***
Они прибыли в нужное место спустя каких-то десять минут, но за это время Нань Ту и Чжун Чэн успели попросить прощения несколько тысяч раз. В конечном итоге радость от встречи, поначалу разросшаяся в груди Второго Молодого Мастера, сменилась раздражением, и он отругал двух паршивцев так, что те не смели поднять головы. К его удивлению, после тонны нравоучений юноши явно почувствовали себя лучше и извиняться перестали. Довольно юркий хозяин гостиницы, в которой очутились путники, принял их с неподдельным гостеприимством и радушием. Он не стал задавать лишних вопросов, несмотря на то, что без стеснения рассматривал Второго Молодого Мастера, все еще висевшего на спине Тянь Ли, подобно мешку с рисом. Очевидно, эта деревня находилась под защитой ордена Чжаньши, оттого местные жители прекрасно знали, кем могут являться незнакомцы в красных одеждах. Оплатив пять самых дорогих комнат, старший из братьев изъявил желание отужинать и приказал мужчине приготовить им несколько десятков блюд, большую часть которых Цзин Юэ не только не пробовал, но и названий никогда не слышал, и четыре сосуда с вином из личжи*. Подобострастно пообещав выполнить заказ в кратчайшие сроки, хозяин проводил посетителей к приватному столу, отделенному от общего зала тонкими бумажными стенами, и, вежливо поклонившись, поспешно покинул гостей.Личжи — тот же личи.
Лишь тогда Тянь Ли наконец внял уговорам драгоценного шиди и опустил того вниз. Ощутив под ногами твердый, надежный пол, Второй Молодой Мастер почувствовал себя намного увереннее, хотя его первые шаги были довольно неловкими после пятидневного сна. Пока его братья усаживались за стол, а Чжун Чэн и Нань Ту тихо спорили из-за места, Цзин Юэ с долей смущения осмотрел предложенную им комнату для ужина. Деревня, в которой они оказались, не была бедной, но все-таки до большого города еще не дотягивала, а потому, увидев столь богатую обстановку вокруг, заклинатель несколько удивился. На бумажных стенах пестрели прекрасные пейзажи, явно выполненные вручную, в резное позолоченное окно пробивался лунный свет, а общее убранство ослепляло своим изящным блеском. Эта роскошь поражала воображение, заставляя таких бедняков, коим был Цзин Юэ в прошлой жизни, чувствовать себя по меньшей мере неудобно. Бросив последний взгляд на вычурную резную ножку стола, Второй Молодой Мастер с излишней осторожностью расположился подле Тао Ханга — средний брат сделал все возможное, чтобы его шиди оказался рядом. В это же время Нань Ту и Чжун Чэн кое-как успокоились и выбрали места как можно дальше друг от друга. Когда спор между юношами затих, в комнате отчего-то воцарилось неловкое молчание. Ожидая, когда подадут заказанные блюда, пятеро заклинателей рассеянно смотрели по сторонам, то встречаясь, то отводя друг от друга глаза. «Они наверняка хотят о многом меня расспросить, но беспокоятся о моих чувствах, — догадался Цзин Юэ, украдкой посмотрев на внешне невозмутимого Тянь Ли, сидящего напротив. Если бы не изредка подергивающаяся правая бровь мужчины, Второй Молодой Мастер никогда в жизни бы не догадался, о чем именно тот думает. — Но у меня тоже есть вопросы. Как бы начать разговор?..» Погрузившись в размышления, Цзин Юэ краем сознания отметил, что в комнате довольно жарко. На мгновение спрятав руку в широком рукаве, он тотчас выудил оттуда темно-синий веер и бережно раскрыл его. Прикосновение к гладкому деревянному основанию дало ощущение нечто родного и близкого сердцу, отчего заклинатель невольно почувствовал нарастающее в груди тепло. Ему уже давно хотелось вернуть себе захватывающий дух образ изящного учителя — он был больше ему по душе —, и прекрасный Лэн Чан Янь, порхающий в его ладони, являлся неизменным атрибутом Второго Молодого Мастера. И хотя сейчас одетый в пыльную монашескую цзяшу Цзин Юэ совершенно не походил на великолепного Бессмертного, взяв в руки веер, он преисполнился былой уверенностью и почувствовал себя намного лучше. Заметив, как сверкнули глаза его шиди при виде столь важной вещицы, Тао Ханг широко улыбнулся и похлопал мужчину по плечу, ко всеобщему облегчению начав разговор: — А я уж было решил, что ты оставил его в ордене. Как и всегда, не расстаешься с ним ни на миг. Виновато улыбнувшись, Второй Молодой Мастер решил поддержать инициативу среднего брата и честно ответил: — Шисюн слишком хорошо меня знает. Во время путешествия мне приходилось старательно его прятать, чтобы не раскрыть себя. Но сейчас наконец-то можно не заботиться о маскировке и расслабиться. Чем дольше я держу Лэн Чан Янь в руках, тем быстрее прихожу в себя. Цзин Юэ не был дураком и прекрасно понимал, что ситуация в Бинле может сыграть на руку всем, кто когда-либо хотел свести с его персонажем личные счеты. Он находился в весьма опасном положении: если информация попадет не в те руки, ему никогда не удастся доказать, что убитые им люди изначально были мертвы. Ведь способностью просматривать чужие воспоминания обладал лишь главный герой. То есть, даже скажи он правду, никто в нее не поверит, а потому и разбираться ни в чем не будет, особенно когда со стороны сложившаяся ситуация видится столь удачно: и без того злонравный Второй Молодой Мастер Инь Юэ связался с демоном, убил старых Мастеров Си и стер с лица земли ни в чем не повинную маленькую деревушку. Не стоит даже надеяться, что ему дадут шанс оправдаться. Проще собственноручно сколотить себе гроб. На самом деле заклинателя не пугала плохая репутация и злословие за спиной — уж к этому он давно привык. Мужчина больше страшился наказания. Самый главный запрет Бессмертных гласил: ни в коем случае не применять силу против обычных людей. Такой проступок порицался всеми без исключения. Конечно, если Мастер лишь только покалечит или ранит человека, его могут наказать десятью ударами розг или вовсе закрыть на произошедшее глаза. И хотя позор в таком случае был несмываем, заклинатель все же мог продолжать жить и даже числиться в своем ордене. Однако, когда дело касалось убийства… В оригинальном романе из-за проделок Хэй Синя каждый второй Бессмертный оказался виновным в смерти мирных жителей, оттого Цзин Юэ не понаслышке знал, как страшно могло быть наказание. Помимо заточения в тюрьме и пыток, после вынесения приговора заклинателя, нарушившего запрет, под конвоем вели на специально построенную для этого действа площадь Сыфа*. Несчастного привязывали к столбу, лишая всякой возможности двигаться, и запечатывали его меридианы, чтобы он не мог установить вокруг своего тела защитный барьер. А после убийцу пронзали стрелами. По одной за каждое совершенное им убийство.* — Правосудие.
Конечно же, лук, из которого выпускали стрелы, нельзя назвать необычным: это было священное оружие Бессмертных, по легендам созданное самым первым Мастером, достигшим просветления на пути самосовершенствования. Лук заслуженно носил имя Цзуйхоу Ицзи*. Его стрелы не ранили тела, а наносили урон меридианам Ци и по частям разрушали золотое ядро. То есть буквально раз за разом от самого важного органа заклинателя откалывался маленький кусочек, тем самым принося своему хозяину нестерпимую боль. Сложно даже представить, насколько невыносимой окажется мука, если будет сделано десять сотен выстрелов.* — Последний удар.
Однако такая пытка не была смертельной — бедняга оставался жив. Униженного, лишенного золотого ядра Мастера выгоняли из ордена и отправляли доживать свой век в мир людей. Будучи сильным и прославленным Бессмертным в прошлом, он не мог вынести позора и смириться с собственным бессилием. В конечном счете осужденный сходил с ума и кончал с собой. Действительно Последний удар. Тем не менее даже такой исход не столь сильно волновал Второго Молодого Мастера. В своей прошлой жизни он и так был обычным человеком без каких-либо невероятных способностей и сил, а уж порицаний и издевательств видывал немало. Даже если его золотое ядро будет уничтожено, Цзин Юэ сможет выжить. Мужчина боялся лишь одного: повтора судьбы оригинального романа в этом мире. Он был единственным, кто знал, какое будущее им грозит, кто мог бы предотвратить возможную трагедию. Благодаря его участию ситуация находилась хоть под каким-то контролем: по крайней мере Хэй Синь не бросался мстить направо и налево, а вел себя на удивление послушно. Но если Второй Молодой Мастер лишится своей силы, власти и влияния, кто знает, в какую степь занесет сюжет. Цзин Юэ бросил осторожный взгляд на старших братьев и двух нахмурившихся юнцов, отчего его сердце тревожно сжалось. Он не хотел их смертей. Познакомившись с заклинателями ближе, мужчина уже не мог воспринимать их так же, как во время прочтения романа. Одно дело читать о конце любимого персонажа, и совсем другое — видеть его своими собственными глазами. Он не мог этого допустить. Поэтому Цзин Юэ намеревался заручиться поддержкой своих шисюнов, рассказав им часть всей правды. Если Первый Мастер Чжаньши и Глава ордена Шуфа встанут на его защиту, тогда, возможно, ему удастся хоть как-то оправдать свое доброе имя, когда придет время. В том, что оно придет и придет довольно скоро, он нисколько не сомневался — недаром же невезение Второго Молодого Мастера прозвали легендарным. Мужчина был уверен, что шисюны поверят ему, оттого чувствовал себя не в своей тарелке, но другого выхода у него просто-напросто не было. Поэтому, поддержав разговор, заклинатель специально сделал первый шаг и вперед прочего упомянул о недавнем происшествии. Услышав его ответ, Тао Ханг поник: плечи его опустились, а взгляд затуманился, будто он готов был расплакаться в любой момент. Цзин Юэ, не привыкший к столь открытому проявлению заботы, поспешил спрятать лицо за веером. Ему было безумно приятно осознавать, что есть кто-то, кто так искренне беспокоится о нем, но в то же время для заклинателя такое отношение было чем-то новым и неизведанным, поэтому он совершенно не представлял, как ему следовало реагировать. Не замечая сковавшей шиди растерянности, Глава ордена Шуфа на одном выдохе с сожалением произнес: — В этот раз тебе пришлось особенно тяжело. — Все не так страшно, как представил себе шисюн, — чуть смутившись и все еще прячась за веером, пробормотал Цзин Юэ в ответ. — Бинле действительно постигла ужасная участь, но со мной все в порядке. — Нет, не в порядке. Вздрогнув из-за прозвучавшего вдруг непривычно холодного голоса Тянь Ли, Второй Молодой Мастер перевел на него недоумевающий взгляд. Старший из братьев, по обыкновению, скрестил руки на груди, его брови были нахмурены, а темные глаза излучали тревогу. Такая реакция показалась Цзин Юэ довольно странной, в груди у него зародилось недоброе предчувствие. Кажется, его испытания еще не закончились. В напряжении взмахнув веером, заклинатель как можно спокойнее уточнил: — Что шисюн имеет в виду? — Твое… — Постойте-постойте! — перебив начавшего говорить Тань Ли и заставив всех в комнате вздрогнуть, внезапно завопил Тао Ханг. Он казался не на шутку встревоженным, отчего и без того неистово стучащее сердце Цзин Юэ в несколько раз ускорило свой ход. — Шисюн, давай не будем торопиться… Давай… давай сначала поедим. Первый Мастер Чжаньши на подобное заявления лишь недовольно хмыкнул, с силой сжав кулаки, но все же, к облегчению Главы ордена Шуфа, больше ничего не сказал. «Что же такое произошло, пока я спал? Кажется, Тао Ханг всерьез боится об этом рассказывать… — Второй Молодой Мастер растерянно переводил взгляд с одного брата на другого, когда ему в голову вдруг пришла тревожная мысль: — Неужели Хэй Синь успел что-то натворить? Если они пересеклись с главным героем в Бинле, мне даже трудно представить, чем все закончилось… Интересно, как он там? Надеюсь, с ним все в порядке». Заметив серьезное задумчивое выражение на лице своего шиди, Глава ордена Шуфа вмиг покрылся мурашками и поспешил перевести тему, чтобы не дать Цзин Юэ возможности чуть дольше поразмыслить об их странном поведении: — Цзин Си, быть может, ты все-таки расскажешь старшим братьям, что именно произошло в Бинле? Сколь бы ни была тяжела правда, мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе, — его голос звучал крайне заботливо, отчего Второму Молодому Мастеру вновь сделалось не по себе. Насилу улыбнувшись, заклинатель ответил: — Я и не планировал скрывать произошедшее от вас, просто… «Просто я не знаю, что именно стоит рассказывать…» — про себя закончил Цзин Юэ, спрятав лицо за веером. Всякий раз, когда кто-либо проявлял по отношению к нему хоть каплю доброты, мужчина чувствовал глубокую благодарность и привязанность, а оттого не мог лгать. Ему казалось очень несправедливым, что на чужую заботу он отвечает притворством. Но сейчас ситуация была и впрямь безвыходна — даже его шисюны не смогут поверить в россказни о просмотре воспоминаний. Плюс ко всему, Второй Молодой Мастер совершенно не хотел ввязывать в это дело Хэй Синя. Он еще не знал, что Нань Ту и Чжун Чэн давно рассказали двум старшим братьям о некоем загадочном Мин Юне, сопровождавшим их всю дорогу. В конце концов долгое молчание со стороны шиди Тао Ханг воспринял по-своему. Поерзав немного на скамье, он все же неуверенно протянул к заклинателю руку и мягко похлопал того по плечу: — Цзин Си, не нужно заставлять себя. Мы поймем, если ты не захочешь говорить. От его слов сердце Цзин Юэ рухнуло куда-то вниз. Они поймут, если он не захочет рассказывать, но они также поймут, если он расскажет. На мгновение его охватила зависть: что такого невероятного сделал настоящий Второй Молодой Мастер, отчего два этих замечательных человека относятся к нему со столь бескорыстной заботой и чуткостью? Чем дольше он об этом думал, тем сильнее в его груди разрасталась злобная печаль. Мужчине пришлось приложить немало усилий, чтобы подавить в себе это чувство. Впрочем, как и всегда, его лицо в этот момент тщательно скрывало истинные эмоции за маской спокойствия. Вновь взмахнув веером и подняв потоком воздуха несколько прядей волос, Цзин Юэ мягко ответил: — Дело вовсе не в этом. Мне просто казалось, что Молодой Господин Нань и Чжун Чэн и так сообщили вам множество подробностей этого дела. На этих словах двое юношей, и без того старавшиеся выделяться как можно меньше во время разговора старших, сжались так сильно, что их едва можно было разглядеть за столом. Кончики ушей обоих заметно порозовели, а глаза в панике заметались из стороны в сторону. Молодые люди приняли единодушное решение не смотреть на Второго Молодого Мастера. — Цзин Си прав, — не обратив внимание на реакцию юнцов, кивнул Тао Ханг и вдруг вперил в шиди внимательный взгляд. — Они поведали нам обо всем, чему были свидетелями. Недоуменно приподняв одну бровь, Цзин Юэ не удержался и переспросил: — Обо всем? — Обо всем. И вновь в комнате повисло молчание. «Намек слишком очевиден… Они знают о Хэй Сине, — с тревогой подумал Второй Молодой Мастер и, не удержавшись, обернулся сперва на Нань Ту, а затем на Чжун Чэна. Почувствовав на себе взгляд учителя, оба вмиг побледнели лицом. — Их не за что винить: будь я на их месте, поступил бы точно так же. Они лишь беспокоились обо мне и думали о моей безопасности. Однако теперь я еще сильнее тревожусь о Хэй Сине». Цзин Юэ тяжело вздохнул, радуясь тому, что вновь порхающий в его руках веер может наконец скрыть охватившее мужчину беспокойство. Ни Тянь Ли, ни Тао Ханг не смогут проигнорировать вмешательство демона во всю эту ситуацию, а значит, непременно зададут своему шиди множество вопросов. И Второй Молодой Мастер, к своему стыду, понятия не имел, как на них отвечать. Чтобы затянувшаяся пауза не казалась слишком подозрительной, Цзин Юэ мягко улыбнулся и подал голос: — В таком случае они лишь облегчили мне задачу. Позвольте я вам все расскажу. И он начал рассказ. Слуга уже успел принести им все заказанные блюда и вино, но, получив наконец ответы на давно мучившие их вопросы, заклинатели так и не притронулись к еде. Второй Молодой Мастер поведал им о битве с Сиваном и в подробностях рассказал о встрече с Мастерами Си. Из страха привлечь к Хэй Синю лишнее внимание, Цзин Юэ все же заставил себя немного приврать: в его истории Си Гуна он убил своими руками, что в общем-то не было лишено истины; переродившийся в демона дзями оказался злодеем, практикующим запретную технику воскрешения; а о Цзюе Сае он вообще не стал говорить. Ему также не было известно, что половину жителей Бинле перебил вызванный главным героем отряд нечисти, поэтому Второй Молодой Мастер, стараясь вспомнить, как пронзал мечом рабочих в шахте, заявил, что именно он самостоятельно уничтожил тысячу воскрешенных трупов. Мужчина очень не хотел ввязывать в это дело Хэй Синя, потому сам не заметил, что за все время вообще ни разу не упомянул о Мин Юне. Легко догадаться, что для знавших некоторые подробности заклинателей его рассказ, к сожалению, вышел довольно нескладным. Только глупец бы не понял, что он что-то недоговаривает и где-то привирает. Когда Цзин Юэ закончил, Тянь Ли помрачнел лицом, а Тао Ханг поддался нервному порыву и принялся разглаживать складки на своем одеянии. Даже Нань Ту и Чжун Чэн почувствовали себя неловко. Все, кроме Второго Молодого Мастера, знали, что большинство жителей Бинле было убито именно нечистью, а не им самим, значит, Цзин Юэ просто-напросто пытался взять всю вину на себя и не ввязывать в это дело странного незнакомца Мин Юня. От этого негодование шисюнов и ошеломление юношей возросло стократно. Когда мягкий голос Второго Молодого Мастера наконец стих, а между заклинателями воцарилось растерянное молчание, Тао Ханг вдруг неловко прокашлялся, заставив всех вздрогнуть. Еще не до конца понимая причин для внезапно повисшей в воздухе странной атмосферы, но уже предчувствуя неладное, Цзин Юэ чуть взмахнул веером и спокойным тоном обратился к среднему брату: — Шисюн, если ты хочешь мне что-то сказать, то, пожалуйста, не стесняйся. Глава ордена Шуфа недоуменно приподнял одну бровь, словно спрашивая: «Ты уверен, что это именно я должен что-то тебе сказать?». Однако не успел он и рта открыть, чтобы ответить, на всю гостиницу вдруг раздался пронзительный женский визг: — Это, мать твою, как понимать?! Очевидно, кричала Молодая Госпожа. Ее голос был довольно приятным и мелодичным, но брань, раздавшаяся следом, заставляла всех в округе в ужасе прикрывать уши. Услыхав ее речь, Чжун Чэн и Нань Ту едва не подскочили со своих мест и в панике заозирались по сторонам. В конце концов молодые люди уставились на старших, боясь и вместе с тем предвкушая их реакцию на столь возмутительное поведение незнакомки. Лицо Тянь Ли покрывала мрачная тень — еще немного и во мраке можно будет разглядеть лишь сверкающие гневом глаза. Тао Ханг перевел испуганный взгляд на своего шиди и, кажется, намеревался своими руками прикрыть уши младшего брата, будто тот был пятилетним ребенком, Цзин Юэ же поспешил спрятаться за веером. А обладательница звонкого, мелодичного голоса все продолжала вопить: — Да как вы смеете, черт вас подери?! Сучьи выродки, вы хоть представляете, сколько проблем себе нажили?! Поганые ублюдки, я заставлю всех вас жрать собственное дерьмо! Девушка неистовствовала столь рьяно, что не позволяла слуге, которого она, судя по всему, отчитывала, вставить ни слова. Если прислушаться, можно было услышать, как юноша что-то испуганно лепетал ей в ответ: — Пожалуйста, успокой… — Закрой свой грязный рот! — но он оказался бессилен перед лицом этой гневной фурии. Звяк! — и посуда с оглушительным звоном полетела на пол. Громкий хлопок, раздавшийся следом, дал понять всем присутствующим: Молодая Госпожа влепила кому-то пощечину. — Как им не стыдно?! Отказывать мне в приватной комнате для ужина! — Прошу вас, Госпожа! — хозяин гостиницы, услышав крики, не мог не выйти в обеденный зал. Его голос звучал испуганно и раболепно, но в то же время выражал непоколебимую уверенность, отчего Цзин Юэ мгновенно понял: новоявленная гостья не могла сравниться по значимости с Первым Мастером Чжаньши, а значит, хозяин не намерен был ей уступать. — Дорогие гости заняли комнату раньше вас, я не могу их выгнать, иначе репутация моего заведения испортится. Позвольте мне подобрать для вас другой стол… — Другой стол?! — не нужно было выглядывать наружу, чтобы почувствовать: девушка буквально вскипела от злости. Шум, звучавший по ту сторону стен, становился все громче, столы наверняка взлетали вверх, сочные вкусные блюда с неприятным чавканьем падали на пол. — Сукин сын, ты правда думаешь, что я буду есть в одном обеденном зале с никчемными отбросами?! Лучше сразу сесть возле мусорного ведра и отужинать рядом с бездомными грязными псинами! Мне нужен отдельный стол, а иначе я… Голос девушки внезапно оборвался, и по ту сторону раздался мягкий, но вместе с тем строгий тон: — Юной деве не пристало так себя вести. Тао Ханг, пребывавший в напряжении все это время, позволил себе облегченно выдохнуть. Так же, как и Тянь Ли, Глава школы Шуфа подумывал вмешаться, но всякий раз останавливал себя, беспокоясь за шиди. Старшие братья откликнулись на послание Нань Ту и покинули свои ордены в тайне — нехорошо будет привлекать к себе лишнее внимание. В конце концов, трагедия в Бинле была слишком серьезной. Оттого, осознав, что нашелся в этом обеденном зале хоть один адекватный человек, Тао Ханг слабо улыбнулся и обернулся к Цзин Юэ: — Как хорошо, что кто-то наконец вмешал… Глава ордена Шуфа осекся, не найдя подле себя Второго Молодого Мастера. Дверца в уединенную комнату была чуть приоткрыта. В тот же миг его осенило: это ведь голос его шиди прозвучал только что за тонкой стеной! — Шисюн… — Тао Ханг вмиг побледнел и бросил на Тянь Ли жалостливый взгляд. Старший из братьев давно уже был мрачнее тучи. — Не успел он очнуться, как опять влезает в неприятности. Сделай же что-нибудь… Первый Мастер Чжаньши на подобную просьбу лишь обреченно вздохнул и прикрыл глаза рукой. В то же время Цзин Юэ, совершенно не беспокоясь о моральном благополучии своих шисюнов, быстрым взглядом окинул зал. Как он и думал, гладкие резные столы покоились по углам, вкусная еда оказалась размазана по полу, а несколько испуганных слуг вместе с хозяином гостиницы окружили его и ту самую Молодую Госпожу. Она выглядела прелестно, даже слишком: длинные черные волосы, уложенные в красивую и несколько детскую прическу, розовое одеяние с широкими расшитыми золотистым узором рукавами, милое личико и большие черные глаза, обрамленные длинными ресницами. Девушка казалась нежной и ласковой, от нее словно исходило божественное сияние, но стоило ей открыть рот, как вся атмосфера вокруг мрачнела, воздух портился, а цветы вяли. Цзин Юэ схватил Молодую Госпожу за тонкую ручку, в последний момент остановив её занесенную для удара ладонь. Юноша, которому предназначалась пощечина, невольно зажмурился, но, так и не дождавшись удара, с небывалым изумлением распахнул глаза. Переводя ошеломленный взгляд с девушки на появившегося из ниоткуда монаха и обратно, он сдавленно прошептал: — Шицзе*…Шицзе — старшая (некровный родственник) сестра в ордене Заклинателей.
«Шицзе? — его обращение поразило Цзин Юэ. — Так он не слуга? А она — заклинательница?! Что здесь вообще происходит?» Второй Молодой Мастер еще раз внимательно осмотрел человека напротив и действительно почувствовал, как внутри него бурлит энергия Ян. Несмотря на крайне скромный внешний вид, юноша производил впечатление весьма одаренного адепта небольшой школы. Только вот… К сожалению, его взгляд, полный наивной влюбленности и поклонения, был направлен прямо на эту несносную маленькую ведьму, в то время как на его правой щеке алел отпечаток ладони с тонкими пальцами. — Ты? Кто ты, мать твою, такой?! — заклинательница совершенно не ожидала, что в этой гостинице найдется кто-то, способный пойти против нее, оттого она нашла в себе силы возмутиться и заговорить лишь спустя несколько секунд после ошалелого остолбенения. Перед тем как выйти из комнаты, Цзин Юэ заблаговременно спрятал в рукавах веер. Потому сейчас одетый в покрытую дорожной пылью монашескую цзяшу мужчина был совершенно неузнаваем для остальных. Даже если эта юная особа и оригинальный Второй Молодой Мастер встречались прежде, она бы ни за что его не узнала. А значит, он мог творить, что хотел! Лукаво улыбнувшись и почувствовав некую безнаказанность, Цзин Юэ слегка поклонился девушке. Она все пыталась вырвать руку из цепкого захвата, но куда ей было тягаться с Бессмертным Мастером из Инь Юэ? — Этот скромный даочжан лишь проходил мимо, когда услышал пронзительный визг, — не обращая внимания на любопытные взгляды, мужчина шагнул вперед, намереваясь спровадить сопротивляющуюся Молодую Госпожу к выходу. — Мне подумалось, что, возможно, из хлева сбежала свинья, но я никак не ожидал, что во время поисков встречу здесь юную деву. После его слов в зале воцарилось гробовое молчание. Девушка застыла на месте: никто и никогда не оскорблял ее подобным образом. Сопровождавший заклинательницу юноша то и дело открывал да закрывал рот, не в силах хоть что-то вымолвить, а испуганные слуги вообще едва не попадали на пол. И вдруг из-за тонких бумажных стен единственной в гостинице приватной комнаты послышался тихий смешок Тянь Ли. Он словно ознаменовал начало конца: и в том, и в другом углу послышались тихие шепотки и сдавленный смех. Хозяин гостиницы, насилу подавив улыбку, попробовал было успокоить гостей, но никто его уже не слушал. Обеденный зал наполнился приглушенным хохотом. Юная заклинательница порозовела с головы до пят, кончики ее ушей стали краснее одежд ордена Чжаньши. Молодой адепт, продолжая держаться за опухшую щеку, с негласного позволения Цзин Юэ вырвал руку девушки из захвата и засеменил к выходу, таща ее за собой. Молодая Госпожа безмолвствовала, пряча глаза, и лишь возле самых дверей внезапно подняла голову, бросив на Второго Молодого Мастера уничтожающий взгляд: — Я запомнила твое лицо, паскуда! Если ты еще раз попадешься мне на глаза, я скормлю тебя псам! Ее угроза, как ни странно, слегка напугала Цзин Юэ. Исходя из того, что он успел почувствовать, пока держал заклинательницу за руку, та не обладала большим запасом Ци и вряд ли смогла бы хоть как-то ему навредить, однако, если брать в расчет его легендарное невезение… Кажется, он в очередной раз влез в большие неприятности. Тем не менее мужчина не выразил никакого внешнего беспокойства, а лишь мягко улыбнулся в ответ и произнес снисходительным тоном: — В таком случае я постараюсь всегда находиться за вашей спиной. «Один ноль в мою пользу», — мысленно добавил Цзин Юэ без всякой злобы, наблюдая за тем, как вновь застывшую от возмущения девушку наконец выдворил на улицу ее спутник. В конечном счете они скрылись за дверьми, а размеренный голос юноши, постепенно отдаляясь, снова и снова повторял: — Шицзе, пожалуйста, успокойся. Пойдем скорее. Вскоре и его слова утонули вдали.***
Пару десятков раз выслушав от хозяина гостиницы слова благодарности и извинения, а после заверив того, что все действительно в порядке и никакой компенсации не нужно, Цзин Юэ вернулся за стол. Атмосфера в комнате и до его ухода была не очень располагающей, а теперь в воздухе, вдобавок ко всему, витало мрачное неодобрение. Нань Ту и Чжун Чэн явно желали оказаться как можно дальше от этого места, а потому, понуро опустив головы, ковырялись в тарелках и старательно отводили глаза от старших. Меж бровями Тао Ханга залегла глубокая складка, а Тянь Ли в обычной манере скрестил руки на груди и одним своим видом требовал от младшего из братьев объяснений. Виновато улыбнувшись шисюнам, Цзин Юэ поспешно опустился на свое место и вновь выудил из рукавов веер, воздвигая впереди себя стену. Слабо надеясь на успех, он попробовал сделать вид, что ничего не произошло: — Так на чем мы остановились? Тао Ханг вздохнул тяжелее обычного. — Цзин Си, когда-нибудь ты сведешь нас в могилу своими выходками, — в голосе Главы ордена Шуфа слышалась такая глубокая обреченность, что Цзин Юэ невольно покрылся мурашками. — Но я не мог ее проигнорировать, вы же сами все слышали, — без особого энтузиазма попытался оправдаться Второй Молодой Мастер. Конечно, попытка не увенчалась успехом: обеспокоенные и вместе с тем укоряющие взгляды старших братьев были красноречивее любых слов. Цзин Юэ против воли почувствовал себя излишне непоседливым ребенком, которого впервые отчитывают родители. Как это ни странно, но Тао Ханг, будучи главным переговорщиком в этой своеобразной семье, кажется, не намеревался продолжать спор. Он лишь неодобрительно покачал головой, пропустил еще один тяжелый вздох, а после, игнорируя очевидно недовольного таким итогом Тянь Ли, мягко похлопал шиди по плечу: — Цзин Си, постарайся больше не совершать опрометчивых поступков. Сейчас твоя безопасность и репутация находится под угрозой, тебе совершенно точно больше нельзя встревать в неприятности. Абсолютно все заклинатели, находящиеся в приватной комнате, мысленно согласились с его словами, однако никто, в том числе и сам Тао Ханг, всерьёз не поверил в реальную возможность чего-то подобного. Второй Молодой Мастер ордена Инь Юэ и отсутствие неприятностей — это совершенно несовместимые вещи! В конечном счете Цзин Юэ пришлось уныло кивнуть в ответ, несмотря на то, что он ощутил в словах брата какую-то недосказанность. Отвлекшись на шумную Молодую Госпожу, мужчина на мгновение позабыл об их разговоре и странном поведении шисюнов. Тогда Тянь Ли, кажется, хотел сказать ему что-то важное, но все же промолчал, сдавшись под уговорами Главы школы Шуфа. Заклинатель хотел было напомнить шисюнам о том самом моменте и узнать наконец, что именно произошло, пока он пребывал во сне, но оказался вдруг перебит: — Цзин Си, то, что случилось с тобой в Бинле, крайне важно. На это событие никто не сможет закрыть глаза, лишь пожурив тебя за спиной. Мы очень рады, что ты доверился нам и поведал столько подробностей, но… — едва начав говорить, Тао Ханг на мгновение замолчал, будто подбирая слова, и вперил в шиди внимательный взгляд. Цзин Юэ сделалось не по себе, и он невольно сильнее стиснул в руке веер. Когда Глава ордена Шуфа продолжил, от прежней теплоты в его голосе не осталось ни следа, тон стал холодным, решительным и требующим честного ответа. — Будь добр, расскажи нам, кто такой Мин Юнь? Этого вопроса Второй Молодой Мастер боялся и пытался избежать больше всего. Разве мог он знать, что именно его заботливый и всегда чуткий старший брат задаст прямо в лоб?