1.
То, что произошло буквально пару часов назад, ни секунды не казалось Амелию неправильным. С большим трудом он уговорил Джеймса пойти в собственную комнату и отдохнуть, ведь сын настаивал на том, что эту ночь они должны провести вместе. Но омега не хотел спешить по понятным причинам: всё-таки парень был ещё молод, кто знает, как полученный опыт повлиял бы на него; к тому же, если уж и предаваться страсти с родным сыном, то только в те дни, когда Мэттью будет в отъезде. Амелий лежал на спине и лениво водил всё ещё слегка подрагивающими ногами по идеально выглаженной простыне, источающей аромат свежести, когда услышал тихие шаги. — Джи-Джи, солнышко, я же сказал, что ещё не время. Иди к себе. — не открывая глаз и улыбаясь, сонно проговорил омега. — Мне ты ничего не говорил. — похожий, но гораздо более низкий, чем у Гордона-младшего, голос заставил Амелия в изумлении распахнуть глаза. — Прийти в мою спальню, ещё и ночью — верх наглости и бестактности, ты не находишь? — язвительно и возмущённо одновременно воскликнул Амелий, в одно мгновение сдвигая ноги и усаживаясь на кровати. — Уходи немедленно. — Я, видишь ли, не Джеймс. — Мэттью Гордон впервые за семнадцать лет посетил эту комнату и про себя отметил, что даже не знал, как именно она обставлена. Он смирился с тем, что Амелий устраивал сцены и истерики, категорически отказываясь делить с ним супружеское ложе, он вообще прощал своему мужу любые капризы и позволял ему буквально всё. — Ты не можешь так просто прогнать меня, как мальчишку. — Ни в коем случае. — усмехнулся омега, на коленях подползая к краю кровати и обхватывая лицо супруга, надеясь смутить его нетипичным для себя, излишне развратным поведением. — Я думаю, тебе хватит совести уйти самостоятельно, без прогнания. — Как долго это будет продолжаться? — Мэттью, однако, ни капли не смутился, только криво усмехнулся. Наоборот, он, будучи человеком предприимчивым, воспользовался удачно подвернувшейся возможностью. Обхватив Амелия за талию одной рукой, а другой — резко, но несильно надавив на грудину, он повалил мужа на кровать, нависая сверху, и зафиксировал его руки, прижимая их к кровати. — Я столько лет ждал твоей любви. Я делал всё, давал тебе всё, чего бы ты ни захотел, а ты предпочёл мне нашего шестнадцатилетнего сына? Амелий предположил, что спрашивать, откуда Мэттью узнал про него и Джи-Джи, будет достаточно глупо. Хотя гораздо глупее было надеяться, что для мужчины, хозяина этого дома с ярко выраженной манией контроля, их роман навсегда останется тайной. Отпираться смысла не было, и омега вдруг подумал, что это прекрасный предлог для столь долгожданного, но до сих пор недостижимого развода. Перспектива оказаться извращенцем в глазах общественности нисколько не ужасала его. Вернее, пугала, но не так сильно, как склонный к манипуляции и агрессии муж, который даже в такой момент не гнушался физической силы, удерживая его. — Он был нежен со мной. — Амелий мечтательно улыбнулся и отвёл взгляд в сторону, игнорируя перекошенное от злости лицо Мэттью, что было всего в нескольких сантиметрах от него. — Он не такой, как ты или наши родители, он добрый и милый мальчик, который умеет любить. Что такого, если нам хорошо друг с другом? — Нежный? Добрый? — яростно прошипел альфа, — Ты никогда не давал мне ни единого шанса быть с тобой нежным. — наклонившись ещё ниже, произнёс Гордон-старший, обдавая ухо омеги горячим воздухом и прикусывая его. — Что, если бы ты позволил хоть раз? Амелий, словно мальчик, которым он был семнадцать лет назад, вздрогнул и зажмурился, чувствуя жар тела супруга, его ярость и возбуждение. Мэттью прижимался к нему слишком сильно, наваливаясь всем телом, не давая даже дышать свободно. — Мне тяжело, если ты не заметил. — пытаясь не выдать своего страха, вновь язвительно фыркнул омега. — Мне тяжело уже семнадцать лет. — отрезал Гордон-старший, впиваясь в губы супруга. Поцелуй вышел смазанный, грубый и болезненный для Амелия, но он как можно сильнее сжал зубы, не позволяя Мэттью проникнуть в свой рот. В ответ альфа сильнее сжал тонкие запястья, и Амелию на секунду показалось (если только показалось), что он услышал хруст. На глазах непроизвольно навернулись слёзы. — Если ты не заметил. — Теперь ты решил силой заставить меня изображать с тобой счастливую пару? Ты купил меня у моих же родителей, принудил жить с тобой под одной крышей, а теперь, когда я по-настоящему полюбил другого альфу, пытаешься его отнять? Да как ты смеешь чего-то от меня требовать? Жизнь с тобой была пыткой все эти годы. — омега обиженно выплёвывал слова одно за другим прямо в лицо мужу, всё, что накопилось за годы нежеланной семейной жизни, что терзало и мучило его. Задумавшись на секунду, он решил, что не лишним будет напоследок добавить небольшой ярлык. — Великовозрастный капризный детина! Мэттью Гордон оторопел, совершенно растерялся от услышанного, но внезапно… Рассмеялся! — Какой же ты у меня харáктерный. Сколько лет живём, столько и боремся. — альфа разжал пальцы, освобождая руки супруга и погладил его по волосам. Мягкая улыбка изменила черты лица Мэттью настолько, что Амелий, сам того не замечая, залюбовался им. Гордон-старший больше не выглядел, как угроза номер один, и страх естественным образом отступил. Сейчас муж напоминал повзрослевшего Джеймса, всё такого же красивого, но возмужавшего и гораздо более сексуального. — Я не хочу ругаться и заставлять тебя тоже не буду. Но прошу, давай попробуем хотя бы раз. Омега долго смотрел в глаза мужа и, первый раз за все годы семейной жизни видя в них только нежность и желание, медленно развязал пояс халата. Сам. Амелий думал о том, что в эту ночь может немного ослабить оборону и покориться Мэттью и что терять ему всё равно нечего, ведь он в любой момент сможет сбежать с сыном. Как удобно. Двое мужчин, оба красавцы, один из которых — молодой, милый и по-юношески романтичный, а второй — зрелый, страстный и опытный. И оба, судя по всему, безумно влюблены в него. Зачем выбирать кого-то одного, если можно взять всё и наслаждаться лаской, вниманием и любовью, ещё и имея возможность делать это одновременно? К тому же, Амелий не мог не признаться самому себе, что мысли о грубом сексе и доминировании иногда посещали его, когда он смотрел на мужа. Фурнье был уверен, что Гордон-старший однозначно в состоянии схватить за горло и отвесить пару пощёчин или же вовсе привязать к кровати… В то же время хотелось долго и мягко целоваться с Джи-Джи. И тогда в глазах омеги промелькнул дьявольский огонёк, а в голове созрел невероятно смелый, безумно эротичный план. Раздвинув ноги, Амелий рывком притянул к себе Мэттью, страстно его целуя и на этот раз не пытаясь избежать прикосновений, впервые позволяя мужу трогать везде, где тот только пожелает.2.
Это было странно для обоих супругов, но одновременно и завораживало. Мэттью целовал мягкие губы Амелия и не мог поверить, что так долго и безответно любимый муж совершенно не против. Амелий же с удивлением отмечал, что не чувствует отвращения. Гордон-старший каждое мгновение подавлял в себе навязчивое желание схватить омегу, укусить, придушить или ещё как-то причинить ему боль. Альфа старался не напугать супруга своими наклонностями, опасаясь, что это навсегда оттолкнёт его. Амелий чувствовал жар во всём теле, Мэттью прижимался возбуждённым членом к его промежности, заставляя омегу скулить. Проявив заботу, что обычно было ему не свойственно, Мэттью лёг сбоку от супруга, чтобы не давить на него тяжестью собственного тела. Он, подчинившись неведомому порыву нежности, взял Амелия за руку, переплетая их пальцы, и, откинув светлые пряди, припал губами к маленькому, аккуратной формы, ушку омеги. Мэттью предполагал, что уши — эрогенная зона мужа, но не думал, что настолько. Амелий рвано вздыхал, постанывал и достаточно сильно сжимал руку Гордона-старшего. Омега трогательно вздрагивал каждый раз, когда его супруг сначала прикусывал мочку, которая постепенно становилась всё более розовой, а затем дул на нежную кожу. Несколько раз Амелий начинал дразнить мужа, вырываясь из его рук. Но Мэттью это лишь раззадорило, он схватил омегу за углы нижней челюсти, чтобы тот больше не мог двигать головой, и продолжил играться с ушами и шеей Амелия. Откинув полу шёлкового халата, Мэттью несколько раз прошёлся кончиками пальцев по вставшему члену омеги, а затем легко помассировал набухший и влажный от смазки анус. Больше всего альфа боялся снова сделать больно, поэтому медленно и аккуратно растягивал тугое колечко мышц, периодически меняя количество пальцев и скорость их движения. — Я хочу быть сверху. — сдавленно прошептал Амелий, тяжело дыша и пытаясь не стонать излишне громко, чтобы для Мэттью не стало очевидно, что прямо сейчас, в эту минуту омеге действительно хорошо с ним. Что прямо сейчас он невольно подумал о том, как было бы здорово, если бы все эти семнадцать лет Гордон-старший будил его подобными ласками. — Конечно, любовь моя. — за семнадцать лет брака Мэттью впервые позволил себе назвать Амелия как-то ласково, как ему всегда хотелось. Он сел и осторожно поднял омегу, усаживая на себя. Амелий, не разрывая зрительного контакта, обнял супруга и зажмурился, уткнувшись в крепкое плечо. — Сделай глубокий вдох. Гордон-старший погладил ягодицы Амелия, не удержавшись от пары звонких шлепков, и нежно вошёл, не останавливаясь, но и не делая резких движений. Омега вскрикнул, но не от боли, а от внезапно накатившего удовольствия. Он сам впился в губы супруга и, зарываясь пальцами в жёсткие каштановые волосы, принялся двигать бёдрами, приподнимаясь и затем глубже насаживаясь. Альфа — его лицо, тело, голос — внезапно начинал нравиться Фурнье всё больше. — Не сдерживайся. — ласково улыбаясь, что заставило Мэттью задержать дыхание от восхищения, проговорил омега. Амелий взял достаточно толстую прядь волос и вручил её супругу. — Я знаю, ты всегда их хотел. — Не так сильно, как тебя самого. — усмехнулся альфа и, намотав белоснежные волосы на кулак, резко потянул их вниз, отчего Амелий застонал и безвольной куклой откинулся, едва не падая спиной на кровать, но Мэттью удержал его второй рукой. Движения стали более грубыми и быстрыми, заставляя омегу кричать и непроизвольно закатывать глаза. Гордон-старший сильнее прижал Амелия к себе, кончая и доводя супруга до оргазма несколькими секундами позже. Только положив омегу на кровать и увидев, как из разработанного ануса на простынь вытекает белая капля спермы, Мэттью вспомнил, что у него не было с собой презервативов. Благо, аптечка в этом доме имелась, а уж лекарств там хватало на все случаи жизни, так что средство экстренной контрацепции наверняка должно было найтись. Амелий ещё несколько минут тяжело дышал и растерянно хлопал глазами. Он не мог поверить, что произошедшее реально. Мэттью лежал рядом, целуя лицо, шею и плечи мужа, вглядываясь в его лицо. — Я мог бы вымыть тебя. Боюсь, сам ты не дойдёшь. — с улыбкой предложил Гордон-старший, с удовольствием наблюдая, как Амелий дрожит всем телом, на этот раз явно не от страха или боли. — Чуть позже. — рвано вздыхая, ответил омега, даже не думая дерзить, как обычно. Внезапно он смутился и неловко откашлялся. — Слушай, а ты можешь… вставить пальцы? — буквально выдавливая из себя каждое слово, попросил Амелий. — Только если признаешься, что тебе понравилось со мной. — нагло заявил Мэттью. — Мэттью Гордон! — опешив, воскликнул Амелий, чувствуя, как щёки пылают в смущении. — Хорошо, говнюк ты этакий, мне было, блять, хорошо с тобой! — Не ругайся. — рассмеялся альфа, думая, что такое признание лучше всех красивых киношных фраз, вместе взятых. Обнимая омегу и целуя его в лоб, он вставил сразу три пальца, что заставило омегу прижаться к груди мужа и расслабиться в его объятиях. Мэттью знал, что Амелий его не любит. Это, однако, совсем не означало, что так будет всегда. Альфа решил, что теперь, когда «железный занавес» в сердце омеги спал, он точно приложит все усилия, чтобы Амелий смотрел на него с обожанием и сам приходил к нему спать. Может, потребность в раздельных спальнях и вовсе изживёт себя, кто знает? Амелий спокойно посапывал, Мэттью по-прежнему не вытаскивал пальцы и молча созерцал, как подрагивают ресницы спящего супруга. Никто не заметил, что всё это время за дверью спальни Амелия стоял Джеймс, который шокированно зажимал себе рот рукой, чтобы в ярости не закричать, ведь он, нарушив запрет папы, опоздал в его спальню всего на несколько минут.