Ипостаси любви

      Утром к Ван Ибо зашла ассистентка, координирующая информацией на площадке. Она сообщала своим подчиненным о решении режиссеров собрать совещание, и внести изменения в расписание и распорядок дня тех или иных актеров, и уведомить их заранее. Сейчас она сообщала Ван Ибо о том, что в девять утра состоится небольшое собрание в палатке режиссера, и говорила, что ему желательно там появиться, хотя распоряжения о том, что парню кровь из носу нужно там быть – не было.       Актер поблагодарил ее за внимательность и стал собираться. Умываясь, он долго разглядывал свое лицо в зеркале, слушая в приоткрытое окошко, как шумит площадка, подобно проснувшимся пчелам.       - Когда же этот детский сад закончится, а Ибо? – спросил он себя, вздергивая нос. – Кажется, что ты действительно обнаглел. Сяо Чжань тебя ужасно распоясал, а должен был врезать хорошенько чем-нибудь!       Он поджал губы, распрямляясь и выходя из маленькой ванной, чтобы просушить волосы. Вся ладонь покрылась розоватой пленкой, и неясными пятнами. Все-таки кожа слезет. Поэтому он решил заглянуть в медицинский пункт, чтобы ему снова нанесли лекарство.       Шатер располагался рядом со съемочной ареной. Аппаратура завалила все дорожки и лавировать было не в пример сложно, так что Ван Ибо медленно прошел к забитому маленькому навесу. Он немного припоздал, поэтому все стулья и столы были заняты сидящими, напротив стоял всклокоченный режиссер, который, казалось, даже не сомкнул глаз сегодня ночью. В его руках попеременно то пропадал, то снова появлялся стаканчик с крепким кофе. Откуда-то сильно запахло сигаретами. На него никто особого внимания не обратил.       Парень сложил руки в карманы, выдыхая и опуская напряженные плечи. Темные глаза наконец-то нашли среди прочих актеров и работников растрепанную макушку Сяо Чжаня. Тот выглядел спокойным, сидел ровно и мягко улыбался своей особенной улыбкой, призывая никого не волноваться и положиться на него. Было раннее утро, особенно после съемочной ночи. Многие только и ждали удобного случая, чтобы прилечь и немного подремать. Мужчина с кофе вообще давно уже включил автопилот с этим проектом.       - У нас будут изменения в расписании, ввиду некоторых моментов, - заключил режиссер, стискивая руки в замок. Он заметил Ван Ибо, когда тот небрежно поднял руку, чтобы привлечь внимание. Мужчина удивленно поднял брови, но пригласил к себе жестом. – Вас сориентируют ассистенты… Ван Ибо, ты зачем здесь?       - Кхм, - он прокашлялся, прочищая горло. На него заинтересованно уставились все присутствующие. Парень решил, что обратится ко всем, но так и не смог перевести свои глаза на единственного присутствующего, к которому мечтал обратиться всем своим видом, перед которым действительно хотелось раскаяться. Было слишком стыдно за поведение в фургоне. Тем не менее, он застегнул свою куртку уверенным движением и склонился в поклоне, ни капли не чувствуя желания сбежать или покраснеть. Его совесть была довольна, и он чувствовал, что делать это – правильно. – Я приношу свои извинения за недостойное поведение на площадке! Прошу не беспокоиться за мое здоровье и простить за то, что вынуждены вносить изменения. Я так же передаю урегулирование вопроса в руки своего менеджера и готов отнестись со всей ответственностью и серьезностью к данному случаю! Еще раз прощу прощения, я буду стараться еще больше!       Многие одобрительно зашушукались, кто-то вслух поинтересовался о том, что вообще случилось.       Режиссер неожиданно мягко похлопал его по острому плечу. Ван Ибо почувствовал его одобрение через это прикосновение теплой руки к его спине.       - В любом случае, тебе нужно будет заменить костюм, - говорил Стив Чэн. – Костюмеры уже заняты, но на это нужно некоторое время.       Ван Ибо кивнул, робко улыбаясь. Ему было хорошо от того, как все сложилось, ведь своего лица он все же не потерял, и люди не думают о нем осуждающе, а наоборот, поддерживают. Но… Нужна ли ему поддержка всех этих людей, если Сяо Чжань даже не смотрит на него. Парень, радуясь тому, что все хоть немного, но наладилось, а напряжение отпустило и можно работать дальше, уставился на мужчину, что сидел рядом с Сюань Лу, но тот делал вид, что Ван Ибо только что вообще ничего не говорил.       Игнорирует?       Что ж, может быть, он это заслужил. И теперь у него есть целый день, чтобы доказать, что брошенные из обиды слова Ван Ибо были ни чем иным, лишь грязной провокацией. Что на самом деле он так не думает и никогда не думал, что ему правда очень не хорошо, когда отношения между ними вот такие, и он правда нуждается в поддержке только Сяо Чжаня. И парень уже признал и разницу в возрасте, и их положение в мире относительно друг друга, и хоть ему не нравилось думать об опеке от старшего, но иметь такого доброго и ответственного старшего брата было бы неимоверно прекрасно. Он постарается за этот день вернуть расположение друга и коллеги.       И это действительно то, чем он занялся, после того, как посетил врача. Ему сняли пленку, что оказалось очень болезненно. Она покрутила покалеченную кисть туда-сюда, нахмурилась, увидев потемневшие пятна, но заново нанесла чудесный охлаждающий спрей.       Снимали отдельные сцены на природе и с оборудованными локациями. С общего центра внизу подтянулись еще актеры, чтобы снимать внеплановые сцены. Как оказалось, изменения в расписании не вызвали бурного негодования – так было часто, и все в принципе двигалось в таком бешеном ритме, что на такие мелочи никто не собирался обращать внимание.       Ван Ибо сидел на деревянной ступеньке, рассматривая свои кроссовки. Он мял в руке веточку, найденную на лесной тропе, и ждал, когда сцена закончится. Рядом с ним стояла картонная переноска для кофе. Ибо думал о том, что ему невероятно ужасно быть в стороне от всего этого ажиотажа, в который он погрузился – все остальные что-то делают, общаются, а он вынужден быть где-то в куполе, где никого нет и ничего не происходит. Сейчас он уже начал задумываться, что его «выходной для восстановления» - это своеобразное наказание. И ведь действительно, прокручивая в голове неприятный момент с площадки, он понял, что откровенно переиграл.       Сверху послышался оживленный гул. Вниз по ступеням ползли актеры, уставшие, разминающие свои лица и делающие гимнастику лица. Порой трудно было работать мимикой в особо крупных кадрах.       Сяо Чжань шел привычно с Сюань Лу. Ван Ибо нахмурился, ведь больно часто он стал их видеть вместе. Чжань тем самым хочет насолить ему? Он же не может опуститься до такого поведения?       Девушка перевела на него взгляд, потом коротко прищурилась на Сяо Чжане.       - Я пойду немного подержу ноги в воде, обувь ужасна, - и она упорхнула так быстро, словно призрак.       - Чжань-гэ, я принес кофе, - начал Ибо, неловко засовывая покалеченную руку в карман, а другой приподнимая корзиночку, как бы подтверждая свои слова.       - Спасибо за заботу, но не стоило!       Парня окатило морозом, учитывая то, что на улице было очень душно. Ему просто улыбнулись и вежливо ответили. Мужчина прошел мимо, продолжая спокойно спускаться вниз, оставляя ошарашенного парня, раздосадовано и неловко, наблюдать удаляющуюся спину в черных одеждах.       - А что ты хотел, засранец, - бубнил Ван Ибо. – Что он накинется на тебя с объятиями и выпьет кофе, закусив стаканчиком? Размечтался…       - О! Ибо, - громко подошел Цао Юйчэнь, крепко хлопнув по плечу парня. Он тоже был при полном параде, только как-то подозрительно долго спускался, учитывая его живой и надоедливый характер. – Меня ждешь?       - Ага, уже заждался, - кисло выдал Ибо, сбрасывая руку коллеги.       - Кофе? Само то, - парень выхватил стаканчик и без каких либо угрызений совести лихо отхлебнул, причмокивая. – М… Латте! Как ты узнал, что я люблю с мятой? – он вдруг испуганно вытаращил глаза. – Только не говори, что фанатеешь с меня?       Не дожидаясь, пока Ван Ибо закатит глаза и начнет спускаться, рассмеялся и признался, что это шутка. Парень подумал о том, что Юйчэнь мог в принципе уже врезать по стаканчику крепкого, потому что так ненормально позитивно и нагло он мог вести себя только под градусом. И только сейчас он припомнил, что Цзи Ли еще даже не спустился, и что только эти два алкаша задержались.       - Да погоди, ты чего хмурый такой… - чмокал актер, распивая кофе, которое ему совершенно не принадлежало. – А-а-а! Понял. Ты вчера конечно отмочил!       Ван Ибо выкинул второй стакан в мусорную корзину с таким раздражением, что послышался хлопок. Цао ни на секунду не задумался о причине такого раздражения и продолжил болтать.       - Я не думал, что ты такой страстный, - хохотнул он.       - Что?!       - Ребята, вы просто не представляете, как выглядели со стороны! Зоуи даже про телефон свой забыла, смотрела с отвисшей челюстью.       - Так-так, погоди! – помотал головой парень, останавливаясь. Выражение его лица стало крайне обеспокоенным. Еще не хватало, чтобы поползли всякие слухи, ведь их и так невероятно сильно сталкивали в определенных аспектах. – Что… Как мы смотрелись со стороны? Ты в курсе, что я загорелся?       - Боги, - закатил глаза парень. Он встал в помпезную позу, уперев левую руку в бок, а другой поднося стакан ко рту, допивая пенку от напитка. – Никто не успел понять, что ты загорелся и что вообще схватил там, пока не начал так грозно говорить, у тебя было настолько страшное лицо, что нам показалось – шелохнись кто, ты выхватишь меч и порежешь на ленточки!       - Меч?       - Ты действительно был в состоянии аффекта… Ты все это время держал его в руке, здорово напугал девушку, - покивал парень. Ван Ибо сделалось дурно. Оружие у них было весьма и весьма хорошее, даже если и не заточенное. В случае чего, можно вообще и иголкой заколоть. – А тут еще Сяо Чжань, разорвавший твою одежду и вставший между вами… Ух! Надо было видеть.       - Ты мне это рассказываешь? - недовольно выговорил Ибо. Все-таки такие языкастые парни как Цао Юйчэнь еще не один день будут это обсуждать. Парень уже хотел уйти, но замер, кода неугомонный актер принялся говорить о том, что ему было не известно.       - Я видел, как он посмотрел на девушку после. Он просил за тебя прощение, но после что-то такое сказал ей, отчего она вся покраснела и расплакалась, кивая головой. Кстати, режиссер схватил его раньше, чем он успел запрыгнуть в медицинский пункт… Он правда переживал за тебя, да и не он один! Но Сю Линь Яо сказала, что ты полностью в порядке, и Сяо Чжань выдохнул, - говорил парень. – А ты вообще посмел кричать на него, маленький негодяй!       - Что?       - Да что слышал, - парень выкинул через себя стаканчик, даже не сомневаясь, что попал. Да уж, вульгарности и пафоса этому человеку было не занимать. – На самом деле ваши вопли слышали многие, так что на будущее – закрывайте окна. Режиссер скомандовал резко начинать съемки битвы, так что, чем закончилось - никому не известно. Но… Полагаю, Сяо Чжань оттянул тебя по делу, а тебе это не понравилось.       Ван Ибо аж задохнулся от такой откровенности. Если бы он знал о том, что половина коллег слышали их ругань, то ни за что бы сегодня не выполз из своего фургона, и тем более не посмел на глаза казаться в режиссерской палатке. Он просто бы лежал и умирал под одеялом от жары и стыда, размышляя о том, чтобы сброситься со скалы. Слава всем богам, что языкастый Цао попался ему только сейчас.       Проиграв в зрительном контакте актеру, Ибо тяжело присел на корточки, потирая глаза и закрывая лицо.       - Я сказал ему много плохого, - выдал он, ероша отросшую челку и забрасывая ее вверх, попутно впиваясь пальцами.       - Я в курсе.       - Я в курсе, что ты в курсе! Все здесь в курсе! – громыхнул парень.       - Я понял это только сегодня, когда увидел лицо Чжаня, - уточнил Юйчэнь.       Мимо них пролетел Лю Хайкуань, коротко улыбаясь своей всепонимающей улыбкой, и не стал останавливаться, чтобы испортить беседу. Ван Ибо поднялся на ноги, потирая шею.       - Он действительно расстроен, - задумчиво продолжил актер.       - И зол, - добавил так же задумчиво Ибо, обнимая себя поперек груди левой рукой и теребя пальцами другой руки свои пухлые губы.       - Что ты планируешь делать?       - Просить прощения, что еще, - передернул плечами.       - О! – хитро прищурился актер. Он посмотрел на свой мобильный, который выудил из под длинного шикарно расшитого халата. На загримированном лице промелькнуло серьезное выражение, видимо, ему было уже пора. Перерыв заканчивался. – Так кофе был… Ты уверен, что этого достаточно?       - С чего-то начинать надо, - опять пожал плечами Ибо.       - Хм, ну, тогда удачи. Если нужна будет помощь с организацией романтично-извиняющегося ужина, то можешь набрать кому угодно, только не мне. Я в этом полный ноль!       - Твои тупые шутки, - недовольно сквасился Ибо. – Ты точно не выпивал сегодня?       - Все может быть, - вальяжно поспешил по делам коллега.       - Алкоголик, - тихо пробубнил Ибо. Цао Юйчэнь только громко расхохотался, давая понять, что он думает по этому поводу, очевидно, расслышав Ван Ибо.       Значит… Все обсуждали не его поведение на площадке, точнее его, но не относительно девушки, а их с Сяо Чжанем отношения. Оно и верно, стоило только произойти несчастному случаю на съемочном полигоне, никто еще даже не успел это обсудить, а он подкидывает им еще более интересный скандал в машине, и уже более личный, более интимный, и, конечно же, намного интереснее, нежели с никому ненужной и неизвестной девушкой.       И еще это: «… Можешь набрать кому угодно…». Значило ли это то, что основной состав актеров следит за ними столь пристально и жадно, что следовало бы усилить бдительность и контроль над поведением. Может быть, ему вовсе не стоит исправлять эту ситуацию и снова приближать Сяо Чжаня? Ведь его внимание делает его ребенком, заставляет настолько расслабляться, что становилось страшно.       В обычное время он ведет себя исключительно по-другому, не смея расслабиться и довериться окружающим его людям. Единственными таковыми являлись только лидер группы и его менеджер. Все слезы, что он проливал на сцене или где-то еще публично – всего лишь специальное накручивание себя до состояния истерики, а там уже само собой получалось. Это не было чем-то особенным. А вот его капризы и гнев – то, что являлось крайне личным. Его страхи…       Отдельная тема.       Сейчас перед молодым актером стоял непростой выбор: просто формально уладить эти отношения с коллегой и оставаться таковыми, угождая зрительскому пласту и режиссуре, или же впустить в значимый круг, но придется очень сильно постараться…       Придется объясниться, придется слишком контролировать себя.       Поразмыслив немного, он посмотрел в мусорную корзину, рассматривая брызги кофе на черном пакете, лопнувший стаканчик и отлетевшую крышку.       Наверное, стоит все же рассказать ему о настоящей причине его поведения. Ему очень нужно это понимание, эта поддержка Сяо Чжаня, его улыбки. Это по-настоящему то, в чем нуждается Ван Ибо. И, конечно же, ему нужно подготовить разговор об их отношениях, о том, что родительская забота старшего вынуждает парня вести себя совершенно иначе, заставляет вести себя подобно капризному ребенку, которого разбаловали родители. За Ван Ибо водился такой грешок, так как он слишком рано стал самостоятельным и способным решать что ему нужно, что ему хочется и легко переступать различные границы из «можно» или «дорого». В какой-то мере для него не существовало родительского запрета только по этой причине.       Им нужно прекратить играть в эти отношения и провести грань.       Парень поднялся, просидев достаточно долго, пребывая глубоко в своих мыслях. Что ему стоит сделать? Нужно ли обратиться к кому-нибудь за помощью? Хотя нет, вмешивать коллег – дело последнее, ведь, как оказалось, пошушукаться и «пошипперить» их пару не лень разве что только Хаосюаню. Да и он, живя вместе с Цао, становится невольным знатоком всех последних сплетен.       Нужно справляться самому. С кофе уже вышел облом, остается только обед, или ужин.       Ибо успел набрать различных вкусностей, которые заготовил им кафетерий на их съемочной стоянке, но когда подошел к Сяо Чжаню, развалившемуся на низких лавочках и что-то активно пишущего в своем телефоне, то понял, что опоздал с едой, и мужчина уже поел. Рядом стояла заказная еда в коробочках. Сяо Чжань лишь перевел на него взгляд, похоже не допечатав сообщение.       - Что-то хотел, Ван Ибо? – проговорил он спокойно.       - Да, поесть с тобой, - он только посмотрел на столик, на котором громоздились пустые коробочки и грязные приборы. – Можно?       Мужчина сидел в спортивной одежде, но на нем по-прежнему оставался макияж и парик. Он сидел в шортах и спортивных кроссовках, поэтому Ван Ибо невольно осмотрел напряженные икры. Сяо Чжань явно раздумывал над тем, как поступить. Но потом засунул руки в карманы легкой курточки, собираясь встать. На лице все так же появилась мягкая полуулыбка, скрывающая белые зубы.       - Чжань-гэ, - Ван Ибо шагнул в сторону, не давая пройти. Брови его сложились домиком, и по центру залегла несчастная складка, губы поджались, выдавая страдание. Сяо Чжань лениво перевел взгляд карих глаз на выразительные глаза парня. – Не уходи, я хочу поговорить с тобой… Позволь мне… - он сглотнул, быстро опуская глаза на поднос, словно там была какая-то шпаргалка с подсказками. – После ты сам решишь, как поступить!       - Что ты хочешь от меня? – мужчина устало потер переносицу, краем глаза отмечая, что за ними наблюдают.       - Всего-лишь поесть, - робко улыбнулся Ибо, задвигав подносом, на котором громоздилась куча различной еды, настолько аппетитной, что Ван Ибо был больше чем уверен, что прожорливый и вечно голодный Сяо Чжань должен сдаться! Хотя бы на милость еды. Сяо Чжань кивнул, и наклонился, чтобы убрать мусор, а потом отлучился к урне.       Ван Ибо чувствовал, что нервничает, поэтому сглотнул.       Сяо Чжань плюхнулся напротив, косо поглядывая на многочисленную горячую еду. Он заказал заранее, зная, что пока он дойдет, то для него не останется того самого вкусного, что хотелось бы съесть. Тут как говорится: кто успел – тот и съел. Он даже не стал снимать грим, ведь после ночных переживаний он был уставшим, а после выматывающих напряженных съемок около полуразрушенного храма оказался зверски голоден. Так что еда приманивала.       - Угощайся, я брал на двоих, - пригласил Ибо, садясь крайне по-деловому, широко расставляя ноги и держась достойно. Неужели действительно только поесть собирается?       - Я понял, - кивнул он, прибирая металлические палочки.       Ван Ибо схватил капусту и лихо затолкал в рот, морщась от удовольствия. Оказывается, он даже и на ужин вчерашний не пошел. Зверски голоден оказался не один Сяо Чжань, и если тот перебился лапшой, то Ван Ибо неожиданно с энтузиазмом начал есть, пока не заметил это. Пока он отложил палочки и потер ладони о штаны, забывая о том, что рука все еще чувствительна, то быстро прожевывал, чтобы говорить нормально. Пошарив глазами по столу, он все же обратился к жующему мужчине.       - Сяо Чжань, мне очень жаль, что я сказал тебе столько ужасных слов, - выдал он, открыто смотря на актера перед собой. Сяо Чжань замер с палочками у рта, не осмелившись засунуть еду в рот, он отложил их. Ван Ибо встретило молчание, и он был рад этому, ведь это означало, что коллега его слушает, а не игнорирует своими вежливыми улыбками или отказами. – Ты простишь меня за это?       Снова молчаливое наблюдение. Парень не растерялся, и в принципе был готов к такому, ведь этого недостаточно для Сяо Чжаня.       - Ешь, прошу, - подтолкнул парень, беря свои палочки и начиная ковыряться в своем рисе. – Я поступил действительно не достойно. Я очень благодарен тому, что ты сделал тогда и после. Мне ценно, что ты искал меня у врача… Но.       - Но?       - Ребята, у нас еще одна сцена! Половине нужно грим править, почему вы еще сидите здесь?! – громко кричал Чоу Кай. Он был таким диким мужчиной, в прочем, что ожидать от человека, творящего экшен? Он хлопал в большие ладоши.       Ван Ибо вздрогнул, подавившись воздухом и обернулся.       Коллеги вдруг поймали много лиц, которые начали шустро собираться и как-то суетливо покидать обеденную зону. Чувство раздражения настигло Ван Ибо, ведь только сейчас он понял, какая тишина стояла только-что, показалось, словно они остались одни, поэтому представить, что разговор личный, не составило труда. Вот ведь сплетники!       - Мне пора, тебе стоит больше отдыхать, ты получил ожог, - небрежно ответил Сяо Чжань, собираясь уйти. Ван Ибо громко положил палочки и схватил Сяо Чжаня за руку, не давая возможности сбежать под удобным предлогом. Такое с Ван Ибо не прокатит!       Он крепко сжал его руку, поднимаясь из-за стола и поравнявшись с удивленным мужчиной. Даже если Сяо Чжань не изменился в лице, все так же вежливо улыбаясь, то в глазах мелькнуло удивление.       - Прошу, не говори так со мной, - покачал головой Ван Ибо, ведь это делало ему больно. – Здесь, - он оглядел почти опустевший кафетерий, резко что-то потерявших и задержавшихся коллег. Зоуи ползала где-то между стульев, активно расчесывая накладные волосы. Видать камеру потеряла в такой-то ответственный момент, ай-яй-яй! – слишком… шумно. Могу я прийти к тебе? Я хотел бы кое-что обсудить под утку по-пекински.       - Хочешь купить меня? – неожиданно глаза мужчины взорвались огоньками, и Ван Ибо подумал бы о том, что мужчина злится, если б не знал его любовь к вкусной еде.       Издалека снова завопил постановщик, опять яростно ругаясь со сценаристами. Стоило поторопиться. Сяо Чжань почувствовал себя очень неуютно, даже смущающе, когда горячая ладонь сильнее стиснулась на его руке, давая понять, что без ответа его не отпустят. Поэтому мужчина вздохнул, соглашаясь. Он планировал игнорировать Ибо некоторое время, чтобы дать тому перебеситься и слегка охладить их отношения. Они все-таки на работе, а не в развлекательном путешествии!       - Хорошо, после ужина я буду ждать тебя у себя, - он мягко перехватил удерживающую его руку, отводя от себя, и направился прочь, а потом все же повернулся, хитро ухмыляясь. – Пароль: горячая пекинская утка!       Ван Ибо неловко потер шею, думая о том, что он не заслужил Сяо Чжаня! Хотя, что он хотел, разве могло быть по-другому, ведь мужчина испытывал к нему родительские чувства, а какой родитель долго злится на своего ребенка?       М-да… С этим как раз пора было заканчивать.       Некоторое время Ибо помогал визажистам, слонялся с операторами. Рука еще немного ныла, но покраснение окончательно сошло, осталась только повышенная чувствительность. Ближе к вечеру вдруг зазвонил его мобильный, номер не определился и Ван Ибо долго медитировал над экраном, раздумывая о том, стоит ли отвечать. В недалеком прошлом его номер совершенно случайно, и даже до сих пор неизвестным образом, попал к антифанатам, и тогда вылезло действительно много проблем. Ему пришлось некоторое время даже восстанавливать свое здоровье, потому что постоянные звонки и смс, на которые натыкался глаз – заставляли волноваться, нервничать и в скором времени могли вогнать в паранойю.       - И что ты тупишь, возьми уже, - толкнула его Зоуи. Она проходила мимо в своем шикарном насыщенном цветом красном костюме. Девушка не стала останавливаться ни на секунду, продолжая свой путь, потирая и разминая шею. – Может быть, это Санта Клаус.       - Если ты не прекратишь свои шутки, то мне придется приложить усилия, - полушутливо отозвался Ибо, ведь если он вступит с ней в «войну», то она так просто от него не отделается ровно до тех пор, пока не примет капитуляцию. Но на телефонный звонок все же ответил. – Алло!       - Эй, до тебя не дозвонишься, - мягко прозвучало в трубке.       - Чжу Цзаньцзинь?!       - Кто ж еще, твоя утка приехала, - было слышно, как он улыбался.       - Что? Какая к черту утка? – Ван Ибо аж встал, у него вдруг появилось невероятное чувство, что за ним следят – пристально и нагло.       - Мне набрала Зоуи, и сказала, что ты пострадал и тебе срочно нужна утка по-пекински. У меня сегодня была работа в городе, так что я мог привезти ее… Я подъезжаю к съемочной, ты встретишь меня? – он говорил быстро и ладно, на фоне играла музыка, теперь было слышно, что Чжу за рулем своей иномарки.       - Я ее прикончу, - выдохнул Ибо, потирая глаза и придерживая спину, которая отчего-то разболелась. Кстати, от камня, на который он упал, остался синяк. – Ты где? Я подойду…       - О, я на въезде, дальше палатки. Мне нужно еще развернуться и ехать обратно, так что я не буду въезжать, я еще даже не был в душе!       - Хорошо, я найду тебя, только никуда не уходи! Я иду.       Парень положил трубку и развернулся на пятках к дороге, попутно оглядываясь, чтобы убедиться, что эта ненормальная его не преследует.       - Айщ! – шикнул парень, приподнимая в оскале верхнюю губу, покрутился еще немного, и стартанул с места очень уверенно, даже резво.       Через некоторое время он вышел к лесной дороге, и увидел там светлую машину, чистую и весьма дорогую. За рулем угадывался невысокий мужчина, который как всегда мягко улыбался своей милой улыбкой с ямочками. Ибо подошел к открывшейся двери и на него тут же вывалился огромный сгусток персикового аромата для машин. Глаза беспощадно заслезились.       - Я заезжал в ресторан, утка большая и с гарниром. Подойдет? Как ты себя чувствуешь, А-Бо? – обеспокоился мужчина, порываясь вылезти из машины, но Ван Ибо быстро затолкал его обратно.       - «А-Бо?! Это что еще за херня?!» - возмущенно думал парень, скривив лицо так, словно у него сильно скрутило живот, держа одной рукой красивый пакет с едой, с логотипом ресторана, а другой удерживая водителя на своем месте. Не хватало еще этого нервного парня в их Санта-Барбаре!       - Я могу хотя бы поздороваться, я успел соскучиться по вам ребята, в комнате правда скучно без вас! – говорил он.       Ван Ибо преисполнился храбрости, стиснул свои ровные зубы и…       - Цзань-гэгэ, тебе нужно отдохнуть, я очень благодарен брату Чжу за заботу, но и ты о себе не забывай, - проникновенно заговорил он. Мужчина так и замер, вытаращив свои красивые черные глаза, блестящие каким-то доселе неизвестным чувством. Лицо его вдруг все покраснело, приобрело крайне идиотское выражение. Ван Ибо старался держаться до последнего, чтобы не потерять сознание от переизбытка крайне идиотских ситуаций, в которых он очутился за последнее время, ну и аромат сносил наповал. Актерский состав оказался слишком разнообразным! Просто. Слишком.       - Да, ты прав, - забормотал притихший актер. – Я должен отдохнуть. Ты кушай, и поправляйся, А-Бо!       Он тут же захлопнул дверь, фары загорелись ярче и он мастерски вырулил, скрываясь из виду. Ван Ибо просто остался стоять с пакетом горячей еды, в полнейшем непонимании всего происходящего. То ли он с ума сошел, то ли все вокруг.       Время уже подходило к отдыху. Сяо Чжань должен был уже снять с себя грим и оставить свой костюм в гримерной. Они договорились встретиться после ужина, но ведь только Сяо Чжань может объедаться уткой, сразу после того, как наелся в кафетерии. Решив просто настроить себя на серьезный, взрослый разговор, он отправился в назначенное место.       Фургон Сяо Чжаня располагался около леса. Утром встающее солнце освещало все внутри, что позволяло спокойно просыпаться от естественного света намного раньше, а вот вечером большие тени укрывали машину, и никакой свет не мешал спать. Отличное место! Сегодня вечером на удивление было тихо. Завтра ведь им следовало доснять последнюю испорченную сцену, и сняться с места, возвращаясь вниз. Поэтому все утихло гораздо раньше, учитывая то, что предыдущая ночь оказалась бессонной для многих работников.       Только режиссерская палатка как всегда озарялась светильниками.       Внутри небольшого фургона горел свет, шумел чайник, работал небольшой телевизор. Ван Ибо постучался, нервно ожидая ответа.       - Вот утка, как заказывали, - Ван Ибо не стал дожидаться приглашения, и поднял пакет, произнося условный «пароль». Сяо Чжань поднял брови, скорее всего он даже и не думал, что этому мальчишке действительно приспичит достать для него утку. В любом случае, он широко улыбнулся, давая понять, что очень этим доволен.       - Я поставил чайник недавно.       Ван Ибо поднялся, разуваясь, и поставил на небольшую стойку пакет, тут же его потроша. Сяо Чжань ходил в чистых спальных штанах, босиком и прикрываясь мокрым полотенцем. Он недавно вышел из душа, и бродил по небольшому пространству в поисках своей футболки. Потом немного взъерошил густые черные волосы, массируя кожу головы. Ван Ибо сочувствующе поглядел на него, ведь кожа и голова болели после долгого ношения тяжелого парика.       - Пахнет вкусно, - говорил Сяо Чжань, присаживаясь за высокий стул. Барная стойка была очень маленькой, но удобной в подобном интерьере. Спохватившись, он достал чистые кружки лимонного цвета и разлил черный чай с ароматом бергамота. Они уселись, взявшись за металлические палочки. – Я не имел в виду, что ты должен был обязательно прийти с едой. В смысле, мы бы могли поговорить и без этого…       - Я знаю, но я должен был, Чжань, - ответил Ибо. Он сглотнул, и Сяо Чжань, переведя взгляд на его выступающий кадык, вдруг быстро закивал, сжимая губы в полоску, тем самым маскируя улыбку. Чтобы как-то разрядить неловкость, Сяо Чжань начал активно есть и попутно хвалить еду.       - На самом деле, я хотел поговорить с тобой о том, что я сказал тогда, - начал парень, мечтая, чтобы Сяо Чжань продолжал есть и не смотрел на него своими пронзительными взрослыми глазами. Он прочистил горло. –Я тебе говорил о том, что ты мне не отец и не брат…       - И это действительно так, - вставил мужчина, не отвлекаясь.       - Очень рано я сам, наверное, лишился этого. Весь шоу-бизнес, мир взрослых, прихоти и все остальное… Мне никто не говорил: ты поступил не по совести, никто не отчитывал меня. Со всеми можно было договориться. Даже с моими близкими… На самом деле, я тот еще козел, только на экране этого не видно и другим я стараюсь казаться… самодостаточным. В этот раз ты встал на мою защиту перед всеми, и отчитал меня наедине. Я правда благодарен за это, хотя нашу ругань слышал почти весь актерский.       - Да?! – удивленно вскинул голову мужчина, отчего его мокрая челка упала на глаза, и ему пришлось неловкими движениями убирать ее, ведь руки были заняты едой.       -Н-да… Но не об этом, - он вдруг застеснялся и уставился на свои руки, теребящие край футболки. – Я хотел бы попросить не опекать меня больше. Мне достаточно чувствовать твою поддержку, но не нужно обязывать себя быть в ответе за меня. То, что случилось, ты ввязался в это, и все происходящее заставило тебя страдать.       - Хорошо, я понял, - проговорил он, легко улыбаясь. – Знаешь, мне тоже следовало бы извиниться. Мне уже достаточно лет и уже даже забота о кошке не помогает, - захохотал он. Ван Ибо нервно улыбнулся, прекрасно понимая что имеет ввиду актер. Пора опекать аккуратную жену и шумных детей, а не ласкать кошку и воспитывать наглого репера.       - И знаешь, касательно моей реакции на ассистентку и эту треклятую щепку, - заговорил парень настолько серьезно, что голос его звучал на несколько тонов ниже и не в пример жестко. Сяо Чжань вдруг замедлился жевать, обхватывая губами палочки, и посмотрел на парня. – Когда я был маленьким, мы, как и все остальные мальчишки, строили шалаши. Знаешь, из всякого мусора колотили страшные дома…       - Не думал, что в такое еще играют, - спокойно вставил Чжань, подбадривая парня к разговору.       - Мы играли. У нас были такие ужасные занавески, которые принес мой друг из дома. В кружочек, они так гармонично смотрелись – все страшное. Я точно не помню, как все произошло… Но было очень жарко, мы прятались от жары. В какой-то момент я повернулся на свет и увидел, как полыхнули эти дурацкие занавески. Мои друзья выбежали раньше меня, а я просто не успел. Дерево было старым и много что в этом шалаше оказалось легко воспламеняемым.       Лицо Сяо Чжаня вытянулось, на его скулы упала тень, а лицо стало крайне участливым.       - М… Я просто оказался в тесном домике из дерева, охваченного огнем изнутри. Мне пришлось взяться за горячую ручку, чтобы выбраться. Я ужасно напугался, но мы решили никому не рассказывать, чтобы нас не наказали и не запретили снова строить или играть вместе. Думаю, что я боюсь огня… Когда вчера запылала моя одежда, и я не мог от нее отстраниться или снять…       - Я, - Сяо Чжань вдруг замолчал, разглядывая светлое лицо Ван Ибо. Его нос слегка был красным, губы выглядели сухими, а глаза были не столь выразительными и томными, как обычно им придавал эти оттенки макияж. Он был домашним пацаном, который сейчас выглядел не шибко здорово. – Я не знал об этом, тебе стоило рассказать мне еще тогда.       - Чжань-гэ, ты видел с какой физиономией вошел? – оживился Ван Ибо, чувствуя легкость от того, что он смог этим поделиться с коллегой, и тот так легко принял его и понял, отвечая мягко и даже виновато. Главное не разругаться снова из-за того, кто больше виноват и кому из них стоит глубоко кланяться в пол.       Неожиданно парень подскочил, полностью обращаясь в актерскую игру. Утрированную, естественно.       Он сделал вид, что вошел в фургон. Лицо его было злобным, каменным, даже где-то надменным. Он смотрел то в пол, то прямо в темные глаза удивленно наблюдающего Сяо. Потом помпезно выпрямился, гордо остался стоять у входа, сложил руки на груди, скрестил ноги и, вскинув голову, исподлобья глянул на мужчину:       - «Скажу сразу, - он вдруг втянул свои щеки, чтобы изобразить выделяющиеся скулы на лице его коллеги, - я в ужасе от твоего поведения!».       - Твою ж, я правда настолько тупо выглядел, - Сяо Чжань, не в силах наблюдать эту сцену, закрыл лицо рукой и мучительно застонал. Ван Ибо прочистил горло, и сел на свое место, буднично замечая, что да, именно так и выглядел. – Больше никогда не буду корчить из себя родителя… И как ты такого меня вытерпел?       Сяо Чжань иронизировал, и это было понятно. Но, по крайней мере, этот обоюдный спектакль помог им превратить их ситуацию во что-то, что уже прошло и на чем не стоит больше заострять внимание. Они продолжили разговаривать на общие темы и чувствовали, что к ним возвращается то беззаботное, что было раньше, только теперь совершенно на другом уровне.       - Кстати, эту девушку действительно уволили. Она даже и на стажировке не была. Как попала на съемочную – не понятно! – говорил Сяо Чжань.       - Мы решили оставить этот вопрос, но у верхушки был совет, насколько мне сказала Ли Минчжу, они приняли решение о том, чтобы усилить контроль над тем, кто находится на площадке. Может быть, введут какой-нибудь контроль…       - Ты в это веришь, Ибо? – скептично отозвался Сяо Чжань, подкладывая лимон в тарелку парня. – У нас такая суматоха постоянно, что не удивительно, когда фанаты или любопытные попадают в это чертово колесо и их просто затягивают то придержать, сюда отнести кофе и много еще чего другого. Ты думаешь, они имена их запоминают?       - Это точно, - покивал Ван Ибо. – Наши бы сначала запомнили!       Они вдруг прыснули со смеху.       Вечер прошел очень даже хорошо. Было настолько поздно, что Ван Ибо просто плюхнулся на кровать Сяо Чжаня, точно такую же как и в его фургоне. Сяо Чжань, на правах хозяина, прибирал со столика, чтобы утром не было неприятного запаха от еды.       - Иди к себе, стоит выспаться, - говорил мужчина.       - Мне нужен телепорт, - бубнил в подушку парень. Ему пахло свежей мятой и только немного солоноватым потом. Скорее всего, ночью было душно, а утром жарко, и по всему телу выступала испарина. Ван Ибо вдруг сделалось очень неудобно, будто бы он залез к кому-то в полку с нижним бельем. Мог ли он вот так запросто зарыться лицом в постель Сяо Чжаня, даже если они состояли в прекрасных отношениях. Возможно, он спит только в нижнем белье… Это выглядело действительно неприлично. Поэтому он оторвался от кровати, поправил задравшуюся майку.       - Завтра у нас съемки, веди себя хорошо, - говорил Сяо Чжань шутливо. У него было отличное настроение, от тоскливой злости, что была в нем все утро, не осталось и следа.       - Зажигать треклятый фонарь будешь ты, - погрозил он пальцем, тыкая куда-то в ключицу, и они начали дурачиться, сражаясь в вымышленной боевой игре. Это настолько подняло им настроение, что они расхохотались как мальчишки. – Иногда я забываю, что тебе двадцать пять!       - Да? Странно, мне тоже постоянно кажется: «Как этого подростка сюда пустили!». Послезавтра читка, если что, - напомнил Сяо Чжань и пожелал доброй ночи.       Ван Ибо преисполнился радости. Его камень упал, и возможно, не один.                     Далее полетели дни съемок, которые затянули, смяв этот невероятный инцидент где-то далеко в горах Китая.