Nec descendere nec morari

Жалел ли он хоть раз?.. Герцог молчит. Жалел ли он хоть о чём-нибудь хоть раз за все те годы, что правил Вероной? Он и сам не знает. Нет. Наверное. Да. Конечно, он жалел. Не о выборе Меркуцио, нет. Мальчику нужны были друзья, и они у него появились; ему нужно было кому-то доверять, и он доверял. Стоит ли жалеть о том, что человеку нужен человек?.. В Вероне, возможно, стоило бы. Здесь любая привязанность — даже самая лёгкая — неизбежно окрашивает жизнь в синий и алый, и, кажется, никто во всём городе, кроме разве что самого Эскала, не сумел сохранить истинный нейтралитет. Впрочем, что толку от этого нейтралитета... Герцог тяжело опирается на парапет, обозревая людную площадь. Это пятые похороны за несколько коротких дней, и город впервые на его памяти выглядит не разделённым надвое — но единым. Только вот объединяет его не общая радость, а общая боль потери да траурный цвет одежд. Ромео и Джульетте поставят памятник, их имена запомнят надолго. К могиле Меркуцио будет приходить его единственный оставшийся в живых друг — надо бы приглядеть за мальчиком, мысленно отмечает герцог: как-то он справляется? — и, конечно, брат; а к могиле Париса — только сам Эскал. Этот и вовсе погиб только потому, что искренне горевал по погибшей невесте. Случайность? Конечно, случайность. Рана Меркуцио — тоже случайность. И что самого Эскала не было поблизости — в висках уже которые сутки пульсирует тошнотворное «не успел, не успел, не успел» — тоже. И дружбу с Монтекки тоже породила не более чем случайная встреча. В этой цепочке событий каждое — случайность, но переплелись они так тесно, что уже и не понять, можно ли было разомкнуть эти звенья. Так стоит ли жалеть о том, что тебе неподвластно? Стоит ли искать виноватых, если их имена тебе и так известны, и твоё — одно из первых в списке? Герцог отталкивается от перил, выпрямляет гордую спину. Если б заранее знать каждый поворот судьбы, каждую свою и чужую ошибку, каждое неудачно брошенное слово — всё бы переиграл, всё по-другому сделал бы; но что толку жалеть о том, чего уже не изменить? Время спуститься на площадь, время возглавить ещё одну траурную процессию. Время держать лицо, время говорить нужные, правильные, искусно подобранные слова, время закреплять тот слишком хрупкий пока ещё мир, в основу которого легли эти пять смертей. Время жить дальше. В праве оплакать свои собственные потери в открытую герцогу отказано. Жалеет ли он об этом? Нет. Наверное. Да.