Под ладонями рушилось стекло

      Остаток того дня и ночь мы провели вместе в постели за запертыми дверями спальни, а утром, до визита слуг, я помог Гвандое вернуться в аквариум. Он избегал смотреть мне в глаза, но задерживал руки на моем теле дольше, чем требовалось для рядовой помощи, и я ценил всякое такое прикосновение, как и то сокровенное, что подразумевалось, читалось между строк…       Распорядившись на кухне, чтобы Гвандое принесли филе лосося, я наскоро набил рот кусочками фруктов из чаши, кою не успели еще отнести в мою комнату, и отправился к матери в рабочий кабинет, просторный, светлый, отделанный камнем, где недолго, но невероятно безынтересно обсуждали дела семейной компании. Сердце билось все хаотичнее, спотыкаясь, наверное, от недосыпа, но я не жалел ни об одной минуте, проведенной с Гвандоей. Яркие возбуждающие образы всплывали в памяти, мне становилось сложнее дышать, нарастало головокружение…       — Ты в порядке?.. — подняла брови мама, отложив присланный подробный отчет — с нескончаемыми таблицами, схемами, графиками.       — Да. — Я вытер повлажневший лоб, пошатываясь, оставил кресло. — Если ты не против, закончим разбирать все это после плотного завтрака…       — Ну да, «после завтрака», — излишне весело хмыкнула мать, и я постарался собраться с мыслями, слабо сжал спинку кресла. — К Алале бежишь, так говори об этом прямо. Оно и понятно: хочешь повеселиться, пока есть возможность…       — Почему ты так решила?..       — О, не притворяйся, — улыбнулась она, — я видела Алалу внизу. Иди и не беспокойся ни о чем. Времени нам сегодня хватит на все.       Я покинул кабинет, ступая на автопилоте. Мысли кипели, и даже самая простая истина давалась с трудом, с оглушающим ментальным скрежетом! Алала была здесь?.. Она все еще здесь? Почему не разыскала меня? — с этим у нее никогда не было проблем… В спальню я входил осторожно, оглядывая каждый уголок комнаты, но Алалы здесь не было, как и прислуги.       — Ты быстро, — обрадовался Гвандоя, и стекло чуть запотело от его выдоха. — Ты… в порядке? Все хорошо?..       — Почему все меня об этом спрашивают?.. — вяло буркнул я, водя взглядом по ковру. На груди будто глыба лежала, выдавливающая весь воздух раньше, чем он в достаточной бы мере напитал клетки мозга. Жар распространялся по коже. Я потел, словно снова двигал тяжеленную кровать. Пальцы неощутимо, но очень заметно дрожали. — А… Алала была…       — Что?.. — взволнованно переспросил Гвандоя, побледнев. Он не знал того, к чему пришел-таки я, но мое состояние пугало его до жути.       — А…лала… была на… кухне… внизу…       Придавив к груди ладонь, я пошатнулся. Хотелось расслабиться, упасть на кровать, засыпать, слушая голос Гвандои — но не такой, не испуганный, не срывающийся от боли…       — Адиса! Адиса, что с тобой?!.. НА ПОМОЩЬ! НА ПОМОЩЬ!!! — истошно закричал он, но стекло, двери спальни и камень коридоров да лестниц глушили его вопли. Я держался на ногах еле-еле. В прижатую к груди руку неритмично билась погибающая птица. — АДИСА, ИДИ К ЛЮДЯМ! — колотил кулаками в стекло Гвандоя. — ВЫЙДИ ИЗ КОМНАТЫ, ПОЗОВИ НА ПОМОЩЬ! АДИСА!..       «…Яд сли­вы на­тал…» — промелькнула тончайшая нить мысли в абсолютной темноте отключающегося разума. Сквозь очерчивающее его стекло не могло пробиться ничто, даже слезные крики Гвандои… Если я не выживу… мать не отнесется к нему как к человеку… украсит мою похоронную одежду его чешуей…       Я повернулся к Гвандое спиной, медленно делал шаг за шагом…       — Да! Иди туда, где люди! Не теряй сознание, держись!..       Преодолев половину ковра, я качнулся влево и побрел к месту, где когда-то стояла кровать…       — Нет, Адиса, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! К ДВЕРИ! АДИСА, ИДИ К ДВЕРИ!..       Глупый… прекрати бить стекло… поранишь руки… Перед глазами все расплывалось, в ушах стоял шум воды. Я не мог уже говорить, с трудом дышал, сглатывал горящим, как и все внутренности, горлом… Он не сумеет сам выбраться… Попытавшись, упадет с верхотуры и свернет себе шею… Рыча от болезненной слабости, я оторвал от пола прикроватную тумбочку. Ящик выскользнул на ковер, вещи рассыпались. Гвандоя рыдал, беззвучно для меня раскрывая рот, стучал по вздрагивающему стеклу. Больше всего в тот момент я страшился умереть, так и не сделав задуманное… На ватных ногах я вернулся к кровати. Губы мои шевелились, но звук все никак не формировался. Я силился предупредить Гвандою, однако если б медлил еще, рухнул бы замертво…       Крик боли взвился к потолку! Из последних сил я швырнул тумбочку, и она пробила стекло! Ревущая вода хлынула в громадную дыру, ударила по ногам, и я потерял равновесие, бессильно упал лицом в затопленный ковер. Повторяющий мое имя Гвандоя полз по воде и осколкам, ранил предплечья, живот и хвост. Переворачивая меня на спину, чтобы я не захлебнулся, он кричал: трансформация выкручивала нервы, неистово била болью по мозгу!..       …Беги… Ты свободен… Беги… куда глаза… глядят…       …Я почти не дышал, замечая через тончайшую щелку меж век нечеткий силуэт встающего Гвандои. Хромая из-за застрявшего в плоти стекла, он двигался к двери…       …Ну вот и все… Теперь… могу уме…реть… спокойно… Гвандоя…