Операция «Спасись или умри»

      — Шиди! — как только Цзин Юэ вышел из комнаты, к нему тотчас подскочили его старшие братья. На их лицах отчетливо читалось беспокойство. — Ты все-таки вышел!       — Неугомонный шиди, откуда только в тебе взялось столько рвения? — проворчал недовольно Тянь Ли, скрестив руки на груди.       Цзин Юэ нагло проигнорировал вопрос, спрятав лицо за веером, и поспешил ударить в ответ:       — Неужели моим старшим братьям совсем нечем заняться, кроме как сторожить этого скромного учителя под дверью? Быть может, вы тоже хотите посетить мои лекции?       Тянь Ли от удивления опустил руки, широко распахнув глаза, а Тао Ханг и вовсе раскрыл рот, не в силах вымолвить ни слова. Их шиди, вечно угрюмый и замкнутый в себе шиди, только что пошутил?! Неужели он и впрямь ударился головой?!       Цзин Юэ именно этого и ожидал. Долгие размышления по ту сторону двери привели его к неоднозначным мыслям:       Во первых, у него есть алиби (не зря же все-таки он терпел ковыряния в мозгу), а братья уверены в том, что перед ними действительно их младший брат;       Во-вторых, его характер пусть и был схож с характером оригинала в плане замкнутости, однако Цяо Цинь никогда не славился высокомерием, напротив — он жил по принципу «Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе». Менять свою позицию он не собирался, а значит у мужчины никак не выйдет играть роль настоящего Цзин Юэ в полной мере.       Исходя из этих двух пунктов, вывод напрашивался сам собой: слишком уж сильно осторожничать не было никакого смысла — его переселение все равно никогда в жизни не раскроют, а общих черт характера должно было хватить, чтобы не вызывать сверхмерных подозрений. Да, конечно, какие-то изменения не останутся незамеченными, но мало ли что в жизни бывает?       Короче говоря, заклинатель решил взять, так сказать, быков за рога. Не все же ему страдать, скрывая истинные чувства. Более не сомневаясь в своих действиях, Цзин Юэ намеревался просто наслаждаться новой жизнью хотя бы первое время.       «Медленно перестраивать характер персонажа под себя? И зачем? Чем быстрее я исправлю линию поведения Цзин Юэ, тем раньше произойдут изменения в сюжете. Тем более Хэй Синь еще не успел за месяц пребывания в ордене познакомиться поближе со своим учителем. А я ведь даже не умею врать», — с такими мыслями мужчина подхватил ошеломленных братьев под руки и спокойно продолжил:       — Что ж, раз вам двоим и так нечем заняться, проводите, пожалуйста, раненного шиди к его ученикам. Боюсь, сил у меня пока не так много, и я могу свалиться где-нибудь по пути.       Признаться, Второй Молодой Мастер и дороги-то не знал, поэтому понадеялся, что недоумевающие мужчины, не сообразив, что к чему, действительно проводят его к ученикам. Попутно он собирался поспрашивать шисюнов о последних новостях в мире заклинателей, и, по возможности, выяснить текущее местоположение Главы ордена Инь Юэ. Цзин Юэ уверенно потащил братьев по длинному коридору вперед, молясь всем богам, чтобы дверь, маячившая в конце, оказалась выходом. А то получится очень уж неудобно…       В этот раз заклинателю повезло. Потянув на себя дверную ручку, он и впрямь очутился на улице. Замешкавшись на мгновение, Второй Молодой Мастер прикрыл слезящиеся от солнечного света глаза и вдохнул полной грудью свежий горный воздух, смешанный с ароматом цветущей вишни и диких трав. Нежная прохлада окутала его лицо, заставив щеки слегка покраснеть. Какое приятное ощущение…       Небольшой деревянный домик под покатой крышей с приподнятыми углами стоял на отшибе, вдали от основных построек школы ордена Инь Юэ, словно олицетворяя собой отстраненный характер своего хозяина. Вдоль узкой, почти незаметной тропинки, ведущей к порогу, тянулись к солнцу невысокие вишневые деревья — вот откуда доносился запах. Около домика стояла небольшая деревянная скамья. Цзин Юэ словно наяву увидел, как оригинальный персонаж романа вечерами сидит на этом самом месте, глубоко погрузившись в чтение или раздумья. Возможно, изредка проходящие мимо ученики неожиданно натыкались на эту картину и после долго еще шушукались между собой, не в силах оторвать взгляд от неприступного прекрасного Мастера.       Цзин Юэ вдруг и впрямь захотелось присесть на манящую его скамью, но он поспешно отвернулся и зашагал по дороге, уводя за собой братьев. Вскоре двое мужчин пришли в себя и принялись внимательно рассматривать покрасневшее лицо младшего брата.       — Шиди, — спустя минуту томительных сомнений все-таки не выдержал Тао Ханг, — после пробуждения ты ведешь себя очень странно. Ох, я не говорю, что изменения плохи, просто они не совсем в твоем стиле… Ты… точно в порядке?       Второй Молодой Мастер почувствовал легкий укол в сердце. Они ведь действительно переживают, хоть и не за него, а за оригинального младшего брата. Тем не менее их забота была искренней, и заставлять братьев лишний раз нервничать было бы слишком жестоко с его стороны.       Замерев на месте, Цзин Юэ опустил взгляд, принявшись теребить в руках черную кисточку веера. Он еще не успел придумать, так сказать, официальную причину для резкой смены своего характера, но чувствовал, что тянуть дальше было уже нельзя. Поэтому заклинатель, помолившись за собственный успех, занялся импровизацией:       — Этот шиди и вправду вел себя странно и доставил братьям много беспокойств. Смиренно прошу у шисюнов прощения, — он низко поклонился, выставив перед собой руки. — На самом деле у такого поведения есть причина. Надеюсь, вы позволите мне все объяснить.       — Тебе не за что извиняться, — поспешно прервал его Тао Ханг, заставляя поднять голову. Тянь Ли ничего не ответил и лишь недовольно нахмурился, в очередной раз за день скрестив руки на груди. — Мы очень рады, что тебе стало лучше.       — И все же я бы хотел рассказать братьям правду, это не займет много времени. Когда меня ранили, я подумал, что действительно умру и… — Цзин Юэ спрятал покрасневшее от стыда лицо за веером, отводя взгляд в сторону, — Я испугался. Будучи Бессмертными, мы редко задумываемся над тем, чтобы торопиться в чем-либо. Уверенный в собственной вечности, я никогда не ставил отношения с людьми выше личных интересов. Вы сами прекрасно знаете, что большую часть своей жизни я провожу в медитациях и самосовершенствовании. Но в тот момент, когда холодная сталь пронзила мое тело, прошлое пронеслось у меня перед глазами. Шисюн Ханг, шисюн Ли, я правда испугался того, что умру…       «Твою мать, как же стремно-то, — мысленно обливался потом Цзин Юэ, исподтишка глядя то на одного старшего брата, то на другого. — Это куда страшнее и сложнее, чем я думал…»       — Мне стало невыносимо стыдно за то, что я не уделял окружающим меня людям должного внимания. Ведь если я действительно погибну, все, что от меня останется, это лишь моя плоть, а в сердцах живых даже отголоска моего имени не сохранится. Теряя сознание, я поклялся себе…       «Проклятье, не стоило мне вообще раскрывать рот! — думал заклинатель, нервно помахивая веером. — И на кой черт я вообще взялся выдумывать причину? Надо было просто извиниться за свое поведение или вовсе сделать вид, что ничего странного не происходит! Идиот!»       Однако, вопреки его мыслям, какую бы околесицу он ни нес, старшие братья почему-то совсем его не перебивали и, кажется, даже затаили дыхание, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Не сказать, что причина, выдуманная мужчиной, была настолько плоха. Подобные случаи сплошь и рядом происходили в его родном мире: оказавшись на волосок от смерти, люди действительно менялись, начинали верить в Бога или, например, жертвовать на благотворительность. Возможно, такое было в порядке вещей и в этом мире. Да, черт подери, для кого угодно это могло бы быть нормально, но только не для оригинального Цзин Юэ!       Вот только выбора уже не было, ему следовало довести начатое до конца, не обрывать же резко столь воодушевляющую речь:       — Я поклялся, что, если выживу, то обязательно изменюсь. Стану более отзывчивым, начну проявлять заботу и уделять внимание дорогим мне людям, перестану жить прошлым. В общем, того хладнокровного, безразличного шиди вы больше не увидите. Я обещаю, что начну с чистого листа!       С другой стороны, если хорошенько подумать, этот монолог полностью соответствовал духу «Неукротимого». Хотя бы по этой причине он должен был прокатить, но окажись Цзин Юэ на месте своих братьев, он бы не поверил ни единому слову.       Мужчины молчали. Второй Молодой Мастер неуклюже переминался на месте, все еще прикрываясь веером. Братья продолжали молчать.       — Шиди, — наконец подал охрипший от волнения голос Тао Ханг, — тебе не нужно заставлять себя.       — Да, ты прав, шисюн, прозвучало ужа…       «Стоп, что-о-о?» — Цзин Юэ открыл было рот, чтобы продолжить, однако больше не издал ни звука, переведя ошалелый взгляд на мужчину. Глава ордена Шуфа едва не ронял слезы, слегка подрагивая и рассматривая младшего брата с гордостью в глазах.       «Неужели реально сработало?»       Цзин Юэ мельком взглянул на Первого Мастера Чжаньши. Уж он-то точно должен был хоть что-то заподозрить. Старший брат, пожалуйста, покажи своим шиди, каковы настоящие серьезные мужчины в деле! Но Тянь Ли упрямо молчал, отвернув голову. Возможно, это просто свет так упал на его лицо, потому Цзин Юэ показалось, что щеки шисюна покрылись светло-розовым румянцем.       — Я не заставляю себя, — спустя некоторое время изрёк Второй Молодой Мастер, медленно растягивая слова и все еще не до конца веря в наивность шисюнов. Если уж такая абстрактная причина действительно прокатила, то не стоит, наверное, волноваться. Кажется, его братья довольны. В таком случае Цзин Юэ не сделал ничего плохого — он ведь и впрямь собирается измениться. Даже если бы заклинатель хотел, он не может признаться в том, что оригинального персонажа больше нет. Пожалуй, небольшая ложь лучше, чем известие о смерти шиди.       Цзин Юэ терзали сомнения и чувство вины, но, увидев искренние улыбки и облегчение на лицах старших братьев, он поскорее подавил эти эмоции в себе. Что сделано, то сделано. И вообще, с чего бы ему переживать о чувствах книжных персонажей? Самому бы как-то освоиться и, главное, спастись!       Отбросив, наконец, ненужные изводящие его мысли, Цзин Юэ слегка улыбнулся шисюнам:       — Я очень надеюсь, что вы не будете против маленьких перемен.       — Боюсь, перемены совсем не маленькие, но мы все равно не против, — уверил его Тао Ханг с ответной улыбкой на лице. Тянь Ли же ограничился быстрым кивком, полностью соглашаясь со словами Главы ордена Шуфа.       — Что ж, тогда давайте поскорее закончим этот неловкий разговор и продолжим путь, — смущенно пробормотал Цзин Юэ, взмахнув веером, и вновь двинулся вперед по дорожке. Щеки его предательски пылали, но он постарался взять себя в руки. — Кстати, сколько дней я провел без сознания? Что-нибудь новенькое произошло в мире за это время?       Ответил ему, конечно же, Тао Ханг, сперва неловко прокашлявшись:       — Кхм! Ты очнулся через четыре дня. Сразу после битвы основные школы собрались вместе, чтобы осмотреть тело господина Те Цзяна. Как мы уже говорили, оказалось, что Глава Сэнь Линь был одержим суйко. Тварь эта, к сожалению, сбежала в последний момент, но мы намерены ее поймать и допросить. Очень жаль, что для этого пришлось оставить труп Те Цзяна в хижине на лугу близ реки Цзянькан. Я был против, но большинство проголосовало за этот вариант.       Цзин Юэ встрепенулся, прикрыв лицо веером:       — Шисюн, расскажи, пожалуйста, подробнее. Я никогда раньше не встречал этих тварей, поэтому немного подзабыл способы их поимки.       — Разве ты не охотился на них вместе с учителем? — настороженно спросил Тянь Ли, внимательно разглядывая своего шиди.       — Конечно, встречался нам один, но Мастер Кай Мин в тот день отправил меня в соседний город по другим делам, — спокойно ответил Цзин Юэ, мысленно обливаясь потом от напряжения.       «О, Небеса! Шисюн Ли, ты очень не вовремя проявляешь свою подозрительность! Разве тебе не следовало задавать лишние вопросы пару минут назад?»       — Суйко хоть и хитры, но крайне легко поддаются своим инстинктам, — начал объяснять Тао Ханг, убедившись, что Тянь Ли больше ничего не скажет. — Если человеком однажды завладела эта тварь или, чего хуже, убила, достаточно запереть несчастного, ну или его труп, в соломенной хижине на лугу, и через некоторое время суйко сама придёт к телу, которое некогда захватила. Это несколько неэтично по отношению к господину Те, но я ничего больше не мог сделать.       — За телом следят круглосуточно? — спросил Цзин Юэ, вспоминая оригинальный сюжет. На самом деле бедные твари овладели адептами клана Сэнь Линь под давлением Хэй Синя. Очень уж демону не понравился орден, пару десятков лет назад присягнувший на верность прошлому Главе Инь Юэ, отцу Жоу Бэй. Это была первая месть, которую Хэй Синь успешно совершил после вступления в клан под видом ученика. Все закончилось очень трагично: четырнадцать адептов Сэнь Линь прекратили свое существование, будучи ложно обвиненными в нескольких преступлениях. Ложно, потому что ими попросту управляли.       Когда суйко поймают, ее обязательно допросят с пристрастием. Переворошив в голове сюжет, Цзин Юэ вспомнил, что тварь действительно расколется, однако имени демона не назовет — Хэй Синь был для нее страшнее смерти. В итоге и среди духов будут жертвы: всех замешанных в деле мидзутор переловят и убьют. А главный герой, ступающий по тонкому льду, останется безнаказанным и после этого происшествия будет действовать еще осторожнее.       — Конечно, тварь ведь нужно еще поймать.       — Хорошо, — Цзин Юэ позволил себе немного расслабиться и выдохнул, на распутье пропуская братьев вперед, чтобы они свернули на нужную дорогу. Пейзаж вокруг постепенно начал оживать: появились редкие маленькие домики, туда-сюда сновали Мастера и адепты, обязательно выражая почтение трем названным братьям в поклоне. Если его шисюны кланялись в ответ, Цзин Юэ тоже опускал голову. — Больше ничего не происходило?       — В остальном в мире спокойно — все готовятся к грядущему фестивалю фейерверков. В этот раз за все приготовления к празднику отвечает твой орден, шиди, — улыбнулся Тао Ханг. — Буду с нетерпением ждать завтрашнего дня!       Цзин Юэ натянул улыбку в ответ, мысленно содрогаясь и всячески проклиная автора.       — Уверен, мы не разочаруем вас, Глава ордена Шуфа.       «Какой еще фестиваль?! В «Неукротимом» ни слова не сказано об этом! Эй, Элли, какого черта все в этом мире идет не по сценарию?!»       В голове у него раздался знакомый тоненький голосок:       «Для вызова автоматизированного помощника, справочника и наблюдателя, пожалуйста, произнесите соответствующую команду».       «К черту помощника! К черту команду!»       Второй Молодой Мастер с трудом подавил желание хлопнуть себя по лбу. Судя по всему, в книге во время фестиваля не происходило ничего примечательного, и автор упомянул об этом вскользь в одном единственном коротком предложении. Читатели ничего не заметили, а сам Цзин Юэ, при других обстоятельствах, никогда бы и не вспомнил об этом.       А стоит ли ему вообще волноваться из-за праздника? В конце концов он собирается со дня на день уйти в пещеры для медитации, так что плевать ему на фестиваль. Его это никак не затронет.       — Кстати, — мысленно вздохнув с облегчением, решил перевести тему заклинатель, — разве мои ученики не жаждали встретиться со мной еще у меня дома? Отчего же мы до сих пор не встретили ни одного?       — Услышав о том, что их учитель собирается выйти, они убежали на поле для тренировок. Уверен, они уже выстроились в ряд и ждут тебя, дрожа от волнения, — хихикнул Тао Ханг, слегка поклонившись прошедшему мимо Мастеру. Цзин Юэ тоже поспешно склонил голову и замолчал, окидывая взглядом окрестности.       Орден Инь Юэ — один из трех главенствующих кланов заклинателей, его адепты славятся своей образованностью, манерами и безмятежным спокойствием. Все Мастера школы в качестве оружия используют зачарованные музыкальные инструменты. На первый взгляд это может показаться смешным, но на самом деле Бессмертные из Инь Юэ — опасные противники. Взять ту же Разрушающую песнь, которую оригинальный невезучий Цзин Юэ не успел применить в битве с Сэнь Линь. С каждой нотой эта мелодия в геометрической прогрессии разрушает духовную ци врага, что приводит к временной задержке заклинаний и опустошению сил противника. Остальное — дело практики.       Если говорить об ордене Шуфа, то его заклинатели в бою используют свитки и заранее созданные талисманы. У каждого иероглифа на бумаге есть свое индивидуальное и необычайно важное значение. Ловкие адепты клана двигаются стремительно, а пишут еще быстрее. Для них нарисовать вокруг врага зачарованный массив-ловушку дело буквально трех-пяти секунд. Также заклинатели ордена являются отличными шпионами и разведчиками, отчего шантаж и, как следствие, богатство — обычное явление для каждого из адептов. Некоторые сильные Мастера, как, например, его средний брат и Глава клана, практикуют искусство создания боевых марионеток. Любимое оружие Тао Ханга, его лучшая работа, кукла Бэйшан — очень опасное создание, способное вырезать десять человек за пару минут.       Орден Чжаньши же весьма консервативный клан заклинателей, использующий оружие в качестве оружия. Да-да, зачарованные мечи, луки, копья. Однако это не делает их слабее, скорее наоборот. Если перейдешь дорогу адепту Чжаньши, то лучше беги куда подальше. Но, скорее всего, тебя догонят уже через десяток секунд.       Такое четкое разграничение между кланами еще не означает, что, например, заклинатель из Шуфа не может использовать музыкальные инструменты в качестве оружия или адепт Инь Юэ не умеет держать меч в руках. Каждый уважающий себя Бессмертный Мастер отлично владеет как заклинательской каллиграфией, так и игрой на инструментах, а заодно и искусством фехтования, допустим, на саблях. Просто Чжаньши предпочтительнее сталь, Инь Юэ — ноты, а Шуфа — чернила. Также у каждого ордена есть свои скрытые техники, неведомые другим, но способные нанести такой урон, что мало не покажется.       Сам Цзин Юэ, будучи когда-то бродячим заклинателем, владел не только игрой на флейте, но и мечом, и, так сказать, кистью, вот только никогда не использовал их, больше полагаясь на практики своего ордена. Даже Элли при знакомстве назвала лишь веер и Цу Сы, присутствующие в арсенале заклинателя. Когда же Второй Молодой Мастер осматривал свою комнату, он обнаружил в углу легендарный меч Хун Цзинь в красно-золотых ножнах, покрытый толстым слоем пыли, и стопку талисманов, разбросанных по столу. Новый Цзин Юэ не собирался привередничать и использовать только веер с флейтой. Он обязательно прихватит Хун Цзинь с собой в пещеры и попробует освежить память тела, взяв оружие в руки. Лишние навыки не помешают, особенно в грядущей битве с демоном.       Пока Цзин Юэ усиленно ворошил в памяти сюжет и искал для себя какие-нибудь дополнительные бонусы, он и не заметил, что их троица уже почти подошла к тренировочному полю. Лишь когда Тао Ханг, идущий перед ним, вдруг остановился, мужчина вернулся в реальность, едва успев затормозить и не врезаться в шисюна.       — Что случилось? — невольно вырвалось у заклинателя, стоило ему почувствовать на себе обеспокоенный взгляд Главы ордена Шуфа.       Помявшись, средний брат растерянно пробормотал:       — Шиди, ты уверен, что в порядке? Если вдруг что-то произошло, и тебе нужна наша помощь, достаточно только сказать, и мы…       — Все в порядке, — поспешно перебил его Цзин Юэ, вновь ощущая уколы совести в сердце. Эта излишняя забота уже начинает его беспокоить! Благо хоть Тянь Ли не прыгает вокруг, во всем опекая своего шиди. — Я знаю, что всегда могу на вас положиться, но сейчас мне действительно не нужна помощь. Я справлюсь.       Воцарилось недолгое молчание. По лицу Тао Ханга было видно, что внутри его обуревали сомнения, но в итоге он лишь тяжело и смиренно вздохнул:       — Хорошо. Я доверяю тебе, шиди.       — Нам пора идти, — подал голос Тянь Ли, скрестив на груди руки. — Мы пробудем у вас в гостях до конца фестиваля, заходи, если появится свободное время.       — Да, шиди. Не забывай навещать старших братьев, — вторил ему средний брат. — И, пожалуйста, не перегружай себя делами.       — Еще раз благодарю шисюнов за заботу! Этот беспокойный шиди изо всех сил постарается больше не доставлять вам хлопот, — Цзин Юэ сложил руки перед собой и низко поклонился. Мужчины ответили тем же и медленно удалились, свернув по дороге направо. Тао Ханг несколько раз обернулся, с тревогой глядя на шиди, пока окончательно не скрылся за углом одного из домов.       Как только они исчезли из поля зрения, Второй Молодой Мастер позволил себе облегченно вздохнуть, мысленно благодаря Небеса за помощь. Это был абсолютный успех! Может его и заподозрили в чем-то странном, тем не менее никто пока не стал бить тревогу. Мужчина нагло пользовался доверием братьев, отчего испытывал отчаянные и болезненные муки совести, но по-другому, к сожалению, никак нельзя.       Рассудив, что раз шисюны ушли направо, значит, ему надо налево, Цзин Юэ легким шагом побрел по вымощенной плоским камнем дорожке, погрузившись в свои мысли. Прохладный горный ветерок ласкал лицо, яркое солнце нежно согревало тело, и, в целом, окружающий блестящий мир радовал глаз.       Когда вдалеке наконец появилось поле, настроение заклинателя уже успело достичь отметки «максимум». Он перевел взгляд на и впрямь выстроившихся в ряд детей, чуть дергающихся и осматривающихся по сторонам, словно в поисках кого-то. Ученики напомнили ему воробьев, усевшихся на провисших электрических проводах вдоль дороги, — это странное сравнение едва не заставило его в голос рассмеяться. Усилием воли нацепив на лицо маску безразличия, Цзин Юэ максимально замедлил шаг и прикрылся веером, с интересом рассматривая детей. Он пытался угадать, кто из этих малышей тот самый волк в овечьей шкуре и, в частности, его новая головная боль.       Ученики заметили своего учителя, лишь когда ему оставалось сделать всего десяток шагов, чтобы добраться до поля. Маленькие адепты тотчас застыли, подобно каменным изваяниям, прижав руки к телу по стойке «смирно». Цзин Юэ тихо прыснул, услыхав взволнованный детский шепот:       — Тише вы! Учитель идет! Замрите!       — Эти ученики рады приветствовать своего учителя в добром здравии! — громкий хор пролетел по всему полю, и дети глубоко поклонились, выставив вперед себя руки. Заклинатель благосклонно кивнул, взмахнув веером. С его стороны было бы слишком нагло сказать, что эта ситуация ему не понравилось. Наоборот, внутренне Цзин Юэ и сам затрепетал от волнения, будто бы именно он встречал и воочию видел неприступного, холодного, но столь прекрасного учителя, к которому так и хочется прикоснуться.       Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, однако голос его все равно прозвучал крайне нежно, чем поверг юных учеников в немой шок:       — Давайте проведем перекличку.       На поле воцарилась гнетущая тишина: никто из детей не смел даже пальцем шевельнуть. Второй Молодой Мастер, не подозревая о том, что тон его был абсолютно для всех непривычен, недоуменно приподнял одну бровь и мягко продолжил:       — Мне нужно повторить дважды?       Только тогда ученики будто отвисли, засуетились и принялись по очереди выходить вперед, стоило учителю пройти мимо.       — Этот ученик, Нин Пин, здесь.       — Эта ученица, Хуан Чжу, здесь.       — Этот ученик, Шань Яо, здесь.       Поначалу заклинатель старался запомнить каждого, но детей было больше шести десятков, поэтому на пятом ребенке он бросил это гиблое дело — со временем всех выучит. Мужчина медленно переходил от одного адепта к другому, пока его взгляд не уткнулся в долговязого мальчишку лет тринадцати с угрюмым выражением лица. В руках он теребил белоснежную флейту, украшенную красной кисточкой из бахромы. Сердце Цзин Юэ неосознанно забилось быстрее, а руки вспотели от волнения, когда ребенок сделал шаг вперед и раздался его недовольный, пронизывающий до костей голос:       — Этот ученик, Хэй Синь, здесь.