***
Марио вкатывает тележку с завтраком на троих в большую спальню, разделённую на несколько зон по разные стороны от широкой заправленной кровати. Он сворачивает с подносом налево, где за фигурной резной ширмой, отделённая от основной спальни, прячется в укромном углу рабочая зона, где за ноутбуком уже устроился за громоздким столом состаренного тёмного дуба в уютном халате и очках в тонкой тёмной оправе Джанлуиджи. — Доброе утро, господин Модрич, — Буффон едва ли отвлекается от своей работы дольше, чем требуется для вежливой сдержанной улыбки, и указывает коротким изящным жестом на два гостевых кресла, поставленных перед столом так, чтобы и сидящие в них могли расположиться с максимальным комфортом и заниматься делами. — Надеюсь, вам хорошо спалось у нас. Рад видеть вас так рано, довольно приятно знать, что и в этом мы достигнем взаимопонимания. — Едва ли тот, кто много спит, может достигнуть многого в нашем бизнесе, дон Джанлуиджи, — Марио ободряюще улыбается ему, а сам Буффон даже бровью не ведёт, продолжая заниматься своими делами. — Если вы не против, я бы предпочёл перейти к обсуждению планов уже сейчас, чтобы не затягивать. — Я только «за», господин Модрич, мне тоже не хочется уделять этому больше времени, чем нужно. Джанлуиджи отвлекается от экрана ноутбука, когда Марио ставит на стол перед ним кружку приготовленного в кофеварке капучино, молча забирая себе чёрный кофе из турки, с которым так долго возился на кухне, и две тарелки с какой-то выпечкой. Джиджи благодарит его одним тёплым взглядом, тут же пряча проскользнувшие эмоции в кружке своего кофе, и возвращает всё внимание Луке, расположившегося в кресле рядом с Марио и распаковавшего их порции завтраков. — Мы с господином Модричем достигли соглашения в наших дальнейших планах, и я бы хотел согласовать их ещё и с тобой, потому что они напрямую касаются твоей семьи, — Марио берёт на себя право речи первым, и Лука с радостью и облегчением предоставляет ему возможность договориться со своим партнёром самостоятельно, пока он, надломив, откусывает кусочек от половины шоколадного эклера. — Если ты одобришь, господин Модрич хотел бы оказать нам помощь в уничтожении семьи Бонмарито. — Вот как? — Джанлуиджи вопросительно изгибает бровь, помешивая в своей чашке сахар. — И что же вы хотите от меня взамен, господин Модрич? — Ничего, — Лука пожимает плечами, не отрывая взгляда от глаз Буффона, будто они устроили негласную мексиканскую дуэль. — Мне нужен Марио, а он, как мы уже говорили, не поедет со мной просто так, пока не разберётся со своими делами здесь, и я уважаю его решимость довести дела до конца. — Кто в нашем деле не ждёт личной выгоды от всего, господин Модрич, тот не достигает успеха, так что, простите старого дона, — Марио чуть насмешливо выдыхает в свою кружку, — но я вам не верю. — Ваше право, — Лука согласно кивает, задавливая на задворках сознания вспыхнувшую мысль, что Джанлуижди буквально перефразировал то, о чём он размышлял ещё несколько минут назад на кухне. — Полагаю, для вас не секрет, что заручиться хорошими отношениями с такой могущественной семьёй, как ваша, было бы выгодно нам в любом случае, так что, я считаю, что силы, которые могут быть вложены в то, чтобы разобраться с семьёй Бонмарито, будут потрачены с пользой. — Интересный подход, господин Модрич, — Буффон сухо улыбается, но в его синих глазах Лука видит одобрение напополам с раздражением и надеется только, что последнее обращено не на него и не станет усложнять и без того сложный момент. — Мне нравится ваша честность, но я не стану обещать, что мы станем заключать с вами какие бы то ни было договоры и соглашения. Скажу вам прямо, если вы собираетесь предложить нам помощь в уничтожении семьи Бонмарито, вы будете делать исключительно добровольно и не ожидать от нас ничего взамен. Модрич спокойно кивает, откидываясь в своём кресле и придавая своей позе визуально большей уверенности и устойчивости. В обычное время, Лука даже думать не стал бы о том, чтобы предоставлять свои — вообще-то немало стоящие — услуги бесплатно, но сейчас обстоятельства буквально вынуждают его пойти на это и заниматься благотворительностью. Нико и Дарио бы очень посмеялись над такой иронией. Как хохотал бы Иван, Лука предпочитает даже не представлять.***
Обсуждение планов затягивается до полудня, когда Лука, уже истративший на то, чтобы продумать до мелочей половину их активных — и не очень — действий против клана Бонмарито, уходит, скупо кивнув и извинившись с чуть ехидной усмешки за количество кофе, которое он уничтожит, в свою комнату, рассчитывая потратить остаток дня на собственную работу, оставляя Марио и Джанлуиджи наедине. Марио составляет пустые тарелки и чашки обратно на тележку, чтобы прислуга потом унесла грязную посуду, и занимает излюбленное кресло в основной части спальни перед кроватью, погружаясь в чтение каких-то громоздких отчётов, терпения и настойчивости читать которые хватает только у него. Буффон подходит к нему сзади — бесшумно, плавно, почти крадучись — и кладёт широкие тёплые ладони на зажатые острые плечи, разминая затёкшие от постоянной работы мышцы, склоняется чуть ближе к нему, подставляя щёку под поцелуй потянувшегося к нему Манджукича. — Что думаешь по поводу этого всего? — Марио легко улыбается — невозможно приятно чувствовать себя нужным и важным и не столько имеет значение, для кого — для обычной девушки, продавщицы в ближайшем магазине, или одного из влиятельнейших криминальных отцов мира. Приятнее только осознавать, что твоё мнение для него ценно. — Думаю, что нам невероятно повезло, что я понадобился Луке именно сейчас. Он гений в своём деле, сложно переоценить его помощь, — Марио перехватывает одну из его ладоней, поглаживая большим пальцем сухие костяшки. — Тебе не о чем беспокоится. Лука наверняка захочет воспользоваться нашими отношениями и добраться до тебя, но он зря думает, что я не знаю об этом, — он ухмыляется, — его невозможно контролировать, но я всё-таки попытаюсь. — И что, ты думаешь, захочет от меня господин Модрич, чья слава и репутация идёт далеко вперёд него? — Джанлуиджи садится перед ним на постели, располагаясь вольготно и расслабленно, не чувствуя давления сроков и грандиозных планов. — Ничего больше сотрудничества, — Марио улыбается шире, покачивая ногой, закинутой на бедро, — полагаю, он попытается договориться с тобой о чём-то вроде обмена меня на соглашение с взаимной выгодой. Лука, если быть откровенным до конца, настоящая акула нашего бизнеса, но договориться с ним до выгодных условий вполне можно. Так что его помощь с семьёй Бонмарито — сплошная выгода. — Мне хочется верить, что я хорошо тебя знаю, Марио, — Джанлуиджи склоняется ниже, приближаясь к нему, и Марио копирует его позу, — и сейчас ты ведёшь себя слишком странно даже для себя. В чём дело? Я с трудом могу представить, чтобы ты пошёл против своего любимого Креста. — Я не иду против них, Джиджи, — Марио поднимается со своего кресла, откладывая отчёты в сторону, и подходит вплотную, с удовольствием позволяя поднявшемуся на ноги Буффону обнять себя за пояс, оставив ладонь лежать приятной тяжестью на пояснице, — я помогаю им. Мне, знаешь ли, тоже хочется верить, что я хорошо тебя знаю, и могу сказать, что ты не фанат интриг и бесконечной политики, которые разведут Лука и Дарио, если Нико не вмешается, а он вряд ли станет. Так что это в интересах всех. — Ты говоришь, что я не люблю интриги, и ты прав, но это именно то, что ты сейчас делаешь, — Джанлуиджи хмыкает, долго целуя его в лоб, надавив пальцами, зарывшимися в колючие короткие волосы, на затылок. — Дева Мария свела нас, Марио. — Ты удивительно религиозен для человека, который собственноручно отправил на тот свет приблизительно население небольшого города. Манджукич отшучивается больше по привычке, держась руками за пояс его домашних штанов. Лука не представляет, что скрывается за его «весьма серьёзно», и Марио сделает всё, чтобы он не узнал этого раньше времени ради его же блага. Он может быть сколько угодно криминальным гением и наводящим страх одним своим именем и репутацией акулой бизнеса, но во всём, что касается человеческих взаимоотношений, Лука не смыслит абсолютно. — Постарайся сделать так, чтобы господин Модрич позаботился о твоём выживании и не посылал тебя в самое пекло, — Марио смеётся в голос, похлопав Джанлуиджи по бедру. — От моего трупа и Луке мало толку, так что о том, чтобы я выжил, он прекрасно позаботится самостоятельно, — Манджукич коротко касается губами его скулы, с радостью ловя его довольную улыбку. — К тому же, согласовывать этот план всё равно тебе. — И передай своему боссу, что у меня есть для него хорошая, исходя из того, что я о нём слышал, новость. Он может вырезать хоть весь чёртов город, где прячутся Бонмарито, если это обеспечит нам победу без существенных затрат с нашей стороны. Я хочу, чтобы от них не осталось даже памяти.