18:29 20 августа 2045
Шатен спрыгнул с выступа и спустился с горы. Перед глазами был лес, темный и тихий. Будто все звери в нем вымерли, но это не так. В лесах можно встретить разных зверей: начиная от птиц, заканчивая оленями. Сейчас же не было слышно не пения птиц, не топота животных, не шелест листьев. Лишь тишина, которая пробирает дрожь. Парень раздвинул листву, весевшую перед глазами и прошел в глубь. Трава под ногами была мокрая и холодная, с листьев иногда падали капли дождя, а солнца не было видно из-за пышной кроны деревьев. Ларри прошел внутрь и осмотрелся. Не души. Именно здесь можно вдохнуть чистый воздух полной грудью и почувствовать запах земли после дождя. Сюда редко кто ходил, но шатен обожал его (лес). Он обожал все: наблюдать за полетом птиц, сидя на земле; тихо петь, смотря на быструю речку; плести венки из самых красивых цветов; вырезать ножом фигурки из дерева. Парень не ходил сюда в детстве, так как это было запрещено. Да и вообще выходить за стену было нельзя, а так хотелось... Шатен прошел дальше, к упавшим от урагана деревьям. Раньше на одном из них висели качели. К слову, Ларри их и повесил для... Неважно. Возможно слово ностальгия* не подходит, но Ларри чувствовал тоску по родному месту, будто здесь он и провел большую часть жизни. Лонс присел на одно из деревьев и достал нож-бабочку. Яркие моменты из жизни мелькали перед глазами. От настолько теплых воспоминаний на лице парня расцвела улыбка, как та самая клуба цветов, посаженная с... Не суть. Через пару чирканий (?) ножом по дереву, в руках шатена было сердце из березы. Но парень все же пришел погулять. Шатен сложил нож и убрав его в карман джоггеров вместе с сердцем, направился дальше. Лонс прошел уже метров 200 от того места и услышал голоса. До боли знакомые голоса. Вот от них и прошла дрожь по телу. Парня окутала паника. Что делать? А вдруг это они... Взгляд медовых глаз зацепился на упавшее дерево за, которым Ларри не должно быть видно. Он как молния полетел к дереву и спрятался за ним. Голоса становились все громче и громче. Паника окутывала все больше и больше. Но вновь этот чертов приступ астмы. Парень чувствовал как кашель подходит к горлу, начало щекотать нос. Приступ астмы — самое худшее, что могло случиться сейчас. Кожа на руках начала бледнеть. Все эти признаки первого периода астмы настолько знакомы шатену, что он без страха может смотреть на свои белые руки, будто у мертвеца. Голоса не затихали, будто люди сидят прямо на этой поляне. А вот Ларри было совсем плохо — воздуха стала не хватать, стеснение в груди, отдышка и свист. Нет, нет. Они услышали. — Мне конец.— подумал Ларри и попытался хоть чуть “убавить звук” своего свиста, что не получилось, конечно. Шатен услышал как кто-то перепрыгнул через дерево и встал напротив. Опять эта раздражающая морда — Теренс, высокий парень с серо-черными волосами, зачесанными назад. Так и хотелось плюнуть ему в лицо, но нет, у них был договор. — Ой, а кто это тут у нас? — мерзко прохрипел парень своим прокуренным голосом.— А ты нам не рад, зайка? Как же так? — Теренс сел напротив Лонса и достал из кармана черный нож, чем-то напоминающий обычный кухонный нож. — Почему ты не улыбаешься, зайка? Я могу это исправить. Парень отдал нож одному из “друзей” и шепнув ему что-то на ухо, отошел, ядовито улыбаясь. К слову, Лонс все так же задыхался, без попытки сказать хоть слово. Тот кто получил “награду в виде ножа”, был — Декстер или просто Дек, парень маленького роста (примерно 165см), нежно зеленые волосы, черные глаза, веснушки и пухленькие губки. Он подошел к астматику и провел ножом от края губы до скулы, вырисовывая улыбку. Кровь тут же потекла из довольно -таки глубокой раны. Красная струйка стекала по подбородку и шее. Шатен закусывал губу от боли, что лишь усугубляло ситуацию. Позже лезвие ножа пришлось и по левой стороне лица. Теперь Ларри и вправду улыбался, но этого мало... — О, а нарисуй типо швы.— осенило третьего барана, который все время стоял без единой эмоции. Декстер вопросительно посмотрел на Теренса, якобы спрашивая разрешения и получив согласие продолжил “рисовать”. Ларри готов был отдать все лишь бы уйти и избежать этой адской боли. Как только улыбка была готова, вся тройка баранов встала напротив шатена. Каждый из них ядовито улыбнулся и покинул поляну. Ларри поднялся с земли и встав на ноги, посмотрел на траву, которая была вся в крови. Раны и не планировали прикаращть кровоточить, так что надо было что-то делать. Первое, что пришло в голову парня — найти тысячелистник. Шатен сразу же начал оглядываться в поисках беленьких цветочков, поблизости ничего подобного не было, но вот дальше... Как только на глаза Ларри попала трава более менее похожая на тысячелистник, он сразу же направился в её сторону. Кровь стекала на футболку из-за чего горловина была пропитана насквозь. Но это не так страшно, как открытые раны. Кашель все ближе поступал к горлу и уже хотел вырваться наружу, но сейчас было даже больно что- либо сказать и возможно Ларри не сможет говорить до завтрашнего утра, а может и дольше. Дойдя до поляны, где парень увидел тысячелистник, он сорвал пару листиков и растерев их в руках приложил к ранам. Все еще открытые и кровоточащие раны, больно защипали, от чего парень лишь поморщился. Кровь немного утихла и шатен выбросил листья, которые были все в крови.***
Ларри шел в черной маске на пол лица по родному коридору, который был освещен лишь парой-тройкой ламп. После той встречи Лонсу было безумно больно говорить, потому он решил просто молчать. А почему бы и нет, собственно? Парень прошел к своей комнате. К слову, в комнате Ларри и Роба было две кровати: черная и красная. На соседней кровати мило посапывал Роберт, укутавшись в одеяло с головой и высунув одну ногу. Шатен тепло улыбнулся (шип шип шип) и поправив его одеяло, лег на свою “царскую ложу”. Так как Ларри пришел довольно поздно, встал он ровно через три часа. Весь лагерь еще спал, только Роберт и Ларри бодрствовали. Роб уже расспросил про его состояние и какого хрена с его губами. Ну и как истинный рыцарь, пообещал отомстить. Хоть месть и не самое лучшее чувство, даже ужасное, они заслужили. Сейчас Лонс сидел напротив Ким, которая готовила завтрак и просто следил за ней, иногда кидая пару фраз. Все же боль еще не прошла и говорить было больно, но не так как вчера. Ким тоже знала про ситуацию в лесу, но пообещала, что больше никто не узнает, за что шатен ей безмерно благодарен. — Слушай, а почему ты не дал отпор им и про какой договор ты говоришь?— спросила Ким, вытирая руки и садясь напротив друга. — Когда мы были лучшими друзьями, нам было тогда лет 9, мы заключили договор, что никогда не будем драться и наносить увечья друг другу.— шатен хмыкнул и посмотрел наверх.—Неизвестно, что нами тогда движило, но мы делали это на полном серьезе. М-да, ну и дураками же мы были. — парень улыбнулся и посмотрел на Ким.— Вот только его дружки-бараны об этом не знали и можно сказать это — Ларри провел рукой по губам — Сделали они. — Они поплатятся, обещаю — сказала девушка и положила свою руку на руку друга.***
Весь лагерь сидел в столовой, увлеченный едой. Ларри ковырял вилкой еду, иногда поглядывая на голубовласую бестию, которая сидела за одним столом с Эвелин и о чем-то бурно рассказывал. Теплый вздох и железная вилка с характерным звуком падает в тарелку. — На столько больно? — спросил Роб, отодвигая от себя пустую тарелку и после одобрительного кивка, он посмотрел на “объекты наблюдения” друга. Ларри любил молчать, наблюдать за людьми, сидеть и смотря в одну точку погружаться в океан своих мыслей, рассматривать глаза собеседника. Многим это казалось странным, но Роб всегда улыбался, когда видел внимательный взгляд медовых глаз на себе. Они настолько долго дружат, что странностей и нет, лишь привычки. Ларри тяжело вздохнул и встав из-за стола, ушел в свою комнату. Пока он шел к месту назначения, рассматривал Салли. Да, странно. Но что сделаешь, если ему это нравится? Вот просто рассматривать человека. Парень зашел в комнату и закрыл дверь на ключ. В помещении царила тишина, которую не хотелось прерывать. Но боль прошла, поэтому можно было спеть. Да, Ларри очень любит петь, для себя...Ты цунами под потоками ветров, Я неукротимо пру наперекор. Но, касаясь твоей глади, я готов. Ты в ладонях, словно шёлковая Flëur. Мое пламя в тебе повышает градусы. Утихая, твои волны стали плавными. Мне не кажется, что я вижу тебя во сне. Она – моё море, и я утопаю в ней. La Maro! La Maro! Te Quiero! Te Quiero, besame!
Шатен закинул голову на кровать и закрыв глаза продолжил петь. Благодаря пению он впадает в некую Нирвану, из которой не хочется уходить. Слишком хорошо плавать в океане мыслей, утопать в нем и захлёбываться новыми мыслями. Сейчас в голове Ларри было много мыслей, но все были ненужные кроме двух...