***
Joji — SLOW DANCING IN THE DARK (аcoustic)
Не то чтобы это было слишком радикально для Донхека. Ладно. Было. Он смущается, когда они идут в ванную, прихватив сменную одежду. Ему кажется, будто зеркало начинает запотевать, едва они только входят. Но Минхен слишком холодный сам по себе, так что это маловероятно. — Ты же сказал это не потому, что я слишком приставучий? — оборачивается Донхек, застав Минхена за снятием футболки через голову. Мысли на мгновение пропадают из его головы вообще, но потом возвращаются с новой силой. — Нет. Я сказал это, потому что подумал, что это может быть хорошая идея. Но если ты чувствуешь дискомфорт, то мы можем помыться по очереди. — Я в порядке, — говорит Донхек, хотя, кажется, все-таки чувствует дискомфорт. Но совсем не от смущения. Он тоже принимается раздеваться, начиная с футболки. Минхен уже настроил воду и просто ждал младшего, почему-то слишком пристально смотря на него. Не то чтобы Донхеку было действительно дискомфортно. Младший не знает, куда деться, но каким-то образом они оказываются под душем вдвоем. За шторкой довольно темно, и вода шумит успокаивающе. Минхен смотрит своими большими блестящими глазами, и сейчас (впервые, кажется) Донхек может заметить, что кончики его ушей покраснели. Ли неловко укладывает ладони на чужую талию, пока несколько минут они просто мокнут под горячей водой. Донхек приоткрывает губы, когда вода стекает по его лицу, а старший аккуратно стирает эти капельки пальцами. Наверное, он это и имел ввиду, когда полчаса назад так хотел поговорить с Минхеном. Донхек пробирается руками под локти старшего и прижимается к нему грудью, прикрыв глаза. Минхен обнимает его за плечи, касается влажными руками волос, немного гладит, как щенка или ребенка — Донхек не уверен. Они стоят так некоторое время, будто мир вокруг совсем замер, перестал двигаться и просто дал время для них. Наверное, время — это то, чего им порой не хватает больше всего. Но сейчас они, Минхен с Донхеком, вместе, и это важно. Возможно, они пока оба не понимают, насколько. — Давай мыться? — Минхену очень не хочется говорить это, но приходится. Кожей он чувствует, как Донхек кивает. Он отстраняется и встряхивает мокрыми волосами. Минхен берет с полки гель, выдавливая на ладонь. Донхек тоже тянется за бутылкой, но старший отводит руку. — Я сам, — говорит он, не давая пути к отступлению. Донхек смущается, но ничего не говорит. Просто чувствует, как теплеет кожа от прилива крови на груди и щеках. Старший гладит ладонями чужие плечи. Гель, смешанный с водой, стекает по груди и рукам Донхека, и тот немного дрожит от щекотки. Под пальцами Минхена он пенится. Тот не забывает о его шее и боках, бережно трогает руки, словно хотел помочь ему смыть с кожи этот напряженный день и тот разговор тоже. Донхек просто стоит смирно, смотря за путем чужих рук на его теле. — Теперь моя очередь, — обрывает его Донхек, когда Минхен укладывает ладони на его бедра. Старший не сопротивляется, потому что кажется, что им для начала было бы неплохо научиться слышать друг друга. Донхек хватается за бутылку геля как за единственное спасение, и резко выдавливает на руку слишком много. Он сглатывает неловко — теперь его лицо, пожалуй, слишком красное. В запах ударяет аромат меда и ванили. Минхен думает, что он больше подходит Донхеку, поэтому и купил. И оказался прав — ему очень нравится утыкаться в шею младшего, когда тот только выходит из душа. Донхек повторяет движения Минхена, потому что голова думать отказывается. Кожа старшего, по правде говоря, не намного светлее чем у него, скорее другого оттенка. Он думает об этом, когда пальцами трогает его живот — они скользят от мыла — и поднимается выше. Минхен в хорошей форме для человека, который по десять часов сидит в офисе, а потом примерно столько же дома. Младший убирает руки, когда Минхен подталкивает его под душ снова. Потом он берет бутылку шампуня. — Тебе будет неудобно, — говорит Донхек, стараясь не так сильно кусать губы. — Повернись, — просто просит Минхен, и младший его слушается. Когда чужие пальцы зарываются в его волосы, вспенивают там шампунь, Донхек прикрывает глаза и медленно выдыхает через нос. Это слишком приятно, даже напряжение в висках стало понемногу пропадать, испаряться. Когда младший смывает все с волос, то принимается за Минхена. У того волосы совсем другие, темнее и жестче как-будто, но Донхеку нравится. Он даже немного чешет его, от чего тот касается его запястья. Ли не понимает, нравится Минхену или нет, но больше так не делает, просто убирая руки. Они стоят, смывая остатки пены друг с друга, а когда случайно сталкиваются глазами с мокрыми слипшимися ресницами, Минхен вдруг немного улыбается. Донхек улыбается ему в ответ и берет за руку. — Все в порядке? — спрашивает старший, убирая мокрую челку с чужого лба. — Да.***
После душа им не остается ничего, кроме как почистить зубы и лечь в постель. Донхек делает это вторым, когда Минхен уходит, чтобы перестелить им постель. Когда Донхек шлепает босыми ногами в комнату, Минхен стелет новую простынь. Младший опирается о косяк, комкая в руках пижамную футболку и скользя по старшему взглядом. Наверное, теперь ему было легче, и Минхен этому поспособствовал. Он невольно засматривается на простые бытовые действия старшего, которые он выполнял с определенной периодичностью. Казалось бы, просто заправлял постель, но у Донхека так тепло в груди вдруг стало, так хорошо, будто никаких слов и не надо было. Просто видеть Минхена, который поправляет непослушные уголки простыни и взбивает подушки в свежих хрустящих наволочках. — Донхек? — негромкий голос старшего вырывает его из мыслей. — Ты так замер… Все в порядке? — Да, просто задумался, — он выдыхает и проходит внутрь, чтобы помочь Минхену надеть пододеяльник. Наверное, это и есть какая-то сторона их отношений. И нет ничего плохого в совместных завтраках или уборке, когда есть время, кротких поцелуях перед сном, спорах о том, ехать гулять на выходных или, наконец, хорошенько выспаться. Наверное, этому даже не обязательно придумывать какое-то название. Они устраиваются в свежей постели, и Донхек жмется к Минхену, обхватывает его руками за спину. Ему все еще до горячих слез страшно — его юность свернула куда-то совсем не туда, он все еще не на своем месте, но руки Минхена казались ему самым верным на свете, самым безопасным и теплым местом. Тот гладит его по спине, путает пальцы в еще немного влажных волосах и тычется в них же носом, прикрыв глаза. — Прости, что порой не могу взять всю ответственность на себя, — вдруг говорит Минхен. — Нам обоим не хватает какого-то авторитета рядом, но… если быть честным, я многому у тебя научился за все время. Я порой сам себя не понимаю, мне просто нужно время, чтобы разобраться со всем, что накопилось, ладно? — просит Минхен, немного отстраняясь и заглядывая младшему в глаза. Тот выглядит смущенным и немного сдавленно кивает. — Просто… просто будь рядом. Это мне нужнее всего, — говорит Ли, улыбаясь уголком губ и поглаживая младшего по щеке. Донхек совсем робеет, и не находит ничего лучше, чем просто потянуться к Минхену и поцеловать его. Ли принимает его поцелуй, решая, что это то, в чем они оба сейчас нуждаются. Достаточно на сегодня разговоров. Минхен понимает, что они давно просто не проводили время вместе. У Донхека теперь были свои занятия, а Минхен пропадал на работе. Он чувствует маленькую вину, но сам не обращает внимания, когда пальцы чуть крепче сжимают талию Донхека, который сейчас казался самым маленьким на свете. Младший же очень чутко чувствует, даже как дыхание старшего переменилось. Он кладет ладонь на чужую грудь — Минхен дышит немного тяжелее, но в его касаниях младший чувствует только сомнение. Донхек решает немного разобраться с этим. Он приподнимается на руке и ловит взгляд старшего. Его темные глаза немного блестели в темноте комнаты, и он смотрел прямо на младшего. Ли тяжело сглатывает и снова наклоняется к нему. Они сталкиваются губами, а руки Минхена становятся более уверенными. Словно он точно знает, что делает и чего хочет. Донхек немного прикусывает его нижнюю губу, когда слышит утробный звук, который издает Минхен. По его спине пробегают мурашки, и он сжимает чужую футболку на груди. Донхек неуклюже перекидывает ногу через старшего и усаживается на его бедра. Они продолжают целоваться, когда пальцы Донхека путаются в темных волосах, а руки Минхена опускаются на его бедра немного неуверенно, но затем сжимает цепкие пальцы, заставляя Донхека неровно выдохнуть. Ли двигается к нему ближе, немного царапает ногтями грудь, когда вдруг чувствует, что старший ненавязчиво тянет вверх его футболку. Он выпрямляется (Минхен тянется за ним) и поднимает руки, позволяя раздеть себя. Тепла становится меньше, но его быстро замещает тепло Минхена, который остаётся в сидячем положении и притягивает Донхека к своей груди. Он гладит мягкую кожу его талии, сжимает, ощущая свою власть и покорность Донхека, который обхватил своими руками его шею. Они сталкиваются носами, губами, зубами, неловко шикают от острой боли и невольно улыбаются, когда снова падают в ворох мягких подушек. Донхеку уже не терпится. Он снимает футболку с Минхена, видя, как его обычно непоколебимое лицо трогает милый румянец. Донхек про себя умиляется и коротко целует его в щеку, немного хихикая от смущения и неловкости, когда Минхен сильно толкает его в плечо, заставляя упасть на спину. Старший упирается руками в кровать и находит взглядом глаза Донхека. У того лицо вмиг становится серьезным; ещё серьезнее, когда Минхен по-хозяйски коленом отодвигает его ногу. Донхек немного пугается, но слушается, снова обнимая его за шею и целуя. У Донхека воздух из груди выбивает, когда он чувствует на себе вес старшего. Младший сгибает колени и немного сжимает ими Минхена. Тот в отместку немного двигается вперёд… толкаясь? Донхеку приходится разорвать поцелуй от маленького шока. Когда Минхен делает это снова, уже уткнувшись носом в чужую щеку, Ли жмется к нему, чувствуя себя возбуждённым или даже… нет, слишком возбужденным. Он немного боится открывать глаза, потому что не хочет сойти с ума. Он слышит, как пальцами Минхен сжимает свежую простынь, что была готова вот-вот сбиться от движений; и слышит, как он шумно дышит через нос, потираясь о Донхека своим пахом. Ли тихо стонет, когда ощущение начинает становиться немного болезненным. Матрас продавливается и немного пружинит от того, как они оба подаются навстречу друг другу, чтобы снова соприкоснуться, почувствовать. Донхек немного ноет, захлебываясь воздухом, и тянет пальцами резинку чужих штанов. Они так мешались… Донхек больше не мог. Минхен сам свёл его с ума, ещё тогда, на парковке. Ему стоило бы ответить за все свои действия. Минхен понимает это. Он приподнимается, когда Донхек помогает стащить с него домашние штаны, а затем сам обнажает прелестные ноги Донхека — по-другому их назвать просто было нельзя. У младшего была безупречная кожа практически карамельного цвета. Донхек немного вздрагивает, когда старший касается губами его живота и приоткрывает рот, опуская глаза. — Хён… Донхек видит куда он смотрит. Минхен поднимает взгляд, в котором мешается и смущение, и маленькое удивление, и что-то ещё, едва-едва уловимое, но от чего под ребрами становится горячо. Минхен подтягивается обратно к нему, опускается на локоть, коротко целует младшего в щеку. Едва чужая ладонь касается его паха, ему хочется толкнуться в нее бедрами, упереться, получить больше прикосновений, но он сдерживается, сжимая зубы. Минхен поднимает глаза, смотря на подрагивающие ресницы младшего и чуть трётся носом о его щеку, но робеет не меньше, когда Донхек тянется рукой, чтобы коснуться его в ответ. В прошлый раз Минхен не дал ему сделать это, а Донхек был слишком сонный, чтобы сопротивляться. Донхеку и самому боязно, он боится сделать что-то не так или навредить, но видя, что Минхен немного прикрыл глаза, а его тело чуть напряглось, младший перестал переживать. Донхек фокусируется на его лице и вздрагивает, когда рука старшего оттягивает резинку белья, забираясь внутрь. — Давай их снимем, — басит Минхен, немного расплывчато смотря на все. Донхек часто кивает и присаживается, позволяя Минхену раздеть себя окончательно. Он немного смущается, двигается ближе, чтобы прикрыть наготу и пальцами цепляется за чужое белье. — Ты тоже. Минхен заглядывает ему в глаза, но после кивает. Они остаются вдвоем, полностью предоставленные друг другу. Немного растерянные от незнания, но все ещё вместе. Минхен сжимает его теплую ладонь, а потом целует снова, показывая, что он рядом. Донхек одной рукой обнимает его за шею, а второй тянется вниз. Минхен двигается ближе, позволяя младшему взять его член в кольцо пальцев. Он делает то же самое с Донхеком, заставляя того немного сжать его волосы на затылке. Они тихо стонут в унисон и сталкиваются взглядами. Донхек неловко утыкается в чужую щеку, прячет глаза. Его дыхание уже частое-частое, он жмурит глаза от переизбытка чувств, от перевозбуждения, которое накрывает с головой и заставляет забыться. Он не думает ни о чем, только о Минхене и его руках. Сам же старший едва держится над Ли. Рука, на которой он держится, уже слишком перенапряжена, и он опускается на локоть и коротко целует младшего в губы. — Донхек, — выдыхает Минхен, когда чувствует, что даже ноги слабеют от маленькой дрожи, что появилась во всём теле. Донхек крупно вздрагивает, когда его начинает постепенно накрывать, словно волнами. Он приоткрывает губы, беспомощно хватаясь за Минхена, но не забывая двигать рукой. Он хочет, чтобы им было приятно вместе. Здесь и сейчас. Он слышит дыхание Минхена где-то совсем рядом. Его ничего не волнует, мира вокруг просто не существует. Донхек распахивает глаза, сталкиваясь грудью с Минхеном и кусая губы для того, чтобы не издавать громких звуков. Он кончает на свой обнаженный живот, немного задевая Минхена, и чувствует, будто вот-вот потеряет сознание. Он старается держать себя в руках, когда Минхен кусает его за шею слишком сильно. Младший чувствует влагу на пальцах, а из его глаз текут горячие слезы, когда он всхлипывает, задыхаясь. — Донхек, — Минхен все еще задыхается. Он снова приподнимается на руках, заглядывая в его лицо. Чужая грудь подрагивает. Донхек утыкается в сгиб своего локтя, кусая влажные от слез и слюны губы. — Донхек, малыш, — он шепчет, осторожно укладываясь рядом и крепко обнимая младшего. Тот плачет в его руках, цепляется и царапает спину. — Я сделал больно? — обеспокоенно спрашивает Минхен, на что младший мотает головой и только тычется носом в его плечо, стараясь ухватить немного воздуха. Минхен гладит его спутавшиеся волосы, но потом ему приходится подняться, чтобы выудить из прикроватного шкафчика влажные салфетки и вытереть их обоих. Он помогает Донхеку надеть белье и футболку, а потом снова согревает в своих руках, пока тот не засыпает. Он встает через некоторое время, убедившись, что младший спит. Минхену приходится выпить таблетки, чтобы уснуть снова — его сердце бьется отчего-то слишком сильно, будто бы его перебрасывает во времени и чувствах. Он не успевает за своими же мыслями. Он запутался.***
Когда Енхо возвращается домой, Юта сразу замечает его отрешенный бегающий взгляд. Младший терпеливо ждет, пока тот разденется, со шлепком уложив папку на тумбочку у входа. — Енхо? — тихо зовет он, когда Со стаскивает обувь. — Пойдем на кухню, — просит он, обходя младшего. Теперь он выглядит не таким потерянным, скорее очень-очень серьезным. Они усаживаются за стол на кухне, и Со раскрывает большую папку, переворачивая к Юте. Он указывает пальцем на его подпись в конце договора и поднимает глаза на Юту. Тот смотрит в ответ и пожимает плечами. — Ты — владелец компании? — настойчиво спрашивает Енхо. Он не хочет казаться злым или пытливым, просто ему до жути интересно, как так вышло. — Ну, — Юта откидывается на спинку стула, чтобы расслабиться. Чувствовал он себя словно на допросе. — Когда его поймали на скандале с наркотиками, он быстро переписал на меня компанию и часть своей недвижимости, чтобы ее потом не пришлось выкупать у государства. Он заплатил много денег мне за это, и я согласился. Мне было плевать, что будет со мной, с ним или компанией. Поэтому и сделал это, — Накамото опускает глаза на свои пальцы. — Но ты не управлял ей все это время? — Со чуть хмурится. — Конечно нет. Это было сделано для отвода глаз, а всем он говорил, что я недееспособный или что-то в этом роде. И таскал повсюду, как… — Я понял, — обрывает его Енхо. Он ни за что не хочет погружаться в эту историю снова. И погружать в нее Юту. — Но ты понимаешь, какими правами обладаешь? — Возможно. Но я не знаю, что с ними делать, — честно признается Накамото. Ему немного неловко. Раньше ему действительно было плевать на это, но сейчас… — Я имею ввиду ты второй человек в компании, и мы бы могли переоформить ее на тебя или что-то вроде этого. Енхо задумывается об этом. — Но ты бы не хотел вести ее сам? Я бы мог помочь тебе… — Со закрывает и откладывает папку, теперь смотря только на Юту. — Я не слишком компетентен для этого. Полтора года назад, когда я подписал договор, и Такао забрал меня, мне пришлось бросить второе образование. Иронично, но это был бизнес и управление, — он усмехается и отводит глаза. — А первое какое? — Енхо сползает со стула, решая сделать кофе, пока они разговаривают. Юта вслед за ним голову не поворачивает, просто водит пальцем по столешнице, сфокусировавшись на этом. — Менеджмент. Закончил с отличием. Только зачем? Чтобы поработать полгода и стать подстилкой собственного дяди. — Не говори так, — просит Енхо, оставляя кружки и обнимая Юту сзади. Он тычется носом в его висок и вздыхает. — Не хочешь тогда позаниматься этим в моем филиале? Ко мне перевелись Джихе и Сынван. Сынван как раз разбирается в этом, она бы могла помочь тебе, — предлагает Со. Юте нравится эта идея. — Я не буду выглядеть глупо? — немного волнуется он, поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза старшего. — Нет, девочки будут только рады тебе, — он лохматит его длинные волосы, и, поцеловав в макушку, уходит варить кофе обратно. Накамото теперь размышляет об этом. Ему бы очень хотелось работать — он слишком устал зависеть от Такао, его кошелька и настроения. Он бы хотел быть более самостоятельным, несмотря на то, что у него уже был Енхо. Почему-то он был уверен, что старший бы не стал ограничивать его независимость. Они пьют кофе в гостиной — Юта подбирает ноги, думая о чем-то своем, пока Енхо переключает каналы по телевизору. Накамото посматривает на старшего, а потом ставит кружку на столик. Со пробегается по нему взглядом и оставляет какой-то новостной канал, чтобы просто играл на фоне. Юта долго на него смотрит, будто хочет сделать то, на что не может решиться. В итоге он подается к нему, коротко целуя в уголок губ. Енхо растягивается в улыбке, немного удивленно смотря на него. Он тянет парня к себе, обхватив его лицо ладонями и чмокая в ответ. Юта воспринимает это как вызов и прихватывает его нижнюю губу зубами, заставляя чуть нахмуриться. Но ему приходится сдаться, когда Со забирается пальцами под его одежду и щекочет ребра. Накамото едва не дает ему коленом в горло, когда откатывается от мерзкой щекотки и звонко смеется, даже взвизгивая. — Нечестно! — он отбивается от Енхо, который теперь нависал над ним, одной рукой сжимая оба запястья, а второй щекоча его бока и живот. — Отпусти! — Юта изворачивается, но это практически невозможно. Несмотря на то, что Со держит его за руки, ограничивая передвижение, ему совсем не страшно. Страшно только от чужого выражения лица — больно оно зловещее. — Не смотри так, боже, — на секунду Юта даже краснеет, не понимая, как все постепенно приобретает другой контекст. Он не замечает, как по груди пробегают мурашки, а хватка Енхо ослабевает. Он успевает выпутать руки, но не знает, куда их деть. Держит на уровне груди, все еще разглядывая чужое лицо. — Я могу тебя поцеловать? — почему-то спрашивает Енхо. Юта часто кивает, а затем сам обнимает Енхо за шею, притягивая к себе. Они целуются так нежно, что у Накамото пальцы на ногах поджимаются. Он слишком изголодался по здоровому человеческому теплу. Енхо всегда заботился о нем, беспокоился. Юте нравилось это, ведь обычно всем было на него наплевать, даже журналистам — о нем была всего пара желтых статей, да грязные фотки гуляли в узких кругах. Но сейчас Юте казалось, что это все было плохим сном. И что он всегда был здесь — в теплой просторной квартире Енхо с видом на зеленый сквер. И они целуются, кажется, бесконечно. Руки Енхо слишком нежные, когда мягко сжимают чужую талию, а Юта сам не верит, что за мягкими поцелуями сейчас не последует пара звонких пощечин. Однако когда Юта глухо мычит в поцелуй, цепляясь ногами за ноги старшего, тот вдруг отрывается. — Извини, — просит он, смотря на Юту. Ему потребовалось немного времени, чтобы проморгаться и четко взглянуть на старшего. — Что? — тихо спрашивает он и хмурится, когда Енхо отталкивается от спинки дивана и встает. — Ничего… просто, — он трет шею и выдыхает. — Я не знаю, — он поднимает глаза. Юта присаживается, сцепляя руки. Он готовится слушать, но проблема в том, что Енхо говорить не готов. — Я тут вспомнил, что у меня встреча совсем скоро, — он кидает взгляд на наручные часы. — Надо отъехать на пару часов. Накамото только кивает, подбирая колени и обнимая их. Он смотрит за тем, как собирается Енхо, но только когда тот обувается, выходит, чтобы проводить. — Можно мне пригласить Джихе? — спрашивает он. Сейчас, почему-то, ему меньше всего хотелось оставаться одному. — Конечно, хорошо проведите время. И напиши мне, если что-то нужно в магазине, я заеду на обратном пути. Накамото только кивает, обнимая Со за шею и целуя в щеку. От него пахнет гелем для волос и парфюмом, прямо как в день, когда они познакомились. Енхо практически валится в машину на парковке. Подрагивающие пальцы сами находят телефон, набирая номер, который он уже довольно давно удалил из контактов, наизусть. — Да, я слушаю, — отвечает знакомый голос. У Енхо мурашки по спине и он невольно смотрит на заднее сиденье своей машины через зеркало, будто бы там кто-то был. — Привет. Ты свободен? Нужно встретиться, — просит Енхо, а сам закрывает глаза от растерянности. — Не поверишь, но я сам думал о том, чтобы тебе позвонить, — человек на другом конце немного хмыкает, но говорит тихо. — Давай через час в… Где мы ели сашими, помнишь?