полтора года назад
Донхек забивается в угол, словно испуганный зверь, не иначе. Он давно знал, что задерживаться здесь не следует, и кажется, это было последней каплей. Парень, с которым они делили однокомнатную квартиру в черте города, прямо рядом с ним на полу только что свалился от передоза. Не то чтобы это было ново, просто пугает каждый раз, как в первый. Донхеку по-большому счету плевать, умрет ли он, только вот сам ренту за комнату не потянет — рука сама хватается за разбитый мобильник давно не последней модели, и набирает трехзначный номер. А потом, как самая настоящая крыса, смывается подальше, не зная, куда его занесет на этот раз. Он просто оставляет входную дверь открытой и надеется, что сосед хоть каплю оклемается к его приезду. Конец мая, но жара стоит такая, что кажется, здания вот-вот расплавятся и затопят дорогу бурлящей раскаленной массой. Донхек быстро шагает вдоль оживленной улицы, оборачиваясь и разглядывая дома одного из элитных районов столицы. За свою недолгую жизнь он привык просто так скитаться. В последние несколько месяцев ему везло, потому что он мог оплачивать койку в комнате небольшим количеством краденых денег (например теми, что только что выдернул из кармана прохожего, сделав вид, что просто задел его плечом). А когда в одном из дворов он перебегает дорогу в неположенном месте, то совсем не замечает, как с главной дороги выезжает машина. Ли падает порядком раньше, чем машина вообще может с ним столкнуться, и держится за ногу, болезненно взвывая. Конечно, смекалки у парня было не отнять. Дверь автомобиля открывается мгновенно — высокий парень в белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, подбегает к нему и присаживается рядом. У него большие ладони и нежные шоколадные глаза. Он чем-то напоминает отца, какого-то покровителя с неизвестным лицом. Его словно видишь во снах, а потом не можешь вспомнить… — Сильно болит? — его голос греет уши, и Донхек поднимает беспомощный взгляд. Незнакомец не выглядел напыщенным или даже недружелюбным. Скорее просто милый молодой человек. Возможно, так казалось на первый взгляд. — Ощутимо, — выдавливает из себя Донхек, мастерски притворяясь. Мужчина напротив вздыхает и ловит его взгляд. Ли кажется, будто он насквозь его видит, но брови все равно заламывает, чтобы наверняка. — Давай я помогу тебе встать и посажу в машину, ладно? — просит он, приподнимаясь и подтягивая младшего под руки. Донхек поджимает ногу и послушно ныряет в салон дорогого авто. Тихо играет какая-то попса, благодаря желтому свету Ли может видеть свое отражение в чистом лобовом стекле. Донхек даже не спрашивает, куда они едут, когда мужчина выруливает обратно на дорогу. Однако, тот спрашивает сам. — Тебя в больницу? — Донхек поворачивает голову, разглядывает чужой профиль, что был сосредоточен на дороге. А затем мотает головой. — Вы же не хотите проблем? — тянет он, а его губы растягиваются в ехидной ухмылке. Мужчина за рулем усмехается и пожимает плечами. — Чего ты хочешь? Точнее… сколько? — он давит на газ, когда загорается зеленый. Ночной город проносится за окном, такой чужой и далекий. Донхек думает о том, что может попросить у него много. Для таких людей деньги не слишком важны — гораздо дороже статус и репутация. Он бы мог оплатить квартиру, съехать от соседа, начать что-то новое… Но Ли откидывается на спинку, ловит взглядом точки фонарей вдоль дороги. — Я смертельно голоден.***
В маленьком итальянском ресторанчике в центре города в такое время немноголюдно. Все-таки будний день. Донхек листает меню и трогает пальцами аккуратные приборы на столе, краем глаза рассматривая замысловатые узоры на ручке. — Что ты хочешь? — спрашивает мужчина напротив. Судя по всему, он против ужина не был, даже выбрал себе уже что-то. — Пиццу. Донхек облизывается, когда официантка ставит перед ними блюдо с ароматной пиццей. — Извращенец, — старший немного морщится, смотря, как Донхек мычит от удовольствия, поглощая гавайскую пиццу. — Я знаю, — бухтит он, а улыбаться перестать не может. Он не может съесть всю за один раз, а поэтому просит завернуть несколько кусочков с собой. Он уже предвкушает, как будет поедать ее на завтрак на своем дырявом матрасе в вонючей квартире, пока на соседней койке сосед кое-как будет приходить в себя. Мысли не самые радужные, но это, кажется, самое большое счастье для него за последние несколько месяцев. — Куда тебя подвезти? — спрашивает мужчина, когда они возвращаются к машине. — Я сам дойду, — Ли пожимает плечами, шурша пакетом в руке. Ему не было никакого смысла давать чужому человеку свой адрес. Даже неловко как-то. Донхек не выглядел, как бездомный, скорее как беспризорный подросток из проблемной семьи — старые кроссовки, рваные джинсы, поношенная футболка. — Как же твоя нога? — он приподнимает бровь и стоит перед открытой дверью, скептически оглядывая младшего. — Больше не болит, — Донхек улыбается кокетливо, засовывая руки в передние карманы. — Спасибо за ужин, — он собирается развернуться и уйти, когда парень вдруг окликает его. — Подожди. Возьми, — он вытаскивает с заднего сиденья пиджак, что снял от зноя, и протягивает Донхеку. А тот рад только принять неожиданный презент. Ли накидывает на плечи серый пиджак на пару размеров больше и уютно устраивается в широких плечах. — Ты же понимаешь, что больше его не увидишь? — Да, — он немного улыбается. — Доброй ночи, — желает незнакомец, а после садится в машину. Со звуком хлопающей двери разрывается мгновение их встречи. Донхек ныряет в темные дворы, чтобы сократить путь до дома. Он улыбается, чувствуя, как бетонные стены и асфальт отдают ночи набранное за день тепло. Даже через подошву кроссовок чувствуется изнеможденный жар, который дорога хочет испарить поскорее. Ли трогает пальцами пиджак, поправляя, лишь бы не упал с плеч. Он ушел от незнакомца с его пиджаком, гавайской пиццей в контейнере и красивой вилкой в заднем кармане джинс. Ли принюхивается, ощущая запах чужого пиджака. Запах химчистки (не иначе) мешался с ароматом парфюма. Он точно знал этот аромат — «Oolang Infini» от Atelier Cologne. Донхек украл один из флаконов с полки магазина буквально неделю назад. Немного терпкий запах жасмина и дерева, пусть и немного выветрился, но все еще чуть щекотал ноздри. Ли вздыхает, поднимая голову, а кончиками пальцев нащупывает маленькую именную вышивку на груди пиджака. Донхек, подходя к фонарю, отгибает лацкан, чтобы при свете увидеть надпись. «Отдел логистики и контроля передвижений. Со Енхо»***
Первое рабочее утро Донхека начинается в конце февраля, когда солнце начинает потихоньку проклевываться через плотный навес облаков. С кухни пахнет яичницей — тем, что Минхен мог готовить искуснее всего. Ли потягивается на простынях, которые еще были теплыми от их тел, и немного улыбается, бросая взгляд на часы. Через час они с Тэеном встречаются у метро. Все-таки, Донхек рад, что все так обернулось. А еще рад, что Тэен согласился взять его под свое крыло. Он был неплохим наставником, Ли был в этом уверен и доверял ему. — Как спалось? — Минхен отвлекается от чтения утренней биржевой сводки и поднимает глаза, делая глоток кофе. Донхек не может скрыть предвкушающей улыбки, когда устраивается на стуле. — Немного волнуюсь, но, кажется, все будет в порядке, — Ли принимается за еду, когда спустя молчание ловит взгляд Минхена. Тот тянется к младшему, треплет по волосам. — Хороший настрой, — коротко говорит он, и его губы трогает мягкая улыбка. Прямо как это солнце за окном. Наверняка там уже и весной пахнет. Поскорее бы вынырнуть наружу, в толпу снующих рабочих, почувствовать себя их частью. Почувствовать себя составляющей какого-то единого организма, кому-то помочь, внести свой вклад. Донхек думает об этом, пока чистит зубы и укладывает волосы. А позже, у зеркала, он думает, как обыграть широкий пиджак, что завалялся у него в рюкзаке. — Хен, нормально? — спрашивает он, застегивая золотую цепочку под воротником белоснежной рубашки. — Мне кажется, чего-то не хватает, — он с досадой разглядывает себя в зеркале — пиджак сидел хорошо с лоферами и зауженными брюками из сияющей ткани, но образ действительно был не закончен. Минхен оборачивается от шкафа, в котором выбирал себе рубашку, и разглядывает Донхека. — Что насчет того широкого пояса, который ты купил себе недавно? — спрашивает он, а у младшего аж звездочки в глазах загораются. — Точно! Уже через пару мгновений поверх пиджака Донхек повязывает широкий эластичный пояс, отлично подчеркивающий талию, а затем практически с вожделением рассматривает, как установился силуэт в зеркале. Только Минхен отвлекает его от любований собой — приобнимает за плечи и целует за ухом. Каждая инициатива со стороны старшего была для Донхека чем-то особенным, а любое касание вызывало мурашки. Ли касается его рук, но затем видит, как взгляд Минхена немного меняется. — Откуда у тебя этот пиджак? — спрашивает он. — Не помню, — он пожимает плечами. — Ему уже сто лет. Даже подкладка отошла, я сам зашивал, — он усмехается. Минхен поджимает губы — ткань на ощупь знакомая, но такие пиджаки обычно носят все, кто работает в офисе. — Пойдем, я отвезу тебя до метро, а то опоздаешь.***
Когда они с Тэеном запрыгивают в вагон среди общей толкучки, Донхек ловит его взгляд. Старший немного улыбается, смотря на младшего, словно на ребенка. Наверное, так и было — разницы между ними лет десять. Донхек всегда удивлялся, как Тэен мог всегда быть в хорошем настроении — за те полгода, что они знакомы, Ли ни разу не видел друга в плохом расположении духа. — О чем думаешь? — спрашивает Донхек, стараясь быть громче толпы и шума поезда. — О том, как сам впервые ехал на работу, — улыбается Тэен. Тэен всегда улыбался, но Донхек был уверен, что у него за плечами немало трудностей. — И как это было? — спрашивает Ли, покачиваясь от движения поезда. Он рассматривает Тэена, на котором было свободное пальто в пол, а под ним — черная рубашка и брюки. Ли пожимает плечами, вспоминая. — Все шло хорошо, пока я не отравился онигири на обеде, — он усмехается. — Пришлось отрабатывать на следующий день. Поэтому не волнуйся, если возникнут трудности в первое время, все приходит с опытом, — говорит Тэен, а волнение в груди Донхека потихоньку успокаивается. — Тем более пока ты мой стажер. Или лучше… ассистент? — предлагает он, и Донхек сразу понимает, что тот знает, о чем говорит. Ли даже смеется и немного толкает старшего в плечо. — Как скажете, сонбэнним, — фырчит он, отводя глаза. — И что нам предстоит? — Очень важная встреча.***
— Хен, зачем мы приехали в следственный изолятор? — Просто следуй за мной, — просит Тэен, протягивая младшему руку. В помещении Тэен становится серьезнее. Его взгляд темнеет, скулы заметно напрягаются. Все, кто его видят, настороженно опускают глаза. Они идут по длинному коридору, а затем их впускают в душное помещение. Следователь, как Донхек понял по значку, с подозрением оглядывает обоих. — А это кто? — Мой ассистент. Он будет присутствовать, — говорит Тэен твердо, не давая даже возразить своему оппоненту. Вскоре двое людей в форме приводят какого-то человека. Донхек будто смутно узнает его лицо, но в глаза старается не смотреть. — Господин Икенобо, добрый день, — пусть Донхек и стоит за спиной Тэена, но еще может видеть его лицо. — Думаю, нам предстоит долгий разговор.***
awolnation — im on fire
— Ну, как тебе? — улыбается Тэен, едва они переступают порог заведения. На улице уже вовсю сияло солнце, кажется, даже птицы пели. Весна точно была близко. — Пиздец, — только и может заключить Донхек, поглядывая на папку в своих руках, которую дал ему Тэен. — Он делал столько ужасных вещей… Почему его не посадили раньше? — Ли поднимает голову и немного щурится от солнца, пока старший ловко и грациозно перепрыгивает лужи. — Потому что не нашлось другого такого смелого журналиста, который мог бы вырыть все это дерьмо наружу, — хмыкает Ли. — Нам нужно встретиться еще с одним человеком, чтобы передать ему эту папку. Не устал еще? — Нет, это было слишком интересно, — Донхек отводит глаза, уже представляя, как через несколько лет сам будет разоблачать подобных аферистов и плохих людей.***
— Черт, — когда они доезжают до нужной станции, Ли заглядывает в телефон, находя там несколько новых уведомлений. — Он написал, что задержится. Давай прогуляемся тут? Они идут вдоль светлой стороны улицы, по улочкам, которые Донхек знает наизусть. Кажется, каждый закоулок этого города близко ему знаком. В одном из этих магазинов несколько лет назад он впервые украл что-то, чтобы поесть… Сейчас о таком мыслей не возникало. Его радовала перспектива зарабатывать самостоятельно — это было гораздо интереснее, чем находить все более и более изворотливые способы стащить что-нибудь, лишь бы не помереть от голода. — Почему ты решил стать журналистом? — спрашивает Донхек, решая отвлечься от мыслей. Тэен пожимает плечами. — Как-то не шло ничего в голову, когда пришла пора выбирать. Я знал, что это не самый легкий путь, и чаще всего это призвание… Но я старался учиться усердно и стерпелось-слюбилось, — он немного усмехается. — Тебе это нравится? — Да, это отдушина какая-то даже, — он немного улыбается. — Я сперва хотел просто вести колонку в газете, сидеть в каком-нибудь тихом месте. Но потом понял, что это не для меня. Я люблю общаться с людьми, донимать их вопросами, прослеживать их психологическую реакцию. Я без этого не могу. Донхек немного смеется: — Если честно, мне было немного жаль сегодняшнего бедолагу. — Таких, как он, нечего жалеть, — вздыхает Тэен. — Я никогда не обвиняю невиновных, это видно почти сразу. А ты всему еще научишься. Донхек чуть улыбается — стало приятно. Да вообще очень приятно, когда в тебя кто-то верит, особенно, если это твой авторитет. Через некоторое время Тэен говорит, что их спутник уже на месте. Они разворачиваются и идут обратно, по пути заходя в кафе, которое и было местом встречи. — Пойдем, — Тэен тянет его к одному из столиков. Донхек усаживается, рассматривая парня перед ними. Он казался смутно знакомым. Однако, когда они столкнулись взглядами, Ли не заметил узнавания в его глазах. — Енхо, это мой ассистент, Ли Донхек. Донхек, этому человеку я помогаю восстановить справедливость, — Тэен улыбается, заставляя их пожать руки. Донхек едва не хватается пальцами за лацкан пиджака, но быстро себя сдерживает. Совпадение так совпадение, — думает он, нервно улыбаясь и выдавливая из себя «приятно познакомиться».***
Когда Юта просыпается, ему кажется, что все, что было до этого — просто страшный сон. И что сегодня первое января, а Енхо с мокрой головой вот-вот вынырнет из-за угла и улыбнется, сказав, что завтрак уже готов. Но снов ему в последнее время не снилось, а вся ужасающая реальность оказалось правдой. В прошлом, уже пережитом тому множество доказательств как материальных, что до сих пор иногда чесались на плечах и запястьях, фантомно ныли, так и ментальных где-то глубоко внутри — отрицаемые и скрытые, но не менее болезненные. В будущем ждали новые и новые испытания, но сейчас главное — выпутаться из кокона одеяла и пойти найти Енхо. А это, пожалуй, самое трудное. Когда он находит старшего на кухне, прямо как в каком-нибудь популярном ситкоме, у плиты, то в его сердце снова теплеет. Ему совсем не хотелось боготворить того парня, пусть по всем фронтам тот и подходил на роль какого-нибудь Аполлона, только приземленнее гораздо. Он знал, что им еще только предстоит понять тараканы друг друга, и было бы здорово, если бы этим усатым удалось ужиться на одной жилплощади. — Доброе утро, — желает Со, но даже не поворачивается, не отвлекаясь от помешивания чего-то ароматно-вкусного на плите. На плече старшего кухонное полотенце, его спина как всегда ровная, что было удивительно, ведь после стольких часов за офисным столом померла бы даже лошадь. Через тонкую серую ткань его домашней футболки мягко очерчивались крепкие мышцы спины, а руки были ненавязчиво напряжены от совершаемых помешиваний. Юта не заметил, насколько он затормозил с ответом, поэтому немного замешкался, поймав на себе вопросительный взгляд Енхо. — Не проснулся еще? Садись, через пару минут все будет готово. Юта кивает, усаживаясь за столом. Сам он давно переоделся в свои вещи — не то чтобы так было комфортнее, просто уже было неловко таскать вещи старшего, пусть те были более удобными и вкусно пахли. Он подтягивает рукава белого свободного лонгслива, когда Енхо ставит тарелки и желает приятного аппетита, а затем охотно принимается за еду, посматривая на старшего. — Какие планы на сегодня? — спрашивает Накамото, пока жует все, запивая небольшими глотками флэт-уайта, который в его пропорциях получался у Енхо просто идеально. — Я встречусь с тем журналистом, который помогал мне разобраться в этом всем, заберу у него кое-какие документы, а потом в компанию. Ты хочешь побыть дома? — спрашивает Со. Ему не хотелось оставлять Юту одного, но таскать с собой тоже не хотелось. Сейчас, казалось, триггеры поджидали на каждом шагу, и Енхо хотелось дать Юте время, чтобы восстановиться и немного привыкнуть к новой обстановке. — Да… наверное? — он прикладывает палец к губам и поднимает взгляд. — Разберу вещи, чтобы потом этого не делать. Ты же не очень надолго? Енхо мотает головой: — Нет, вернусь часам к пяти. Я освобожу тебе пару полок, хорошо? Потом скажешь, если что-то не поместится, — Юта кивает, пусть и сомневается — у него с собой всего пара небольших сумок. Пусть Такао никогда не скупился ни на деньги, ни на подарки, у Накамото не было никакого желания всюду носить их с собой. Он решил выбрать наиболее практичные вещи, которые уже привык носить. Когда Юта остается, чтобы помыть посуду, а Енхо — чтобы освободить место на полках, на первого накатывает странного рода смятение. Он не может перестать думать о том, будто что-то задолжал старшему, пусть это и было совсем не так. В своем мире Юта привык, что все хорошее и нехорошее нужно обязательно заслужить — ничего не может достаться просто так. И сейчас он невольно думал о том, что ему как-то придется заслужить нормальное отношение, а с другой стороны — за что-то получить наказание. Когда он ставит последнюю тарелку в сушку, то резко разворачивается и идет в комнату, чтобы… — Хен, — зовет он настолько резко, что Енхо роняет коробку с носками и поднимает голову. — Напугал. Ты все? Я почти закончил… — домашний Со сидит на постели в окружении кучек вещей, которые предстояло разобрать. Он выглядел по-домашнему, словно они сотню лет были семьей и знают все-все друг о друге, а не только приоткрыли этот толстый занавес из секретов и прошлого. — Д-да, я просто… — Накамото стоит на пороге, не решаясь зайти до конца. Енхо в какой-то момент кажется совсем чужим. Возможно, потому что порой Юта видит в нем только человека в строгом костюме, без души за застегнутыми пуговицами. Возможно, потому что правда ничего о нем не знает. — Хотел спросить, сколько мне платить за квартиру, что я могу делать и… — Эй, — Енхо даже встает, видя, что Юту снова накрывает этим чувством вины. — Ты ничего мне не должен, хорошо? — он подходит ближе и осторожно берет его за руки. — Просто… будь в порядке, ладно? Я хочу, чтобы ты чувствовал себя в безопасности и ни о чем не тревожился. Я хочу позаботиться о тебе. Все что остается Юте — уложить голову ему на грудь и немного вздохнуть, покорно кивая. И он действительно чувствует себя лучше, когда руки Енхо обвивают его за спиной и прижимают к себе.***
Енхо ныряет между зеваками в метро, потому что смертельно опаздывает — своего оппонента он уже предупредил, оставалось только поторопиться, чтобы сильно его не задерживать. В итоге он приходит первый. В светлом кафе прямо рядом с метро достаточно много людей, но он находит свободный столик и даже успевает заказать себе кофе, когда видит знакомое лицо. Совсем скоро перед ним устраиваются… двое. Тэен представляет своего ассистента, который кажется очень знакомым. Однако Со отводит глаза и они просто пожимают руки, переходя к сути дела. Тэен передает ему папку с документами, которые использовало следствие и доказательствами против Такао. В суде все уже было подтверждено, Юта и Енхо дали свои показания удаленно, поэтому от них больше ничего не требовалось. Только ожидать правосудия, чтобы этот мерзавец если и не сел, то хотя бы держался подальше от них. Парень рядом с Тэеном иногда проверяет свой телефон, но сидит тихо, смотря то на Ли, то на свои руки, сцепленные замком на коленях. Он не кажется смущенным, просто слегка потерянным, не в своей тарелке. К концу встречи он наклоняется и что-то быстро шепчет Тэену, на что тот просто кивает. Младший поднимается из-за стола и уходит вглубь зала. Енхо смотрит на часы — уже пора ехать, ему еще нужно забрать документы из сейфа Такао, а потом домой. К Юте. Перед уходом он решает отойти в уборную, но не успевает найти свободную кабинку, когда замечает Донхека, что мыл руки перед зеркалом. Они пересекаются взглядами, а Со только сейчас замечает, во что он одет. Он вдруг вспоминает тот летний вечер, когда город выдыхался от усталости и пыли, и… — А ты говорил, что я его не увижу больше, — негромко замечает Со, кивая на пиджак Донхека. Ли выпрямляется, а его руки блестят от воды — он не может пройти к сушке, потому что старший загородил ему путь. Мелкие капли разбивались о кафельный пол, где-то позади была слышна приглушенная болтовня посетителей. — Можешь забрать, он все равно по швам идет, — он дергает плечами и хочет обойти Енхо, но тот делает шаг в сторону. — Мне просто интересно… у тебя все хорошо? — спрашивает Со и ловит его олений взгляд, немного испуганный даже. Полтора года назад он был совсем иным — что же успело поменяться в этом дворовом мальчишке? — Все прекрасно. Надо идти, — он поджимает губы, и Енхо послушно отходит, слыша только, как тот взбегает по лестнице. Со смотрит на себя в зеркало — наверное, вокруг него становилось все больше и больше знаков того, что прошлое пора отпустить. Когда он возвращается наверх, то Донхека уже и след простыл. — А где…? — спрашивает он, а Тэен, который уже начал собираться, поднимает голову и кивает на машину за окном. — Домой едет. Енхо немного щурится, приглядываясь. Он бы мог подумать, что парень поднялся настолько, что всюду ездит с личным водителем. Одна из «Ауди» последнего поколения, черная, но сияющая на (пока еще) зимнем солнце. Со отводит глаза — Тэен прощается с ним, оставляя только пухлую серую папку на столе. Наверное, с прошлым все-таки стоило завязывать.***
Енхо думает обо всем по дороге домой, только вот пазлы в голове складываться отказываются. Он решает отложить личные проблемы в долгий ящик, поэтому думает полистать папку еще раз в метро. Особо конфиденциальных бумаг там не было — бесконечные договора, потерявшие свою актуальность, но не суть. Со листает черно-белые листки, когда вдруг натыкается на… договор о передаче юридической собственности? Договор датировался тремя годами назад, был полон мелкого текста и разных пунктов и состоял явно не из одного листка. Тем не менее Енхо видел только два знакомых имени — Такао Икенобо и Накамото Юта. Со стал судорожно доставать листки из файлов, несколько упали на пол, но ему это было не важно — он листал до самого конца, туда, где в заветном прочерке должен был стоять уверенный синий завиток. И вот оно — прямо в конце самой последней страницы, стояла подпись с расшифровкой «Накамото Юта», что говорило о том, что все законные права на управление компанией принадлежали только и только ему.