Ипостаси любви

      Ван Ибо потребовалось много времени, чтобы вернуться в город. В его дурной гудящей голове что-то щелкнуло в тот момент, когда его опрокинуло на спину, перед этим жестоко бросая по земле. В тот момент он понял, что его история грозится закончиться в ближайшем будущем, если он не возьмёт себя в руки и не начнет хоть что-то делать. Он действительно ведет себя как идиот, в клиническом случае – истрепал нервы Сяо Чжаню, истрепал нервы самому себе, начал курить, больше привычного обижать Чэнь Цун, угробил свою детку и едва не покончил со своей жизнью. Может быть, внутри он эгоистично желал оказаться в крайне плачевном состоянии, чтобы в конечном итоге увидеть лицо Сяо Чжаня, и всем своим видом показать – «Посмотри, что ты со мной сделал!».       А с другой стороны, откуда ж Сяо Чжань мог понять, что парень влюбился, если Ван Ибо только и делает, что капризничает, злится и выпендривается сверх меры, позволяя себе слишком многое в отношении своих близких. Хотя, обида все же клокотала в нем за то, что Сяо Чжань, будучи для него все же тем авторитетным взрослым, тем человеком, на которого он часто украдкой смотрит, о ком с содроганием в сердце думает и чье слово крайне важно для него, до сих пор не мог понять такой простой истины, как влюбленный юноша.       Это очень сильно бесило!       Ван Ибо, пока брел по трассе, волоча за собой свой погнутый мотоцикл, просто решил прогуляться и сбросить с себя нахлынувший адреналин. На трассе никого не было, он достаточно далеко улетел от города, фонари стояли друг от друга достаточно далеко, чтобы периодически погружать мотоциклиста в темноту.       Наверное, сейчас ему стоит сосредоточиться на предстоящих гонках и в первую очередь, максимально быстро и скрытно починить свою детку.       Подвигав правой рукой, он понял, что все-таки ушиб ее, но не настолько сильно, чтобы это могло подвергнуть его участие в гонках сомнению. Может быть, эти соревнования позволят ему выровняться и сконцентрироваться совершенно на других моментах.       Так и прошла его неделя.       В постоянных переговорах, с небольшим выездом на тренировочную трассу и вечные споры со спонсорами его заезда. Костюм в этот раз решили сменить на красный, хотя Ван Ибо долго упорствовал, потому что его мотоцикл имел синий цвет, и ему не хотелось бы выглядеть пестро. Несколько дней пришлось убить на тренировочном полигоне, катаясь в полной амуниции, и пробуя различные маневры и стратегии заезда. Его куратор в гонках долго стоял на смотровой площадке, наблюдая за теми виражами, что выделывал Ибо, гладко скользя на поворотах, исшаркивая свои крепкие наколенники.       - Эй, парень, - говорил мужчина грубо. Он был из тех людей, которые в секунду могут превратиться в дракона. Ван Ибо недолюбливал его, но уважал как своего тренера. Возможно, это происходило потому, что Ибо приходилось подчиняться и засовывать свой острый язык куда подальше. – Плохо работаешь правой стороной. В чем проблема?       - Нет никакой проблемы, - отвечал Ибо, останавливаясь и снимая свой шлем. Волосы были мокрыми, за ворот тяжелой неподвижной куртки стекал пот. Он провел рукой, забрасывая влажную челку назад и стер с лица капли, как привык делать после тяжёлой тренировки с ребятами. Глаза начинало щипать, если влага попадала туда.       - Это сейчас у тебя нет проблемы, а на трассе появится, - проницательно заметил полный мужчина. Ибо сделал вид, что занят своими перчатками. – Я все еще жду…       - Мое тело деревянное, я гоняю тут уже пять часов кряду, - раздражался парень. – Если я сдохну здесь, то на трассе-то проблем вообще никаких не возникнет!       - Ты язык свой прикуси, ребенок, - сказал мужчина, словно его вообще не касалось, о чем там лопочет парень. И верно, даже когда велись съемки дорамы, и Ибо вынужден был участвовать в соревнованиях, никто не хотел связываться с его командой, потому как этих людей интересовал лишь успех в деле, и никаких преград они не видели, а если такие и возникали, то без всяких сожалений устраняли помехи. Чэнь Цун хоть и помалкивала об этой ситуации, но все-таки была очень недовольна выбранными Ван Ибо людьми. Наверное, сейчас и сам Ибо был очень сильно этим недоволен. Учитывая то, что он постоянно находился в подавленном настроении, а мышцы казались либо слишком напряженными, либо слишком слабыми даже для того, чтобы подняться с кровати. Внутри него плавно образовывалась пустота.       Ван Ибо ощутил через некоторое время, что это смирение. Или, по крайней мере, так это чувство назвал. Он смирился с тем, что произошло в его жизни, буквально пожал руки своим страхам и нежному чувству, заключив пакт о перемирии. Если он доведет себя до смерти, то никому от этого лучше не станет – ни родителям, ни менеджеру, ни фанатам, ни любимому Сяо Чжаню, которому делать больно хотелось меньше всего. Он примирился со своими чувствами, наконец-то окончательно признав, что всем сердцем влюбился в Сяо Чжаня. Что он, все-таки, в их сексуальной жизни… Нет, нет, нет. Это случилось куда раньше, наверное, тогда, когда Сяо Чжань посмотрел на него на первой встрече в центре, чтобы подарить мягкую улыбку и проникновенный взгляд, поддерживая немного оробевшего парня.       Еще тогда он уже понял, что это кто-то очень близкий и родной. Ведь раньше в нем никогда не возникало такой острой потребности в интимной близости, никогда ему не сносило башню от желания до такой степени, что он был готов на что угодно, согласен прыгнуть в кипящее масло, которое покажется остужающей водой, по сравнению с его горящей кожей и раскаленной кровью. Он мог выбрать любую девушку, любого другого парня, даже своего соседа по комнате для такой цели, но почему-то в тот раз просто украл Сяо Чжаня, буквально умоляя о близости. Сяо Чжань слишком хорошо его трахал, чтобы парень окончательно не потерялся в этих чувствах. Но разве можно его во всем этом теперь винить?       Ибо перебирал свои пальцы, разминая мягкие плотные перчатки.       - Слезай со своего самоката, - грубо проговорил мужчина, вырывая Ибо из тяжелых мыслей, в которые он так часто стал проваливаться, когда следовало бы быть наоборот предельно сосредоточенным. Парень стрельнул темными глазами, нахмурив светлые брови. Без косметики он выглядел слишком молодо, еле вытягивая на шестнадцать. – И снимай куртку.       - Это еще зачем?       - Снимай, говорю, - вздохнул тренер.       Ибо удивленно двинул бровями, еле закатывая глаза от такой крутой загадочности мужчины. Он поставил свой мотоцикл на подножку, резкими движениями стянул с себя курку, чувствуя, как прохладный воздух ласкает его влажную разгоряченную кожу. Белая футболка пропиталась потом и прилипла к телу.       - Подойди, - поманил мужчина в тень.       Ибо закатил глаза, раздражаясь еще сильнее от того, как этот человек будто бы специально манипулирует им подобным образом. Ему крайне не нравилось, когда кто-либо указывал ему куда идти, что делать и как себя вести. Он и без этого прекрасно справлялся.       Тем временем мужчина оглядел его так, словно бы выбирал мясо на рынке. Далее своими ручищами схватился сначала за шею, потом крепкими пальцами продавил мышцы на плечах, отчего Ибо присел и попытался уйти от прикосновения, но ладони сместились на руки, проходясь болезненным ощущением от плеча до запястья. Мокрую спину тоже не обошел осмотр. Ибо уже не выдержал и быстро отстранился.       - Что происходит?!       - У тебя все мышцы напряжены до предела, - говорил мужчина, недовольный тем, что видел. – А если судорога на дороге? Какого черта ты в таком состоянии?       - В каком «таком»? – кривлялся Ибо, но мужчина проигнорировал это, все в том же тоне продолжая разговаривать с подопечным.       - Сходи в зал, промни мышцы, или развлекись пару часов с девушкой, в общем - сбрось напряжение, - выдал мужчина, совершенно не наблюдая в том, что говорит, чего-то особенного. Ибо в свою очередь весь задымился, разве что пар из ушей не повалил. Лицо покраснело.       - С какой еще девушкой?       - Ты чего тупишь, парень, - говорили ему, подавая бутылку воды. – Нет девушки, развлеки себя сам. Все твои мышцы как камень, а в голове какая-то ерунда, - он шлепнул его по лбу. – Быстро расслабляет голову и мышцы – физические упражнения и секс… Давно у тебя никого нет?       Парня передернуло.       - А вот это не ваше дело, - холодно проговорил Ибо. – Я в гараж, скоро подъедет менеджер, вот с ней все вопросы о тренировках и расслаблении решайте.       - Она уже приехала. Все, Ибо, самокат на стоянку, себя в душ и отдохнуть, от тебя жуть как несет, - выдал он наставительно. Ван Ибо и без него знает, что от него ужасно несет потом. В кожаных вещах крайне сложно в жару.       Пока он легко заводил свой мотоцикл, чтобы медленно добраться до гаража, то думал о том, что ведь и правда, уже почти полгода прошло с того момента, как они с Сяо Чжанем «отмечали» последний съемочный день. Не удивительно, что он такой подавленный и усталый, периодически очень злой и почти вечно раздраженный. Никогда в своей жизни и до сего момента он не задумывался о том, что у него будет буквальный недотрах, сексуальная неудовлетворенность, застой – называйте, как хотите.       Он перекинулся парой слов с парнем из команды, что шуршал на пит-стопе по поводу его мотоцикла. Оставив там же свой шлем, он накинул бейсболку и забрал привычные очки. В небольшом шкафчике, что замыкался на ключ, лежали некоторые личные принадлежности. Было тихо на трассе, никто другой еще пока не тренировался, хотя место было зарезервировано 24/7, кто-то постоянно да ошивался тут, особенно в преддверии заездов. Ибо схватил полотенце и сменные вещи, направляясь в комнаты для отдыха участников. В просторной комнате, где стояли вокруг удобные диваны, несколько телевизоров, ведущих трансляцию, сейчас молчали, по центру несколько пепельниц, а у стены автомат с водой и снеками. Ибо прошел мимо, слыша, как в зале для конференций разговаривает тренер и приехавшая Цун. Ее вещи уже лежали на диванчике. Парень безразлично глядя по сторонам, вышел в коридорчик, примыкающий к комнате для отдыхов, зашел во вторую дверь слева, оказавшись в душевой комнате. Тапочки он захватил с собой, брезгуя наступать на пол, выложенный прохладной плиткой.       Стянув с себя все вещи и побросав на тумбу, он вдруг увидел случайно уже зеленый синяк на бедре, который остался от его глупого падения в тот раз. На самом деле, каждая такая поездка и тренировка очень сильно нагружали его тело, отчего все кости, мышцы и ушибы с синяками начинали ныть и болеть, неприятной, назойливой болью. Это все мешало сосредоточиться и только раздражало. Спать на правом боку казалось теперь невыносимо, так как бедро стягивало настырной болью. Тем не менее, отказаться от заезда он не мог, и рассказать о своем глупом поступке тоже. Оставалось только каким-то макаром откатать десяток кругов и взять наконец-то отпуск.       Горячий душ ему ничем не помог.       Кожа покраснела, и немного расслабились мышцы. Ибо стоял, глядя в разрисованную плитку, что покрывала угол душевой со стороны стен. Через некоторое время его голова стала тяжелой от мыслей и воды, поэтому влажный лоб шлепнулся о прохладную стену, стараясь хоть как-то помочь себе стоять на ногах. Безразличный взгляд черных глаз плавно спустился вниз. Он часто моргал, чтобы вода не попала в глаза.       Внутри вдруг осел легкий шлейф тоски. Ибо поднес руку к ключицам, сначала прикрыв глаза, а потом, решаясь все же смотреть, открыл их. Легкими движениями скованной руки он погладил себя по белым плечам, пересек грудь, кончиками пальцев задержавшись на левом соске, наблюдая, как тот подбирается и становится твердым. Он не чувствует возбуждения совсем, только нарастающую тревогу и дрожь. Тем не менее, он молча пытается продолжить, думая о том, что сбросить напряжение такого рода не помешало бы. В последнее время в нем было слишком много эмоций и противоречий. Он вставал утром и не узнавал себя, сейчас это изменилось.       Когда рука более жестко прошлась по торсу, как это часто делал раньше Сяо Чжань, он ощутил, насколько напряжен, как кубики пресса, долгими годами тренируемые, стали почти что каменными. Интересно, нравилось ли Сяо Чжаню чувствовать его твердое тело, или же мужчина предпочитает мягкие места? Потом его рука все же скользнула по дорожке волос, отчего Ван Ибо испытал стыд, думая о том, что стоит побриться там, только зачем – не понятно, ведь он превратился в мужчину, и это нормально, что растут волосы, было бы намного постыднее, если бы он был гладким, как ребенок.       Ладонь упрямо обхватила мягкий, слегка напрягшийся член, пытаясь двигать рукой и обнажить чувствительную голову, сдвигая крайнюю плоть. Но усердные попытки наконец-то получить приятное тепло и избавиться от напряжения, не увенчались успехом.       - Долбаный старик, - выругался Ибо, думая о том, что такой способ ему не поможет. Ему бы иглоукалывание, чтобы поспать без сна, и неспособность двинуть хоть пальцем на ноге, а не упражнения руки и члена. Ощутив себя погано, парень просто быстро помылся, включая прохладную воду, чтобы остудиться.       Когда он вышел, то снова почувствовал безмятежную тишину. Это его успокаивало в какой-то мере, когда не было ни толпы, ни репортеров тыкающих своими камерами, ни фанаток, скандирующих его имя и восторженно провожая глазами. Хотя он раньше никогда не мог выносить одиночества.Сейчас это было тяжело, терпеть чье-то присутствие.       Когда мотоциклист вышел в просторную комнату, то услышал, что где-то далеко уже кто-то обкатывает трассу, тренируя различные повороты и проверяя свой мотоцикл. На диванчике сидела Чэнь Цун, в ее волосах застряли очки, и она пыталась справиться с этим, отложив телефон в сторону. Ван Ибо повесил влажное полотенце себе на шею, отложил грязные вещи, и приблизился высокой фигурой к ней, отбирая очки.       - Я думала, что ты у себя примешь душ, - говорила она, уложив руки на юбку, в которой была.       - Не, я был мокрым как рыба, - вяло прогудел парень. – Зачем ты убираешь наверх очки, если знаешь, что все это застрянет в волосах?       - Привычка, - пожала она плечами, изредка поглядывая вверх, чувствуя, как ее подопечный мягко перебирает волосы пальцами и очень серьезно занят незначительным делом. Лицо его окаменело в благородной, задумчивой гримасе. Таким он сделался на прошлой неделе, после того злополучного фанмитинга, пережив приступ ярости. По шее девушки расползались мурашки от его легких касаний к голове. На самом деле, она забывала порой о том, что существует личная жизнь в нерабочее время, абсолютно уйдя с головой в заботы и проблемы. – Он сказал, что ты витаешь в облаках… А-Бо, может быть, стоит все-таки отказаться от участия?       - В таком случае, это участие мне слишком дорого обойдется, - выдал Ван Ибо, легко улыбаясь. В этот момент он кое о чем вспомнил. Порывшись в сумке, что лежала на диванчике, он выудил оттуда небольшую коробку, протягивая Чэнь Цун. – Это тебе, - она удивленно на него уставилась, тогда парень устало проговорил громче, - бери уже и открывай!       Она так и сидела с повисшими очками на своей макушке и растрепанными волосами вокруг. Ибо хотелось увидеть выражение ее лица и наконец-то получить прощение за то свинство, что посмел творить в последние месяцы, испортив жизнь в первую очередь своему драгоценному менеджеру. Это была та небольшая толика его благодарности и искренних извинений, которую он смог выразить, остальное не поддавалось словам.       Она раскрыла бархатную черную коробочку, чтобы увидеть аккуратные золотые серьги с жемчугом, длинные и изящные, на английском замке, декорированные сверкающими прозрачными камнями.       - Это… что? – удивилась она.       Парень почесал затылок, отходя немного назад. Кадык его особенно выделился, когда он немного неловко вздохнул.       - В последнее время я так ужасно себя вел, со всеми, однако под горячую руку попадала всегда ты. Даже не могу представить, как я тебя обижал все это время! Мне было сложно, и ты терпела мои выходки, хоть раньше мы ругались, в этот раз я делал это особо зло и намеренно… Мне очень стыдно, Чэнь Цун! Я так благодарен тебе, что ты со мной, и это в качестве извинений… - он неловко сглотнул слюну, серьезно кивая головой. Голос его стал очень серьезным и взрослым, по-мужски сильным, хоть говорил он не громко. – Сейчас мне кажется, что я вел себя как маньяк с расстройством… все мои мысли, все переживания и то, на чем я был сконцентрирован, это только Сяо Чжань, те обида, ревность и злость, с которыми я остался… Меня просто порвало, на самом деле… И я сам в это ввязался, сам натворил бед и постоянно обижал тебя. Простишь меня, менеджер Чэнь?       - Знаешь, когда я только стала менеджером UNIQ, а потом твоим личным представителем, то подумала: «Твою мать, еще и подростковый возраст переживать!», но в пятнадцать ты был продуктивным и работал сутками напролет, даже не жалуясь. Я тогда обрадовалась, что, возможно, гормоны минуют нас… Ну, как оказалось, не миновали! – она засмеялась, надевая сережки, а предыдущие складывая на темную плотную подкладку. Ван Ибо не сдержался и фыркнул, закатывая глаза, тоже начиная смеяться, глядя на то, как маленькая девушка закатывается, сидя в строгой юбке, колтуном волос на голове и болтающимися очками. С плеч свалился камень. – Честно, сними эту фигню с моей головы, или я отрежу ножницами!       - Я куплю тебе очки без слезок, - говорил Ибо, улыбаясь.       Они некоторое время переговаривались на различные рабочие темы. Девушка говорила о том, на какие проекты она согласилась от его лица, но в основном они все были о косметике, что так не любил Ван Ибо. Несколько предложений о предстоящих съемках, но главное – мотоциклетный заезд.       До проката оставались считанные дни, но отдохнуть в это время не получалось, потому что его участие в группе хоть и сдвинулось, но на тренировках он должен был присутствовать. Пара встреч с бывшими коллегами по дораме «Неукротимый», долгое интервью с Лю Хайкуанем на очередном канале и совместно все продублировали в женский журнал.       Он никак не ожидал проснуться от всего этого среди огромного числа людей. Его команда уже ожидала в большой комнате со стульями и диванами. Все они были одеты в красные футболки и олимпийки, на головах красовались красные бейсболки с белой надписью. На улице трибуны оказались заполненными и громко, шумно переговаривались, кругом слышались смех, крики и щелчки многочисленных камер. Вдоль центра, асфальтированной трассы и на обозначенном финише бегали люди, переговаривались в рации. Зелень, что окружала загородную трассу, радовала глаз, а деревья создавали небольшую тень и организовывали ветер. Хотя, когда они будут разгоняться на мотоциклах, будет достаточно прохладно.       - Нам нужно будет проверить еще раз крепление колес, сцепление и тормоза, - говорит тренер, закладывая руки за спину. Молодые парни-механики покивали головой. – Ибо, помнишь, о чем мы говорили?       - Если я почувствую, что что-то не так, то завершу гонку, - серьезно кивал он, сидя на стуле и сгорбившись над своими широко расставленными ногами, упираясь локтями в колени. – Стартую аккуратно, как все распределятся, начну менять скорость. Некоторые выйдут сразу, еще часть сойдет с трассы. Некоторых сожрет бензин, им придется заходить на пит-стоп чаще…       - Не оглядывайся назад и не выпендривайся на поворотах, соревнуйся только на выезде, а вообще, стоит оставаться спокойным и не нервничать. Ты меня услышал? - повисло неловкое молчание, и парень только оглядел присутствующих, чтобы понять, что мужчина ждет от него ответа. Поэтому он твердо коротко кивнул, продолжая надевать и снимать большие перчатки. – Так, через пятнадцать минут выходим. Собрались!       - Да! – дружно и громко выдохнула вся команда, поднимаясь со своих мест.       В гараже уже толпились люди, трибуны оживились и закричали, камеры направились в его сторону. Чэнь Цун тоже оказалась в открытом просторном гараже, не решаясь выйти на личную стоянку, примыкающую к трассе. Он взял у нее свою куртку, укрепленную на спине, чтобы в случае падения предотвратить травму спины. Вообще, амуниция была очень неудобная, и в ней он выглядел как гоблин. Куча рекламы от спонсора покрывала его одежду, отчего он казался облепленный стикерами с логотипами, как ноутбук какой-нибудь школьницы.       Парни присели посмотреть синий мотоцикл, пока он стоит на подноге.       - Твой телефон звякнул, - проговорила Чэнь Цун, пока не прозвенел первый стартовый гудок. Обычно в такое время присылают различные сообщения с пожеланиями удачи на заезде те, кто не может присутствовать. Обычно, мало кто заинтересован в этом представлении, особенно родители, которые против такого опасного спорта. Телефон с собой на заезд, конечно же, нельзя было брать, потому что на дороге нужно было быть крайне осторожным и сосредоточенным.       Громко заговорил диктор, представляя аудитории участников заезда и официально открывая Чемпионат Азии по шоссейным гонкам, зачитывая номера участников. Кругом ходили разрисованные девушки-ассистентки, фотографируясь с посетителями. Различные флаги в поддержку или просто с логотипами ведущих компаний мелькали в различных участках. Люди с камерами пробивались вперед.       - Там опять одно и то же, - отодвинул ее руку парень.       - Я уверена, это поднимет тебе настроение, - настаивала девушка. С трибун кричали его имя разновозрастные девушки, протягивая руки с телефонами, чтобы сделать фото, пока он не надел шлем и не спрятал свое лицо. Ему приходилось носить бейсболку почти на глазах и прятать пол-лица за большими очками. Кто-то уже ждал его со шлемом и берушами.       - Давай, - он снял перчатку, быстро открывая телефон и просматривая одно непрочитанное сообщение с, казалось бы, неизвестного номера.              «Я здесь. Хочу увидеть твою победу! Так что удачи, А-Бо! Р.S. Сяо Чжань»              Ван Ибо подумал, что оглох в ту же секунду, замерев с телефоном в руках. Кричащая толпа, казалось, вмиг лишилась голосов и открывала рот беззвучно, точно выброшенная задыхающаяся рыба. Он вновь и вновь пробегался по короткой строчке, постоянно запинаясь и никак не решаясь своими глазами снова читать короткую приписку с краю. Чэнь Цун не смотрела на него, снимая в инстаграм для истории и в вейбо для подписчиков, создавая ему очередной рейтинг и просмотры. А парень вцепился в свой телефон так сильно, что рука заныла с новой силой, загудело травмированное бедро. Он очень сильно разволновался.       Сяо Чжань пришел, чтобы посмотреть на его заезд!       Как теперь ему выйти на солнце и выкатить свой байк, как сосредоточиться на цифре и на ощущениях, как думать головой вообще, когда ты знаешь, что с трибун, где-то сверху, тебя будет прожигать такой долгий, неотрывный взгляд вожделенных глаз?!       Издевательство.       - Ибо! Ты чего встал, - крикнул мужчина, поторапливая. Рядом все забегали, народ перевешивался через перила. Все вокруг накалилось от ожидания очередного интересного шоу. Кто же выиграет сегодня? – пора-пора!       - Я готов, - сказал он твердо, тем не менее, как деревянный солдатик прошел к мотоциклу и вцепился в руль. Нацепив ярко-зеленые беруши, надел на свои уже влажные волосы шлем и активно старался его закрепить, чувствуя, как подрагивают пальцы от волнения и нервозности. Он пару раз подпрыгнул и растер руки, чтобы сбросить напряжение и вернуть контроль своему телу. В принципе, заезды всегда были волнительны, да и он давно уже не выбирался на трассу, а последняя его инициатива оказалась очень неудачной.       - Все-все, поехали! Помни про повороты, - напутствовал мужчина. Трибуны заревели.       Ибо сел на свое привычное место, сразу ощутив себя всадником. Мотор заревел как дикий зверь, и вибрация сразу пустила по телу много приятных мурашек. Внутри загорелся огонь предвкушения чего-то такого, чего он был давно лишен. Как оказалось, по этому ажиотажу он соскучился, но стоило выехать на дорогу, как его обожгло осознанием того, что откуда-то оттуда на него смотрит кое-кто особенный.       Даже родители ни разу не присутствовали на его гонках.       А Сяо Чжань пришел.       Несмотря на все то, что между ними произошло, он осмелился все же написать ему, пожелать удачи и выбрать время, чтобы приехать. Особо неудачное время!       Парень выехал на финиш, окруженный своей командой, другими людьми, девушками в откровенной одежде и фотографами. Тренер что-то кричал ему, но он не слышал, все мысли в его голове становились очень громкими, а внутренний голос напоминал диктора. Мужчина схватил его за шею, сразу под жестким шлемом, чтобы грубо сжать пальцами натянувшиеся жилы, чтобы сделать больно и привести мотоциклиста в чувства. Прозвучал первый гудок. Люди разлетелись как напуганные бабочки, унося с собой цветастые большие зонты и предоставляя всадников палящему солнцу. Жара стелилась над асфальтированной трассой, создавая плавающий мираж. Ибо все еще чувствовал, что тренер не покидает его, что тот смотрит на него. Поэтому пришлось немного покрутить пальцами, обозначая свое состояние, и опустил сверкающее темное забрало. В одном ряду с ним стояли некоторые знакомые, чьи мотоциклы уже вовсю ревели, и каждый по-разному. Многие разглядывали друг друга, не считая нужным сосредоточиться, наоборот, размахивая своими руками налево и направо, доставляя удовольствие смотрящим и делая этот заезд немного веселее, чем обычно. Сзади пристроилась машина. Они стартовали пробный круг новой трассы, останавливаясь около мужчины с красным флагом. Напряжение скопилось в каждой мышце тела.       Когда красные огни исчезли, орава мотоциклистов стартовала своей пестрой гудящей стаей. Несколько человек сразу же вылетели с поворота, скорее всего один снес нескольких, тех, кто находился рядом, скашивая, как коса траву.       Ван Ибо чувствовал потоки горячего ветра в свое тело, поэтому пригнулся пониже, глаза не двигались в стороны, он смотрел только вперед, на то, что его ждет дальше на дороге. Несколько кругов прошли очень даже продуктивно, пока что он не соревновался, оставляя время для победного рывка, тем не менее, его мотоцикл шел вторым. В теле все вибрировало, на каждом повороте тело замирало. Вспомнив о том, как несколько участников вылетели с трассы, он пытался избежать параллельной езды, чтобы в случае неудачи соперника ему самому не оказаться под прицелом этого самого несчастья.       Его синий 85 номер шел гладко и легко.       Через какое-то время он просто почувствовал, что ему не хватает воздуха. Рот в шлеме открывался очень широко, щеки горели беспощадно, казалось, что началась лихорадка. Тем не менее, он упрямо продолжил, не обращая внимания на то, что его трясет крупной дрожью, а руки в перчатках мокрые до самых кончиков пальцев. Вцепившись мертвой хваткой в управление, он подумал о том, что руки могут соскользнуть, и постарался сосредоточиться на дыхании.       Это не помогало. В первом же повороте его тряхнуло, отчего сердце сбилось с привычного ровного ритма, добавляя дисгармонии к общему состоянию. Он несся на большой скорости, страдая от жары, и пытаясь дышать в своем шлеме, что сдавливал голову. Облизав языком губы, он ощутил, как сильно они дрожат. Потом заметил, что нижние зубы стукаются о верхние, словно бы при высокой температуре его прошиб озноб.       Оставалось всего три круга проехать.       Он считал круги еще некоторое время назад, посматривая на спидометр и показатель бензина. Он должен закончить эту гонку, ведь сейчас он идет вторым и все точно по сценарию, который пришлось откатывать несколько дней к ряду, ужасно напрягаясь.       Сведя брови к переносице, чувствуя, как неприятно елозит кожа по мягкой подкладке внутри шлема, он заходит на очередной поворот налево. Правую руку на руле сильно сворачивает судорогой, что терпеть не представлялось возможным. Его мотоцикл плашмя ложится на асфальт, металлический наколенник буквально высекает искры, пока его несет в сторону зеленой травы и гравия.       На границе его мотоцикл подпрыгивает, чтобы вытряхнуть Ван Ибо из седла и сбросить. Он прокатился некоторые метры, больно врезаясь в далекий, казалось, бордюр прямо шлемом, оставляя на гладкой поверхности сильную вмятину и кучу царапин.       Парень пару раз помотал головой, стараясь унять звон. Очень жарко. И очень жаль, что пришлось из гонки выбыть прямо перед финишной прямой. Его мотоцикл еще дрыгался тихонько, вращая своими узкими колесами. Ибо тяжело поднялся, прихрамывая на правую ногу, на которую пришелся весь вес мотоцикла и всадника, пока его по инерции тащило сначала по дороге, потом по камням и следом им пришлось разлучиться.       Ибо снял перчатку с руки, смотря на то, как его стягивающиеся травмированные мышцы заставляют кисть кривляться. Было очень больно!       Не отдавая себе отчета, парень просто поднял свою машину и побрел сначала к трассе, потом по ней, легко рассматривая повреждения своего мотоцикла. Внутри засело очень большое сожаление и чувство неоправданных надежд людей, что поставили на его выигрыш, что занимались с ним. Ему было стыдно, что Сяо Чжань зря пришел.       Он не смог.       Ибо почувствовал, что злые слезки сорвались с глаз, смешиваясь с каплями пота. Шлем снимать ой как не хотелось. Голова гудела страшно. Он завел мотоцикл, но не трогался с места, почему-то не решаясь доехать до своей стоянки и сдаться в руки хотя бы своей команде, не говоря уже про медиков. Его начинало тошнить, и блевать в шлеме – это последнее, что пришло бы ему в голову и улучшило бы настроение. Отличный заезд! Просто блестяще, Ван Ибо!       Все же сдвинув руль, он убрал ноги и покатил медленно, с непривычным ревом, что говорило о том, что мотоцикл явно опасен для передвижения, его не стоило даже заводить, пока механики не проверят. Но мыслей у Ибо было очень мало, и с каждой минутой их становилось все меньше, а угол обзора скатывался к минимуму. Он понимал, что стоит скорее добраться до команды, до менеджера.       Трибуны стояли, он съехал в сторону, передавая подоспевшим парням мотоцикл, который тут же завалился в сторону, упав бесполезной железякой. Ему показалось, что парни подхватили, но на самом деле они еще не успели даже и подойти. Чэнь Цун выбежала вперед с телефоном, что-то крича. Люди вокруг были захвачены им, а не чемпионом в этом заезде. Каждая пара глаз и сотни камер в этот миг наблюдали за ним в ожидании чего-то. Все-таки шороху он, как обычно, навел! Почему все так реагируют?       Он ничего не слышит. Что там лопочет менеджер? На заднем фоне мигали фонарики.       Ван Ибо снял вторую перчатку, чтобы стянуть шлем, ведь под ним кожа беспощадно горела и чесалась. Трибуны буквально подавили вздох, когда он убрал свой погнутый шлем в сторону, раздражаясь от того, что все на него в шоке уставились. Когда же он убрал затычки из ушей, то его оглушила тишина, что воцарилась вокруг.       Проведя по лицу и волосам, он понял, что слишком вспотел даже для такой жары.       - Ван Ибо! – выкрикнул мужской голос. Чэнь Цун активно отодвинул Сяо Чжань, возникая прямо напротив в простой рубашке и свободных брюках. Он выглядел классическим богатым человеком, что пришел поставить очередную сумму на простое развлечение. Лицо его было напуганным, он тяжело дышал, глядя на Ван Ибо ошалевшим взглядом. А, точно, он же с трассы слетел, наверное, очень многие это видели. Но он смог встать и приехать обратно, соответственно, с ним все в порядке. Зачем делать такие страшные лица?       Он неуклюжим движением провел по лицу, устремляя взгляд на красную ладонь.       - Какого черта…? – выдал он, чувствуя, что язык заплетается. С его мокрых темных волос сорвалась капля, а с подбородка потянулась слизь. Он разбил лицо?! В смешанных чувствах он просто посмотрел на Сяо Чжаня, что через секунду грубо отпихнул от себя невысокую девушку и, словно в диком слоумо, с гримасой отчаяния на лице, обнажая верхние зубы в крайнем напряжении, бросился к нему. На его таком красивом лице неописуемо отразилось страдание. Ибо ощутил, как размываются границы, глухой вздох был похож на эхо из длинного колодца. Он видел только Сяо Чжаня, что дернулся к нему, без тени улыбки на лице, с очень напряжёнными скулами и раскрытыми в ужасе черными глазами.       У Ван Ибо закатились глаза и он, обернувшись вокруг себя, рухнул на горячий асфальт рядом со своим мотоциклом.