что следующий год преподнесёт ему заветную встречу с Сокджином.