Жэ — горячий, Чан — безудержный, Лю — поток.
В тот день, глядя на то, как согнулась ее спина от чувства вины, как покраснели глаза из-за непролитых слез, Цзюе Сай не смог заставить себя прогнать девушку прочь. Возможно, доля эгоизма также сделала свое дело: демон просто не хотел вновь оставаться один в этом гиблом месте, а общество пусть и странной, но все же живой, говорящей души красило его заточение. Почему Гуан Юй не покинула его, мужчина даже не пытался понять. Они были слишком разными: она — некогда бывшая ничем не примечательной, заурядной заклинательницей из безымянного ордена, и он — в прошлом властолюбивый Старейшина, ввергающий окружающих в ужас своей мощью. Казалось бы, им не суждено было даже пробовать сблизиться, вот только внутренняя разбитость оказалась той самой нитью, что связала этих двоих. — Мы полюбили друг друга, — без тени смущения вдруг вымолвил Цзюе Сай, глядя куда-то сквозь Хэй Синя, сидевшего рядом. — Она продолжала оставаться со мной, даже пыталась придумать способ вытащить меня из клетки, пока я медленно скапливал силы, чтобы сбежать самостоятельно. Я не собирался сдаваться. Особенно, когда рядом появился человек, которого мне хотелось защищать от любых невзгод. — Как глупо, — насмешливо бросил Владыка Полночного Города, изо всех сил пытаясь подавить в груди вдруг возникшее, почти позабытое чувство. Когда-то давно у него были жена и сын. Он лучше остальных понимал то, о чем говорил этот глупый старик, но отчаянно не хотел этого признавать. — Ты не смог защитить самого себя, откуда бы у тебя взялись силы оберегать еще и ее? Не стоит вдаваться в длинные подробности. Расскажи мне, как она умерла и почему ты так уверен, что зеленое пламя это не то, что я ищу? Насмешливое пренебрежение мальчишки выводило Старейшину из себя, но разве у него был выбор и возможность противостоять мелкому ублюдку? Ему оставалось только скрипеть зубами от злости и лишь мысленно перебирать в памяти прошлое, переполненное отчаянием, пока потрескавшиеся губы кратко и сухо поясняли суть. Гуан Юй была слаба, не практиковала инедию, поэтому раз в несколько месяцев ей приходилось покидать ставшую для них домом клетку, чтобы заработать денег и купить еды. Для Цзюе Сая эти дни были подобны возвращению к безумию. Находясь глубоко под землей, он не мог понять, как давно заклинательница ушла, сколько еще ему нужно будет ждать ее возвращения. Время словно останавливалось, не продвигаясь ни вперед, ни назад, и с каждым мгновением мужчину все сильнее терзали отвратительные сомнения. Он волновался, что с девушкой могло что-то случиться, злился на себя за слабость и невозможность отправиться следом, боялся, что она бросит его и никогда больше не вернется. Но Гуан Юй всякий раз возвращалась, а Цзюе Сай, мысленно вздыхая с бесконечно огромным облегчением, всякий раз спрашивал у нее, сколько же прошло времени. — Месяц, — отвечала она с нежной улыбкой и крепко обнимала его за шею. — Неделя, но я очень скучала, — с покрасневшими от смущения щеками бормотала заклинательница, целуя его в лоб. — Полгода, — со слезами на глазах выдавливала из себя Гуан Юй, а после не отрывалась от демона несколько дней подряд, словно эта разлука была для нее сущим кошмаром. В такие моменты ей удавалось убедить Цзюе Сая в том, что он был для нее смыслом жизни. В такие моменты, несмотря на мучившее его одиночество, Старейшина готов был стерпеть еще тысячи расставаний, лишь бы она вновь прижималась к нему так отчаянно. Он готов был вытерпеть все, пусть только Гуан Юй навсегда остается рядом с ним. Но, по всей видимости, он был ее не достоин. Минуло уже сорок лет с тех пор, как заклинательница опустилась перед Цзюе Саем на колени, когда она, по обыкновению, покинула его темницу, чтобы раздобыть еды. Однако в этот раз все было иначе. Демон никогда не мог даже предположить, сколько времени прошло с момента ее ухода, тем не менее даже ему — пленнику беспросветной тьмы — казалось, что Гуан Юй отсутствовала уже невыносимо много дней. Он становился злее, беспокойнее с каждой тягуче медлительной секундой. Неизвестность пугала, тяжелым весом ложилась на грудь. Не имея возможности понять, пропала ли заклинательница на дольше обычного или все-таки сам Старейшина навыдумывал себе лишнего, Цзюе Сай погружался в мрачные мысли: а вдруг девушка бросила его? Оставила доживать свой век в этой дыре. Ей наверняка надоело нянчиться с ним, надоело торчать в клетке, подобно пойманной птице, не видеть солнечного света. Зачем прозябать во мраке рядом с закованным в цепи псом, когда можно жить прекрасной жизнью там, наверху? Гуан Юй оставила его. Гуан Юй оставила его. Оставила. Его! Цзюе Сая охватила столь сильная ярость, что он едва не выплеснул наружу все те крохи энергии, которые копил на протяжении сорока лет. Да как она посмела?! Когда он выберется наружу, он непременно… Непременно найдет предательницу и свернет ее хрупкую белоснежную шейку своими же руками! В глубине души Старейшина скулил от отчаяния и обиды, но мысли о том, как он растерзает Гуан Юй на мелкие кусочки, как его стараниями прольется наземь горячая красная кровь заклинательницы, давали мужчине стимул не впадать в уныние. С еще большим остервенением он взялся за медитации и накопление Ци, лелея слабую надежду выбраться когда-нибудь из плена. В ожидании свободы прошло несколько мучительно долгих лет. Цзюе Сай был уверен, что еще совсем немного, и он сможет хотя бы попытаться покинуть клетку. Однако, вновь нарушая все его планы, снова заставляя почти тронуться умом, перед ним возникла Гуан Юй. Как и в первый раз, заклинательница пробудила в душе демона необъяснимый трепет. Едва заслышав над головой почти позабытый звук свистящего ветра, Старейшина резко поднял взгляд, боясь поверить собственным глазам. Все также безмерно прекрасна, с развевающимися длинными волосами за спиной, в нежно-персиковом одеянии, девушка была подобна Небожителю. Но если прежде казалось, что она спустилась с небес, дабы сострадать смертным, то теперь из-за окровавленных рукавов и уродливых алых пятен на животе Гуан Юй являла собой образ справедливого судьи. Цзюе Сая на мгновение охватил страх: неужели она пришла расправиться с ним? Но одного взгляда на болезненно-белое лицо заклинательницы хватило, чтобы понять — это не чужая кровь на одежде, а ее собственная. Девушка была на грани жизни и смерти. — Она ничего мне не объяснила и лишь сказала, что ее не было около пяти лет, — монотонно бубнил себе под нос старик, пока в его голове проносились страшные воспоминания: Гуан Юй шепчет ему, что всегда любила и безумно хотела увидеть напоследок; дрожащая ладонь медленно поднимается вверх, чтобы дотронуться до его щеки, и размазывает горячую кровь по холодной коже; темные глаза блестят от слез, в черном омуте зрачков плещется глубокая печаль и боль. Голос Старейшины все же дрогнул, а руки сжалась в кулаки, когда он мрачно закончил: — Вскоре она умерла. — Хм? — наконец в глазах Владыки Полночного города мелькнул намек на интерес. Выпрямившись и встав во весь рост, он сунул шпильку обратно за пазуху и нахмурил брови. — И что это значит? В таком случае где-то сейчас бродит другой владелец зеленого пламени, разве нет? Твой рассказ бесполезен. — Все не так, — Цзюе Сай покачал головой и тоже поднялся с земли только куда медленнее, чем Хэй Синь. Оттряхнув полы своих одеяний, мужчина вдруг опустил голову и принялся рассматривать каменный пол. Ему не хотелось продолжать разговор, однако Цзюе Сай не был дураком и прекрасно осознавал, что заносчивый мальчишка не отстанет от него так просто. Едва сдерживая в груди новую волну раздражения, Старейшина насилу заставил себя скрыть резкость движений. — На протяжении пяти десятков лет я накапливал силы, чтобы сбежать из заточения, однако в тот день… Наблюдая за тем, как ее тело постепенно распадается в пыль, я просто не смог бездействовать. Я истратил всю накопленную Ци и применил технику, схожую с созданием артефакта, чтобы запечатать душу Гуан Юй в своих цепях. Монотонный рассказ прерывался шуршанием ткани — это Цзюе Сай упрямо выискивал что-то в широких рукавах своего одеяния, а когда наконец вынул искомое, то перебросил предмет Владыке Полночного города. Демон без труда поймал вещь и с жадностью вгляделся в изящную рукоять, украшенную нефритом. Тонкое гладкое лезвие отразило его лицо, подобно зеркалу. От предмета во все стороны расползались потоки смертоносной Ци, вызывая неприятное покалывание в ладонях. Хэй Синь не мог не узнать этих чувств: всякий раз, когда его взгляд случайно касался темно-синего фальцевального веера Цзин Юэ, он ощущал нечто схожее. Эта мысль окончательно развеяла все сомнения — в его ладонях покоился кинжал Жэ Чан Лю. — Он не сломался лишь потому, — заметив немой вопрос в алых глазах, со вздохом принялся пояснять Цзюе Сай, — что душа Гуан Юй еще не отправилась на перерождение. — Разве связь между владельцем и артефактом настолько сильна? — не смог удержаться от вопроса Хэй Синь, переворачивая в руках опасную вещь, словно она была лишь детской игрушкой. — Только в случае с пламенем Чан. Другие виды артефактов не способны на подобное. В течение полуторы сотен лет я всячески изучал Жэ Чан Лю и его свойства, — Старейшина прикрыл глаза и, не дожидаясь своего собеседника, медленно зашагал вперед по темному коридору. Раздраженно цокнув языком из-за едва заметного пренебрежения, промелькнувшего в этом жесте старика, Владыка Полночного города двинулся следом. — В первые несколько месяцев после смерти Гуан Юй я едва мог дотронуться до него — даже короткое прикосновение к стали причиняло невыносимую боль и заставляло лезвие покрываться огненными языками. Но чем больше проходило времени, тем проще было совладать с кинжалом. В конце концов сейчас даже нижайшие твари смогут взять его в руки — теперь Жэ Чан Лю не более чем обыкновенный кусок металла. — А что насчет пламени? — нетерпеливо поинтересовался Хэй Синь, сверкнув глазами в темноте. — Тебе удалось хоть раз призвать его? — Ты действительно такой глупец или только притворяешься? — наконец сорвался Цзюе Сай, в раздражении взмахнув рукавами. Не обращая внимания на вмиг помрачневшее лицо юнца, он надменно бросил: — Артефакты привязаны к хозяину и подчиняются только ему. Хэй Синь и сам обладал шпильками, поэтому прекрасно понимал, что Старейшина не лжет. Связь между владельцем и душой, заключенной в предмете, нерушима. Задавая вопрос, мужчина лишь хотел окончательно убедиться в том, что возможных убийц будет не больше трех. Потому что ему нельзя ошибаться. Гулкий стук шагов эхом разносился по безлюдным шахтам, делая атмосферу вокруг еще более мрачной. Два демона медленно продвигались вперед в абсолютной тишине. Продолжая вертеть в руках опасную вещицу, Владыка Полночного города пребывал в сомнениях. Если все, что сказал Цзюе Сай, правда, а душа Гуан Юй действительно запечатана в цепях, сковавших Старейшину на два века, значит другого владельца зеленого пламени Чан все еще нет. Несколько лет назад его семью сжег до костей либо синий, либо фиолетовый огонь… Это вполне мог быть его «учитель», Второй Молодой Мастер Инь Юэ. Небывалая злость зародилась в груди Хэй Синя. У него была отличная возможность прикончить Цзин Юэ еще тогда, во время битвы с кланом Сэнь Линь, но он послушался призраков прошлого. Да, месть не вернет мертвых, но облегчит боль живых. Если бы только тогда он… Стиснув в руке украшенную нефритом рукоять, демон перевел мрачнеющий взгляд на спину шагающего впереди Цзюе Сая. Этот старик и впрямь скрыл от него много полезной информации. Как надменно с его стороны. Красные глаза Хэй Синя вновь сверкнули в темноте, а уголки тонких губ едва заметно двинулись вверх. Со странным нечитаемым выражением, застывшим на его лице, мужчина вдруг нарушил повисшую в воздухе тишину: — Неужели за сто пятьдесят лет Старейшина больше ничего полезного не разузнал? Если Гуан Юй была первой заклинательницей, овладевшей пламенем Чан, откуда тебе известно, что в мире всего три вида огня? — Она сама и сказала мне, — пожал плечами Цзюе Сай, даже не обернувшись. Взгляни он сейчас на Хэй Синя, то, возможно, старик сумел бы избежать той печальной участи, что настигнет его всего через несколько минут. — Не знаю, каким образом Гуан Юй узнала о других хозяевах пламени, но она почти боготворила меня и даже не задумывалась о том, чтобы лгать, потому я склонен ей верить. Что касается Жэ Чан Лю — у меня никогда не было причин изучать его слишком тщательно, мои мысли были заняты другим. Услышав его расплывчатый ответ, и без того раздраженный Хэй Синь ощутил неприятный зуд в ладонях. Сделав еще несколько шагов вперед, демон медленно остановился и недовольно цокнул языком: — Что ж, в таком случае теперь ты и впрямь бесполезен. Следом за Владыкой Полночного города замер и Цзюе Сай. Он привычно поджал губы, намеренно игнорируя прозвучавшее в низком голосе высокомерие, и процедил сквозь зубы: — Если у тебя больше нет вопросов, то надеюсь, это была наша последняя встреча. Несмотря на то, что некоторое время назад Старейшина уже потерпел унизительное поражение, его тон стал угрожающе холоден. Казалось, старик всерьез намеревался ценой своей жизни выгнать незваного гостя прочь. Быть может, в нем пробудилась давно потерянная гордость, или, вспомнив о былом, он преисполнился храбростью. Что бы ни послужило причиной, подобное отношение Хэй Синю очень не понравилось. Насмешливо приподняв одну бровь, Владыка Полночного города обаятельно улыбнулся и лениво кивнул: — Непременно. В тот же миг алый проблеск света разогнал прочь мрак каменных коридоров. А спустя несколько часов демон с красными глазами неспешно покинул Подземный город, поигрывая окровавленной цепью в руках.***
Купленный фрагмент романа закончился прежде, чем Цзин Юэ, как в давние времена, успел с головой погрузиться в чтение. Полученную информацию стоило хорошенько обдумать, потому, уставившись на ночное небо за окном, мужчина застыл в странноватой позе: спина чуть согнулась над столом, а длинные изящные пальцы продолжали сжимать воздух, хотя свиток с отрывком давно уже растворился в пустоте. Второй Молодой Мастер даже и не подозревал, что только что прочитанный им разговор в этот же момент состоялся между двумя легендарными демонами всего в семи днях ходьбы от деревенской гостиницы. Оригинальный Хэй Синь безжалостно убил Цзюе Сая за то, что тот посмел скрыть от него смерть и непричастность хозяйки зеленого пламени — из-за надменности старика он попусту потратил много времени. Только вот нынешний главный герой весьма отличался от первой версии: его разум пока не впал в безумие, а чувства еще поддавались контролю. Впрочем, он также намеревался расправиться со Старейшиной, хоть и по совершенно иным причинам. — …В конце концов сейчас даже нижайшие твари смогут взять его в руки — теперь Жэ Чан Лю не более чем обыкновенный кусок металла, — объяснял Цзюе Сай, медленно ступая вдоль темного коридора. Нервно сжимая в руках тот самый кинжал, отчего тонкое лезвие то и дело царапало ладонь, Владыка Полночного города, погруженный в свои размышления, машинально шагал за стариком. Когда Хэй Синь выслушал историю Гуан Юй, его душу охватила целая гамма чувств. Первая мысль, промелькнувшая в голове демона, касалась Цзин Юэ. Обладательница зеленого пламени не при чем, а значит… Вероятность того, что убийца — учитель, сильно возросла. Игнорировать давно возникающий вопрос «А что если?..» больше не было возможности. Меньше всего на свете ему хотелось думать об этом, потому, не обращая внимания на возможную глупость своего поступка, демон скрыл всякий намек на надежду, что могла проскользнуть в его голосе, и равнодушно спросил: — А что насчет пламени? — его алые глаза опасно сверкнули в темноте. — Тебе удалось хоть раз призвать всепоглощающий огонь? — Ты действительно такой глупец или только притворяешься? — сорвался Цзюе Сай и в раздражении взмахнул рукавами. — Артефакты привязаны к хозяину и подчиняются только ему. «Глупец, да?..» — мысленно усмехнулся Хэй Синь, ощущая, как в груди все сильнее распаляется неугасимый жар ярости. Сложно сказать наверняка, на кого был направлен этот гнев. В первую очередь демон презирал самого себя за то, что позволил глупой привязанности овладеть собой, ослепить. Никому нельзя доверять. Ни к кому нельзя привязываться. Ничего кроме мести. Она — смысл его жизни. Только ради того момента, когда он вонзит клинок в мерзкого ублюдка, Хэй Синь продолжал влачить жалкое существование. Он не просто хочет отомстить. Он обязан сделать это. Потому что поклялся всему миру, стоя прямо на пепелище, держа в руках обжигающе горячие останки своей семьи. В тот момент Хэй Синь больше всего на свете ненавидел Цзин Юэ. Он словно позабыл о существовании хозяина фиолетового пламени, ему казалось, что именно Второй Молодой Мастер и был тем самым ублюдком, посмевшим заживо сжечь его семью. Ничтожество, возомнившее себя всесильным. Жалкий выродок, тщедушная грязная крыса. Кем бы ни оказался в итоге убийца, Хэй Синь никогда его не простит. Он сделает все возможное, чтобы уничтожить его, растоптать в пыль, лишить всего дорогого и свести с ума. Он непременно вернет долг с лихвой. Взгляд мужчины невольно зацепился за чуть сгорбленную спину Цзюе Сая впереди, и его тотчас охватило почти бесконтрольное желание разорвать старика на куски. Ведь именно он стал причиной внутренней бури. Почему Старейшина не рассказал о Гуан Юй сразу? Какого черта появился в Бинле? Если бы не он и его странные игры, Хэй Синь бы не пребывал в таком смятении сейчас! Владыка Полночного города был в ярости, гнев вовсю кипел в глубине его разваливающейся на части души. Стиснув в руке кинжал Жэ Чан Лю, он замедлил шаг, а вскоре замер посреди темного тоннеля. И без того мрачная атмосфера вмиг потяжелела. Демон до того глубоко погрузился в свои мысли о скорой расплате, что не сразу заметил, как следом за ним остановился и Цзюе Сай. Обернувшись посреди коридора и бросив надменный взгляд на искривленное яростью лицо своего спутника, Старейшина лишь самоуверенно усмехнулся и с нескрываемой насмешкой в охладевшем тоне предположил: — Кажется, моя история вам не понравилась, Владыка. Впрочем, я могу вас понять… Его слова тотчас вывели Хэй Синя из мрачных раздумий. Черные брови опустились вниз, злобная усмешка украсила тонкие губы, а в голове мелькнула навязчивая мысль: «Глупый старик всерьез не ценит свою жалкую жизнь». Легко проигнорировав повисшую в воздухе насмешку, мужчина с поразительной ловкостью перебросил Жэ Чан Лю из одной руки в другую и в наигранно безобидном жесте чуть подался вперед: — Есть кое-что еще, что мне хотелось бы узнать… — голос Владыки Полночного города был переполнен угрюмой торжественностью и холодным равнодушием. Сделав неторопливый шаг навстречу вмиг напрягшемуся Старейшине, Хэй Синь обворожительно улыбнулся. — Я не мог даже предположить, что такой легендарной личности, как вы, вдруг станет интересен жалкий перерожденный дух из глуши. Может быть, поделитесь, чем эта тварь из Бинле оказалась вам полезна? Я едва ли припомню хоть кого-то из своего окружения, кто мог бы столь же умело дергать за ниточки и играть на чужом несчастье. Цзюе Сай застыл, не смея пошевелиться, и лишь спустя несколько секунд напряженной тишины с шумом выдохнул застопорившийся в легких воздух. Его тощая фигура заметно подобралась, будто бы он готовился к предстоящей битве. Такая реакция лишь позабавила Хэй Синя — в нынешнем состоянии некогда великий Старейшина совершенно не представлял хоть какой-то угрозы. Владыка Полночного города уже видел, как он раз за разом обрубает старику конечности и размазывает его голову об стену, превращая тело в окровавленную смердящую кашу. Поддавшись охватившему его мрачному восторгу вкупе со сладким предвкушением расплаты, Хэй Синь нетерпеливо взмахнул руками и вальяжно заходил туда-сюда по узкому коридору: — Вы уж простите, Старейшина, но на самом деле догадаться не так уж и трудно. Думаю, ваша возлюбленная Гуан Юй вами гордилась бы. Потратить столько лет на то, чтобы довести технику воскрешения до ума… И все ради верной, одержимой вами бедняжки, что погибла так рано. Ох, простите, — Владыка Полночного города самую малость склонил голову, отчего его извиняющийся поклон и фальшивая вежливость выглядели еще хуже, чем просто насмешка. — Вы ведь до сих пор так ничего и не достигли. Только представлю, как душа прекрасной Гуан Юй оказывается запертой в мертвом теле и постепенно сходит с ума, так сразу в дрожь бросает. Думаю, мне стоит помочь несчастной девушке и освободить ее душу от цепей до того, как это случится. Ох, или наоборот, очистить ваши цепи от души? Ха-ха, звучит забавно! Наблюдая за тем, как медленно бледнеет изможденное лицо Цзюе Сая, как с силой сжимаются его руки в кулаки, Хэй Синь получал ни с чем несравнимое, искреннее удовольствие. Он больше не сковывал себя ненужными рамками и позволил всей той ненависти, что каждый день грызла его изнутри, вырваться наружу. Подбирая самые безжалостные слова, выбивая землю из-под ног старика, унижая и растаптывая в пыль все его намерения, демон ликовал, его настроение взлетало до небес. Сам того не ведая, он с мрачным торжеством нарушал те важные ценности, коим научили его родители. Мужчина дорожил ими с самого детства, но вмиг позабыл, стоило только всесилию поглотить его разум. Обладающий силой не должен властвовать над слабыми? Какая наивность! Если можешь взять — бери. Если можешь убить — действуй. К чему скрывать в себе могущество, к чему делать вид, что тебя всерьез волнует благополучие слабаков? Позиция глупца! По всей видимости, мрачные мысли отразились в его взгляде, так как выражение лица Цзюе Сая, внимательно наблюдающего за ним, вдруг переменилось. Сперва чуть заметно нахмурившись, будто углядев что-то крайне занимательное, Старейшина сверкнул во мраке желтыми глазами и внезапно громко расхохотался. Это произошло столь неожиданно, что Хэй Синь вздрогнул и отшатнулся. От дряхлого, немощного старика повеяло странной опасностью, хотя демон готов был поклясться, что тот оставался все таким же слабым. — Глупец!.. — смеясь и едва не согнувшись пополам от рвущегося наружу хохота, простонал Цзюе Сай. Отчего-то он больше совершенно не страшился прогневать Владыку Полночного города. — Ты так похож на меня в те времена… Потрясающее сходство! Невероятно! Эта странная вспышка и резкая смена поведения заставили Хэй Синя заметаться в сомнениях. Врожденные инстинкты закричали об опасности, его тело охватила мелкая дрожь, а в груди зародилась паника. Не понимая, что конкретно происходит, он незаметно огляделся по сторонам, но кроме Старейшины в узком тоннеле не было больше никого. В то же время, не замечая никаких изменений вокруг и слегка взяв себя в руки, Цзюе Сай продолжал насмешливо посмеиваться: — Ты повеселил меня, поэтому я все же кое-что тебе поведаю, — он сделал глубокий вдох, чтобы окончательно вернуть себе спокойный вид, прежде чем вновь раскрыть рот. Не выражая ни капли беспокойства и совершенно не обращая внимания на вдруг притихшего Хэй Синя, старик скривил потрескавшиеся губы в довольной усмешке: — Ты прав, мне не хватает знаний и мастерства, чтобы довести технику воскрешения до совершенства. Ты прав и в том, что я хочу вернуть Гуан Юй к жизни. Для меня это такая же важная цель, как для тебя — твоя месть. Мы похожи. А значит, тебе должно быть лучше остальных известно, что каждое наше действие направлено на достижение желаемого. Причина, по которой я посетил деревню Бинле, кроется в твоем «учителе». Все силы Хэй Синя были брошены на то, чтобы скрыть от старика возникшую в груди панику, однако услышанное заставило его мгновенно взять себя в руки. Он перевел угрюмый взгляд на Цзюе Сая. Новый приступ злости окутал сердце. — Второй Молодой Мастер Инь Юэ долгое время занимается изучением Ци, — не замечая, как во мраке угрожающе блеснули красные глаза, продолжил простодушно пояснять старик. Подобно Хэй Синю несколько минут назад, Старейшина вальяжно вышагивал туда-сюда по узкому коридору, когда вдруг остановился, бесстрашно замерев напротив демона, и с задумчивым видом пожал плечами: — Впрочем, какая тебе разница?.. Пусть нужно нам одно и то же, причины все же разные. Пребывая в странном ошеломлении от происходящего, пытаясь справиться с необъяснимой паникой, Владыка Полночного города едва мог сообразить, на что именно намекает этот старый дурак. Единственное, в чем уверился Хэй Синь: Цзюе Сай весьма умело ведет какую-то опасную игру, правила которой известны лишь ему одному. И Второй Молодой Мастер по несчастливой случайности оказался в нее втянут. Эта мысль вернула ему вновь утраченную было злость. Даже он сам до сих пор не определился, чего хочет от Цзин Юэ, так какого черта этот сукин сын столь смело заявляет о каких-то там причинах и разглагольствует о великих целях?! Как он смеет покушаться на то, что ему не принадлежит?! Все еще не до конца вернув себе контроль над телом, Хэй Синь тем не менее умудрился сделать рывок вперед. Времени на то, чтобы призвать Ши Сюэ не было, оттого в ход пошли кулаки. Мужчина был уверен, что удар придется аккурат по бледному лицу, однако к его безграничному удивлению Старейшина, мгновением ранее стоявший прямо перед ним, теперь преспокойненько вышагивал в паре метров впереди. — Что за черт?.. — обескураженно пробормотал Хэй Синь, впервые столкнувшись с чем-то подобным. Обычно, именно ему удавалось обманывать противника и, используя шпильки, находиться едва ли не в нескольких местах одновременно, но теперь… — На этом разрешите откланяться, — не дожидаясь, когда Владыка Полночного города придет в себя после секундного замешательства, хохотнул Цзюе Сай и, не обернувшись, сделал уверенный шаг назад. В тот же миг под его ногами вспыхнул яркий зеленый свет, а на каменном полу начали вырисовываться прямые линии и написанные в хаотичном порядке иероглифы. Щурясь от неожиданного сияния, поглотившего царящий в пещерах мрак, Хэй Синь растерянно наблюдал за тем, как чуть сгорбленная фигура Старейшины стремительно растворяется прямо в воздухе. Вернув себе самообладание, мужчина рванул было следом, чтобы ухватить беглеца за черный рукав и выдернуть из заведомо начертанного заклинания, но попытка оказалась бесполезной. Вспыхнув в последний раз, яркий свет погас и оставил демона в полном одиночестве. Цзюе Сай исчез, как исчезла и странная паника, столь не вовремя сковавшая его тело.***
Владыка Полночного города возвращался в свои владения, едва ли не сгорая от гнева. Произошедшее в тоннеле выводило мужчину из себя, заставляло чувствовать себя униженным до такой степени, что у него зубы сводило от злости. Он проиграл! Проиграл древнему старику! Не сказать, что эта встреча в действительности не принесла никакого результата. Несмотря на то, что Хэй Синь оказался в неудачниках, ему все же удалось кое-что разузнать. Об этом ему постоянно напоминал украшенный нефритом кинжал, покоившийся теперь на его поясе и некогда бывший легендарным артефактом. Сейчас клинок был лишь бесполезной безделушкой — неудивительно, что Цзюе Сай даже не потрудился его забрать. У него и без того есть душа Гуан Юй, заключенная в цепях, большего старику и не нужно. Подумав об этой заклинательнице, Владыка Полночного города переполнился еще большей яростью. Наглухо захлопнув за собой дверь в одну из дворцовых комнат, Хэй Синь тотчас потерял контроль, раздраженно цокнул языком и бросил злобный взгляд на стоявший в углу изящный столик. Поток разрушительной энергии Инь вырвался вперед, и древесина с громким хлопком разлетелась на мелкие щепки, острые до такой степени, что они с легкостью вонзались в пол и стены. К сожалению, уничтожение мебели не принесло мужчине никакого облегчения. Стиснув руки в кулаки и прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох, чтобы хоть как-то вернуть трезвость бушевавшим в голове мыслям. Но гнев и не планировал утихать. Словно змея, он окутывал его тело и медленно сжимал свои объятия, заставляя кости болезненно хрустеть. Тогда Хэй Синь наконец понял. После разговора со Старейшиной он невольно задавался вопросом: почему, выслушав рассказ Цзюе Сая, ему стало так тяжело в груди? И сейчас совершенно неожиданно ответ пришел к нему. Его ярость была направлена не на самого себя и уж тем более не на надменного старика. Гнев окутал его сердце лишь потому, что в голове его вертелось одно единственное имя: Цзин Юэ. Узнав правду об одном из владельцев пламени Чан, Хэй Синь больше не мог игнорировать вопрос «А что если?..» А что если именно Цзин Юэ заживо сжег его семью? С момента вступления в орден в качестве ученика, демон отбрасывал эти мысли в дальний угол своего сознания, прикрываясь игрой «ученик-учитель», обманываясь странной овладевшей им вдруг одержимостью, оправдываясь нежеланием раскрыть себя раньше времени. Но теперь, исключив из главного списка Гуан Юй, он готов был встретиться лицом к лицу с реальностью, готов был взглянуть правде в глаза. Вся эта глупая и жалкая привязанность к Цзин Юэ — на самом деле лишь фальшь. Ложь, которую он принял за действительность лишь потому, что Второй Молодой Мастер проявил к нему каплю сочувствия. Но на деле… Это лишь самообман. Говоря честно, «учитель» ему до ужаса противен. Он его презирает. Серые глаза, переполненные холодной отстраненностью, хотелось вырвать из глазниц, длинные изящные пальцы — переломать. Все, что можно было испытать при взгляде на Цзин Юэ, — это всепоглощающая ненависть. Едва данная мысль посетила его голову, и демон наконец сумел взять себя в руки, восстановив пошатнувшееся равновесие в груди. Удовлетворенная усмешка украсила его губы, а сам мужчина согласно кивнул в подтверждение сделанных выводов. Никому нельзя доверять. Ни к кому нельзя привязываться. Ничего кроме мести. Она — смысл его жизни. Стоя прямо на пепелище, держа в руках обжигающе горячие останки своей семьи, Хэй Синь поклялся отомстить каждому, кто причастен к смерти невинных. Он ни за что не отступится. Не умрет, пока не добьется своей Великой Цели. Сделает все возможное, использует каждого, кто попадется ему под руку. Если можешь взять — бери. Если можешь убить — действуй. Обладающий силой вправе властвовать над слабыми. Владыка Полночного города провел остаток дня в мрачных размышлениях. До самого утра ярость не отпускала его, сжимала в нежных объятиях, шептала на ухо жаркие признания, окутывала разум. И едва яркая луна скрылась за горизонтом, он принял решение, которое привело его в полнейший восторг. Если Второй Молодой Мастер и впрямь виновен, рано или поздно Хэй Синь узнает об этом. А до тех пор, он будет находиться рядом с «учителем», всячески очаровывать его, заботиться и привязывать к себе. Демон давно уже успел изучить характер Цзин Юэ. Да, с виду заклинатель холоден, как лед, но в глубине его души таилась странная глупая наивность. Втереться в доверие, склонить на свою сторону и даже, возможно, пробудить нежные чувства не составит никакого труда. И Хэй Синь жаждал этим воспользоваться. Если Второй Молодой Мастер и впрямь виновен, можно будет воспользоваться глупой привязанностью, уничтожить его изнутри, разорвать сердце на мелкие кусочки и насладиться жалким отчаянием. Тогда месть доставит ему еще большее, ни с чем несравнимое удовольствие. А что если именно Цзин Юэ окажется убийцей? Этот вопрос больше не вызывал у него сомнений, не ставил в тупик. Он мог дать четкий ответ. Под красными глазами залегли темные круги, губы побледнели, но продолжали изгибаться в торжествующей усмешке. Не заметив, что этой ночью внутри него поломалось нечто очень важное, Хэй Синь с небывалой легкостью вышел из комнаты. Ради мести он использует каждого, кто попадется ему под руку. Даже если этим кем-то будет Цзин Юэ.