***
Тэхён медленно спускается по лестнице, одной рукой придерживая живот, а другой скользя по перилам. Всё-таки лестницы теперь - его самый страшный кошмар, и Киму именно сейчас не хватало Юнги, который всё время помогал спускаться. Тэхён в данный момент вообще какой-то несуразный шарик на ножках. Слишком пухлые пальцы, слишком отёкшие ноги, слишком большой живот, который уже вообще никуда не спрячешь. Ким сейчас был на середине седьмого месяца. Прислуга вообще волновалась за него очень сильно, ведь омега мог родить в любой момент, преждевременно. Тэхён же ещё не ощущал того, что его малыши появятся на свет в ближайшее время, поэтому без страха гулял и ходил по замку, ну хотя бы пытался, потому что передвигаться для него было достаточно тяжело. Только что в королевский замок прибыл гонец с важным посланием с поля боя. От армии Мин не было довольно долго вестей. У Тэхёна, когда он узнал, что гонец передал уже письмо советнику, внутри всё замерло. Быть может, война уже закончилась? Или же скоро закончится? Тэхён никак не хотел думать о плохом варианте развития событий, не хотел волновать себя лишний раз и тревожить своих малышей. Поэтому, узнав, что советник уже получил послание, Ким быстро переоделся из спальной одежды, сейчас вот пытается спуститься. Тэхёну хочется двигаться порасторопнее, потому что внутри всё сжалось от предвкушения новостей, но он не может. Когда Ким всё-таки спускается, преодолевая самое трудное испытание в виде ступенек, он, охая, подходит к советнику, держащему в руках свёрток бумаги. Лицо беты не выражает никаких эмоций. Ни радостных, ни грустных. Абсолютно ничего. Тэхён не знает: хорошо это или плохо? — Пришли новости от его Величества Мин Юнги? — наконец спрашивает Тэхён. Бета же молчит, поднимает на Кима виноватый взгляд. — Что-то случилось… с Юнги? — боязно выдыхает Ким. Паника тут же накатывает на него. — Что с ним случилось? Он… умер? Погиб? Что с ним случилось? Отвечай! — Тэхён судорожно тараторит страшные предположения. Он не хочет в них верить. С Юнги должно быть всё в порядке, ведь он обещал вернуться… Ведь Тэхён так и не сказал, как сильно его любит. Юнги же обещал вернуться. Обещал использовать шанс, данный Судьбой, на счастье. Юнги не мог соврать. Тэхён чувствует, как к глазам подкатывают слёзы. Омега быстро смаргивает, смотрит на советника ожидающим взглядом. Всё же должно быть хорошо. С Юнги должно быть всё в порядке. Должно же быть, да? — Король Мин был тяжело ранен во время одного из сражений, — запинаясь, произносит бета. Тэхён после этих слов нервно сглатывает подкативший ком к горлу. Ким пытается успокоить себя тем, что если Юнги ранен, то значит он жив. Но только вот тяжёлые ранения очень опасны. — Раздробленность коленной чашечки, а также достаточно большая потеря крови. Его Величеству Юнги требуется опытный королевский лекарь, иначе может произойти и вовсе загноение сустава, а это может привести к полной ампутации конечности или же к интоксикации всего организма. Медлить нельзя, нужно выезжать прямо сейчас, иначе может быть поздно. — Так… чего мы ждём, пусть лекарь едет, — уверенно произносит Тэхён, вытирая слёзы. У Юнги есть шанс на спасение, а значит нужно его использовать. Ким успокаивает себя тем, что если лекарь поедет прямо сейчас, то альфу скорее всего можно спасти, ведь королевский врач достаточно опытный, повидавший за свою жизнь много болезней и травм. — Я не могу отпустить лекаря вот так просто, — произносит советник. Тэхён же в ответ смотрит недоумевающе. Как не может? Сейчас на кону стоит жизнь правителя государства, а он не может приказать лекарю ехать спасать её? — Король Мин дал мне указание перед своим отъездом, что в любом случае королевский лекарь должен быть всегда рядом с Вами, господин Тэхён. Ким не удивляется такому заявлению. Юнги и во время присутствия в замке слишком сильно заботился об омеге. — Тогда я поеду вместе с лекарем, — и Тэхён понимает, что это опрометчиво, необдуманно. В его положении он даже спуститься с лестницы нормально не может, а тут придётся ехать достаточно долгое время до места назначения, возможно даже через зоны боевых действий. Но Тэхён должен сделать всё, что в его силах, чтобы спасти Юнги. Ким не хочет брать на свою душу ещё одну смерть, ему хватает до конца жизни нести бремя убийцы собственного папы. Но самое главное, Тэхён должен попытаться спасти Юнги, потому что он так и не сказал заветных слов признания в любви. У Тэхёна и Юнги должно быть светлое совместное будущее, ведь они пронесли через свои жизни слишком много боли. — Это опасно. Тем более, у Вас могут начаться роды прямо в дороге. — Я поеду вместе с лекарем, — настаивает на своём Тэхён. — И да, я не рожу. Я в этом уверен. И Тэхён готов поставить решающий ультиматум, что если советник его не отпустит, то омега изрежет себя полностью в любом случае, потому что без Юнги Ким уже не представляет своей жизни. — Хорошо, собирайтесь, — выдыхает бета. — Надеюсь, король Мин не повесит меня за моё самовольство. — Не повесит, я замолвлю за Вас слово.***
Маленькая деревушка, являющейся территорией королевства Чон, всё-таки была захвачена. Армии Ким и Мин продвинулись вглубь страны ещё немного, но только вот, как Чимин и предполагал, во вражеском войске начался хаос. Разведчики даже докладывали о том, что многие добровольцы, шедшие на войны за Мин Юнги, отказались подчиняться новому командующему. Сам же Мин Юнги находился в тяжёлом состоянии, так как его бездыханное тело нашли слишком поздно. Чимин сначала чувствовал некую вину из-за этого, но потом он окончательно осознал, что Юнги всё-таки его противник, и к нему не нужно испытывать чувства сострадания. — Ты молодец, — произносит Хосок, заходя в поставленную палатку. — Даже мой отец в восторге от твоего манёвра. — Я мог и лучше, — выдыхает Пак, садясь за маленький письменный столик. — Я мог убить его. За время, проведённое бок о бок, натянутые отношения между Чимином и Хосоком постепенно налаживались. Пак утихомирил свой гнев, даже попытался понять Чона. И теперь они могли спокойно общаться во время коротких перерывов. — О твоём подвиге говорят в строю. Ты поднял моральный дух бойцов своим поступком, и теперь я верю, что мы возьмём реванш, — восклицает Хосок. Чимин же на него устало смотрит, удивляясь в который раз, сколько в этом молодом альфе сил и энергии. Даже после сражений Чон выглядел довольно бодро, в то время как Чимин валился с ног, и сил ему хватало только на то, чтобы перевязать раны. — Я рад, что смог сделать хоть какой-то весомый вклад, — произносит Пак, беря в руки лист бумаги и перо. Чимин скучает по Чонгуку сильно, поэтому и решает наконец написать тому письмо. Пусть почта и была перебойной, но всё равно шанс на то, что письмо дойдёт до омеги был очень высок. — Кому пишешь письмо? Чонгуку? — Да. — Напиши, что я его очень люблю, и то, что когда война закончится, я обязательно приеду и понянчусь с Чонилем… Надеюсь, что я приеду с Джином… Чимин хмурится. Ему немного смешно из-за того факта, что Хосок так искренне верит в то, что у него есть шансы, чтобы быть с омегой Кимом. Чимин в это верит с трудом. Даже, если они и победят в войне, то это ещё ничего не значит. Союз Хосока и Сокджина могут не принять не только на правящих кругах разных стран, но и жители королевств Чон и Ким, особенно Ким, ведь они сражаются за честь якобы изнасилованного омеги. Даже после окончания войны в пользы Чон и Пак, Хосоку и Сокджину придётся весьма трудно. Чимин решает не думать об этой проблеме, потому что она совершенно его не касается. Сейчас он должен сосредоточиться на письме Чонгуку. «Дорогому Чонгуку,***
Дорога до назначенного места для Тэхена напряжённая. Часто он видит пустующие поля и мёртвые тела людей, от этого всё внутри холодеет. Последствия войны страшные, но куда страшнее видеть её действия воочию. Ким надеется, что этого ему не удастся лицезреть. Карета останавливается в маленькой тихой деревушке, являющейся пока что нейтральной зоной. Боевые сражения проходят за несколько километров. Но на улице всё равно пусто: все люди в страхе попрятались по домам. Киму помогают выйти из кареты, омега кутается в меховую накидку, потому что морозный ветер сразу же дует в лицо. Тэхён заходит в заросший дворик, внутри которого стоит маленькая деревянная избушка. Для Тэхёна совсем странно заходить в этот дом, потому что он привык к каменным массивным строениям. В избе всего лишь два небольших помещения. Омегу и лекаря встречают двое альф-дозорных, которые кланяются при встрече. Ким сразу же проходит в комнату, в которой должен, по его предположениям, лежать Юнги, и не ошибается. У Тэхёна внутри всё замирает, когда он видит лежащего альфу на койке без сознания. Лицо Мина слишком бледное, даже синее. Повязка на ноге полностью пропитана кровью. И Тэхён этого пугается сразу. У Тэхёна в этот момент в голове прокрадывается мысль о том, что, если они опоздали? Что, если Юнги не спасти? Ким кладёт свою ладонь на живот, в мыслях пытается себя успокоить. Ему сейчас волноваться категорически запрещено. Тэхён обещал Юнги заботиться о малышах, и омега это исполнит. — Господин Тэхён, Вам нужно выйти, — просит лекарь, наверняка замечая реакцию омеги. — Отдохните после дороги. Тэхён кивает. Он понимает, что сейчас начнётся подготовка к кропотливой длительной операции, и его присутствие явно будет мешать специалисту. Да и тем более, зрелище в этом помещении будет явно не для беременных. Ким проходит в другую комнату, взгляд его тут же устремляется на кровать. Тэхён и вправду очень сильно устал с дороги, тем более ждать окончания операции придётся достаточно долго, поэтому сон поможет не только восстановить силы, но и скоротать время. Тэхён снимает накидку, ложится на кровать и укрывается мехом, подбирая под себя ноги и обнимая себя за живот. Ким надеется на то, что когда он проснётся, то он услышит хорошую новость о том, что операция прошла успешно. Ведь по-другому просто быть не должно. Тэхён и Юнги достойны совместного счастья после всего пережитого. На свете должна быть хоть какая-то доля справедливости. Просыпается Тэхён, когда на улицу уже опустилась ночь. Ким сразу же поднимается, потому что он должен узнать, всё ли в порядке с Юнги. Омега натягивает на себя накидку, потому что в избе стало как-то холодно, и идёт к выходу из комнаты. В дверном проёме Ким встречается с лекарем. — С Юн… с королём Мином всё в порядке? — Да, операция прошла успешно, но… навряд ли он сможет нормально ходить. Король Мин будет всю свою жизнь хромать, потому что раздробленность колена была слишком сильная, я сделал всё, что было возможным в моих силах. Тэхён кивает. Он рад, что хотя бы лекарь у них во дворце прямолинейный, говорит, всё как есть. И Тэхён невольно вспоминает, как пришёл однажды к бете, когда страдал из-за плохого самочувствия, и как тот задавал достаточно пикантные вопросы. Тэхён примет Юнги любым, даже хромым, потому что и вправду любит. Только вот Ким не уверен, что Мин так же отнесётся к своей травме. Но сейчас самое главное, что жизни Юнги больше ничего не угрожает. — А как Вы себя чувствуете, господин Тэхён? — Всё нормально. После сна мне стало легче, — произносит Ким, в ответ бета лишь беззвучно кивает. Тэхён заходит в комнату, в которой лежит Юнги, и садится на край кровати. Теперь Ким будет ждать того момента, когда Мин наконец откроет свои глаза. Тэхёну хочется сказать многое. Ким берёт ладонь Юнги в свою руку, несильно сжимая. Кожа у Мина прохладная, немного огрубевшая, и даже видны маленькие царапины, но всё равно держать ладонь альфы очень приятно. Тэхён по этому ощущению очень скучал. — Я боялся, что и вправду тебя потеряю, — шепчет Тэхён.***
Юнги открывает глаза и первое, что приходит ему в голову, что он оказался в загробном мире. Мин жмурится несколько раз, фокусируется и видит перед собой сидящего, немного задремавшего Тэхёна. И Юнги кажется, что он и вправду умер. Он в раю? Хотя нет, в рай ему дорога напрочь закрыта. А быть может, это его персональный ад? Видеть Тэхёна постоянно, но не иметь возможности его коснуться? — Тэхён?.. — с опаской выдыхает Юнги, пытаясь подняться, но жмурится от простреливающей боли в колене. В голове всплывают события. На поле боя Пак Чимин его подстрелил, но только вот, что здесь делает Тэхён? Они явно не в королевском замке, а в какой-то избушке в дремучем лесу. — Юнги, — Ким вздрагивает, измученно улыбается, берёт ладонь Мина в свою руку и подносит к своим губам, целует так аккуратно. — Я думал, что ты уже не проснёшься. Была операция, и она вроде как прошла успешно… — Меня не волнует это, — произносит Юнги. — Для начала я скажу… Какого чёрта ты сидел в такой неудобной позе? Спина болит? — и пусть слова могут показаться с долей упрёка, но Юнги произносит их по-настоящему тепло, потому что скучал по Тэхёну безумно сильно. Быть может, это мираж и Юнги чудится? — Немного… — признаётся Ким, — но это того стоило, — Тэхён немного распрямляет плечи, и Юнги может увидеть, что за прошедшее время омега округлился ещё больше. И стоп. Они же сейчас вблизи боевых действий. Так всё-таки, что здесь делает Тэхён? — И кто тебе разрешил ехать сюда? — Тебе нужна была срочная медицинская помощь, а ты дал приказ, чтобы лекарь не отходил от меня, так вот я здесь. И ещё я очень волновался, что больше никогда тебя не увижу, потому что мне хочется тебе кое-что сказать. Точнее, я должен рассказать тебе о многом. — Тэхён, ты не должен был рисковать собой и нашими детьми, — Юнги продолжает свои нотации. Тэхён не должен был ехать сюда. Киму вообще вот скоро рожать нужно, а он тут по лесам ездит в военное время, приключения себе ищет. И Юнги же просил оберегать омегу, как зеницу ока, так нет, всё-таки выпустили из безопасного замка. — Но ты же мог умереть, тебе грозило заражение крови. — Выкарабкался бы как-нибудь, — произносит Юнги, хотя сам не верит в свои слова. Не выкарабкался бы. Лёжа на поле боя, Мин уже успел попрощаться с жизнью. — Я же волновался за тебя. — Ты не должен волноваться за меня, ты должен беспокоиться о своём состоянии и наших детей. Это сейчас самое главное. — Я же… — Я же… Я же… Тэхён, заканчивай. Сейчас ты поедешь обратно в замок вместе с лекарем, — твёрдо произносит Юнги. Киму нужно уезжать как можно скорее, пока боевые действия не дошли до этой территории. — Люблю тебя. — Ты поед… — Юнги замирает, смотрит на Тэхёна удивлённо, неверяще. Ему же послышалось. Тэхён не может его любить. Юнги любить нельзя, потому что совсем не за что. Мин слишком чёрный для такого светлого чувства. Мин слишком чёрный для такого светлого, мягкого Тэхёна. — Я люблю тебя, Мин Юнги, — повторяет Тэхён, не отводя взгляд, смотря прямо в глаза, пусть и краснея. У Юнги же в этот момент всё в душе во мгновение трескается, разлетается на мелкие осколки, и тут же соединяется по-правильному, так как надо. Словно вся его искалеченная на протяжении всей жизни душа излечилась в один миг. Тэхён любит его. Любит. И это так прекрасно слышать, спустя долгие два года. Чтобы услышать эти слова, стоило выжить. Чтобы услышать эти слова, стоило меняться. Чтобы услышать эти слова, стоило ждать два года. Быть может, у Юнги всё же есть шанс быть счастливым рядом с Тэхёном? И что им может помешать? Разве что война, но Мину уже плевать на эту бессмыслицу. Юнги больше не за что бороться, потому что главный бой своей жизни он, кажется, уже выиграл. Тэхён любит его. И это осознание такое приятное. От этого осознания не только в душе цветы расцветают, но и кажется, что и птицы поют, и появляется самый настоящий дивный сад, который взрастил в Юнги Тэхён. — Ой… — внезапно выдыхает Тэхён, хватаясь за живот. — Тебе плохо? — обеспокоенно произносит Юнги, пытаясь подняться, но его попытка снова отдаёт сильной болью в ноге. — Сейчас придёт лекарь. — Малыши просто немного перевернулись, — произносит Тэхён, слегка улыбаясь. И Юнги скучал по этой тёплой улыбке безумно сильно, даже находясь на грани жизни и смерти последнее, что он увидел у себя перед глазами, — улыбающегося Тэхёна. Потому что улыбающийся Тэхён и вправду самое прекрасное зрелище на свете. — Я потрогаю? — неуверенно спрашивает Юнги. Тэхён вот сейчас признался в своих чувствах, а Мин всё равно хочет услышать разрешения, потому что к тому, что его чувства взаимны придётся привыкать ещё долго. Но Юнги думает, что это будет самое прекрасное привыкание в его жизни. — Конечно. Юнги аккуратно кладёт свою ладонь на уже внушительный живот, чувствуя, как внутри у него разгорается ещё большее тепло. Мин сейчас счастлив, как никогда, Тэхён любит его. И у Юнги появился новый стимул закончить войну, как можно скорее, и неважно кто победит. Мину уже надоело сражаться ни за что. Пак Чимин пощадил его. Дал шанс услышать заветные слова. И Юнги благодарен Чимину за это. Пак мог легко отрубить ему голову, но почему-то это не сделал. Быть может, из-за своей душевной слабости или же настроение было достаточно хорошим, в любом случае Юнги благодарен за такое снисхождения со стороны Чимина. И Мин, находясь на грани сознания, слышал слова, приказывающие остановиться, значит, Чимин не хотел его убивать. Вообще, любой уважающий себя король пытался помочь своему воеводе. Со стороны Чимина это не было попыткой убийства, это было всего лишь проявлением защиты своего подданного. Юнги тоже так сделал бы. Хотя, нет, он убил бы нападавшего. Но Чимин и Юнги — совершенно разные короли. И Юнги думает о том, что, если попытаться обговорить с Чимином, ведь тот предлагал присоединиться к войне на его стороне. Согласится ли Пак принять предложение одумавшегося Юнги? И нет, Мин не пытается сбежать от войны, он просто хочет её прекратить, как можно скорее, ему плевать на её исход, потому что это не его битва, это битва Хосока за Сокджина. И они вроде как друг друга любят, что если и помочь им снова быть вместе, а также приблизить момент окончания войны, а значит момент возвращения обратно в королевство Мин к Тэхёну. Мин Юнги — кровавый король, начавший свой путь с войны, сейчас хочет быстрее прекратить это страшное явление, потому что уже устал совершенно от сражений на поле боя и в своей собственной душе. Юнги хочет уже настоящего покоя, а покой его находится рядом с Тэхёном. — Я люблю тебя, Ким Тэхён. — Я хочу тебя поцеловать, но мне неудобно наклоняться, а тебе нельзя вставать. — Всё будет потом, когда я вернусь обратно, — произносит Юнги. — Но ты и вправду должен уехать, потому что здесь небезопасно. — Когда лекарь убедится, что твоему здоровью ничего не угрожает, я уеду, — произносит Тэхён. — Юнги… я должен тебе кое-что ещё сказать, — Тэхён запинается, в мгновение бледнеет и виновато смотрит на альфу. Такое поведение супруга Юнги весьма настораживает. — Ты до конца жизни будешь хромать. Раздробленность колена была очень сильной, лекарь сделал всё, что смог. Юнги почему-то после этой фразы ничего не ощущает. Он не чувствует себя ущербным. Совершенно. Наверное, это и есть его наказание за все содеянные дела. Всё воздаётся: и хорошие, и плохие поступки. Правило бумеранга работает исправно. — Надеюсь, ты будешь готов любить хромого короля? — Конечно, я готов любить тебя любого, — Тэхён берёт Юнги за руку и чувствует, как альфа начинает массировать ему пальцы. — Мне не хватало этого, дворцовые беты это делают совсем как-то неправильно. — Ну, ничего, пока ты будешь в этой избушке рядом со мной, я постараюсь наверстать упущенное массажами. — Было бы неплохо, но, пожалуйста, не перетруждайся. Тебе нельзя напрягаться после операции. Даже во время войны у Юнги появилось несколько дней счастья.***
Чонгуку кажутся следующие дни сущим адом. У Чониля часто поднимается температура, и тот, надрываясь, плачет. Сам же Чон находится в состоянии пограничного нервному срыву. У Чонгука в голове самые ужасные мысли по поводу новой болезни по типу чумы. Сердце у омеги обливается кровью, когда он слышит и видит, как мучается его сын, но ничем помочь совершенно не может. Лекарь говорит, что нужно время, и лекарства начнут действовать в полную меру. Чонгук же накручивает себя ещё больше, молится всем всевышним силам, чтобы те дали возможность именно ему перенести всю эту боль, которую испытывает Чониль, ведь тот совсем ещё маленький. — Ну что ж такое с тобой, Чониль? — Чонгук укачивает на руках ребёнка, хрипло кричащего и плачущего из-за сорванного голоса. — Ты же у меня настоящий богатырь, почему раскис? — Чонгук пытается произнести эту фразу, как можно более спокойным голосом, хотя внутри он ломается с каждым днём, теряя надежду на то, что Чониль выздоровеет. Лекарь говорит, что боль в горле усиливается из-за того, что маленький альфа вдобавок сорвал голос. Чонгука же эта новость совсем не утешает, ему хочется лезть на стенку. Его любимому малышу настолько больно, что он даже голос срывает. Чонгук хотел, чтобы голос сорвал он. Чон уже не верит в существование всевышних сил, ведь если бы те были на самом деле, то не допустили бы того, чтобы невинный кроха так мучился. Возможно, Чонгука услышали «сверху» и Чониль и вправду в один день начинает идти на поправку, температура поднимается всё меньше, и вместо плача Чон всё чаще слышит детский смех. — Вот, я же говорил, что ты у меня богатырь, — произносит Чонгук, не сдерживая слёз счастья. Он целует ребёнка в лоб. — Ещё пару денёчков, и пойдём в сад гулять. И хотя бы одна тревога от сердца отлегает. Но Чонгук всё равно волнуется за Чимина, вестей от войска Пака становится всё меньше, и объясняется всё тем, что бои преобрели более ожесточённый характер. И от этого Чону не легче. Чонгук слышал новость о том, что ещё одна деревня была отдана с кровопотливым боем войскам Ким. И как раз после этого сражения вести от армии Пак перестали приходить, Чонгук надеется, что с Чимином всё-таки всё в порядке, а гонцы не приносят никаких писем, потому что дороги слишком опасные. — Я люблю тебя, — шепчет Чонгук, целуя Чониля в щёку перед сном. — Твой отец тоже любит тебя. И непременно скоро вернётся. Чонгук кладёт ребёнка в кроватку, а сам еле сдерживается, чтобы не начать плакать. Вестей от армии Пак уже не было больше двух недель. В голову Чона же лезло с каждым днём всё больше и больше страшных догадок. Что если Чимин погиб? Что если армии Пак и Чон проиграли? Что если Чонгуку чего-то не договаривают? — Господин Чонгук, гонец передал Вам письмо от короля Пака, — в один из ноябрьских дней к Чонгуку подбегает бета, протягивает грязный, помятый конверт с письмом. Чонгук не верит. Чимин написал ему письмо, значит, тот жив. А может в послании плохая новость? Чонгук берет эту потрепанную бумагу, как самое ценное, что у него есть. — Спасибо. Будучи в своих покоях в абсолютной тишине, Чонгук открывает письмо. Чон читает с улыбкой. С Чимином всё в порядке. У Пака даже есть силы, чтобы пытаться шутить, значит не всё так плохо. У Чонгука после прочтения этого письма в душе становится тепло, и ему хочется перечитывать и перечитывать, потому что это письмо и вправду самое ценное, что у него есть, ведь оно доказывает, что сейчас, на данный момент, с Чимином всё в порядке. Чонгук пишет ответное письмо. «Дорогому Чимину, Я очень рад твоему письму. Ты даже не представляешь насколько сильно. Я счастлив, что с тобой всё в порядке, потому что полностью извёл себя догадками. Так же теперь я спокоен за отца и Хосока. Передай, пожалуйста, брату, что я жду его визита, и я люблю его тоже. У нас с Чонилем всё в порядке, только вот он приболел немного, но уже вылечился. И теперь мы снова можем гулять в саду. Только тебя рядом с нами не хватает. И самое главное, Чониль ещё не сказал ни одного слова, только лишь изредка смеётся, поэтому ты не пропустил этот важный этап во взрослении нашего сына. Чониль по тебе очень сильно скучает. До болезни часто плакал, потому что тебя рядом нет. Выходит, между вами тоже достаточно сильная связь. Хочу оказаться в твоих объятиях, ощутить плотное кольцо рук на своём животе. Мне очень сильно не хватает твоей поддержки. Знаешь, я и вправду маленький омега, которому нужна постоянная забота и защита. А всё это пристрастие к оружию… только лишь прикрытие моей настоящей сущности. Как бы не было странно заканчивать вот такими словами, но это тоже моё первое личное письмо, и я рад, что оно адресовано именно тебе, потому что ты так много значишь для меня. Пусть я и признался в том, что являюсь маленьким омегой, но сражаться за тебя я готов, поэтому мои слова, сказанные тебе перед отъездом, ещё в силе. Я люблю тебя. Очень сильно. До безумия. И навсегда. Желаю удачи на поле боя, я верю в тебя. Только твой Чонгук». Чонгук ставит точку, затем вытирает накатившие слёзы (остатка счастья или тоски?), складывает аккуратно лист бумаги. Чон надеется, что его письмо дойдёт до Чимина как можно быстрее. Но ещё больше Чонгук хочет получать послания от Пака как можно чаще.***
— Добрый день, господин Сокджин, — произносит Субин, заходя в покои и сразу же замечая на тумбочке огрызки от яблока. Всё-таки Джин съел. Субин так и думал. Сокджин сначала упирается, показывает свою гордость и то, как он ненавидит себя, но голод всё-таки оказывается сильнее омеги. — Добрый, — здоровается Ким. И Субин удивляется, впервые Ким бросил в его адрес не ядовитое слово, наоборот, какое-то тёплое, спокойное. — Я Вам принёс немного печенья и ещё пару яблок, — омега проходит вглубь покоев и кладёт съестное на тумбочку. В этот раз получилось стащить гораздо больше продуктов из столовой, потому что беты, являющиеся кухонными рабочими, были заняты мытьём посуды. — Прости, что я был таким… неблагодарным, — внезапно произносит Джин. — Мне очень стыдно за своё поведение. И Субин удивляется ещё больше. Неужели день, которого он так ждал, настал? Неужели Джин одумался и решил перестать забастовывать? Всего лишь нужно было послушать ненавистные речи омеги месяц. — Всё в порядке. Я понимаю, что Вам сейчас тяжело. — Представляешь… сегодня малыш толкнулся, — произносит Сокджин с улыбкой. — И знаешь, это так приятно и неожиданно, — голос Джина звучит впервые звонко, радостно. Субин его таким никогда не слышал. — Я очень рад за Вас. — Я надеюсь, что с малышом всё в порядке, но раз уж он подал знак, значит, наверное, всё прекрасно, — Сокджин тянется за печеньем. — Знаешь, я так есть хочу. Ты не представляешь. Очень сильно. Видимо, мой сын хочет вырасти большим и сильным. — Не сомневаюсь, что именно таким он у Вас и вырастет, — произносит Субин, забирая с тумбочки огрызок яблока. — Я постараюсь приносить побольше еды. — Спасибо за то, что заботишься обо мне, — произносит Сокджин, кладя ладонь на живот и начиная поглаживать. Субин надеется, что моральное состояние Сокджина в скором времени нормализуется. Ким сейчас должен думать о своём ребёнке, а не утопать в муках совести.***
После выведения с позиций на поле Мин Юнги соотношение сил между двумя сторонами изменилось. Юнги был прекрасным полководцем, умело направляющим свою армию, теперь же армия осталась без своего военачальника, а подчиняться управлению короля Кима никак не хотела. Народ был против командующего, который привык в основном оставаться в стороне, лишь изредка вступать в бой. В строю добровольцев из королевства Мин началась смута, они не видели смысла сражаться на стороне Кима, потому что тот даже никак не помог их королю, когда того подстрелили. Если бы не какой-то мальчишка, заметивший блестящие доспехи, то Юнги уже не было в живых. Но самое главное, Мин Юнги сражался бок о бок со своим народом, не боялся пасть, всегда защищал своих воинов, если это было в его силах, тем самым заработал для себя авторитет в военных отрядах. В строю армии Мин поползи слухи о том, что король Ким хочет извести их правителя, поэтому и дал так просто умереть, а король Пак и вовсе праведный человек, не убивший Юнги, давший ему шанс выжить. Уже даже находились очевидцы той сцены, в которой тот не добивает Юнги, а оставляет так лежать. От полного расформирования армию короля Мина спасло лишь то, что их король всё-таки выжил после полученных увечий. Теперь верные воины ждали возвращения своего правителя на боевое поле. Короля Кима напрягал тот факт, что армия его зятя совершенно ему не подчиняется. Он не думал, что будет так трудно, когда Юнги выведут из боя. Соотношения сил каждый день менялись и совсем не в пользу короля Кима, а ещё его накрывало из-за новости о том, что и Тэхён здесь, совсем рядом, приехал к Юнги, как верный, любящий супруг. И король Ким хочет размазать Тэхёна прямо сейчас, потому что этот выродок не достоин жизни. Да только вот Тэхён теперь не принадлежит их роду, поэтому альфа не имеет право, а так хочется. И плевать, что его сын беременный. Король Ким точно размажет Сокджина, когда вернётся в своё королевство. Омеги его порядком уже разочаровали в этой жизни. Его собственный папа хотел забрать власть у его отца, строил козни, за что и поплатился жизнью, когда его замысел был раскрыт. Папа Намджуна пришёл к нему прямо в свою течку, одурманил своим запахом его разум. Его законный супруг не смог ему родить альфу. А его дети… один чертова потаскуха, а другой убийца, который сейчас радуется. Остался лишь Намджун. Пусть он и не особо желанный сын, но он альфа. И не позорит род Кимов. И король Ким ставит на своего старшего сына много надежд, ведь тот на поле боя показывает с себя только с лучшей стороны.***
— Желаю удачной дороги, — произносит Юнги, опираясь на деревянные костыли. Сегодня он впервые встал с постели, чтобы проводить Тэхёна. Эти пару недель были одними из лучших для Юнги. Мин снова мог чувствовать под боком тепло тела Тэхёна, потому что дозорные альфы помогли сдвинуть кровати. Пускай эти дни они и провели практически лёжа, потому что Юнги вставать совершенно нельзя, а Тэхёну тяжело было долго ходить, но это время было по-настоящему спокойным и радостным. Юнги разминал Тэхёну пальцы на руках, и даже икры, хотя для этого омеге пришлось изрядно покрутиться на кровати, чтобы обоим было удобно. Но зато массаж Мина заставлял боль отходить, и Ким блаженно выдыхал от каждого прикосновения. Перед сном они лениво целовались, изредка шептали слова любви, а потом засыпали. Юнги всегда пытался положить свою ладонь на живот Тэхёна, пусть и было неудобно, но зато как радовался Юнги, иногда чувствуя толчки. — Спасибо, но вставать ты не должен был. Мало ли будут осложнения. — Я должен был проводить тебя, — произносит Юнги. Они с Тэхёном оба любят нарушать запреты ради друг друга. — Совсем скоро я приеду к вам. — Я очень на это надеюсь. Мы будем ждать, очень сильно. Тэхён подходит ближе, обхватывает ладонями лицо Юнги и целует в губы, аккуратно и неторопливо. И Мин отвечает, жалеет только о том, что сейчас прикоснуться к Тэхёну не может, иначе упадёт. — Я люблю тебя, Мин Юнги, — выдыхает Тэхён прямо в губы. Для Юнги эти слова до сих пор ещё слишком чужды, но очень приятны. — Я люблю тебя, Ким Тэхён. — До встречи. — До встречи, — Юнги отпускать Тэхёна не хочет, но понимает, что нужно. Юнги смотрит за тем, как осторожно идёт Тэхён, медленно шагая. Мин думает, что, наверное, совсем скоро Ким и родит, потому что время близилось к середине декабря. И срок был уже достаточно большой. До родов Тэхёна остался максимум месяц, поэтому Ким должен встретить это не самое лёгкое испытание в своей жизни в комфортных условиях, а именно в замке. Юнги надеется, что он сможет вернуться домой до родов Тэхёна, потому что ему хочется ощутить всю волшебную эйфорию от того, когда впервые видишь своих детей. Ну, а если нет, то ничего страшного. Для Юнги главное вернуться, потому что судьба подарила ему и вправду шанс. Юнги любит Тэхёна, и это взаимно.***
— Мы должны сделать решающий удар по войскам Чон и Пак, — произносит король Ким. — Разведчики доложили о том, что они собираются разделиться на группы, чтобы атаковать нас с разных сторон, но мы опередим их, встретим и уничтожим по группам. — Вы же понимаете, что риск очень велик, — настороженно произносит Намджун. Ким думает, что старший альфа совсем уже спятил. Их армия итак была неуправляемой и заметно поредевшей, а теперь он предлагает разделить её ещё на более мелкие части. — Понимаю, но если мы дадим войскам Чон и Пак провернуть этот манёвр, мы можем вообще проиграть. — Может, стоит дождаться возвращения в строй короля Мина, — говорит Намджун. Новости о состоянии здоровья Юнги были весьма хорошими, тот быстро шёл на поправку, пусть теперь ему и суждено было хромать всю оставшуюся жизнь. — У нас нет времени. Завтра рано утром начинаем операцию. Намджун многозначительно хмыкает: с королём не поспоришь. Но старший альфа прав, они в любом случае в шаге от поражения, а так у них есть шанс взять инициативу на себя. Намджун хоть и против всего этого, он устал уже от всей этой неоправданной войны, но пока у него нет возможности подняться против короля Кима. Старшего альфу постоянно защищают несколько громил, потому что тот боялся, что люди из армии Мин могут попытаться совершить покушение на его жизнь. Однако Намджун чувствовал, что совсем скоро у него будет шанс покончить с королём Кимом раз и навсегда.